Метаморфозы жизни

Наталия Гурина-Корбова, 2020

Наша жизнь представляет из себя сплошные метаморфозы, рядом прекрасно существуют добро и зло, красота и уродство, любовь и ненависть… Как преодолевать все странные и сложные жизненные ситуации? Об этом возможно найдётся ответ в этом сборнике.

Три возраста черёмухи

1

— Привет, ты одна дома? — встревоженная Галка огляделась проходя на кухню.

— Да, родители ещё на работе, потом какое-то партсобрание… в общем, поздно придут.

— Вот и здорово, а то меня просто распирает. А я так твою маму боюсь, ужас какая она строгая!

— Я и сама её боюсь. Ну, что ж ты хочешь, она ж майор, да ещё и преподаёт. Привыкла командовать. Так что, Галь, случилось? Давай рассказывай. — Таня достала из буфета трёхлитровую банку вишнёвого варенья и литровую из чёрной смородины, протянула подруге столовую ложку, — Ты какое сначала будешь, налегай!

— Вишнёвое.

И подружки — одноклассницы принялись уписывать за обе щёки вожделенное лакомство, запивая изредка его холодной водой из-под крана.

— Сижу я вчера вечером к контрольной по тригонометрии готовлюсь, вдруг звонок в дверь. Субботин заявляется…

— Ну, и чего ему надо? — Таня внимательно посмотрела на подругу.

— Гулять позвал, погода хорошая, говорит, чего дома сидеть.

— Ну, и что ты? — Таня вытерла перемазанный рот. — Давай поменяемся, теперь ты смородину ешь.

— Да, ну его, Субботина — приставучий, каждый день за мной тащится, надоел. Мне Лёшка из 10"В"больше нравится, только он за Вознючкой ухаживает, дурак! — и она залпом выпила полстакана холодной воды. — Ух, хорошее варенье у вас!

— Да, это бабушка постаралась, прошлым летом столько вишни было, не знали куда её девать, все дачники варенье наварили… А мне Петя вчера целый букет черёмухи приволок, такой огромный, еле в руки поместился. А запах какой! Вся квартира пропахла. Как в раю!!! Даже мама была поражена и даже гулять меня с ним отпустила. — Надо же, Тань, это совсем удивительно! Отпустила?!

— Да, отпустила, я сама удивилась.

— Это наверное потому, что Петька в комитете комсомола, серьёзный!

— Да, ладно. А что ж ты? Пошла с Субботиным?

— Не-а, скучный он какой-то, зануда. Правда, мама говорит, что он добрый и надёжный, дружить с ним можно.

— А ты что с мамой советуешься про мальчишек?

— Ну, да, мы с ней как подружки, я всё ей рассказываю, она у меня такая.

— Да моя тоже меня любит, только строгая очень. Что поделать — я ведь дочь военных, у нас дисциплина!

— Тань, а ты куда поступать решила?

— Да, пока не решила ничего. Никак не пойму то ли в Строгановку, то ли в ИнЯз.

— Да, лучше в ИнЯз, можно и преподавать, и переводить, и ты к языкам способная. А что художник? Это какой иметь талантище нужно, что б тебя заметили!

— Да, Галка, согласна. Но рисовать я всё же больше люблю…А ты в какой?

— А у меня никаких особых способностей нет — в инженеры! И родители других специальностей не признают кроме врачей и инженеров. А врачом я точно быть не смогу — я очень брезгливая и крови боюсь до чёртиков, а уж трупы! Нет, в инженеры — другой дороги нет!

2

— Привет, подруга! Ох и устала я сегодня. Столько пациентов приняла! Как будто сговорились — прут и прут. Даже наша химичка пришкандыбала, а, главное, Тань, всегда без записи, без очереди прётся! Всё считает, что я её ученица, представь!

— Да, Галка, сама виновата — врач ты от бога, диагноз без всякого рентгена и анализов ставишь, а уж психолог какой: слово скажешь и всё проходит без лекарств.

