Туфелька для призрака

Наталия Антонова, 2020

В новогодние праздники в дом к частному детективу Мирославе Волгиной приходит Андрей Лукин и требует отыскать… призрака! В далекой юности он провел ночь с девушкой Зинаидой и только после узнал, что она умерла, рожая его ребенка. Но теперь Андрей уверен, что на днях видел Зину на вечеринке. Приблизиться к ней ему не удалось – девушка сбежала, потеряв туфельку. Мирослава не принимает этот странный рассказ всерьез. Новый год существует совсем не для таких чудес! Но вскоре к детективу за помощью обращается уже сестра Лукина. Андрея обвиняют в убийстве его невесты! Теперь Волгина и вправду заинтересована. Вместе со своим неотразимым другом, следователем Наполеоновым, она докопается до правды!

Глава 2

На рождественский сочельник Мирослава категорически отказалась оставлять Дона одного дома. И они, поужинав, гуляли втроем ночью по заснеженному саду. Было удивительно тихо, тепло и светло от серебристого лунного света.

— Посмотри, — прошептала она, — точно кто-то застилает землю тончайшим серебристым шелком.

— Лунным шелком, — выдохнул тихо Морис.

Потом они улеглись спать и проспали почти до одиннадцати утра. Дон пытался протестовать. Кот находил, что спать почти до полудня возмутительно. Но хозяева вместо того, чтобы проснуться по его требованию и приготовить завтрак, просто переворачивались на другой бок.

А днем детективы поехали в гости к Шуре. Софья Марковна накануне звонила сама и настаивала на их визите. Отказаться было просто невозможно.

На столе был гусь с яблоками, рождественский пирог и сладкий ликер темно-вишневого цвета.

А за столом — подруги Софьи Марковны. Почти все они были причастны к музыке, театру и другим сферам искусства.

Мирослава с улыбкой подумала:

«Бедный Шура! Как он выживает в этом лебедином озере или парке грез?»

Но глядя на Шуру, нельзя было сказать, что ему приходилось туго. Он легко общался с подругами матери, галантно ухаживал, делал комплименты. И всё это «барышни» принимали весьма благосклонно.

«Интересно, есть у кого-то из них мужья, любовники», — гадала Мирослава.

И конечно, разговор зашел о музыке. Самое интересное, что Морис легко вписался в это общество и активно участвовал в разговоре.

Мирослава же лишь слушала вполуха, кивала и мысленно отвлекалась от обсуждаемых за столом тем.

Нет, она, конечно, знала большинство великих композиторов, слушала оперы, хотя предпочитала оперетты и была далека от истинной высокой музыки.

Заставить ее прослушать трехчасовой концерт какого-нибудь гения прошлого или настоящего было практически невозможно, при этом она охотно ссылалась на медведя, который наступил ей на оба уха сразу и еще потоптался на них с превеликим удовольствием.

Она услышала голос Мориса:

— Разрушение любого государства начинается именно с разрушения его музыки. Не имеющий чистой и светлой музыки народ обречен на вырождение, еще в глубокой древности говорил Конфуций. И добавлял: народ будет таким, какое у него культивируется искусство.

Дамы буквально зааплодировали ему.

— Шур, идем, посидим на кухне, — шепнула Мирослава Наполеонову, но тот фыркнул и покачал головой.

— Ма обидится, — добавил он шепотом.

Мирослава тихо вздохнула.

— Давайте выпьем за Вивальди! — предложила приятная рыжая дама в бирюзовом костюме.

Все ее поддержали.

Потом заговорила высокая тонкая блондинка с очень красивыми руками, унизанными серебряными кольцами.

— Не так давно ученые-биологи провели исследования и выяснили, что не только чувствительные сердца людей, но даже растения и животные неравнодушны к гармоничной музыке. Конечно, они предпочитают классику! И касательно сельского хозяйства тоже очень важно — коровы, которым дают регулярно слушать музыку Моцарта, Вивальди, Чайковского, пребывают в отличном настроении и у них повышаются надои, а овощи и зерновые быстрее растут.

Мирослава едва сдержалась, чтобы не расхохотаться. И тут же невольно вспомнила, что, когда Морис ставит пластинки с музыкой Баха, Моцарта или Шопена на старенький проигрыватель, Дон подбирается поближе и лежит там до тех пор, пока не заканчивается звучание.

