Родной самозванец

Наталия Антонова, 2022

К владелице детективного агентства «Шведское варенье» Андриане Карлсоновне обратилась Светлана Ветлова. После смерти единственного брата в наследство должен вступить ее племянник Прохор. Но только вот незадача – его подменили! Во всяком случае так утверждает клиентка, хотя жена Прохора своего мужа признала. И по ДНК он является родственником Светланы. Уж не сходит ли клиентка с ума? Но Андриана Карлсоновна обладает уникальным талантом распознавать обман и выводить преступников на чистую воду…

Глава 4

Следующее утро было воскресным. Андриана Карлсоновна встала пораньше, накормила кошек, позавтракала сама, взяла мобильник и присела на диван. Она решила навестить первую жену Серафима Андреевича Топилина — Римму Васильевну Пумпянскую, но сваливаться женщине как снег на голову ей не хотелось, поэтому она решила предварительно позвонить.

На её звонок отозвался сонный женский голос:

— Алло.

— Ой, извините, — вырвалось у Андрианы, — я разбудила вас.

— Не совсем, — ответила женщина. — А с кем я разговариваю? — поинтересовалась она.

— Я Андриана Карлсоновна Шведова-Коваль, детектив. А вы Римма Васильевна Пумпянская?

— Она самая.

— За помощью ко мне обратилась Светлана Андреевна Ветлова. Вы ведь знаете её?

— Конечно, — рассмеялась Пумпянская.

— Так вот я хотела бы поговорить с вами.

— Со мной? — удивилась Римма Васильевна.

Ветлова рассказывала ей о своих сомнениях насчёт подмены племянника, но Пумпянская не слишком в это верила. Даже предполагала, что у подруги после смерти брата, как говорят в народе, крышу снесло. Потом, когда Светлана сообщила ей, что наняла частного детектива, Римма Васильевна не восприняла её слова всерьёз. И вот нате вам, пожалуйста, частный детектив звонит ей по телефону. «Неужели на самом деле всё так серьёзно, — подумала Пумпянская, — а я слишком легкомысленно отнеслась к сетованиям подруги». Но всё-таки она не понимала, чем может помочь детективу. Да, она была замужем за Серафимом Андреевичем Топилиным. Но это было так давно! У неё уже взрослые дети от второго, до сих пор искренне любимого мужа, Владимира Сергеевича Пумпянского. С первым мужем Римма после развода не пересекалась, как она сама говорила, бог миловал. Хотя и продолжала дружить с его сестрой. Поэтому волей-неволей была в курсе событий, происходящих в семье Серафима. Со второй женой, по словам его сестры Светланы, брат жил неплохо. У них родился сын Прохор. Несколько лет назад Татьяны не стало. А теперь ушёл и сам Серафим, оставив после себя единственного наследника в лице сына, Прохора Серафимовича Топилина. И вдруг подруга Светлана с некоторых пор стала твердить, что наследника подменили. У Риммы даже в голове не укладывалось, как такое могло бы случиться. Она говорила подруге, что жена Прохора, Раиса, сразу бы обнаружила подмену. Но Светлана была уверена, что как раз Раиса и причастна к подмене её племянника другим лицом. После того как встревоженная состоянием подруги Пумпянская робко предложила ей сходить к неврологу, Ветлова посмотрела на неё так, как смотрят на предательницу. Римма тогда страшно смутилась, пробормотала извинения и поторопилась перевести разговор на другую тему. Светлана больше разговаривать с ней не стала и ушла. После этого подруга не появлялась в доме Пумпянской, только информировала её по телефону то радостным, то упавшим голосом. Римма знала, что с помощью своего высокопоставленного друга, который ухаживал за Светланой в юности и сохранил к ней добрые чувства до сих пор, Света сумела добиться возбуждения дела. Но после того как экспертиза установила, что обвиняемый Ветловой мужчина является сыном Серафима, любая другая опустила бы руки, но только не Светлана. На днях она сообщила ей, что наняла частного детектива.

Абонент так долго молчал, что Андриана Карлсоновна забеспокоилась, не оборвалась ли связь.

— Алло! Алло! — закричала она в трубку. — Вы слушаете меня?