— Ладно тебе, подлиза. — Галина довольно осмотрела себя в зеркало в прихожей.

— Ой, Танюш, там вареньица с прошлого урожая не осталось? Так что-то на сладкое тянет от этой горькой жизни! И кофейку бы…

— Брось, не гневи бога! — Татьяна поставила на льняную скатерть две глубокие хрустальные вазочки с вишнёвым и малиновым вареньем, подала чай в изящных фарфоровых чашках синего кобальта. — На работе уважают, муж обожает, чего тебе нужно!?

— Обожает?! Да у Мишки, наверное, любовница есть!

— Галка, ты в своём уме? Какая любовница? С чего ты взяла?

— Понимаешь, Тань, он как-то охладел ко мне, я же чувствую, что-то не то! А после того, как папу похоронили и мама на дачу совсем перебралась, он так изменился!

— Так может у него неприятности на работе или заболел?

Ты же врач, ты психолог, Галка, присмотрись! Чего горячку пороть и выводы делать? Я вон тоже на Петечку волну гнала, а потом подумала, подумала и успокоилась. А у нас на кафедре новый Зав, такой лапушка, высокий шатен с проседью. А мужик!! Просто отпад!

— Ты что сдурела? У вас же дети взрослые! Куда тебя потянуло на пятом десятке, Танька? Зачем тебе это?

— Да, я же так, просто для души, должна же я себя ещё женщиной почувствовать. Весна на дворе, черёмуха цветёт, запах обожаю… Да и от Пети не убудет!

— Ну, ты даёшь! Нет, я бы не смогла. Это ж можно и имена перепутать! — Галина усмехнулась.

— А я их зайчиками буду звать обоих или лучше козликами! — обе рассмеялись.

— Танюш, а мама как себя чувствует, четвёртый год ведь пошёл после инсульта?

— Да, никак. Совсем никак. Я сиделку наняла, устала сама ухаживать. Пусть она теперь сиделку строит, я вот передохнуть решила. Отец, как ушёл от нас, так всё реже и реже объявлялся. А когда с мамой беда случилась — совсем испарился. Тут тебе и любовь, и верность, и преданность. Для себя надо пожить хоть немного, а то дети, Петя, мама…

— Да, наверное, ты права, Танюша. Только вот у меня не получается. Целыми днями в поликлинике, ничего не успеваю по дому. Раньше мама помогала, а теперь, как она на дачу переехала на свежий воздух, то мне ещё мотаться к ней приходиться каждую неделю. Вот Мишка видимо налево и намылился. Я давно подозревала, что он ходок, только верить не хотелось. Да ещё у нас и детей нет…

— Говорила, надо было тебе за Субботина выходить. Как он тебя любил, все завидовали!

— Дура была, не разглядела. Считала его занудой, а он, слышала, и докторскую защитил, — и Галя тяжело вздохнув, грациозно отправила в рот очередную ложечку вишнёвого варенья.

— А может давай по маленькой? У меня Бейлиз остался с восьмого марта.

— А давай!

3

— Тань, я что спросить хотела: ты на встречу одноклассников пойдёшь?

— Да, Галочка, вроде надо бы, всё же столько лет прошло, опять же дата круглая! Только боюсь придёшь и всех перепугаешь своим внешним видом: вон как я растолстела! — и Татьяна тяжело вздохнула.

— А ты думаешь, подруга, что все остальные совсем не изменились? Тоже и седые, и толстые, и морщинок полно. Да ещё и больные небось, а некоторых уже и нет. Вон Субботина в прошлом году не стало — инфаркт обширный и всё! А ещё Оленька Видова, помнишь старостой была? Рак…

— Ну вот, и чего на это смотреть и себя демонстрировать? Хотя ты, Галочка, смело можешь идти, выглядишь отлично, — Татьяна грузно опираясь на палочку медленно прошла на кухню и села за стол. — Бери сама своё вишнёвое, там на полочке, мне нельзя — диабет!

