Шестой ангел

Наталия Беззубенко, 2022

Реставратор Агата Липай приезжает в приморский поселок, чтобы продать теткин дом. В старинный особняк графа Ф. Захржевского, расположившийся неподалеку, срочно требуется специалист в области реставрации. Агата соглашается, и семейная тайна графа – тайна шестого ангела – меняет ее размеренную жизнь. Вскоре усадьба распахивает двери для первых посетителей – игроков исторического квеста. Любопытная Агата в их числе. Чтобы пройти испытания, ей придется вспомнить лето двенадцатилетней давности. Тем летом пахло лавандой, море шумело волной, а на губах остро ощущался вкус его предательства…

Глава 5

На столе перед Агатой лежали отреставрированные портретики в овальных рамках — плоды ее недельной работы в усадьбе. Нос приятно щекотал запах не до конца высохшего лака.

Да, женщины в семье Захржевского — красавицы. Рыжие волосы и белоснежную кожу девочки унаследовали от матери, выразительные глаза — от отца. Агата мысленно развешивала миниатюры: в центре родители, полукругом их прелестные дочки. Заказные работы графа — все неизвестные люди, ни одной царственной или титулованной особы — в другом зале, чтобы не отвлекать внимание зрителя от счастливого семейства. И в семью нужно вернуть еще одну девочку, шестую, миниатюра которой нашлась в ящике старинного комода тем летом. Миниатюра, с которой начался путь Агаты в реставрацию…

Двенадцать лет назад.

В лагере «Заключье» акцент делался прежде всего на интеллектуальных занятиях, но пару раз за смену случился трудовой десант. Их распределили по группам. Директриса, которая крайне уважительно относилась к Агатиной тетке и не возражала против присутствия ее родственницы на занятиях, направила Агату к Матвею, Галке и Толику, и в компании был еще один мальчишка, кажется, его звали Пашкой.

— Мы, блин, че им — рабы? Не нанималась я ваще-то веником махать, за дарма к тому же, — сетовала Галка, поднимая облако пыли в сарае. — Они че, совсем охренели. Мы же эта, как его… короче, лучшие.

— Элита? — нерешительно подсказала Агата и тут же прикусила язык, она-то в это число точно не входила. Если бы не теть Тоня — была бы она сейчас здесь, как же!

— Хренита, — зло оборвала Галка, — короче, хорош трепаться. Давай, ведро на помойку тащи. Вон я сколько мусора нагребла. Пока ты тут… — В чем именно можно обвинить рыжую Липай, Галка еще не придумала, уж больно усердно та исполняла все распоряжения вожатки.

— Я помогу. — В глазах Матвея промелькнула улыбка, улыбался он только рыжей, а не Галке.

— Еще чего! Ишь ты, барыня нашлась! Сама допрет, не развалится! — Галка вцепилась в алюминиевое ведро с мусором, только бы его не перехватил Матвей. И в группу к Шелестову она напросилась нарочно, чтобы подобраться к нему поближе, а он тут геройство проявляет, чужие ведра таскать собрался.

— Ребя, зырь, я че нашел! — прервал Галкины нападки Толик. Он отбросил молоток, которым разбивал на части обгоревший комод, и крутил в руках небольшую вещицу.

— Платонов, че там у тебя, мышь дохлая? — Галка переключила свое внимание на Толика, оставив на время в покое Агату и ведро.

— Да не. Баба какая-то.

— Голая? — с надеждой спросил Пашка, бросая метлу на самом проходе.

— Дебил, — прошипела Галка, но тоже вместе со всеми подошла взглянуть на находку.

— Старая, кажись, — ответил Толик Платонов и потер загрязненное изображение пальцем, — точняк старая.

— Сколь баба старая? Лет тридцать?.. А, так это не календарик, облом, — разочарованно протянул Пашка, чувствуя, как улетучивается надежда найти среди хлама припрятанную полиграфическую продукцию с обнаженной натурой.

— Девка какая-то. Барахло. — Платонов намеревался зашвырнуть случайную находку в мешок с мусором.

— Стой! Дай-ка посмотреть! — Матвей решительно перехватил его руку и забрал портретик. — Это старинная миниатюра. Девочка из дворянской семьи, если судить по одежде. Такие на заказ писали.