«Пожалуй, мой кот смыслит в музыке больше, чем я», — подумала она с тихой улыбкой.

И тут кто-то дотронулся до ее локтя. Это был Шура.

— Идем, — сказал он.

И они, набросив куртки, вышли на лоджию.

А дамы тем временем усадили Мориса за рояль, и он играл им одну мелодию за другой. На лоджию доносились восторженные вскрики, вздохи и возгласы: божественно! Великолепно! Гениально!

— Надеюсь, что они его не замузыкалят, — вздохнул Шура жалостливо.

— Нет, — отозвалась Мирослава, — по-моему, он счастлив.

Когда Морис и Мирослава возвращались домой по дороге, на которой почти не было машин, она поняла по просветленному выражению его лица, что он очень доволен тем, как провел Рождество у Наполеоновых.

* * *

Новогодние праздники были похожи на лениво потягивающегося кота. Они тянулись и… погружали в состояние умиротворения.

Правда, порой это умиротворение нарушалось неожиданными визитами незваных гостей.

В один из таких обещавших быть спокойным дней заявилась без звонка Люся, или Люси, как звали ее друзья, — подруга Мирославы.

Морис терпел Люсю с трудом. Но куда деваться, если она подруга Волгиной и Наполеонова.

Люся же дышала к Морису неровно, она даже выпросила у Мирославы разрешение поухаживать за ним. И когда та со смехом разрешила, с азартом принялась за дело.

Но Морис, вместо того, чтобы растаять от ее внимания, демонстрировал холодность альпийских ледников, что, в свою очередь, нервировало Люсю.

Вот и в этот раз она чуть ли не с порога принялась оказывать ему знаки внимания.

Морис вздохнул, накрыл стол для чая и сел подальше от девушки.

— Как поживает ваша тетушка? — весело спросила Люси.

— Какая еще тетушка? — отозвался он недовольно.

— Как какая?! Снежная королева. — Люся расхохоталась.

— Тетушка живет хорошо, — отчетливо произнес Морис и отвернулся.

— Не злись, красавчик. Это я любя.

— Разве я просил меня любить? — усмехнулся он холодно.

— Но ведь сердцу не прикажешь. — Она простодушно захлопала ресницами.

— Ладно, не ссорьтесь, — сказала Мирослава и спросила: — Ты Рождество встречала с родителями?

— Нет, — помотала головой подруга, — они захотели отдохнуть от меня и сплавили меня из дома.

— Чему ты была несказанно рада, — поддела ее Мирослава.

Люся засмеялась:

— Точно. Так что мы тусили с компанией в клубе. Но вы ведь домоседы и не любите вечеринок!

— Ага, — отозвалась Мирослава.

— Но вы куда-то все-таки ездили?

— Да, были у Наполеоновых на Рождество.

— Представляю, какая скука! — закатила глаза Люся.

— Неправда, — возразил Морис, — мы прекрасно провели у них время.

— Особенно весело было Славе, — расхохоталась Люся.

— Разве вам там было скучно? — встревожился Морис.

— Нет, конечно, — успокоила его Мирослава.

— Она ни в жизнь не признается, — подлила масла в огонь Людмила.

— Не обращай внимания. — Мирослава легко коснулась руки Мориса.

— Да, кстати, я чего приехала, — всплеснула руками Стефанович.

— Привезла нам подарки, — улыбнулась Мирослава.

— Точно! — Люся сорвалась с места, сбегала за своей сумкой и принялась выкладывать на диван коробки конфет, пушистый шарф, носки, книги и прочее.

— Вот, — сказала она, — потом разберете, что здесь кому.

— Мы тоже тебе кое-что приготовили, — произнесла Мирослава, вышла ненадолго и вернулась назад с маленькой коробочкой в руках.

Люся тотчас открыла ее и ахнула:

— Ой, Славка! Какая прелесть! — Она кинулась на шею подруге и принялась ее целовать.

Потом бросилась к зеркалу, вынула из ушей свои серьги и вставила бриллиантовые розочки, что вручила ей Мирослава.

Они сияли, казалось, всеми цветами радуги.

— Спасибо, ребята! — воскликнула она.

Морис собрался сказать, что он не имеет никакого отношения к этому подарку, но Мирослава приложила к своим губам указательный палец, и он, смирившись, промолчал.

