Ожог от северного сияния

Наталия Беззубенко, 2023

Антон и Тина, связавшие себя узами брака не из романтических побуждений, приезжают на северный остров, чтобы провести подальше от чужих глаз два года совместной жизни, а после разбежаться. Вынужденная поездка превращается в захватывающее приключение: островные божества и обряды, необъяснимые пропажи и находки и северное сияние, которое озарит жизнь героев своим волшебным светом.

Глава 7

В восемь утра они погрузили вещи в машину, заскочили в медицинский центр (Тину уже ждали, осмотр, как и обещал Карельский-старший, занял не больше часа), потом вырулили на трассу. Мчались без остановок часов шесть, пока не попали в тихий городок, а оттуда — на причал. До острова Щучий надо было добираться на пароме.

Ночевали в однокомнатной квартире супруга, чтобы не вызвать подозрений у проницательного деда. Первая брачная ночь все-таки. Тине досталась громадная двуспальная кровать — этакий аэродром два на два, хоть вдоль ложись, хоть поперек. Антон примостился на кухонном диванчике. Выспался он не очень, судя по его хмурому лицу и молчаливости. А вот Тина вырубилась сразу, лишь только щека коснулась подушки. За девичью честь не переживала, по всему видно, что мужа она по женской части не особенно-то интересовала. Ничего, переживет, у нее скоро появятся кафе, квартира и финансовая независимость. И еще муж вручил ей в качестве свадебного подарка сертификат на онлайн курсы по ведению ресторанного бизнеса. От кучи нулей в его стоимости у Тины зарябило в глазах, от имен ведущих преподавателей (все известные столичные рестораторы) подкосились ноги.

— Начнешь пока так, — сказал Антон, протягивая конверт. — Потом на стажировку поедешь в Европу, как раз два года пройдет. Нашему браку каюк: не сошлись характерами, ну или типа того. Расставание, депрессия. Ты же впадешь в депрессию после нашего развода, а, жена? Шутка, Тин, чего ты так занервничала?

Шуточки у Карельского были специфическими, не знаешь, что и отвечать.

Антон загнал машину на паром и выбрался из кабины. Застыл, скрестив руки на груди, и уставился на чайку, дрейфующую на ленивых серых волнах. Птица красивая, но не двадцать же минут ее изучать, хоть бы слово сказал. Тина чувствовала себя невидимкой.

— Тооош, ты, что ли?! — Темноволосая девица в обтягивающих кожаных штанах бесцеремонно похлопала Антона по плечу. — Ни фига се, какие люди!

Он обернулся, растерянно взглянул на нахалку. А потом взял и улыбнулся. Жене законной, значит, ни пол-улыбочки за все утро. Ни когда кофе вместе пили на ее будущей кухне в стиле хай-тек, ни когда на причал тащились в пробке под заунывную музыку. А этой, нагловатой коротышке, — во все тридцать два зуба моментально осклабился.

Тина прислушалась, ничегошеньки непонятно по обрывкам фраз. Прогуливаясь по палубе и любуясь живописными берегами, она подкралась поближе. Вот это да! — по всему выходило, что эти двое неплохо знали друг друга. И темненькая имела на Антона какие-то виды.

–…Ты тоже изменилась. Еще красивей стала.

— Ха! Локти кусаешь, Тошик? Кусай-кусай, что такую невесту упустил.

— Ну…

Ответ Антона ветерок уволок за борт, Тина даже шею вытянула в их сторону, все равно ни слова не разобрала.

— А помнишь, мы влезли в батину лодку и в море рванули? И песенку орали: «Щука, щука, щука-кит, щука правду говорит»? А лодка дырявая оказалась, чуть не потопли! Твой дед за нами на моторке приплыл и спас. Потом так пропесочил, до сих пор помню. Кстати, как он?

— Жив-здоров. Вот за лесопилкой отправил присмотреть.

— Значит, ты по делам. А я вот бабку проведать. Еду и думаю, с тоски на острове сдохну, а тут ты! Класс же, что встретились, а? — темноволосая пихнула Антона в бок, Карельский от такой беспардонности только засмеялся. — Слушай, давай замутим, как тогда в пятом классе?

