Неловкая поступь смерти

Наталия Антонова, 2022

Что может быть лучше «Уютного детектива», в котором дружба троих друзей-сыщиков помогает распутать даже самое сложное дело. Конец жаркого лета, детективы Мирослава и Морис наслаждаются теплом, дачей и оперой, но вскоре им предстоит прийти на выручку своему другу следователю Шуре Наполеонову, зашедшему в тупик с очередным делом. В собственной квартире умирает женщина, оставив после себя немалое наследство. Главным подозреваемым становится ее приемный сын – невнимательный равнодушный мот, привыкший жить за ее счет. Проблема в том, что у него есть алиби. Но так ли уж оно бесспорно? К тому же, оказывается, было оставлено особое завещание… Однако у всех опрашиваемых есть алиби и нет мотива, и начинает казаться, что убийца неуловим. Мирослава и Морис решают помочь пролить свет на эту темную историю…

Глава 2

За окном шёл холодный дождь. Тёплое бабье лето сменилось неожиданным похолоданием.

Хороший хозяин в такую погоду собаку на улицу не выгонит, говорят в народе. Вот и следователю Александру Романовичу Наполеонову, который для друзей был Шурой, не хотелось покидать тёплую дежурную часть отделения. Впрочем, не ему одному, всем дежурившим в эту ночь сотрудникам.

Эксперт Афанасий Гаврилович Незовибатько кемарил, и виделась ему его жена Оксана. Вот она вплыла в гостиную и поставила на стол большую тарелку с варениками и сметану.

Оксана у него удивительная, и умная и красивая, и хозяйственная. И не пилит никогда ни из-за денег, ни из-за того, что на работе муж пропадает и днём и ночью. Многие коллеги ему откровенно завидовали, говоря по поводу и без повода, везёт же некоторым. Незовибатько и сам был уверен, что ему повезло с женой. Да и с тёщей тоже. Не мог он пожаловаться и на тестя. А дети это вообще святое.

Афанасий Гаврилович сладко вздохнул и открыл глаза.

Судмедэксперт Зуфар Раисович Илинханов, который почти всегда читал специальную литературу, закрыл книгу и обвёл взглядом окружающих.

А старший лейтенант Любава Залеская читала очередной детектив.

«Мало ей в жизни криминала», — думал Наполеонов, глядя на строгое девичье лицо с милыми ямочками на щеках.

У Любавы было два любимых героя — Пуаро и начальник отдела убийств Василиса Никитична Воеводина, которая была не так уж намного старше Любавы, но успела побывать в двух горячих точках.

Фотограф Валерьян Легкоступов смотрел вроде бы на дверь, но Наполеонов точно знал, что Валерьян был погружён в свои мысли и думал он, скорее всего, о фотографиях, которые были для него и работой, и хобби.

В этом высоком красивом парне было что-то от сказочного витязя. Его глаза сейчас напоминали серые прибрежные камни, омытые речной волной.

Глядя на Легкоступова, Шуре порой хотелось воскликнуть: «Да ладно, таких в реальности не бывает!»

Однако он был. Шура вздохнул и перевёл глаза на следующего сотрудника.

Оперативник Аветик Григорян, самый молодой из группы, старательно разгадывал очередной кроссворд.

А судмедэксперт Зуфар Раисович Илинханов не уставал над ним по-доброму подшучивать, вот и сейчас он обратился к Григоряну:

— Аветик, не иначе как ты собрался «Поле чудес» покорять.

Григорян молча отмахивался — не мешай, мол.

— Ну ты хоть привет от меня Якубовичу передашь? — не отставал Зуфар.

— Передам, передам, лучше скажи слово: русская народная обувь — шесть букв.

— Лапоть, — вклинился в их разговор Славин.

— Сам ты лапоть! Ой! Спасибо! Подходит!

Аветик только собрался загрузить Илинханова очередным вопросом, как раздался звонок на пульт оперативного дежурного.

Следователь Наполеонов снял трубку.

— Полиция?! Пожалуйста, скорее приезжайте, — прокричал молодой срывающийся мужской голос. — Убита женщина, — он всхлипнул и назвал адрес.

— Убийство, — произнёс Наполеонов, — едем.

Все молча поднялись, и через несколько минут полицейский автомобиль с включённой мигалкой нёсся по залитым дождём улицам.