Восьмого января поехали в гости к Стефановичам. Люся, прощаясь, настаивала на ответном визите и уверяла, что родители будут ждать и обидятся, если ожидание окажется напрасным.

Мирослава сказала, что нужно ехать. Морис вздохнул и согласился.

Отца Люси Павла Степановича, крепкого добродушного мужчину с пшеничными усами, Морис уже знал хорошо и относился к нему с уважением и симпатией. А с мамой Анной Федоровной, симпатичной полноватой блондинкой, был почти не знаком.

Но встретили их тепло, как родных, собственно, Мирославу родители Люси, наверное, на самом деле считали родным человеком, а Морис был при ней.

К тому же визит был непродолжительным, и Морис выдержал испытание с честью.

* * *

Старый Новый год встречали у тети Виктории.

Морис уговаривал себя: праздники уже скоро закончатся.

К счастью, гостей в доме Мирославиной тетки было немного и практически все они были уже знакомы Морису.

На столе к их приходу почти все было расставлено, кроме блюда под названием «Селедка под шубой».

Его Виктория почему-то всегда готовила сама. И вот наступил торжественный момент…

— Шовинизму и упадку — бойкот и анафема! — торжественно произнесла Виктория, внося блюдо с селедкой под шубой.

Некоторые из присутствующих недоуменно переглянулись. На этот раз хозяйка придумала что-то новенькое?

Заметив растерянность на лицах гостей, Виктория весело проговорила:

— Ну как же, дорогие мои! Ведь селедка-то под шубой — блюдо революционное и придумано трактирщиком Анастасом Богомиловым в тысяча девятьсот восемнадцатом году, вернее, в его конце, накануне девятнадцатого года.

Вот он и назвал его на волне революционного энтузиазма — ШУБА, что означало — «Шовинизму и упадку — бойкот и анафема».

Но так как революции больше не предвиделось, гости вздохнули облегченно, уселись за стол и подняли бокалы с шампанским за проводы старого-старого Нового года.

Через какое-то время старый Новый год был благополучно встречен.

Мирослава называла молодого мужа тети дядей и дядюшкой. Так называемый дядя был старше племянницы на три года… или чуточку больше.

Морис называл его, естественно, по имени и знал, что Игорь младше жены на 16 лет. Из этого никто не делал тайны.

— Дядя, почему у вас под елкой нет Снегурочки? Или хотя бы снеговика? — спросила Мирослава.

— Хм, — хмыкнул Коломейцев, — в этом заслуга твоей тетушки.

— То есть? — удивилась Мирослава.

— Про елочные игрушки я вообще молчу. Но в кондитерском отделе я предлагаю ей: дорогая, давай купим снегурочку? А она заявляет:

— Никаких баб в моем доме!

— Но она же шоколадная!

— Вот именно!

— Что ты этим хочешь сказать?

— То, что сказала. Никаких дам в шоколаде!

— Ну, тогда давай возьмем снеговика!

— Нет!

— Чем тебе не угодил снеговик?

— Потому, что это не снеговик, а снежная баба!

— Но тут же написано — снеговик!

— Мало ли что тут написано! Она маскируется! Или ориентацию сменила.

Игорь развел руками, а Мирослава весело расхохоталась.

— О чем это вы там шепчетесь? — спросила Виктория.

— Мирослава интересуется, почему у нас нет Снегурочки, — отозвался Игорь.

— И ты ей, конечно, объяснил? — Виктория хитро посмотрела на мужа.

— Естественно, — отозвался он невозмутимо.

— Тетя! Что у тебя за ручка такая?! — Мирослава кивнула на простую шариковую ручку, лежащую поверх блокнота. — Три копейки при советской власти заплачено!

— Ничего, — проговорила Виктория, — Бальзак писал вороньими перьями…

— О! Я думала, гусиными.

— Гусиными — Пушкин.

После этого разговор зашел о том, что Виктория начала писать новую книгу.

— Историческую, — добавил Игорь.

— А какой период истории? — поинтересовался кто-то.

— Средние века, набеги печенегов.

— Шура, ты знаешь, кто такие печенеги? — подмигнула другу Мирослава.

— А то! — отозвался тот, дожевывая кусочек пирога с ежевичным вареньем.

— Ну и кто же?

— Это такие люди, которые всю жизнь на печи нежатся, — и добавил со вздохом: — Но их теперь почти не осталось.

— Почему?

— Потому, что даже в деревнях газ, батареи и никаких печей.