Порывы северного ветра рвали флаг на флагштоке. Что там чирикала знакомая, повиснув у мужа на руке, — совершено не разобрать. Пепельные тучи закрыли неяркое солнце. Зябко передернув плечами, Тина закуталась в кардиган, надо бы куртку из сумки достать.

— Скоро причалим, тебя подбросить? Береговая, шесть? — спросил Антон.

— Капец, Тошик! Столько лет прошло, а ты до сих пор помнишь адрес! Еще бы, так песни под моим окном горланить, всех соседей тогда переполошил! Ночь, все дрыхнут давно, а тут Карельский с гитарой приперся…

Тут он заметил неподалеку нахохлившуюся Тину. Сложив руки на груди, она хмурилась, глядя в сторону приближающегося берега. Видимо, укачало с непривычки.

— Ну вот и приплыли, — Антон соизволил обратить на супругу свое внимание.

Приплыли, согласилась про себя Тина, еще и суток не прошло, а на благоверном уже кто-то висит, раскачивается по ветру…

— Приветик, я Ульяна, — небрежно бросила девица, (и Тину передернуло, какой же неприятный голос, как несмазанное колесо скрипит). — Подруга детства. Да, Тош? Или первая любовь? Как правильно?

На ее губах заиграла лукавая усмешка, в черных глазах вспыхнул огонек интереса: кто такая рядом с красавчиком Карельским? Придирчиво осмотрела Тину и, найдя ее совершенной простушкой, расслабилась:

— А, ты с Тошичем по работе вместе? На лесопилку?

— Добрый день, — сдержанно ответила Тина. Нагловатая подруга детства не понравилась ей сразу, бывает вот такая антипатия с первой минуты. — А я Тина, жена. Да, Тош? Или любовь всей жизни? Как правильно? — подражая небрежному тону старинной приятельницы, закончила знакомство.

Повисло молчание.

— Оба-на! Ты че и вправду женился? — Ульяна уставилась на Антона, прозвучало это примерно так: «Ты что, с дуба рухнул, Карельский?».

Он кривовато улыбнулся, развел руками, но распространяться по этому поводу не стал. Паром причалил, пора было заниматься машиной.

— Подбросим Ульяну до дома, это по дороге, — сухо сказал он, заводя мотор.

В его голосе слышалось недовольство. Не надо было женой представляться? Так всё равно узнают.

Сначала Ульяна восторгалась машиной и тешила самолюбие муженька, потом пялилась на Тину через зеркало заднего вида. Ее взгляд выдавал глубочайшее потрясение: «Офигееееть! Женился! Карельский и эта… Да не! Где только откопал?.. Хотя имя у нее какое-то чуднОе, не наше. Тина какая-то, точняк иностранка! Видок, правда, затрапезный. Так они все там с дурью…»

Ну и пусть, подбородок Тины упрямо взлетел вверх. За помощью Антон обратился именно к ней, а не вот к этой… подруге детства.

Бледный зеленовато-красный всполох окрасил небосвод, как будто чародей брызнул искрами из волшебной палочки. А потом все разом исчезло. Тина потерла глаза руками, чего только от усталости не привидится.

— Что-то рано в этом году, середина осени только, — Антон придерживал руль и всматривался в небо над лесом.

— Бабка говорила, что как-то и летом полыхало. В августе, что ль… Слышал? Народ повадился ездить, наше сияние смотрят. У местных жилье снимает. Прикинь, даже китайцы припираются. — Ульяна наконец-то перестала прожигать в Тине дыру и тоже взглянула на небо.

Вдруг Антон чертыхнулся, и машина резко затормозила. Тина точно об лобовое стукнулась, если бы не ремень безопасности. А так «отделалась испугом», не сказать, чтобы легким. Могли запросто человека сбить — перед капотом стоял мужчина с фотоаппаратом в руках и растерянно озирался. Откуда он взялся? Тина с интересом разглядывала хвойные стены, обрамляющие с двух сторон грунтовую дорогу, — ни живой души вокруг, только чириканье доносилось из чащи. А потом дорожка запетляла, да все отвлеклись на северное сияние, не заметили, когда из леса выбрался фотограф.

