Смерть в начале весны

Наталия Антонова, 2020

Два друга из одного уральского городка, две одинаковые юношеские мечты – добиться успеха в Москве, и два совершенно разных характера. Предприимчивый Олег, владелец процветающего бизнеса, и Сергей, который за неимением коммерческой жилки доволен ролью личного водителя. Друзья так непохожи, а личная жизнь не складывается ни у того, ни у другого – один не может забыть первую любовь, второй слишком любит женщин. Однажды утром Сергей находит своего шефа и друга детства мертвым. В отчаянии он обращается за помощью к Мирославе Волгиной – по словам соседа, она распутала не одно сложное дело и всегда добивалась справедливости. На этот раз правда удивит не только детектива, но и самого преступника…

Глава 2

И они действительно поспешили. Первыми вошли врач «Скорой» и фельдшер.

Врач — ещё совсем молодая женщина — склонилась над телом распростёртого на полу мужчины, что-то сокрушённо пробормотала себе под нос. Поднялась и сказала, обращаясь к стоявшему рядом следователю:

— Наша помощь ему, увы, не требуется.

Сергей сорвался с места и бросился наперерез уходившей бригаде «Скорой помощи».

— Как же так?! — закричал он. — Вы не можете!

— Вы правы, — ответил круглолицый худой фельдшер, — мы не можем вдохнуть жизнь в умершего, мы не боги.

— Он не мог! Не мог умереть! — не успокаивался Сергей.

Участковый взял его под руку и усадил на диван.

— Артём, накапайте ему валерьянки, — обратилась к фельдшеру врач.

Тот раскрыл чемоданчик, достал пластмассовый стаканчик и щедро налил в него пахучую жидкость из тёмной склянки. Участковый взял графин с водой, стоявший на тумбочке, и налил воды.

— Выпейте.

— Я не хочу!

— Пейте, пейте, — подал голос толстый усатый следователь, — нам с вами ещё работать и работать. Так что не капризничайте, голубчик.

Сергей смирился и выпил.

— Какая дрянь! — вырвалось у него.

— Кто? — тотчас заинтересовался следователь, но тут же понял, что свидетель имел в виду валерьянку.

Судмедэксперт, осмотревший тело, сказал:

— Мёртв примерно 30–60 минут. Ударили чем-то тяжёлым по виску.

— Не чем-то, — встрял эксперт-криминалист, — а пепельницей, что на полу валяется.

— Ну, это уже по твоей части, — пробурчал медик.

В понятые взяли Степана Максимовича Харитонова и Аделаиду Петровну Свиридову, которая оказалась возле подъезда за пять минут до приезда «Скорой» и полиции.

Она пыталась привлечь к себе внимание следователя, но тот отмахнулся: «Потом, потом».

Степан Максимович молча сидел на стуле, который пододвинул ему молоденький оперативник. Ему было жаль Олега Чекурова, но больше всего в душе он переживал за Сергея.

«Вот попал в передрягу парень», — думал Харитонов с грустью.

Эксперт-криминалист обрабатывал поверхности мебели, надеясь обнаружить следы пальцев преступника.

В руках долговязого лейтенанта с безразличным лицом щёлкал фотоаппарат, запечатлевая картину преступления.

— Никакой патетики, — пробормотал криминалист.

— Что? — спросил фотограф.

— Без вдохновения ты к работе относишься, Боря.

— Я ж не Легкоступов, — фыркнул лейтенант.

— Это точно, — кивнул эксперт.

Полицейский фотограф Валерьян Легкоступов был притчей во языцех всего управления. Кто не знал его завораживающих и одновременно шокирующих фотографий с места преступления?! Следователи и опера хватались за голову. И все в один голос твердили, что ему следует работать не в полиции, а в модельном бизнесе.

Но интересная получалась картина — Легкоступова журили, однако именно с ним сравнивали всех остальных и откровенно сожалели, что не он на их месте.

Вот и теперь следователь, слушая перебранку криминалиста и фотографа, думал о том, что уж Легкоступов точно не снимал бы место преступления с таким постным выражением лица, как лейтенант.

— Да, Боря, вдохновения тебе не хватает, — тихо проговорил он.

Лейтенант не решился пререкаться со следователем и сделал вид, что не услышал сказанного.

Следователь присел на углу дивана и стал писать протокол.

— Ваше имя, отчество, фамилия, — обратился он к Сергею.

— Сергей Яковлевич Юргенев.

— Кем вам приходился убитый?

— Работодатель…

— Так, значит, хозяин.

Сергей хотел что-то сказать, но промолчал.

— Давно вы у него работаете?

— Личным водителем десять лет.

— Когда и в какое время вы обычно заезжали за шефом?

— Каждый день в девять утра.

— И сегодня вы приехали в это же время?