Серый особняк монолитной глыбой выплыл из темноты. Ворота были открыты. В нескольких окнах горел свет. Едва автомобиль остановился, как с крыльца сбежал человек. Свет от фонаря упал на его лицо, и первое, что бросилось в глаза следователю, были огромные, в пол-лица, перепуганные голубые глаза парня, они буквально сияли на белом, как лист бумаги, лице. Чувствовалось, что он изо всех сил старается не заплакать.

Полицейские выбрались из машины.

— Наполеонов Александр Романович, следователь, — представился Наполеонов.

— Миша, простите, Муромцев Михаил Иванович.

— Где погибшая?

— Там, — парень махнул рукой в сторону дома, — в ванной.

Группа поднялась в дом. В ванной, в воде, слегка окрашенной кровью, лежала женщина средних лет. Её лицо было удивительно спокойным. Казалось, она не жалела о случившемся и уже была не здесь, а там, куда большинство хотело бы попасть как можно позднее.

Следователь отвёл глаза, несмотря на свою молодость, он успел повидать много ушедших из этого мира не по своей воле, но так и не смог смириться с убийствами.

Картина увиденного показалась ему странной. Про себя он назвал её нарочитой. Но что именно было не так, он пока не понял. Предоставив экспертам и фотографу заниматься своим делом, Наполеонов увёл парня в комнату, это оказалась гостиная, заставленная тяжёлой мебелью.

— Антиквариат, — подумал следователь.

Угадав его мысли, Михаил произнёс:

— Тётя Ира любила старинную мебель.

— Погибшая доводится вам тёткой? — спросил Наполеонов, усаживаясь за стол и начиная писать шапку протокола.

— Не совсем, — тихо ответил парень.

— Что значит не совсем? — удивился следователь, пристально вглядываясь в лицо Муромцева.

— Тётя Ира была подругой моей матери. Они дружили со школы, и я знал её всегда, ну то есть с тех пор, как меня принесли из роддома.

— Понятно. Документы у погибшей имеются?

— Да, конечно, — Михаил встал, открыл один из ящиков и положил перед следователем паспорт.

— Вы здесь так хорошо ориентируетесь? — спросил Наполеонов как бы мимоходом.

— Да. Тётя Ира долго болела, лежала, я ухаживал за ней.

— А что с ней было?

— Её сбил пьяный водитель и уехал.

— Его нашли?

— Не думаю, чтобы хорошо искали, — обронил Михаил.

— Понятно. — Наполеонов раскрыл паспорт и прочитал вслух: — Селиванова Ирина Максимовна. 19… года рождения.

Следователь быстро посчитал, что погибшей было всего 49 лет.

— А почему ухаживали вы? — спросил он Муромцева.

— Так получилось…

— У Ирины Максимовны есть родственники?

— Только сын, вернее пасынок.

— Почему не он?

— Они… не знаю, как сказать… — замялся Муромцев.

— Скажите как есть.

— Ну, они не ладили, и тётя Ира не хотела, чтобы он был рядом.

— Его имя, фамилия, телефон, адрес.

— Аркадий Павлович Селиванов, адрес и телефон сейчас посмотрю в тёти-Ириной записной книжке.

Он снова открыл ящик, пошарил и достал оттуда не книжку, а целую тетрадь, весьма потрёпанную.

Михаил открыл её на нужной странице и протянул следователю:

— Вот.

— Ирина Максимовна была вдовой?

— Нет, с мужем, отцом Аркадия, они давно развелись. Больше тётя Ира замуж не выходила.

— А Аркадий рос не с отцом?

— Нет, он его тёте Ире оставил.

«Хорош подарок», — подумал Наполеонов. А вслух спросил:

— А ваша мама часто навещала подругу?

Михаил быстро замотал головой.

— Почему?

— Мамы нет уже 5 лет.

— Простите…

— Ничего.

В дверь заглянул судмедэксперт.

— Ну, — спросил Наполеонов.

— Она умерла примерно час назад, остальное после вскрытия, — сказал Зуфар Раисович.

— Это не могло быть самоубийством? — спросил следователь.

Судмедэксперт пожал плечами.

— После вскрытия, — и нехотя добавил: — На руках вскрыты вены.

Наполеонов кивнул.

— Тётя Ира не могла сама, — уверенно сказал Михаил, — она как раз начала выздоравливать.