— Да, я прекрасно вас слышу, — усталым голосом отозвалась Пумпянская.

— Для меня разговор с вами может оказаться очень важным, — произнесла она просительным голосом.

— Хорошо, — с сомнением в голосе, которое продолжало её терзать, согласилась Римма Васильевна, — если вам это так необходимо, то можно и встретиться.

— Когда именно и где? — быстро спросила Андриана Карлсоновна.

Пумпянская задумалась на минуту, а потом спросила:

— Вы знаете, где находится сквер «Розовая куща»?

Андриана прекрасно знала это место, и ехать до него ей было недалеко, поэтому она поспешно ответила:

— Да, конечно.

— Тогда давайте встретимся там через полтора часа, — предложила Римма Васильевна и спросила: — Вы успеете туда добраться за это время?

Андриана Карлсоновна уже хотела радостно воскликнуть, что она доберётся туда за полчаса, но сдержала свой порыв и степенно ответила:

— Да.

Скверик «Розовая куща» был небольшим, но уютным. Находился он на некотором отдалении от транспорта, и поэтому чаще всего в нём отдыхали жители окрестных домов. «Розовой кущей» его назвали за то, что в нём росли только розы всевозможных цветов и окрасок. Среди роз, высаженных в сквере, были миниатюрные экземпляры, расположившиеся на клумбах круглой и треугольной формы, кусты роз среднего размера занимали площадь вытянутых газонов, а великаны до двух метров окружали сквер в виде живой изгороди, оставляя свободной только арку, служившую входом в сквер. И во всех частях сквера били крохотные фонтанчики. Чаша большого фонтана находилась недалеко от входа. На краю этой чаши сидел садовый гном, который, казалось, был погружён в созерцание прозрачной воды, наполняющей чашу.

Андриана думала, что она пребудет к месту встречи первой. Оставив мотоцикл на импровизированной площадке для транспорта, она скользнула под своды арки. И замерла в растерянности. Ей почему-то показалось, что женщина, сидевшая на самом краешке зелёной скамьи возле главного фонтана, и есть Римма Васильевна Пумпянская. Андриане стало неудобно за то, что она заставила человека ждать. Она взглянула на свои часы. До встречи оставалось ещё целых пятнадцать минут. «Значит, я не опоздала», — приободрилась Андриана и подошла к женщине.

— Простите, — сказала она, — вы Римма Васильевна?

— Она самая, — отозвалась женщина и спросила в свою очередь: — А вы Андриана Карлсоновна?

— Да, — кивнула Андриана, — я присяду? — спросила она.

— Конечно. — Римма Васильевна поспешно подвинулась, освобождая край скамьи для сыщицы.

Андриана улыбнулась про себя. Изначально она собиралась присесть с другой стороны, но чтобы не обижать женщину, села на освобождённое место.

Обе женщины успели рассмотреть друг друга и, кажется, остались довольны первым полученным впечатлением. Хотя Пумпянская совсем иначе представляла себе частных детективов. Но, вспомнив о мисс Марпл, она успокоилась, хотя сидевшая рядом с ней элегантная миниатюрная дама была совсем не похожа на английскую старушку начала позапрошлого века.

— Понимаете, Римма Васильевна, — обратилась к Пумпянской Андриана Карлсоновна, — я взялась за это дело потому, что интуитивно поверила Светлане Андреевне. Но так как экспертиза показала, что человек, занявший, по словам вашей подруги, место её племянника, приходится сыном её брату, Серафиму Андреевичу Топилину, то выходит, что он тоже её племянник. Наверное, незаконнорождённый сын Топилина-старшего. И мне просто некого расспросить о прошлом Серафима Андреевича.

— Действительно, — растерянно отозвалась женщина, — но дело в том, что я не общалась с первым мужем после развода, мы оба с ним негласно избегали подобных встреч.

— И вы ни разу не видели Прохора?

— Прохора живьём я видела пару раз чисто случайно в гостях у тётки. В первую нашу встречу он был совсем ребёнком. Второй раз я видела его года три назад.

— То есть тогда он уже был взрослым человеком, — уточнила Андриана Карлсоновна.

— Вполне, — согласилась Пумпянская.