— Интересно…

— Так что скоро будут батаренеги, — заключил Наполеонов.

Все рассмеялись. А Виктория только покачала головой.

За столом долго засиживаться не стали. Гости разбрелись кто куда.

Шура с Игорем отправились в сад.

А Мирослава о чем-то тихо переговаривалась со своей второй теткой — тетей Зоей, или Заей, как звали ее в семье.

На этот раз тетя Зая была в настроении и говорила, что Витя, ее сын и двоюродный брат Мирославы, обещал скоро приехать.

Морису была симпатична эта строгая элегантная женщина.

Она, несмотря на предложения младшей сестры и племянницы купить ей другую машину упорно ездила на «Ниве».

С младшей сестрой внешне они были и похожи и не похожи одновременно. Вроде бы одни черты лица, глаза, волосы, но в то же время неуловимо отличаются. Виктория яркая, эмоциональная, а Зоя строгая и спокойная.

Примерно через час все снова собрались вместе, хозяин дома объявил танцы, и Морис потанцевал и с Викторией, и с Зоей.

Когда они возвращались домой, он, блаженно улыбаясь, выдохнул:

— Ура! Праздники закончились!

— Рано радуешься, — осадила его Мирослава, — впереди еще Крещение!

— Что?!

— На дорогу смотри, а то мы в сугроб въедем, — хмыкнула Мирослава и, сжалившись над ним, добавила: — Да ладно, не бойся. В прорубь нырять не будем.

— Обещаете?

— Обещаю.

Прошел месяц. Наступил второй месяц зимы — февраль. Не холодный, но снежный. Во второй декаде почти каждый день шел снег.

Дон внимательно следил за тем, как Морис чистит дорожки, и нисколько не обижался, когда рядом с ним, взметая снежный фонтан, падал снежок. Только отскакивал в сторону и отряхивал свою черную шелковистую шубку.

В один из таких снежных дней в агентство позвонила женщина и стала умолять принять ее по очень важному делу.

Морис попросил звонившую представиться.

— Бэлла Петровна Лукина, — проговорила она в трубку, словно бы с трудом.

Морису фамилия показалась знакомой, и через миг он вспомнил странного январского посетителя с женской туфелькой.

— Андрей Петрович Лукин ваш родственник? — спросил он.

— Да, мой родной брат. Его арестовали, — голос женщины задрожал, — пожалуйста!

— Минуточку, оставайтесь на связи.

К облегчению Мориса, Мирослава согласилась принять Лукину, и ей была назначена встреча на два часа дня. Но потом, подумав, Волгина добавила:

— Пусть приезжает, как сможет. Сейчас, наверное, везде заносы.

Сестра Лукина прибыла даже раньше назначенного срока. Она с благодарностью кивнула Морису, который помог ей выйти из автомобиля и проводил до кабинета Мирославы.

В первое мгновение женщины внимательно оглядели друг друга.

— Я Бэлла Петровна Лукина, — представилась посетительница, — сестра Андрея Петровича Лукина.

— Мирослава Волгина. Чем могу быть полезной?

— Моего брата вчера арестовали по обвинению в убийстве.

— Тогда вам нужен адвокат.

— Нет, вы не поняли. Андрей не виновен! Его подставили. Я хочу, чтобы вы нашли настоящего убийцу.

— Кого убили?

— Ребенка.

— Ребенка? Чьего?

— Андрея.

— У вашего брата был ребенок?

— Нет, еще не было. Понимаете, кто-то напал на беременную невесту Андрея и ударил ее ножом в живот.

— Невеста жива?

— Пока да.

— Почему обвинение предъявили вашему брату?

— На ноже нашли отпечатки пальцев Андрея.

— Вот как? Но откуда у полиции возникли подозрения, что напал на девушку именно ваш брат?

— Они сказали, что им кто-то позвонил и сообщил, что ее убил жених.

— Все равно не понимаю. Как полиция узнала, что Андрей — жених этой девушки? Как, кстати, ее зовут?

— Майя Дементьева. Ее нашел сосед, и он всех поставил на ноги.

— Полицию?

— «Скорую», родителей Майи, соседей, полицию тоже. Но им кто-то уже раньше позвонил и сказал, что Майю убил ее жених, то есть Андрей Лукин, и назвали наш адрес. Они сразу к нам и приехали. И понимаете, этот нож наш!