— Немного раньше.

— Сразу поднялись наверх?

— Нет, поговорил с Верой…

— Кто это?

— Соседка.

— Это моя сноха, — подала голос Аделаида Петровна.

— Потом?

— Потом подошёл Степан Максимович, и мы немного поговорили.

— Да, да, подтверждаю, — быстро проговорил старик.

— Я так понимаю, что соседи вас хорошо знают? — прищурил глаза следователь.

— Думаю, что да, — кивнул Сергей.

— Конечно, знаем! — воскликнул Харитонов.

— Когда вы вошли в подъезд?

— Без десяти девять.

— Никого не встретили на лестнице?

— Нет.

— Вы позвонили в квартиру?

— Да, но мне никто не открыл, я хотел открыть дверь…

— У вас был ключ?

— Да, конечно.

— Дальше.

— Я хотел открыть дверь, но она оказалась не заперта.

— Это вас не насторожило?

— Удивило, но не особо.

— Почему?

— Я подумал, что Олег поднялся к Юле, а дверь закрыть забыл.

— Кто такая Юля?

— Юлия Вешнякова, подруга Олега. Она живёт этажом выше.

— Любовница она ему, — прокаркала Аделаида Петровна и зашлась скрипучим смехом.

— Так подруга или любовница? — решил уточнить следователь.

Сергей облизал пересохшие губы и молча посмотрел в пол.

— У Олега с Юленькой были романтические отношения, — пришёл ему на помощь Степан Максимович.

— Знаем мы эту постельную романтику, — недовольно проворчала Аделаида Петровна.

— Так, — подытожил следователь, — у убитого были близкие отношения с Юлией Вешняковой?

Сергей кивнул.

— Чем занимается гражданка?

— Какая гражданка? — не понял Сергей.

— Вешнякова, — нетерпеливо дополнил следователь.

— Она модель.

— Мамзель! — гаркнула старуха.

Все присутствующие поморщились.

Следователя явно начинала раздражать циничность старой женщины. «Накачается такая тёща», — неприязненно подумал он.

Следователь не знал, что Аделаида Петровна уже накачалась, но только не в качестве тёщи, а в качестве свекрови бедной Верочки.

— Вы вошли в квартиру, — следователь повернулся к Сергею, — и, пройдя в гостиную, обнаружили убитого?

— Нет, я сначала пошёл на кухню.

— Зачем?!

— Кофе сварить. Я ведь думал, что Олега нет дома, и в гостиную идти не собирался.

— Но всё-таки пошли?

— Да, потому что услышал, как хлопает окно.

— Вы сразу увидели его?

— Не совсем сразу. Сначала мне показалось странным, что скатерть съехала. И уже потом…

— Что вы сделали?

— Подошёл к Олегу, пощупал пульс, не нашёл его, испугался и вызвал «Скорую» и вас.

— Вы к чему-нибудь прикасались? — спросил следователь Сергея и уставился на него своими тускло-серыми, точно припорошенными пылью, глазами.

— Я? — Сергей растерянно оглянулся вокруг. — Я не знаю…

— То есть?

— В коридоре прикасался, на кухне, а здесь… Да, — вспомнил он, — я закрывал и открывал окно.

— Зачем?

— Сначала потому, что оно хлопало от ветра, а потом, чтобы позвать вас.

— Так, понятно. Что ещё?

— Больше, кажется, ничего.

— Хорошо.

— Но если вы имеете в виду отпечатки моих пальцев, то они здесь повсюду. Ведь я часто бывал в этой гостиной.

— Какие отношения у вас были с хозяином?

— Хорошие. То есть он мне не только, как вы выразились, хозяин, но и друг.

— В смысле?

— Мы дружили с Олегом с детства.

— Так… Теперь подробнее.

И Сергей начал рассказывать, торопясь и проглатывая слова.

— Почему же он не сделал вас своим партнёром?

Сергей пожал плечами.

— И это не обидело вас?

— Нисколько.

— Почему?

— Ну, как вам сказать, посмотрите на меня, какой из меня бизнесмен?

— Вы сказали, что закончили вуз вместе с убитым.

— Да.

— Почему не пошли работать по специальности?

— Не получилось. Да я, честно говоря, не очень и искал…

— Почему?

— Привык быть рядом с Олегом. Куда он, туда и я.

— Как нитка за иголкой…

— Типа того.

— Он хорошо платил вам?

— Да уж не обижал. — Следователь расслышал нотки гордости в голосе Сергея.

— А в выходные вы отдыхали, надеюсь, отдельно от шефа?

— Когда как.

— То есть?

— Когда Олег был женат, особенно первое время, он предпочитал проводить время с женой.

— Как давно он развёлся?

— Официально они не развелись, но жили отдельно.

— Чекуров собирался жениться на Вешняковой?