— Вы не можете сказать, насколько он похож на Прохора, что занял его место?

— Этого Прохора, которого Светлана считает ненастоящим, я не видела вообще!

— У меня есть с собой его фотографии. — И Андриана Карлсоновна полезла в свою сумку.

— Но ведь по фотографиям трудно что-либо определить, — воспротивилась было Римма Васильевна.

— Но вы всё-таки посмотрите, — попросила Андриана, и женщина, взяв из её рук фотографии, принялась внимательно их разглядывать.

— Вроде бы похож, — наконец сказала она и протянула фотографии обратно сыщице. Но вдруг её рука замерла на весу.

— Что? — быстро спросила Андриана. — Вы что-то вспомнили?

— Я не знаю, важно ли это, — медленно проговорила Пумпянская, — но тот Прохор, которого я видела, был немного худощавее, подтянутее, что ли. Однако за три года, что я не видела его, он мог и пополнеть.

— Но я уверена, — возразила Андриана Карлсоновна, — что в течение этих трёх лет Светлана Андреевна не раз показывала вам новые снимки брата и племянника.

— Фотографий Серафима Света мне благоразумно не показывала, — сказала Пумпянская, — а фото Прохора действительно подсовывала при любом удобном случае. Она обожает племянника. Ведь своих детей у неё нет, — вздохнула Римма Васильевна. — Но я должна признаться вам, что никогда внимательно не рассматривала снимки Прохора. Ведь он плоть от плоти Серафима, а всё, что связано с моим первым мужем, и теперь, много лет спустя, болезненно отзывается в моём сердце.

— Я понимаю вас, — обронила Андриана, — но, для того чтобы расследование успешно продолжалось, мне просто необходимо как можно больше узнать о вашем первом муже. К кому же мне обратиться за помощью, как не к вам.

— Думаю, что Света лучше меня знает своего брата.

— Я так не думаю, — ответила Андриана, — к тому же Светлана Андреевна в силу своего кровного родства просто не может быть объективной.

— Почему? — несколько удивилась Пумпянская.

— Потому что, как я подозреваю, она сильно любила брата и, следовательно, видела в нём только хорошее.

— Вынуждена признать, что вы правы, — согласилась Римма Васильевна и снова вздохнула. — Хорошо, спрашивайте, я постараюсь честно ответить на все ваши вопросы.

Андриана облегчённо перевела дыхание, она очень боялась, что Пумпянская не захочет разговаривать с ней о личном, тем более она сама призналась, что воспоминания до сих пор причиняют ей боль.

С розового куста, росшего рядом со скамейкой, на которой они сидели, вспорхнула птичка, и обе женщины невольно вздрогнули и тут же смущённо рассмеялись.

— Какие мы с вами пугливые, — пошутила Пумпянская, — мне-то простительно, а вы детектив и должны быть храброй, как лев.

— Скажете тоже, — улыбнулась в ответ Андриана, — какой из меня лев. — Андриана хотела сказать Пумпянской, что она по гороскопу Весы, уже и рот открыла, но, вовремя опомнившись, удержала готовые вылететь слова. Кто знает, как Римма Васильевна относится к астрологии. Вдруг отрицательно. В таком случае неосторожным словом можно испортить только что начавшие налаживаться доверительные отношения.

— Наверное, с Серафимом вы поженились в юности? — осторожно спросила Андриана Карлсоновна.

— Совершенно верно, — подтвердила её догадку Пумпянская, — нам было по двадцать лет. Моя мама была категорически против нашего брака, но кто же слушает маму в двадцать лет? — задала Римма Васильевна, как ей показалось, риторический вопрос.

«Я слушала, — подумала про себя Андриана, — и если бы родители были живы, я бы и по сию пору их слушалась». Но вслух она старалась не озвучивать этих мыслей. Многие за них могут поднять её на смех. Например, та же любимая подружка Лео.

Пумпянская тем временем умолкла, подперев щёку рукой, она смотрела, казалось, куда-то внутрь себя.

— Ваша мама оказалась права? — подтолкнула Андриана задумавшуюся о чём-то своём женщину.

— Увы, увы, — покивала головой Римма Васильевна, — хотя первые два года мы прожили с Серафимом душа в душу. Даже по пустякам не ссорились. Но потом над нашим браком стали сгущаться тучи.

