Сказки темного города. Яд

Наталиса Ларий, 2021

Фэйри-сильные и могущественные существа, военные покровители и защитники. Но так ли это на самом деле там, за безопасными стенами пансиона для девочек, где строптивая реальность заставляет прекрасных красавиц, оказавшихся в затруднительном положении, преклонять перед ними колени? Или, если на все закрыть глаза и пойти по пути добродетели, то тогда, возможно, все не так и печально? Сможет ли лидер клана фэйри темных охотников посмотреть на дочь бывшей куртизанки как на кого-то, кто достоин уважения, или отнесется к ней как к яблоку, которое недалеко упало от своей яблони? Какая тайна влачится по следам юной девушки, которая в роли служанки попадает в шикарный дом того, кто потерял нечто настолько важное в своей жизни, что каждая ночь для него становится темным кошмаром, наполненным болью? И какую роль сыграл лавандовый вкус, проникший в кровь властного и жестокого фэйри, судьба которого с того самого момента стала плести сети из несочетаемых нитей долга, страсти и любви?

Глава 3

— Как она вообще может такое предлагать! — возмущенно проговорила я, смотря в окно движущегося экипажа, который должен был доставить нас с Кристиной к новым местам нашей работы, будь она неладна.

Девушка ничего не ответила на это, только нахмурила брови и пожала плечами.

— И что, ты будешь там теперь полуголая скакать? — не унималась я, поскольку до ужаса переживала за свою подругу, с которой провела бок о бок столько лет.

— Селена, ты же меня знаешь. Я согласилась только потому, что понимала — работать сиделкой не смогу. Ну продержусь от силы может пару недель, а потом вылечу оттуда. Какая из меня сиделка? А деньги отдавать надо, и поскольку выбор того, что нам предоставила эта голубоглазая змея, не велик, то я и согласилась на это. Все лучше, чем в тюрьму угодить за несоблюдение правил и обязанностей. Не знаю, что меня там ждет, но постараюсь изо всех сил сохранить свою репутацию, — едва улыбнулась девушка, пожав мою ладонь, словно успокаивая меня. — И если все будет хорошо, то постараюсь и тебе помочь побыстрее выплатить этот долг, нечего тебе пахать там с тем контуженным фэйри целых два года. А потом кофейню свою откроем, булочки будем печь и шоколад горячий по утрам посетителям варить. Помнишь, как мы в детстве мечтали, — она положила голову мне на плечо и мечтательно вздохнула.

— Шоколад с ванилью и корицей, — закрыв глаза я вспомнила этот манящий запах, витавший по утрам в нашем доме, когда еще был жив отец. — Обязательно откроем, — чмокнула я подругу в макушку.

— Так что не будем вешать нос, — выглянув в окно остановившегося экипажа проговорила Кристина. — А вот и это…злачное заведение, — кивнула она в сторону огромного вычурного дома, отделанного светлым камнем, с высокими колоннами, милыми балкончиками на втором этаже, украшенными цветами, и высокими окнами, занавешенными плотными шторами. — Ну, я пошла, — Кристина натянуто улыбнулась и взяв в руки свой небольшой чемоданчик выпрыгнула из экипажа, затем помахала мне и направилась к входным дверям, за которыми ждала ее неизвестность.

Я же, быстро смахнув набежавшие слезы, махнула извозчику и, когда экипаж тронулся, отрешенно уставилась в окно, еще не до конца придя в себя от тех событий, которые столь стремительно меняли мою жизнь.

Спустя минут тридцать быстрой езды по извилистым улицам города, экипаж притормозил у огромного особняка, огороженного кованым забором.

— Приехали, мадмуазель, — сказал извозчик, открывая передо мной дверь и помогая выйти наружу.

— Спасибо, — кивнула я в ответ и протянула ему монету.

Взяв в руки свой багаж, я окинула взглядом дом, который утопал в зелени необъятных деревьев, растущих на окружавшей его территории. Напряженно выдохнув, толкнула тяжелые двери и зашагала по направлению к белеющим ступеням, ведущим ко входу в особняк. Подойдя ближе, я огляделась по сторонам и невольно нахмурилась, посмотрев на высокие входные двери со стеклянными вставками, через которые было видно довольно-таки богатый интерьер дома. Дернув за колокольчик, сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь сладить с тревогой, охватившей меня. Спустя пару минут дверь отворилась и на пороге появилась высокая женщина средних лет в форменном платье экономки.