— Миша, а где вы работаете? — неожиданно спросил следователь.

— Я учусь.

— Где?

— На пятом курсе медицинского.

— Понятно…

— До того как с тётей Ирой случилось несчастье, я подрабатывал, дежурил санитаром в больнице. А потом уволился и всё время был с ней.

— А сегодня?

— Тётя Ира стала ходить и вообще со многим справлялась сама, поэтому вот уже две недели как я стал жить дома, а её навещать.

— Почему же сегодня вы так поздно оказались в этом доме?

— Тётя Ира позвонила мне и попросила приехать, а я…

— А вы?

Муромцев закусил губу, ругая себя на чём свет стоит.

— Я, я был с девушкой… В общем, пока проводил её, приехал и вот, — Михаил махнул рукой и отвернулся. Его плечи судорожно вздрогнули.

«Если бы я не встречался сегодня с Вероникой, а, как и хотел вчера, сразу поехал к тёте Ире, то ничего бы этого не было. Это я во всём виноват», — думал Муромцев.

Словно издалека к нему пробился голос следователя:

— На чём вы добирались сюда?

— Я остановил частника, — машинально ответил Михаил.

— Вы помните, во сколько это было?

— Точно не помню, я не смотрел на часы. Помню только, что торопился.

— Номера машины, вы, конечно, не помните?

— Не помню, — грустно подтвердил предположения следователя Михаил.

— А марку машины?

— Тёмная «девятка».

— Водителя описать можете?

— Могу, но зачем?

— Опишите.

— Лысоватый мужчина, лет 55 или немного старше. Очень весёлый и всю дорогу рта не закрывал.

— О чём вы говорили?

— Я молчал, так как нервничал, а он анекдоты про тёщу рассказывал и пытался подражать голосу Винокура.

— Какие-то особые приметы?

— Нет, особых примет не запомнил…

— Жаль.

— Хотя! У него на правой руке было кольцо, такое здоровое, и на нём морда козла.

— Кого?!

— Козла.

— Интересно…

— А ещё он сказал, что нам по пути.

— То есть?

Михаил пожал плечами.

— Не знаю, что это значит, я тогда не придал этому значения и вспомнил только сейчас, потому что вы спросили…

— А с сыном Ирины Максимовны вы часто встречались?

— С Аркашей?

— У неё ещё был один сын?

— Нет, простите. С Аркашей мы как бы вместе росли, учились в одной школе, он на два класса старше, наши мамы постоянно вместе отдыхали, ну и мы при них. А потом лет в 16 уже как-то каждому из нас хотелось быть со своими друзьями, ну вы понимаете?

— Вполне.

— В 17 лет Аркаша связался с какой-то дурной компанией, тётя Ира сильно переживала. Потом она надеялась, что он поступит в институт, но ему не хотелось учиться.

— И чем же он занялся?

— Тётя Ира всё-таки уговорила его, и деньги за учёбу заплатила. Он проучился пару лет в университете, а потом его отчислили. Работать он тоже не захотел…

— На что же он живёт?

— Тётя Ира давала ему деньги. Ругалась, плакала, но давала.

— Сколько лет было Аркадию, когда отец ушёл из семьи?

— Не помню, маленький он был ещё.

— Ирина Максимовна не пыталась вернуть его отцу?

— Нет, ей жалко было Аркашу. Она считала, что с отцом он пропадёт, покатится по наклонной плоскости.

— Насколько я понимаю, он и с ней покатился?

— Ну не совсем. Просто Аркаша ленивый, привык к лёгкой жизни.

— А Ирина Максимовна не говорила вам, что ей надоело содержать пасынка и она больше не даст ему денег?

— Нет, мне она ничего такого не говорила.

— Они ссорились когда-нибудь?

— Постоянно.

— В вашем присутствии?

— Нет, тётя Ира жаловалась, сначала маме, когда она была жива, потом мне. При мне ругались только по телефону, но я сразу же выходил из комнаты.

— Вы не знаете, кому достанется этот дом и всё остальное?

Миша пожал плечами.

— Аркадию, наверное, кому же ещё.

— Ирина Максимовна составляла завещание?

— Понятия не имею, мы никогда не говорили на эту тему.

— А откуда вообще такой дом и всё остальное? — Наполеонов обвёл глазами дорогую мебель.