— Почему?

— Мы оба хотели детей, но у нас не получалось. Серафим стал обвинять меня. Я не выдержала и ответила той же монетой. Тогда ещё была жива мать Серафима, и она посоветовала нам провериться у врачей. Мы прислушались к её совету, сдали анализы, и у обоих всё оказалось в порядке. А зачать ребёночка по-прежнему не получалось. Потом Серафим от кого-то услышал, что так бывает. И для обзаведения потомством нужно поменять сексуального партнёра. — Пумпянская тяжело вздохнула и отвернулась.

— Он стал вам изменять? — едва слышно спросила Андриана.

— Наверное, — ответила Римма Васильевна. — Но я была такой дурой, что слепо доверяла мужу. Мои глаза открылись только тогда, когда Серафим сказал, что хочет со мной развестись. Только тогда я спросила у него, у тебя кто-то есть? Он ответил, что да.

— Это была та женщина, на которой он потом женился?

— Представьте себе, нет, — усмехнулась Римма Васильевна, — как я догадалась позднее, Серафим экспериментировал, и наш брак был ему помехой. Но я упёрлась, мол, не дам тебе развода ни за что на свете. Он сказал мне: «Ну, смотри». О разводе он не заговаривал целый год, но почти не ночевал дома, от него вечно пахло чужими духами. А я терпела. Всё надеялась, что он перебесится и переменится. Мы ведь были тогда совсем молодыми, — проговорила в своё оправдание Римма Васильевна. — Но однажды за завтраком он заявил мне, что так дальше продолжаться не может. Я наивно спросила почему. А он ответил, что встретил девушку, которую полюбил, и хочет на ней жениться. Я, заливаясь слезами, спросила, а как же я? Он в ответ пожал плечами. Тогда я стала у него допытываться, кто она, как её зовут, где он с ней познакомился. А он мне ответил, что это всё не должно меня волновать. Я опустилась до того, что устроила за ним самую настоящую слежку, и выследила-таки его с этой девушкой. Я узнала, что зовут её Татьяной. Что ей столько же лет, сколько было мне, когда я выходила замуж за Серафима.

— И вы отпустили его?

— Если бы, — горько усмехнулась женщина, — я была тогда вне себя и дралась за своего мужа и в прямом и в переносном смысле.

— Вы что же, ударили его девушку? — с недоверием спросила Андриана.

— Не просто ударила, я дралась с Татьяной, — ответила Римма Васильевна.

Андриана не могла себе этого даже вообразить, поэтому не высказала своего мнения по поводу поступка Пумпянской.

Римма Васильевна сама заговорила.

— Но, увы, эта драка только ускорила наш развод. Это сейчас я понимаю, что всё к лучшему. А тогда я была в отчаянии, мне казалось, что жить без Серафима невозможно. Выкарабкалась я из пучины глубочайшей депрессии только благодаря своей мамочке. В конце концов, она повезла меня в Кисловодск и поместила в санаторий. Я пробыла в нём целых четыре недели. Именно в Кисловодске я познакомилась в Храме воздуха со своим вторым мужем.

— Он тоже лечился в санатории?

— Нет, — почему-то весело рассмеялась Римма Васильевна. — Володя был там в командировке. Я до сих пор не могу понять, как его угораздило влюбиться в худую, бледную, покачивающуюся при ходьбе девицу. — Она снова рассмеялась. — Через шесть месяцев мы с ним поженились. И моя мама на этот раз не возражала. Она снова оказалась права. — Пумпянская посмотрела на Андриану Карлсоновну глазами абсолютно счастливой женщины. И Андриану, помимо её воли, в самое сердце ужалила зависть. Она тут же начала корить себя и совестить. Но всё ещё продолжала чувствовать себя несколько минут обделённой судьбой. Правда, это чувство прошло у неё так же быстро, как и появилось.

Ей было жаль стирать улыбку с лица Риммы Васильевны, но она всё-таки набралась смелости и спросила:

— Серафим изменял вам раньше?

— Когда раньше? — не поняла женщина.

— В то время, когда, как вам казалось, ваша семейная жизнь была безоблачной?