Первой пришла в себя Ульяна, она опустила окно и истошно заорала:

— Придурок! Тебе что, жить надоело? Че под колеса бросаешься?

— Ребят, извините. По сосновому бору гулял и вроде вдоль грунтовки держался, а заблудился как-то. Целый час туда-сюда, и ни в какую… — устало заметил незнакомец. Гладко зачесанные волосы, глубоко посаженные глаза и ястребиный нос усиливали сходство с птицей.

— А, так это Щур водил, — со знанием дела заметила Ульяна, рассматривая его брендовую куртку и дорогую технику. — Чужих так-то не любит.

— Щур? — удивился фотограф.

— Типа хозяин острова. Гостинец нужно поднести, задобрить. Не знал, что ль?

— Не, первый раз слышу. Неделю как приехал, окрестности изучаю, — он потряс фотиком. — Только на дорогу выбрался (дорога-то точно к людям выведет), глазам не поверил: северное сияние. Да быть такого не может! Камеру быстрей доставать. Не успел, погасло.

— Турист, значит, к нам пожаловал. — В голосе Ульяны послышался интерес.

— До поселка подбросить? Или сразу в фельдшерский пункт? — спросил Антон, заметив, что фотограф прихрамывает на левую ногу.

— Если можно, то в поселок. А это так, потянул слегка, за корягу зацепился, — незнакомец забрался в машину.

Познакомились. Звали его Петром, на Щучий приехал из маленького южного городка за вдохновением и пейзажами.

Петр продолжил:

— На место такое набрел занятное. Водоем высохший, рядом столбик трухлявый. Что-то вырезано, а что там — бог его разберет. Вы же местные, знаете что?

— Я выросла на острове, после школы свалила, — засмеялась Ульяна.

— Чего так? Красота вокруг такая!

— А, тоска смертная! У Тошика дед из этих мест, а вот она, — Ульяна ткнула пальцем в сторону Тины, — она не наша.

Тина решила на провокации не поддаваться.

— К Щучьему озеру забрели, — сказал Антон, не отводя взгляд от дороги. — Раньше там громадные щуки водились, дед рассказывал, чуть ли не двухметровые. А потом озеро пересохло, рыба извелась. Гнилушки — остатки древнего идола Щура.

— Идола? Самого настоящего? — поразилась Тина.

— Нет, блин, игрушечного, — фыркнула Ульяна с заднего сиденья.

Бровь Антона вопросительно изогнулась:

— Ты вроде не из пугливых, а даже наоборот, открыта всяким нетрадиционным практикам… — сказал он так тихо, чтобы только Тина услышала, а потом продолжил обычным голосом: — Верили, что у каждого острова свой покровитель. У нашего — Щур, существо с головой дракона и телом щуки. Жил Щур на дне озера и выбирался только на зов северного сияния.

— Как интересно. Тина, вам, как и мне, все в диковинку здесь, — улыбнулся фотограф, встречаясь с Тиной взглядом в зеркале дальнего вида. — Мы с вами в некотором роде новенькие.

Какая улыбка у фотографа располагающая, сразу настроение улучшилось, не то что супруг — полдня с постной миной.

— А хочешь, тебе остров покажу? Я здесь каждый уголок знаю. Со мной не соскучишься, а, Петь? — промурлыкала Ульяна.

— Спасибо, такими красотами только в одиночестве любоваться. Место такое фактурное, со своей энергетикой. Как, должно быть, красиво на острове поздней осенью! — восторженно отозвался попутчик.

— Так оставайся, кто ж не дает? Ты вообще надолго? — Ульяна приподняла выщипанную бровку.

— Как дело пойдет, — уклончиво ответил Петр.

Машина неспешно поднималась по насыпной дороге в поселок. Тина дар речи потеряла от красоты, что из окна открывалась. В бабушкину сказку попала! А поглазеть было на что. Пышная деревянная резьба — у каждого дома своя — на фасадах, ставнях, торцах срубов, наличниках и свесах крыш. Жители друг от друга не прятались: ни одного высокого забора и в помине нет, все на виду. Тина так увлеклась, что и не заметила, когда попутчики вышли, и остались они с Антоном вдвоем.

Конец ознакомительного фрагмента.