— Да вон трещина какая! На фиг такое надо! — Из-за его плеча высунулась Галка, не понимая, что Шелестов в этом нашел: ну картинка, ну старая. Такое даже над диваном не повесишь, на барахолке за копеечку не толкнешь.

— Можно? — Агата бережно забрала из рук Матвея портретик, провела пальчиком по расколу, вздохнула. — Она неглубокая. Трещинка неглубокая. И вот здесь скол, видите, кусочек от платьица откололся? — она говорила всем, но обращалась будто к одному Матвею.

— И че? Откололся и откололся! Дайте-ка позырить. — Галка грубо выхватила миниатюру, ей тоже хотелось поважничать перед Шелестовым. — Сзади чего-то написали. Не читается, блин.…рок для Аннет. Ф.Зах…ий. Один, девять, один, семь. Да белиберда какая-то!

— «Подарок для Аннет, Ф. Захржевский». 1917. Это год, наверное, — тихо проговорила Агата.

— Почем знаешь? — Галкины глаза подозрительно прищурились. Напридумывала, небось, с рыжей станется, лишь бы Шелестову пыль в глаза пустить.

— Догадалась.

— Догадливая больно! — И Галка зло шваркнула картину в мешок с мусором.

В глазах Агаты мелькнула боль. Нельзя так обращаться с подобными вещами, особенными, хрупкими, приболевшими. И повреждение едва заметное, и скол можно краской подкрасить. Только не всякой. А какой — Агата не знает, пока не знает.

— Возьмешь? На память. — На ладони Матвея миниатюра, ко всем прочим бедам еще и испачканная в пыли, с остатками яблока, которое Пашка утащил с завтрака и оприходовал во время десанта, а огрызок метнул в ведро.

Агата кивнула, сглатывая слезы, и торопливо спрятала драгоценность за пазухой. Это потом, с возрастом, пришло понимание — нехорошо присваивать себе чужие вещи, пусть и бесхозные, выброшенные на помойку. Надо вернуть, — думала она все эти двенадцать лет, не решаясь расстаться со своим талисманом, со своей первой работой. Вот теперь пришло время и ее рыженькой девочке встретиться с родственниками.

Наши дни.

В дверь постучали. Агата вся подобралась, поспешно стерла слезу умиления, нацепила улыбочку недовольства «Ну-кто-еще-мешает-работать». На пороге мастерской Жанна Львовна в неизменном брючном костюме, несмотря на тридцатиградусный зной.

— Агата, когда закончите с миниатюрами? — поздоровавшись, требовательно спросила Жанна Львовна. — Сроки! — Намекала ее выщипанная левая бровь, изогнувшись дугой.

Агата раздражалась, когда ее торопили, как будто сомневались в профессионализме, не доверяли ее чутью реставратора. Жанна Львовна настаивала на ежедневных отчетах о проделанной работе. Как перенести на бумагу весь сложный процесс лечения полотна, когда доверяешь в большей мере своей интуиции? Снятие лака, устранение порезов, восстановление и укрепление красочного слоя — это всего лишь сухие термины и технологии из учебников по реставрационным работам. Агата будила миниатюры после долгого болезненного сна, возвращала краскам яркость и глубину: у девочек блестели глазки, розовели губки, горели огнем рыжие локоны, появлялась нежная молочность кожи.

Помимо этого, Жанне Львовне требовались проценты выполнения каждодневной работы и планирование следующего дня. Эти бесполезные требования нервировали, мешали сосредоточиться на главном. Как и в чем измерить творчество? Агата провозилась несколько дней и ночей, снимая следы последней неумелой реставрации с миниатюры Софии Захржевской. Хотя, на первый взгляд, портретик девочки сохранился неплохо, работы на полдня. Объясняться с Жанной Львовной по этому поводу — затея бесполезная, такие люди всегда знают, кому и как следует поступать. Внутренняя злость заглушала интуицию, отвлекала. И тогда Агате вспомнился совет университетского приятеля Игоря: делай неприятное смешным. И Агата сделала. Перед поездкой сюда в супермаркете ей на глаза попался ершик для унитаза — человечек с глазками и щетиной волос (такой же, как у Жанны Львовны). Забавный и абсолютно безвредный ершик. Говорящий ершик с отчетами. А чего на ершик злиться? Решение проблемы пришло следом. В планы и отчеты Агата приловчилась вставлять скопированные абзацы из учебников по реставрации — все равно для несведущего содержание непонятно, и от нее отстанут.