— Не знаю, — пожала плечами Пумпянская, — я была уверена, что нет.

— Может быть, в ту пору Серафим Андреевич уезжал в другие города? На отдых или в командировку?

— Только в командировки. Отдыхали мы в то время всегда вместе.

— А куда именно он ездил? В какие города?

— Я уже и не помню, — призналась женщина.

— Жаль, — ответила Андриана Карлсоновна, — но ничего не поделаешь. «Придётся искать методом тыка», — подумала она про себя. — Я рада, что вы довольны своим нынешним браком, — на прощанье искренне сказала Андриана.

— Ещё бы! — улыбнулась Римма.

— У Светланы Андреевны другая фамилия, она тоже была замужем?

— Была, но недолго, когда мы познакомились, она уже рассталась с мужем.

— И вы сразу подружились с ней?

— Можно сказать, что сразу. Сначала я подружилась с мамой Серафима, а потом и с сестрой.

— Со свекровью вы ладили?

— С ней невозможно было не ладить. Серафима Егоровна была золотым человеком. — Глаза Риммы Васильевны тепло засияли при воспоминании о матери первого мужа.

— Её звали Серафимой?

— Да, она была Серафима Егоровна.

— Выходит, что сына назвали в честь матери?

— Выходит, — почему-то грустно вздохнула Римма Васильевна.

— А как свекровь отреагировала на ваш развод?

— К этому времени она уже скончалась. Серафима Егоровна очень хотела увидеть внуков, но так и не дождалась их появления на свет.

— Грустно, — посочувствовала Андриана.

— Она умерла как раз в тот год, когда Серафим пустился во все тяжкие. Я старалась скрывать от свекрови, что у нас с мужем напряжённые отношения. Но материнское сердце обмануть невозможно. Серафима Егоровна догадывалась о том, что происходит в нашем доме. А может, ещё и добрые люди ей рассказывали что-то о любовницах сына. Светлана говорила мне, что мама, мол, сильно переживает.

— А Светлана Андреевна была на вашей стороне?

— На моей. Она даже пыталась усовестить брата. Но разве разбитую тарелку склеишь. — Пумпянская махнула рукой.

Андриана Карлсоновна поняла, что больше ничего нового не узнает от первой жены Серафима Андреевича. Но теперь ей хотя бы было понятно, что у Топилина-старшего мог родиться сын на стороне, и даже не один. Непонятно было, как он мог занять место законного сына и почему этого не замечает никто, кроме его тётки.

В голову ей пришла одна мысль. Андриана поблагодарила Пумпянскую за готовность помочь расследованию и тепло распрощалась с ней. Они вместе дошли до стоянки, и Андриана увидела, как Римма Васильевна садится в «Ауди». «Ей, по-видимому, действительно не стоит жалеть о своём первом неудачном браке». Андриана достала мобильник и позвонила своей клиентке.

Светлана Андреевна отозвалась сразу.

— Я слушаю! — воскликнула она.

— Светлана Андреевна, это я, Андриана Карлсоновна.

— Да, да, я узнала вас!

— Вы позволите мне приехать к вам?

— Конечно! Когда?

— Я хочу заехать сейчас. Мне по пути.

— Вы что-то узнали? — не смогла сдержать нетерпения Ветлова.

— Пока нет, — осторожно ответила Андриана, — но мне нужно кое-что уточнить у вас.

— Хорошо, приезжайте.

Через полчаса сыщица уже входила в квартиру клиентки. Заметив раскрасневшееся лицо Светланы Андреевны, она сказала:

— Ради бога не волнуйтесь так. Я заехала к вам для того, чтобы посмотреть фотографии вашего племянника.

— Но я же привозила вам несколько штук.

— Да. Но я хочу посмотреть фотографии за последние три года.

— Хорошо, — протянула несколько удивлённая женщина. Она усадила Андриану в гостиной за круглый стол и стала доставать из стенки один за другим альбомы с фотографиями. Андриана не ожидала, что их будет так много. Но решила запастись терпением и просмотреть большую часть из них. Ни какого различия между фотографиями из альбомов и теми, что дала ей Ветлова, Андриана не находила. Кроме естественных временных нюансов. И тут она сообразила, что фотографии, которые дала ей Светлана Андреевна, были сделаны до того, как женщина заподозрила, что племянника подменили.