— Чем могу помочь? — чопорно спросила она.

— Меня прислала леди Румелия. Я новая сиделка, — сказала я, протянув женщине подписанную фэйри бумагу с рекомендациями.

Женщина взяла в руки бумагу. Нацепив на нос очки быстро прочитала ее и, посмотрев на меня, проговорила строго:

— Вы же без опыта работы.

— Да, — пожала я плечами. — Но в пансионе нас учили всему. Как накладывать повязки, делать уколы, массаж, если нужно. Я терпеливая, трудолюбивая и порядочная.

— И вы думаете здесь вам это поможет? — хмыкнула женщина.

— Ну а что еще должна уметь делать хорошая сиделка? — я едва не вспылила, поскольку насмешливый взгляд этой сухой дамы просто выводил меня из себя. — И, кроме того, если мадам Румелия направила меня сюда, то не вам ведь решать, принимать меня на работу или нет.

Женщина только бровью повела и отойдя в сторону махнула рукой, давая понять, что я могу войти.

Переступив порог и очутившись просто в огромной прихожей, увешанной красивыми картинами, я едва не присвистнула, но вспомнив, что я уже не в пансионе и здесь нужно вести себя не менее чопорно, чем это делает стоящая рядом со мной экономка, я лишь улыбнулась и сказала:

— Здесь очень красиво.

— Да, я думаю вы в своем пансионе такой красоты уж точно не видели. А теперь идите за мной, — кивнула она и повела меня по длинному коридору в отдаленное крыло особняка.

Шагая за женщиной, я, открыв рот, рассматривала внутреннее убранство дома, отметив для себя, что хозяин, скорее всего, очень и очень богатый фэйри, раз даже крыло, где жила прислуга, было с таким вкусом обставлено дорогой мебелью. Зайдя за экономкой в небольшой кабинет, я села на стоящий у дубового стола стул и поставив рядом свой чемодан перевела взгляд на нее.

— Вас ввели в курс дела хотя бы, прежде чем отправлять сюда? — спросила женщина, усаживаясь напротив меня.

Я пожала плечами и ответила:

— Мне сказали только, что нужно быть сиделкой у какого-то фэйри из клана темных охотников. Он кажется граф, так сказала леди Румелия. Вот, собственно и все, что мне говорили об этой работе.

— Нда, я не совсем сиделку имела ввиду, чем слушают, не понятно, — поведя бровью протянула женщина, скривив недовольно губы. — Ладно. Тогда слушайте. Первое, что здесь не должно звучать — это слово «фэйри». Хозяин этого не любит, да и в обществе не принято так обращаться к ним. Странно, что вас этому не учили, — я явно не нравилась этой женщине, поскольку недовольная мина никак не сходила с ее лица.

— Я знаю это. Простите, просто вырвалось, не у людей ведь работать буду, куда от этого денешься, — я правда сглупила, назвав хозяина дома «фэйри».

— Хорошо, но впредь, следите за своей речью, чай, не торговкой пришли работать, — одернула меня она и я едва сдержалась, чтобы не бросить какую-то колкость в ответ на это. — Теперь о хозяине. Его светлость, граф Драган фон Аргон, несколько месяцев назад попал в засаду на приграничной территории и чудом выжил. Но очень пострадал.

— Он лежачий? — выпалила я, но наткнувшись на строгий взгляд прикусила губу и продолжила слушать.

— Он не лежачий, — сухо ответила женщина. — Он не видит. Пока не видит, — уточнила она и я поняла, что не так уж и надолго задержусь здесь, раз есть надежда на то, что фэйри поправится. — Он проходит определенное лечение, и оно дает надежду на то, что зрение к нему вернется. Но это еще не все, — продолжила женщина, пристально наблюдая за мной.

— Господи, а что еще? — спросила я.

— У него нет крыльев, — сказала женщина и я удивленно приподняла бровь, услышав это.

— А что с его крыльями? Нет крыльев…это что, такая прям проблема? — пожала я плечами.

— Сразу видно…далека от понятия того, кто такие фэйри, — пробурчала себе под нос женщина и уже более громко проговорила, — нет, как таковую проблему это не создает. Но вот представьте, что вам отрезали ногу или руку? Будет это проблемой для вас? — прищурила она глаза.