— Этого я не знаю, — честно ответил Сергей.

— А как вы относились к ней?

— Нормально.

— Она вам нравилась?

— В каком смысле?

— Как девушка, как человек.

— Да, Юлия симпатичная, умная, воспитанная. Но ничего личного…

— Понимаю.

— Вы знаете адрес жены Чекурова?

— Конечно.

— Назовите его, а также её имя и отчество.

— Пожалуйста, — пожал плечами Сергей, — Чекурова Анна Владимировна, — после чего он продиктовал следователю адрес.

— Как часто виделись супруги в последнее время?

— Не знаю.

— То есть вы не присутствовали при встречах шефа с женой?

— Я даже не знаю, были ли они, эти встречи. Скорее всего, их не было.

— Почему?

— Подумайте сами, зачем им встречаться, если они решили развестись? — ответил вопросом на вопрос Сергей.

— Надо же обговорить условия.

— У них для этого имелись адвокаты.

— А перед тем как разъехаться, супруги сильно ссорились?

— Не знаю. Я не подслушивал.

— То есть при вас они не ссорились?

— Если и ссорились, то я не помню.

— То есть как не помните?

— Я не обращал внимания и не вникал. Это не моё дело.

— Но Чекуров был вашим другом.

— Вот особенно поэтому я и не лез в семейные дела Олега. Он не спрашивал моего совета и не жаловался на жену.

Здесь Сергей немного лукавил. Он отлично помнил, что Олег называл жену не иначе как ненасытной паучихой и, упоминая её имя, корчился, как от зубной боли.

Но Олега нет, и Анна просто не может быть причастна к его гибели, поэтому топить её он не собирался. Лично ему Анна не сделала ничего плохого.

— У супругов есть дети?

— Нет.

— Почему?

Сергей пожал плечами.

— Были ли у Чекурова любовницы, кроме Вешняковой?

— Случались иногда, — нехотя ответил Сергей, — но до знакомства с Юлей.

— А после нет? — недоверчиво спросил следователь.

Сергей покачал головой.

— Вы уверены?

— Конечно, я не могу дать вам гарантии, но мне о них ничего не известно.

Когда приехала машина за телом Чекурова, Сергей напрягся и спросил:

— Его что, увезут?

— Конечно, — удивился следователь, — что-то не так?

— Я не знаю…

— Квартиру опечатают, а вы пока можете ехать домой. Потом мы вас вызовем.

Понятые уже ушли, подписав протокол.

Старлей и участковый делали поквартирный опрос.

А к Юлии Вешняковой следователь решил подняться сам. Конечно, дело передадут другому следователю, он всего лишь дежурит сегодня, но работу свою он старался делать как положено, чтобы потом не краснеть перед коллегой, которому придётся вести расследование.

А ещё следователь неожиданно подумал о пенсии, маячившей на горизонте, и улыбнулся. Ещё полтора года, и он свободен, как птица. Пять лет назад они с женой купили дачный участок с маленьким домиком, и жена мечтала о том, что, выйдя на пенсию, они круглый год будут жить на даче. Заведут кур, уточек, посадят огород. Красота!

«И правда красота, — думал следователь, — главное, продержаться эти полтора года».

Эх, не зря его старая бабка говорила, что поскребыши самые трудные…

Он и сам был в какой-то мере поскребышем — родился нежданно-негаданно, когда родителям уже к сорока пяти подкатывало. На семейном совете долго решали, как быть. Старший сын из армии вот-вот придёт, дочь в десятый класс перешла, а тут на тебе — счастье привалило! Опять пелёнки и бессонные ночи, а здоровье уже не то.

Но бабка сказала, как отрезала: «Избавитесь от дитяти, прокляну!»

И он появился на свет, оглашая раннее утро торжествующим рёвом. Потом он почти никогда не плакал, рос крепышом. А для родителей он и впрямь оказался счастьем — в детстве не доставлял особых хлопот, в старости поддерживал добрым словом и вниманием. Деньги брать родители категорически отказывались, говорили, что за сорок с лишним лет трудовой деятельности заработали себе пенсию и ни на что не жалуются.

И бабка его, царство ей небесное, тоже никогда ни на что не жаловалась. А как же он её любил! Впрочем, и сейчас любит. И с женой ему повезло. Не жена, а клад, хоть бы раз попрекнула его работой или маленьким окладом. Никогда. И дети выросли хорошие. Только и осталось выйти на пенсию и внуков дожидаться. Счастливый он человек.

Одно плохо, каждый день приходится с чужой бедой соприкасаться. Но работу свою он сам выбрал, никто его не неволил, так что грех жаловаться.

Поднявшись по лестнице, Семён Васильевич нажал на кнопку звонка и услышал за дверью торопливые шаги.