— Фото Прохора были сделаны в то время, когда вы не сомневались в подлинности своего племянника? — спросила Андриана.

Ветлова кивком головы подтвердила её догадку.

— А у вас есть фотографии, сделанные после того, как вы усомнились в том, что нынешний Прохор не ваш племянник?

— Да откуда же у меня могут быть такие фотографии? После того как я подняла всю эту шумиху, они перестали пускать меня на порог своего дома.

— Вот оно что, — задумчиво проговорила Андриана и почесала кончиком указательного пальца свой нос.

Она пока не могла придумать, как же ей сфотографировать Прохора так, чтобы он ничего не заметил. «Ладно, — подумала она, — придумаю что-нибудь потом. А пока займусь его ближайшим окружением».

Она спросила приунывшую клиентку:

— А чем занимается тёща Прохора, многоуважаемая Ульяна Никитична Замоскворецкая?

— Многоуважаемая! — сердито повторила Светлана Андреевна и, не выдержав, воскликнула в серд-цах: — Чтоб ей пусто было!

— Я понимаю ваши чувства, и всё-таки. — Андриана сделала попытку переключить внимание клиентки на свой вопрос.

— Ульяна держит парикмахерскую, — проговорила Ветлова пренебрежительно.

Андриана сначала не поняла, откуда это презрение, но следующая фраза Ветловой разъяснила всё.

— Одно название, что парикмахерская! Всего два кресла и крохотный зальчик. Ульяна сама и на кассе, и с ножницами.

— А второе кресло обслуживает другой парикмахер? — спросила сыщица.

— В принципе да, — кивнула Ветлова, — но девчонки надолго у неё не задерживаются.

— Почему?

— Выручка маленькая и никакого престижа в «Золотом петушке».

— Где? — удивилась Андриана.

— В «Петушке», — ответила Светлана Андреевна, посмотрела в округлившиеся глаза Андрианы и проговорила: — Ах да, парикмахерская Ульяны называется «Золотой петушок».

— В честь сказки Пушкина?

— Без Пушкина тут, конечно, не обошлось, — усмехнулась Ветлова, — но думаю, что таким названием Ульяна хотела привлечь богатых клиенток.

— Она хоть стрижёт-то прилично?

— Стрижёт она хорошо, — нехотя признала Ветлова.

— Почему же ей не удаётся по-настоящему подняться на ноги, расшириться?

— В наше время не больно-то расширишься.

— Даже при таких родственниках, как ваш брат и племянник?

— Прохор при жизни отца капиталом не распоряжался. А к Серафиму Ульяна подкатывалась — и не раз. Но брат всегда находил веские доводы для отказа свахе в материальной поддержке.

— Значит, он недолюбливал её?

— Скорее, Серафим считал, что ее Раиса не пара нашему Прохору.

— Выходит, что сын женился против воли отца?

— Да кто теперь из молодых спрашивает у отцов, кого им брать в жёны, — отмахнулась Светлана Андреевна.

— Я думала, что у богатых по-другому.

— Да ладно вам, — невесело усмехнулась Светлана Андреевна, — может, у кого-то и по-другому, но Серафим никогда не был сторонником «Домостроя». Он сам дважды женился по любви.

«И оба раза неудачно, — подумала про себя Андриана, — хотя, может быть, он был счастлив со своей второй женой. А от раннего ухода любимого человека никто не застрахован».

— Светлана Андреевна, а где находится этот самый «Золотой петушок»?

— Вы что же, хотите познакомиться с Ульяной? — удивилась клиентка. — Неужто надеетесь, что она вам правду скажет?

— Я хочу познакомиться с ней неофициально, — пояснила сыщица, — посмотреть на неё, если удастся со стороны, поговорить с ней на отвлечённые темы.

— Что это даст? — вздохнула клиентка.

— Об этом позвольте судить мне, — строго произнесла Андриана Карлсоновна. Таким сухим тоном в прежние годы она отчитывала и вразумляла особо нерадивых учеников.

Вот и на Светлану Андреевну он подействовал. Она тотчас пошла на попятную.