— Но у него же руки и ноги на месте. Ходить может и прочее, — я прекрасно понимала, что она мне говорила и отвечала так только потому, что мне до жути было неприятно то, с каким презрением она смотрела на меня, словно я была какая-то убогая дурочка.

Женщина пропустила мою реплику мимо ушей и продолжила:

— Он боли очень сильные порой испытывает, они его выматывают очень. Он никак не может принять то, что не сможет больше летать. Вы это-то хоть понимаете? — покачала она головой, явно думая, что я бесчувственная донельзя молоденькая вертихвостка, не умеющая сопереживать.

— Понимаю, — уже серьезно проговорила я.

— Ну и хорошо.

— А в чем будут состоять мои обязанности? — задала я вопрос, который ох как сильно меня волновал.

— У графа уже есть помощник, мужчина. На нем лежат основные обязанности по сопровождению или еще чему-то. Вы же будете отвечать за его гардероб, питание, помощь в кабинете, книгу какую почитать, бумаги, письма или еще что-то в этом роде. В общем, быть на подхвате и не более того, — ответила женщина. — Работа не тяжелая. Но это могу сказать только о работе, чего не скажешь о характере его светлости, — тут уже она покачала головой, явно и сама пребывая не в восторге от того, на кого работала.

— И что с его характером? — напряглась я, помня те страшилки, насчет ужасно жестоких, требовательных и строгих сущностей, с которыми мы сосуществовали.

— Характер очень сложный. Не приемлет того, когда ему перечат в чем-то, не прощает ни малейшего проступка или проявлений лени, очень требователен ко всем, кто у него работает. Ну и, плюсом ко всему, находится в очень и очень плохом настроении каждый день, а это сами понимаете, что значит. Поэтому, упаси вас бог сказать что-то против, или же сделать что-то не так, как он сказал, ну или выказать хоть тень малейшего неуважения к фэйри, враз вылетите отсюда без выплаты жалования, — слушая женщину я все больше задавалась вопросом, черт же меня дернул согласиться именно на такую работу.

— Скажите, а до меня сколько уже здесь побывало сиделок? — осторожно спросила я.

— Шесть, — ответила экономка и я едва не присвистнула.

— В общем, надежды на то, что я буду работать здесь долго — нет никакой, — покачала я головой.

— Ну почему же. В этот раз я давала запрос именно на молоденькую девушку на должность помощницы, поскольку ваши предшественницы были уже в возрасте и несмотря на свой довольно-таки колоссальный опыт не могли справиться с работой, поэтому я и подумала, что может ему нужно что-то другое. Может ему нужен кто-то, кто не просто будет выполнять обязанности, а станет для него…другом, — осторожно сказала она и я удивленно приподняла брови.

— Что значит другом? Как я могу быть другом мужчине такого положения и возраста? — моему удивлению не было предела.

— Понимаете, находиться все время рядом с человеком, который видит твои недостатки и при этом понимать, что он смотрит на тебя лишь как на слепого, которому нужно вовремя подать стакан воды, это очень напрягает. Это мое мнение, конечно, но тем не менее. Поэтому я и решила найти кого-то с хорошим воспитанием, образованием и при этом в таком возрасте, когда еще не утрачена та юношеская непосредственность, которая присуща всем молодым людям. Молоденькая, хохочущая барышня рядом с мужчиной — все лучше, чем чопорная дама. Конечно, я не имела в виду то, что у новой сиделки не должно быть опыта. Но раз уж прислали вас, то давайте попробуем, вдруг что да выйдет. Может хоть к вам он будет относиться более терпимо, — усмехнулась она и я поняла, что лед начал таять и она уже более спокойно и дружелюбно смотрит на меня.

— Хорошо, — ответила я. — А в доме кто еще есть, кроме нас с вами?

— Еще конюший, прачка, кухарка и две горничных. Ну а так, здесь часто бывают гости, друзья его светлости. Поверенный дел графа каждый день приходит тоже. Ну и двоюродная сестра с племянниками очень часто живет здесь, и вот тогда тишины уже в доме точно нет.

— Ясно, — только и смогла сказать я.

— Ну так что, вы согласны работать здесь? — женщина явно сомневалась в этом.