— Какой нож?

— Которым убили.

— Вы уверены, что он ваш?

— Да, он из нашего дома. У нас набор из двенадцати ножей. И этот — один из них.

— Значит, убит ребенок?

— Да, ребенок. А Майя тяжело ранена. Они с Андреем должны были вот-вот пожениться. Они ждали этого ребенка. Зачем Андрею было его убивать?

— Может, убить хотели Майю?

— Не знаю. — Бэла Петровна уронила руки на колени. — Умоляю вас, спасите брата! Он не виноват! Его подставили.

— Кто?

— Я не знаю.

— Но вы кого-то подозреваете?

— Я не уверена, но…

— То есть имеются заинтересованные лица?

— Жених, бывший жених Маечки угрожал Андрею.

— Ему или Майе?

— Андрею, — тяжело выдохнула Лукина.

— Понятно. А еще?

— Родители ее тоже не одобряли брака Андрюши и Маечки.

— Я думаю, что родители не могли напасть на свою дочь.

— Да, конечно. — Женщина затравленно глянула на детектива.

— Есть еще кто-то?

— Понимаете… мой племянник… После того как брат узнал, что Вадик гей, он выгнал его из дома и лишил наследства.

— А ваш племянник мог претендовать на наследство вашего брата?

— Да, наш старший брат Борис погиб вместе с супругой в аварии, когда Вадик и Элечка были совсем малышами, и мы с Андрюшей их вырастили.

— А ваш брат ни разу не был женат?

— Нет, так получилось, — вздохнула Бэла Петровна.

— И никогда не собирался жениться?

— Ну почему же, собирался. Двадцать с лишним лет назад у него была большая любовь. Но Лидочка, тогдашняя невеста Андрюши, бросила его чуть ли не на пороге загса.

— По какой причине?

— Она не объяснила. — Лукина отвела глаза.

— Странно.

— Да, — кивнула женщина, не поворачиваясь.

— Может быть, ваш брат ее чем-то обидел?

— Может быть, — вздохнула Лукина.

— Хорошо, оставим дела давно минувших дней и попробуем разобраться в нынешних.

Из груди женщины вырвался вздох облегчения.

— И еще вопрос, — сказала Мирослава, — не ругался ли ваш брат с Майей?

— Нет, что вы! — искренне воскликнула Лукина, — они души друг в друге не чаяли.

— Вы оставите мне координаты родителей Майи?

— Да, конечно.

— А также адрес, где теперь проживает ваш племянник.

— Я спрошу у Эли и перезвоню вам.

— Хорошо.

— А как зовут соседа, который нашел Майю?

— Этого я не знаю. Знаю только, что он живет на первом этаже.

После того как Морис проводил Лукину, детективы долго еще сидели в кабинете Мирославы, пытаясь разложить по полочкам уже имеющуюся у них информацию.

— Как причудливы порой изгибы судьбы, — проговорил Морис.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что ни вы, ни я не могли предположить, что снова встретимся с Лукиным.

— Допустим, что с ним самим мы не встретились.

— Пока, — улыбнулся Морис.

— Я тогда приняла его за невменяемого…

— А что вы думаете теперь?

— Не знаю, — пожала она плечами.

— Надеюсь, вы не думаете, что Лукин мог ударить ножом свою нынешнюю невесту?

— Я этого не знаю, — снова проговорила Мирослава. — Кстати, посмотри в интернете, чем он занимается. Судя по шубе и бриллиантам госпожи Лукиной, ее брат человек не бедный.

— Может быть, все это купил ей ее муж, — предположил Морис.

— Она не замужем.

— Откуда вы знаете? — удивился Морис.

— Знаю, и всё.

— Опять интуиция? — усмехнулся он.

Вскоре из интернета детективы узнали, что Лукин занимается гостиничным бизнесом, и дела у него идут очень даже хорошо.

— Даже странно, что его бросила прежняя невеста, — проговорил Морис.

— Вероятно, тогда Лукин еще не был бизнесменом, — предположила Мирослава.

— Сейчас посмотрим, — откликнулся Морис, — точно, его бизнесу всего пятнадцать лет. И первые пять лет он не процветал, дела пошли в гору только десять лет назад.

— Ну вот, видишь.

— С чего вы собираетесь начать?

— Завтра с утра пораньше поеду в город и постараюсь подробно расспросить соседа, который первым обнаружил Майю.