— Я ничего, — пробормотала она, — это я просто так, своё мнение высказала.

Андриана промолчала. И женщина, вырвав из записной книжки листок, торопливо записала на нём адрес парикмахерской и даже наспех начертила схему, как именно туда добраться.

— Ещё я хотела спросить у вас, Светлана Андреевна, нет ли у вас случайно фотографий бухгалтера и секретаря фирмы?

— По отдельности нет, есть только с корпоратива.

— Давайте какие есть.

Ветлова снова метнулась к стенке и вытащила оттуда очередной альбом.

— Корпоративные, что давал мне Серафим, я помещала в отдельный альбом. Они мне и вовсе не были интересны, но сказать брату я об этом стеснялась. — Она положила альбом на стол. — Сейчас я покажу вам и расскажу, кто и где здесь.

— Отлично, — сказала Андриана Карлсоновна, — видите, фотографии пригодились, так что хорошо, что они у вас есть.

Обе женщины стали рассматривать фото. Андриана выбрала несколько из них, на которых хорошо были видны Геннадий Юрьевич Кармашкин и секретарь, Эва Скрынник.

— Я возьму их с собой? — спросила сыщица.

— Разумеется, забирайте, — ответила хозяйка квартиры.

Андриана Карлсоновна поблагодарила клиентку, отказалась от предложенного чая и, не задерживаясь больше ни на минуту, покинула квартиру Ветловой.

Дома её ждала тишина. Мяукающие кошки не кинулись ей навстречу. «Странно, — подумала Андриана, — к этому времени они должны уже были проголодаться». Она переобулась, не задев при этом, к облегчению Макара Пантелеймоновича, провод, соединяющий его с розеткой. Прошла на кухню. На плите стоял горячий чайник, а в кастрюле тихо булькала тушащаяся картошка с мясом. Андриана потянула носом и зажмурилась. По словам врачей, есть картошку с мясом, тем более со свининой, вредно. Но зато как вкусно!

Она заглянула в спальню. Никого, кроме портрета Николая Коперника, стоящего на её столике. Николя, как всегда, пребывал в задумчивости…

Андриана дошла до зала, потянула на себя едва прикрытую дверь. Так и есть! На диване спал Артур. А на нём, как на царственном ложе, возлежали обе кошки.

— Спишь? — спросила Андриана.

— Не сплю, а дремлю, — отозвался он, приоткрыв один глаз, и спросил в свою очередь: — Где тебя носило?

— Я ходила по делам.

— По каким таким телам? — переспросил он.

— Не притворяйся! — притопнула она ногой. — Ты прекрасно слышишь! По делам!

— Ладно, не злись. — Он поднялся с дивана и лениво потянулся. Кошки съехали с него и теперь повиливали хвостами, демонстрируя своё недовольство.

— Какие все дамы нынче сердитые, — усмехнулся он, погладил за ухом сначала одну кошку, потом другую и сделал решительный шаг в сторону Андрианы.

— Но-но! — отскочила она и погрозила ему пальцем с безопасного расстояния. — Прекращай свои шуточки.

— Чего ты скачешь, как коза? — усмехнулся он. — Очень мне нужно до тебя дотрагиваться. Лучше иди вымой руки, будем обедать. Картошка, как я думаю, уже готова.

— Думать надо было раньше, — решила она уколоть его.

— В смысле? — не понял он.

— Кто тебя надоумил тушить картошку со свининой в такую жару?

— Живот, — ухмыльнулся он. — Только я начал раздумывать, что бы мне такого приготовить, а он возьми и разбурчись — хочу картошки со свининой. Делать нечего, — вздохнул Артур, нацепив на лицо мину, которая, по его мнению, должна была выражать покорность судьбе.

Андриана невольно улыбнулась и отправилась в ванную комнату. Когда она пришла на кухню, стол уже был накрыт. Вазочка со шведским вареньем также присутствовала. Артур-младший уже давно распоряжался в её квартире как в собственном доме. И если в самом начале их отношений она пыталась возмущаться его беспардонностью, то теперь уже давно смирилась и гнала прочь пугающие мысли о том, что однажды он может исчезнуть из её жизни так же стремительно, как появился в ней.