— А куда деваться? Выбора то никто большого не предлагал, — печально усмехнулась я.

— Вы должница, наверное? — спросила женщина.

— Да, мать перестала платить за обучение и содержание семь лет назад. Вот теперь и приходится отрабатывать съеденный кусок хлеба.

— А лет то вам сколько?

— Семнадцать, — ответила я.

— Так вы, получается, не окончили еще школу? — удивленно спросила женщина.

— Нет, еще год должна была быть там, но директриса сказала, что с меня достаточно и того, что я семь лет ела и училась в долг, теперь должна идти работать. Так что пока не выплачу камнем висящую на моей шее сумму, не смогу двигаться дальше. А мне бы этого очень хотелось. Хочу закончить колледж для девочек и работать в каком-то приличном месте. Скажите, а за какой период смогу выплатить эту сумму, если буду работать здесь? — я назвала женщине размер моего долга.

— Ну, если будете трудиться хорошо, и хозяин будет к вам расположен, то думаю за год, не больше. Сумма хоть и не маленькая, но хозяин очень хорошо платит всем работникам, часто к праздникам довольно-таки крупные вознаграждения дополнительно выдает, так что спустя год сможете подумать и о колледже, — улыбнулась женщина, которая явно после моих слов поняла, что первое впечатление, которое у нее сложилось обо мне, было ох каким обманчивым.

— Скажите, а кто же его так? Крылья и прочее…, — нахмурилась я.

— Вервольфы, кто ж еще. Их наемники работали, — ответила экономка. — Он ведь лидер клана темных охотников, после отца своего занял такое положение среди них. В тот день он должен был подписывать соглашение какое-то важное, да попал в засаду на дороге. Сцепился с одним из нападавших, а тот ему в глаза да пылью жемчужной и сыпанул, а когда его светлость упал, то клинком снес ему крылья. Наемников-то было втрое больше, многие из его отряда тогда погибли. А графа его друг спас. Вот так вот, — вздохнув сказала экономка.

— Да уж, печально, — ответила я. — А вас как зовут?

— Мадам Авитэль, — ответила она.

— Авитэль… Вы полукровка что ли? — окинув взглядом эту красивую женщину средних лет спросила я, поскольку люди таких имен своим детям не давали.

— Да. Мой отец был фэйри. Мама — человек, — усмехнулась женщина.

— А я одна здесь человек? Или еще кто есть? — осторожно спросила я.

— Вы будете одна. Остальные полукровки.

— Понятно, значит я как белая ворона здесь буду, — скривила я нос, поскольку ну очень не хотелось быть ею среди тех, кто в кругах фэйри считался явно выше по статусу, чем люди.

— Ну, не скажу, что прям как белая ворона, но да, в этих стенах люди редко бывают. В основном приближенные к его величеству только, — ответила женщина, глядя в упор на меня.

— Кто бы сомневался. Голубая кровь, им везде двери открыты, — хмыкнула я. — Я понимаю, что сейчас задам не очень тактичный вопрос, может, но скажите, как ваш хозяин относится к людям? Если здесь одни полукровки, это наталкивает на мысль…

Женщина повела бровью и подумав ответила:

— Да как вам сказать. Относится не плохо, но, тем не менее, вы должны понимать, что несмотря на то, что фэйри живут бок о бок с вами, они очень осторожно по началу относятся к вашему виду, поскольку люди более хитрые, не всегда честные и далеко не всегда порядочные, в отличие от фэйри, которые уважают правду, никогда не лгут и всегда выступают за справедливость, а также не приемлют фальши и подхалимства. Но вы, мне кажется, обладаете всеми теми качествами, которые присущи порядочной стороне человечества. А теперь, если нет вопросов, пойдемте, я покажу вам вашу комнату и дом.

— Да, конечно, — я улыбнулась и взяв в руки свой чемодан пошла следом за женщиной, с раскрытым ртом рассматривая окружающую обстановку.

Когда мы поднялись на второй этаж по красивой белоснежной лестнице, мраморные ступени которой были покрыты кроваво-красной ковровой дорожкой, я спросила:

— А я что, буду жить не в крыле для прислуги?

— Нет, — ответила женщина, открывая мне дверь одной из комнат, находящихся в просторном коридоре, уставленном цветами. — Вы будете жить здесь, поскольку вдруг его светлости что-то понадобится среди ночи или еще что, не будет же он звать вас через весь дом? А так, его спальня напротив вашей, и вы в любую минуту сможете ему помочь.