— Все в срок, — отозвалась Агата, прикрывая миниатюру салфеткой. — Контора гарантирует качество.

Жанна Львовна ее иронию не оценила.

— Агата, вы здесь, конечно, по протекции Шелестова и все такое, но Анатолий Евгеньевич Платонов — человек серьезный. Я — его доверенное лицо. Сказано через две недели, значит, через две недели каждый гвоздь должен быть на своем месте, каждая картина — на своем. Вы меня понимаете, надеюсь?

Чего уж тут непонятного, Жанна Львовна не хотела терять премию или работу, или все вместе взятое из-за непунктуального реставратора. Странно, что Платонов из шалопая превратился в такого требовательного работодателя…

Двенадцать лет назад.

Толик Платонов раздобыл где-то коробку со скелетом и авторитетно заявил, что в каждом приличном лагере должна быть «Дорога страха». Шелестов заметил, что графский дом в былые времена занимала школа советской молодежи, а пластмассовые кости, скорее всего, уцелевшие методические материалы. Толик засел в засаде, в кустах рядом с асфальтированной дорожкой. Проходящим мимо воспитанникам он выкидывал под ноги скелетные запчасти и утробно смеялся, вторя героям своих любимых ужастиков. Жертву он предусмотрительно выбирал из младших и средних отрядов. Эффект получался каждый раз ожидаемым. Платонов испытывал неимоверное счастье от своей задумки ровно до тех пор, пока на его пути не оказалась уборщица со шваброй и ведром грязной воды. Он узнал много сложных матерных конструкций, о существовании которых и не подозревал ранее, пока изворачивался от щетки, бьющей без промаха по «бесу». И помоями его все-таки окатили. Его не вытурили из лагеря чудом — в олимпиаде по математике, запланированной на следующий день, Платонову выпала честь представлять область.

Наши дни.

— Агата, вы слушаете, когда с вами разговаривают? Или я тут зря распинаюсь? Так вот, вынуждена вас поторопить. Все должно быть готово к квесту в лучшем виде. Никаких нареканий от Платонова.

— Квесту? Какому квесту?

Жанна Львовна смотрела на Липай с большим сожалением, предвкушая, как летит псу под хвост ее премия и репутация отличного организатора. С этим проектом все не слава богу: сначала куда-то делся первый реставратор — еле договорились, не хотел он, видите ли, ехать в глушь. Работал вроде неплохо, планов не срывал, отчитывался исправно. Но не дурак оказался выпить, а как за воротник заложит, ну околесицу нести про ангелов. Потом вовсе все побросал и испарился в неизвестном направлении. Фреску не до конца раскрыл. Ну кто так делает? Одно хорошо — за сделанное по договору можно не платить, хотя он и сделал немало. Сроки горели. Шелестов знакомую подогнал, чудная девица, конечно. В облаках витала. Но реставратор высокого уровня — Жанна Львовна по своим каналам справки навела. Еще и норовистая. Гальке Шелестовой ничего не спускала — так ей, выскочке деревенской, и надо, деревня перла из-под всех ее модных шмоток и дорогих макияжей. Эта Липай с чувством собственного достоинства. Унижаться объяснением не станет, но все по-своему сделает. И подведет ее, Жанну Львовну, под монастырь.

— На историческую тему, связанный с Захржевскими.

— И когда? Квест начнется когда? — наконец-то Липай оторвалась от своих баночек с кисточками и соизволила взглянуть Жанне Львовне в лицо.

— Через две недели, как только завершится реставрация.

— А сколько участников в квесте? Какие условия?

— Не знаю, — сквозь зубы процедила Жанна Львовна, и Агата поняла, даме обидно, что ее не допустили к этому действу. Выходит, не такое она и доверенное лицо Платонова.

— А у кого можно про квест узнать?

— Не знаю, — раздраженно повторила она и развернулась к выходу. — Мое дело — доносить до остальных информацию от Анатолия Евгеньевича.