— Отец тёти Иры основал свой бизнес. Начинал с кооперативов, потом открыл свой обувной магазин, постепенно появился ещё один и ещё. Когда Максима Егоровича не стало, тётя Ира сама занялась магазинами, но потом часть бизнеса продала, оставив один магазин себе.

— А кому именно она продала остальные магазины?

— Братьям Артамоновым.

— Они не пытались уговорить Ирину Максимовну продать и оставшийся магазин?

— Насколько мне известно, не пытались.

— Скажите, Михаил, а вам Ирина Максимовна, — следователь сделал паузу, подбирая слова, — скажем так, не помогала материально?

Парень покраснел до корней волос и замотал головой.

— Нет, вернее, она предлагала, но я отказался.

— Почему?

— Я же не инвалид, руки, ноги, голова целы.

— Но студенту жить нелегко.

— Многим нелегко. Так что теперь, паразитом становиться? — Глаза парня сердито засверкали.

— Почему сразу паразитом. Разве это плохо, когда кто-то близкий помогает встать на ноги?

— Не знаю. Но я сам о себе позабочусь. Впрочем, пока я жил с тётей Ирой, питался её продуктами.

— Она платила вам за уход?

— Да вы за кого меня принимаете?! Она мне как родная тётя! Какие деньги! — возмутился парень.

— Но она говорила вам об оплате.

— Один раз заикнулась, — нехотя признал Муромцев.

— А вы?

— Что я?! — выпустил он иголки. — Я спросил, если бы моя мама заболела, она стала бы брать с неё деньги. Тётя Ира всё поняла, и больше у нас об этом разговора не было.

— Когда вы сегодня сюда приехали, то не вызвали «Скорую». Почему?

— Вы забываете, я учусь в медицинском и сразу понял, что нужна только полиция.

— И всё же?

— Вы что, подозреваете меня? — искренне удивился Михаил.

— У меня работа такая, положено всех подозревать.

— Да, наверное…

— А вы сами кого-то подозреваете?

— Я?! Нет…

— Аркадий мог убить мачеху?

— Не думаю. И она ему не совсем мачеха…

— То есть? Вы же сами только что говорили.

— Наверное, вы меня не совсем правильно поняли или я неточно выразился.

— Так выразитесь точно.

— Тётя Ира усыновила Аркадия.

— То есть стала его приёмной матерью.

— Выходит, так.

— А как у неё было с личной жизнью?

— У кого? — вытаращил глаза Муромцев.

— У покойной.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — промямлил парень.

— У Ирины Максимовны был близкий друг?

— Я её друг.

— Я имею в виду…

— Ах, любовник, что ли? — дошло до Муромцева. — Нет, не было. Она говорила, что после развода с Аркашкиным отцом видеть никого из мужчин не может.

— А друзья, подруги?

— Какие-то знакомые у неё были, но близких я не знаю. Если только тётя Света.

— Кто это?

— По-моему тётя Ира с ней на курорте в Турции познакомилась лет пять назад, и они иногда встречались, перезванивались.

— Как зовут эту подругу полностью?

— Не знаю. Тётя Ира её Светой звала.

— Угу.

— Но её телефон наверняка есть в тёти-Ириной книге и, скорее всего, именно под именем «Света».

— Посмотрим, — Наполеонову не хотелось думать о том, что Свет там может быть не один десяток.

Он придвинул к Муромцеву протокол допроса, попросил прочитать и расписаться.

Михаил молча выполнил его просьбу. На фразу следователя о том, что им, скорее всего, придётся встретиться ещё не один раз, парень ответил, что готов ходить в отделение полиции хоть два раза в день, лишь бы был толк и убийца был пойман. Наполеонов не стал говорить, что, возможно, Селиванова сама свела счёты с жизнью.

Незовибатько сообщил, что отпечатки пальцев имеются практически повсюду, но, скорее всего, большая часть их принадлежит хозяйке и Муромцеву. Более исчерпывающий ответ будет позже.

После того как приехали санитары и увезли тело, группа опечатала дверь и уехала. А Михаил Муромцев ещё долго стоял на пронизывающем ветру в оцепенении и очнулся только тогда, когда снова полил дождь. Он тяжело вздохнул и пошёл на остановку сначала медленно, потом быстрее и наконец почти бегом. Несмотря на это, он всё равно промок почти насквозь, хорошо, что автобус пришёл сразу и ему не пришлось мёрзнуть на остановке.