Едва я только ступила на порог комнаты, то из моих уст невольно вырвался восхищенный возглас:

— Господи, как красиво! — моему взору открылась просто невероятная картина.

Большая комната, одну из стен которой занимало огромное окно, занавешенное тоненькими, словно паутинка, шторами, больше походила на комнату принцессы и уж никак априори не могла служить пристанищем для служанки. Белая мебель с золотистыми узорами в виде цветов, милый туалетный столик с большим зеркалом, огромный белоснежный ковер на полу, лампы в виде прозрачных лилий и высокие цветы, все это создавало невероятную атмосферу и мне казалось каким-то волшебным местом.

— Хозяин любит уют и красивые вещи, поэтому в доме каждая комната — нечто особенное, — проговорила женщина, проследив за моим восхищенным взглядом.

— Не поэтому, — усмехнулась я, — а потому, что у него есть финансовые возможности на это. Мы все любим комфорт, но кто-то может позволить себе купить лампу стоимостью в годовое жалование горничной, а кому-то денег хватает только на то, чтобы снять закопченную комнатушку на чердаке какого-то дома.

— А вы что-то имеете против доходов тех, кто заработал их тяжким трудом в свое время? — послышалось позади меня, и я взвизгнув подпрыгнула от испуга.

Резко повернувшись, я увидела перед собой очень высокого, грациозного и элегантного мужчину лет тридцати пяти. Иссиня-черные, модно подстриженные волосы, правильные, словно отточенные черты лица, прямой нос, четко очерченные скулы и губы с тенью презрения в улыбке с украшавшей их небольшой родинкой в уголке, натренированная фигура, каждый мускул которой словно прорисовывался под дорогущей одеждой, подчеркивающей его статус. В каждой его черте было что-то дьявольское, присущее тем фэйри, которых мадам Дизар в шутку называла породистыми. Я знала, что смягчил бы этот жесткий образ голубоглазый взгляд мужчины, но поскольку его глаза закрывала черная повязка, то восприняла я его исключительно как нечто неземное и властное. От мужчины шла такая мучительно-спокойная энергетика, что мне с моим вечно взбалмошным нравом даже стало не по себе.

Я застыла в каком-то немом ступоре, не зная, что мне отвечать. Фэйри же недовольно повел бровью и вновь спросил стальным голосом:

— Так я дождусь ответа на свой вопрос или нет?

— Простите, — придя в себя ответила я. — Я не хотела сказать ничего плохого. Просто констатировала факт, который, к сожалению, отражает реальность жизни многих простых людей и не более того. Если ваша семья добилась такого положения и богатства тяжким трудом, как сказали, то это может только вызывать уважение.

Мужчина ничего не ответил на это, задав опять вопрос мне:

— Как вас зовут?

— Селена…ваша светлость, — сказала я, напрочь забыв, как нужно обращаться к нему по правилам этикета.

— Селена, — протянул он и жестко спросил у Авитэль, — почему человека мне нашли в помощницы?

— Так…, — испуганно проговорила экономка, — я не думала, что это будет какой-то проблемой. Просто попросила найти воспитанную, образованную помощницу с хорошими манерами, которая бы смогла достойно выполнять свои обязанности.

— А что, мы, люди, какие-то ущербные по сравнению с вами? — сухо бросила я, поскольку его такой тон просто выбил меня из колеи.

— Нет, просто вам не всегда можно доверять. А мне здесь подобного рода личности не нужны, — резко оборвал мою речь мужчина.

— Ваша светлость…, — неуверенно проговорила экономка, явно желая больше сгладить то, что она приняла такое решение, чем заступиться за меня. — Девочка молоденькая очень. Она только из пансиона. Там всегда дают хорошее воспитание и образование. Будь она откуда-то из другого места, я бы не дала ей и порога переступить, не то что работать здесь.

— Да чего вы оправдываетесь? Если не угодна я здесь, могу уйти, — пожала я плечами, в глубине души до ужаса боясь потерять это место работы, поскольку в кабаре идти не хотелось.

— Да, я могу послать еще за кем-то, может найдут все-таки кого из полукровок, — быстро прощебетала экономка.