«Твое — подчиняться, — закончила про себя Агата, — и не возникать».

Надо попытать счастье у Юли. Галка если и знает, точно ничего не расскажет.

— Вот еще что. Утром доставили вот это. — Она извлекла из своей папки небольшой бумажный сверток, положила на стол. — И сроки! — На последних словах она подняла указательный палец вверх.

Агата освободила от шуршащей обертки еще одну миниатюру. «Селим, работа Ф. Захржевского», — прочитала Агата на обороте портретика смуглого кучерявого мальчика с настороженным взглядом.

На миниатюрах дочек и жены детали прописаны с любовью, Захржевский любовался своими натурщицами. Заказные портреты прорисованы педантично, но отстраненно. Миниатюра Селима совсем другая: художник писал словно в спешке, делая небрежные наброски-мазки. Может, толстый слой лака последней реставрации искажал детские черты? Агата потянулась за лупой. Портретик в частной коллекции (что следовало из прилагаемого документа) сохранился превосходно.

Интуиция по секрету сообщила: тут дело не в лаке, а в настроении художника.

И этот хмурый взор ей встречался совсем недавно.

— О, знакомое лицо! Это же мальчишка с фрески. — Жанна Львовна никуда не уходила. С интересом разглядывала изображение мальчика через плечо Агаты.

Да, он самый.

— Понимаете, Агата, предыдущий реставратор не закончил свою работу, осталось вскрыть небольшой фрагмент в углу настенной картины. Но так быстро специалиста по фрескам не найти. А время-то поджимает! Агата, не могли бы вы… Нет ли у вас… — Жанна Львовна непривычно мялась, балансируя между личным нежеланием просить о чем-то Агату и необходимостью закончить работы вовремя. — Нужен мастер, который взялся бы за реставрацию зальной фрески. Немедленно. Знаю-знаю, никто не любит продолжать начатое другими. Но от Ермолина остался дневник с подробным описанием — применяемые средства, инструменты, даты. Поспособствуете?

Агата медлила. Ей уже приходила мысль позвать сюда Игошу. Очень уж хотелось услышать его мнение по поводу миниатюр. И еще обрести привычное внутреннее спокойствие. В обществе своего приятеля Агата ощущала себе безмятежно, близость Шелестова взбаламутила все внутри, выгнала на поверхность мучительные образы из прошлого.

Только как объяснить остальным его присутствие в усадьбе? А тут сама судьба в лице Жанны Львовны приготовила официальное приглашение. Конечно, он поломается для порядка. И не захочет завершать начатое другим. Но сейчас он маялся от безделья, только-только закончив с монастырской живописью. Так что шанс, пусть и маленький, у Агаты был.

Агата обещала поспособствовать и набрала Игошу. Тот откликнулся сразу, видно, и вправду изнывал от ничегонеделания в душном городе. И еще он клятвенно заверил, что привезет с собой Аннет, так ласково Агата называла миниатюру, найденную в усадьбе тем далеким летом.

Результат телефонных переговоров Жанну Львовну полностью устроил, и она удалилась.

Но после ее ухода сосредоточиться Агате не удавалось. Кто такой Селим? Родственник? Совсем не похож на рыжеволосую семейку. Сын друзей? Тогда почему его изображение красуется в гостиной этого дома? И еще квест в усадьбе!

Она вышла из мастерской. Рабочие сновали по дому, завершая последние приготовления к открытию. Все отмахивались от нее, как от надоедливой мухи. Не знаю — не слышал — без понятия. Из одной комнаты ее бесцеремонно вытолкали, там устанавливали целую видео стену из мониторов. Да, на музейной безопасности не экономили. С одной стороны, хорошо, с другой, непонятна причина такой предосторожности, не так уж и много ценных экспонатов в коллекции — это что Агата успела рассмотреть мельком через распахнутые двери.

— Милейший, вот куда ты стол поставил, а? Что, к нему удобно подходить? Разворачивай! — В коридоре народом бойко руководил мужчина в яркой футболке, попугаи на ней возмущенно таращили глаза. Новенький, до этого Агате не попадался. — И где утюг? Кто-нибудь видел гримерку без утюга?

Рабочий меланхолично пожал плечами и отошел в сторону.