— А чего не заходишь, я бы тебе лекарства подобрала эффективные и недорогие, я знаю, что тебе бесплатные положены, но в списках такое… дерьмо, сама понимаешь. Трудно ведь на пенсию, особенно теперь, когда всё так дорого? Я — то хоть частным образом приём веду, у меня пока ещё пациентов хватает.

— Да, много ли мне надо! Ни пить, ни курить, ни есть, ни кофе, ни Бейлиз — тоска и только! И место в транспорте начали уступать! Вот до чего дожила, — Татьяна отпила из оставшейся от кобальтового сервиза единственной чашки глоток зелёного чая без сахара и грустно посмотрела на цветущую черёмуху за окном.

— Прекрати ныть, подруга, вспомни, как ты зажигала, как своему Петечке рога наставляла развесистые? — Галя подмигнула подруге, та оживилась и в глазах появился почти потухший огонёк.

— Ну, что ж нам, красивым, оставалось делать, раз такой успех?! Да, зажигала и ничуть не жалею, зато есть что вспомнить! Ты ж вот три раза замуж выйти умудрилась! — Ну да, когда с Мишкой развелась, Вадим встретился. А что — очень достойный, талантливый уролог. Его тогда к нам в поликлинику главврачом назначили. Мы как-то сразу друг другу приглянулись. Я его очень любила, мы хорошо жили. Он пылинки с меня сдувал. Когда мама умерла, всё на себя взял.

— Да, помню, помню. Жаль, что умер рано, ему ведь ещё и шестидесяти не было?

— Пятьдесят семь.

— Хороший мужик был, жаль… А с детьми его ты общаешься?

— А как же, и с Володей, и с Кристиной. Они меня не забывают, все праздники поздравляют, правда, заезжают редко, очень заняты: работа, семьи свои и дети. А теперь, когда я за Николашу замуж вышла, они знают, что я пристроена и спокойны.

А как твои мальчики? Часто навещают?

— Мальчики?! Старшему сорок два стукнуло, а младшему тридцать шесть. Да, я и бабка уже со стажем!! Навещают это громко сказано: если звонят раз в полгода и то хорошо.

— Да что ты?! А мне ты не говорила.

— А что говорить, Галочка, что жаловаться? Сама видимо так воспитала, они отца больше любили мне кажется. А как Пети не стало, вся жизнь и кончилась. Я только сейчас поняла, Галка, что на нём весь дом держался. Не на мне, а на нём! Столько я ему боли причинила, так виновата перед ним… — по морщинистой щеке Татьяны скатилась одинокая слеза. Она не смахнула её, затем немного помолчав, добавила, — вот теперь одна и даже детям не нужна.

— Тань, глупости это. И любят, и нужна! Просто с невестками сложнее. Я уж столько историй от своих пациентов наслушалась, зашибись — у всех одно и тоже: жалуются, что никому старые и больные не нужны. А это ни так. Просто наступает такое время, когда своей активной жизни уже нет, а дети и внуки — одна радость, свет в окне. Конечно, хочется, чтобы внимание было, чтобы беспокоились и волновались. Но у них своя жизнь, им её прожить надо, и их на старости лет ведь тоже одиночество может ожидать! У тебя хорошие дети, я же знаю, не накручивай себя, ходи на выставки или в интернете фильмы смотри, если ходить трудно. Найди себе занятия: вяжи, шей, читай — да мало ли! Рисуй, ты же так мечтала в детстве, вот и осуществи мечту наконец, время есть!!! Ну, надо как-то держаться!

А давай-ка всё же на встречу пойдём. Приоденемся, носики припудрим. Ну что? Возьмём такси и прибудем! Давай! Весна на дворе, солнце светит, всё цветёт и мы с тобой ещё ничего, пока не завяли!! А, Танюха?! Возражений не принимаю!!!

И подруги ещё долго сидели, пили чай без сахара и обдумывали в чём бы по эффектнее пойти на встречу с одноклассниками, а в раскрытое окно настойчиво прорывался дурманящий запах черёмухи.