Мужчина какое-то время стоял молча, затем ответил безразличным тоном:

— Нет, работайте. Через пол часа жду вас в кабинете, — сухо кинул он мне и развернувшись вышел из комнаты, постукивая своей тростью.

— Я точно здесь надолго не задержусь, — прошептала я больше для себя, чем для Авитэль. — Куда мне с таки работать? Он же как айсберг, холодный и непрошибаемый, да и характер. Вы, наверное, правду сказали…не из легких.

— Да, есть такое, — нехотя ответила экономка. — Но вы должны ведь думать о том, что вам нужно долг выплачивать, поэтому грейте себя мыслью, что всего год и вы со спокойной душой посмотрите в окно завтрашнего дня.

— Если продержусь здесь, — угрюмо буркнула я.

— Да, если продержитесь, — экономка приподняла бровь, даже не пытаясь скрыть мысли о том, что все это под вопросом, затем кивнула мне на лежавшую одежду на кровати, — переоденьтесь, приведите себя в порядок и идите в кабинет его светлости, — с этими словами она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Раскрыв чемодан, я вытащила свои немногочисленные вещи и разложив их по полкам надела простое синее платье с белым воротничком-стойкой, которое было уже приготовлено для меня. Проведя рукой по приятной шероховатости платья, я отметила про себя, что даже одежда для служанки в этом доме была пошита из довольно-таки недешевой ткани, но вот чем это было, то ли заботой о тех, кто поддерживал порядок в этом доме, или же хозяин просто и правда любил окружать себя достойными его положению вещами. Собрав свои длинные волосы в высокую прическу, решив не завязывать их в тугой пучок, как того обычно требовали от служанок, поскольку раз хозяин дома не видел, то и сделать можно было что-то более красивое, чтоб не выглядеть совсем серой мышью, я придирчиво оглядела себя и направилась в коридор.

— Смотри, куда идешь! — проворчал кто-то сверху, едва только я закрыла дверь.

Испуганно присев я подняла глаза и увидела мальчика лет пяти, который порхал под самым потолком, цепляя что-то к дверному проему.

— Тшшш, — прошептал мне маленький фейри, приложив к губам палец. — Ты меня не видела! — с этими словами он мигом слетел вниз, порхая на своих серебристых, прозрачных крылышках.

Я улыбнулась, наблюдая эту картину, поскольку малышей фэйри никогда не видела во время полета и этот смешной мальчуган вызвал у меня некое подобие умиления, поскольку выглядел он очень необычно в ареоле отбрасываемых от его крыльев разноцветных отблесков. Затем перевела глаза на потолок и увидела, что там прицеплен небольшой букетик цветов желтого цвета. Пожав плечами, я стала спускаться вниз по лестнице, не представляя себе, для чего малыш прикрепил цветы у потолка. Остановившись у дубовой двери в кабинет, я выдохнула и набравшись смелости постучалась.

— Проходите, — послышался строгий ответ изнутри и толкнув дверь я переступила порог.

Мужчина сидел за столом и что-то диктовал молодому светловолосому юноше, который лишь мельком взглянул на меня, затем снова опустил глаза к бумаге.

— Подпишите здесь, — закончив писать он помог графу найти на бумаге нужное место и когда тот сделал пару росчерков пером, забрал письмо и сложив его проговорил, — его величество просил передать, что лекарь приедет через несколько дней и тогда уже останется всего одна процедура, после которой, будем надеяться, вы сможете вернуться к своей прежней жизни. Он очень ждет этого, поскольку без вашего бдительного контроля вервольфы начинают наглеть и уже участили свои вторжения на приграничные земли.

— Передайте королю мою благодарность, — без тени каких-либо эмоций проговорил граф и едва уловимым жестом руки дал понять юноше, что он может быт свободен.

Дождавшись, пока поверенный, а это был именно он, покинет кабинет, я мельком окинула взглядом помещение, которое было столь же шикарно обставлено, как и остальная часть особняка, с одной только разницей — здесь царила какая-то особенная атмосфера, чисто мужская. Стена позади письменного стола была полностью увешана сверкающими клинками, бросив взгляд на которые я поняла, что многие из них были достаточно древними на вид, над каминной полкой располагались также какие-то сабли, рапиры, шпаги и прочие виды колющего и режущего оружия, в одном углу располагался большой глобус, а возле входной двери одиноко стоял макет рыцаря с огромным мечом в руках. Когда я перевела взгляд на мужчину, то проговорила:

— Здесь столько оружия! Вы коллекционер? — улыбнулась я.