— Вещи в мой номер отнеси! Где тут у вас номера для гостей? — завопил владелец рисованных попугаев, и второй рабочий с коробкой под мышкой спешно обошел его стороной.

— Бардак! Райдеры для кого придумали? Тридцать пунктов — неужели это сложно? Импоссибл! Девушка, где здесь главный? — Он бросился к Агате, обдавая ее сладковатым парфюмом.

— Жанна Львовна, Галка… Галина Ивановна то есть. — Агата растерялась, кто же из них главнее.

— Какая Галина Ивановна? Со мной вел переговоры и обещал все блага современной цивилизации Платонов. Где он?

— Его нет. — Агата оглядывалась, кому можно всучить этого, попугаечного. Вот еще, выслушивать его причитания, начальство на это есть, пусть оно и выслушивает… Тут в голове у нее что-то щелкнуло. Райдер, гримерка с утюгом — он точно имел отношение к квесту.

— Извините, неужели это вы? Тот самый? Вы же… — робко начала Агата, примеряясь, как бы вытянуть из него информацию.

Попугаи на футболке приосанились.

— Автограф? — милостиво спросил недавний скандалист.

Агата закивала и глупо захихикала, подражая фанатке. Из бумаги оказался только отчет для ерша — хоть какая-то польза от этой бумажки.

— Вы же здесь из-за квеста? — Поднырнула она под его руку, с благоговением смотря на размашистую подпись неизвестной ей звезды с райдером в тридцать пунктов.

— Да. И никакого трансфера! А гримерка! Нет, вы видели мою гримерку?

Агата прижимала к сердцу отчет с автографом, от нее почти ничего не требовалось — только слушать.

— Это же издевательство! Эдуард Петухов не может работать в таких условиях! Через две недели начало — ни подробного сценария, ни списка участников! Я, конечно, профи. — Он погладил одного попугая на пузе. — Но и мне нужно время, чтобы собраться. Я так попадал уже на одном шоу «Резидент Best man». Вы смотрели, наверняка, выпуск с тортом. Да, помните?

Агата что есть силы закивала, у нее уже начинали болеть скулы — никому в жизни она еще так широко не улыбалась.

— А можно мне что-нибудь? От самого Эдуарда Петухова? Что-нибудь с квеста? — робко пролепетала она.

— Ну если только… вот, держите!

«Квест «Шестой ангел». Наши участники предельно искренни. Все по-настоящему», — прочитала Агата на глянцевом буклете с изображением фасада усадьбы. Да! Внизу страницы был указан сайт.

— Спасибочки!

— Там про меня на второй странице, листайте… Хоть один адекватный человек в этой дыре.

Ведущий улыбался, но его рыбьи глаза все портили. Интересно, попугаи едят рыбу? — пронеслось в голове Агаты.

— Эдуард Петрович, вы уже здесь? А мы вас к шести ждали. — На всех порах к нему по коридору летела Юлечка.

— Я же сообщил, что приезжаю раньше. И что?! Трансфер не организовали.

— Но вы написали только сорок минут назад, — мямлила Юля, просматривая сообщения на телефоне.

— Написал. Могли бы и порасторопнее. И что меня встречает? Заплеванный перрон с шайкой алкашей, наглые бомбилы на рыдванах — это что, сервис, я вас спрашиваю? Где Платонов? Где сценарий? Где моя комната, в конце концов? Если бы не гонорар, ноги бы моей здесь не было…

Они прошли дальше по коридору и скрылись за поворотом, Агата не расслышала оправданий помощницы, она неслась опрометью в свою мастерскую. Сайт квеста оказался не доступен, и пришлось несколько раз перезагружать браузер. Наконец страница открылась, на жизнерадостном желтеньком фоне появилась анкета участника. Один раз в своей жизни Агата участвовала в квесте-бродилке. Занимательно, но предсказуемо. И вопросов для записи было всего два: как зовут и как связаться. В анкете квеста «Шестой ангел» организаторы интересовались всем подряд, начиная от места работы и заканчивая аллергией на хорьков. Агата вздохнула, вопросы растянулись на три страницы. А еще игрокам обещали море драйва и полное погружение в историю рода Захржевских. Она вернулась к началу анкеты и принялась ее заполнять.