Мужчина повел бровью и строго спросил:

— Я с вами заговаривал?

— Что простите? — улыбка вмиг сползла с моего лица.

— Я спрашиваю у вас. Я с вами заговаривал или что-то спрашивал?

— Н..нет, — испуганно ответила я.

— Первое правило, мадмуазель. Если я к вам не обращаюсь, то вы должны молчать, пока не разрешу вам говорить со мной. Правило второе — больше не хочу слышать этот ужасный запах духов, которые вы на себя наносите. Не можете позволить себе что-то хорошее, лучше не пользуйтесь вообще ничем. И третье. Ходите тише, будьте так любезны, стук ваших каблуков слышно за милю.

Я расширенными от испуга глазами смотрела пару минут на мужчину, затем, когда до меня дошел смысл всего сказанного, я едва смогла сдержать слезы на глазах, поскольку не думала, что меня так беспардонно будут унижать в этом доме. Собравшись с мыслями, я ответила, едва сдерживаясь, чтобы не нагрубить ему:

— Как скажете, ваша светлость, — сделала я акцент на его титуле, — розовую воду, которая так раздражает ваш утонченный нюх, я использовать больше не буду. Говорить буду только тогда, когда вы мне позволите. Ну а насчет туфель…извините, но пока купить другие не могу себе позволить, а эти у меня единственные, в пансионе было принято носить обувь на небольшом каблуке.

— Спасибо за понимание, — сухо бросил мужчина. — Насчет обуви, скажете об этом Авитэль, она привезет вам то, что здесь носить приемлемо.

— Хорошо, — тихо ответила я и замолчала, не в силах выносить этот надменный тон.

Живя за стенами пансиона, где практически никто не выделялся на фоне других, я никогда не сталкивалась с другой стороной мира, которая знала, что такое красивая, дорогая одежда, шикарное жилье и отсутствие каких-либо финансовых проблем. Поэтому, в тот момент, когда мужчина так высказался насчет моей и правда дешевенькой, обычной розовой воды да моих грубых туфель, которые издавали при ходьбе не такой уже и громкий стук, я почувствовала себя такой никчемной, что мне жуть как стало тяжело дышать в этом слащавом, роскошном доме, хозяин которого, скорее всего, презирал всех, кто не мог позволить себе жить выше среднего уровня.

Отойдя к окну, я молча стала возле него и отрешенно уставилась в одну точку, пока граф докуривал сигару и водил рукой по листам бумаги. Делал он это довольно-таки долго и меня в конце концов одолело любопытство, поскольку не понимала, что за манипуляции он проделывал с бумагой.

— А что вы делаете? — не удержалась я от вопроса и тут же прикусила язык.

Пальцы мужчины замерли на бумаге, и он вновь гневно нахмурился.

— Простите, — прошептала я. — Не хотела вам мешать.

Он вскинул голову и сказал мне спустя какое-то время:

— Подойдите сюда.

Я неуверенно поднялась на носки, чтобы не раздражать его еще больше стуком своих каблуков, и подошла к столу.

— Ближе, — недовольно проговорил мужчина и я встала совсем рядом с ним. — А теперь руку дайте.

Я неуверенно протянула ему свою руку, и он взял мою ладонь в свою.

— А теперь глаза закройте, — все таким же беспрекословным тоном проговорил он.

Я закрыла глаза, и мужчина положил мою ладонь на лист бумаги, проведя пальцами по ее поверхности. В моей голове словно прошептал кто-то строки из какого-то письма и я испуганно открыла глаза.

— Это как так? — я посмотрела на лист бумаги, на котором был написан обычный текст, только кроваво-красными чернилами.

— Это специальные чернила, их готовит одна из ведьм–целительниц ковена Эндрагора. Потерявший зрение может читать написанное этими чернилами через пальцы, — ответил он.

— Но ведь ковен Эндрагора — враждебный нам, — проговорила я. — Как она может готовить вам такие чернила? Вы ведь наш союзник.

— У нее выбора нет. Она в заточении в нашей тюрьме, — спокойно проговорил фэйри, не отпуская моей руки.

— Ясно, — нахмурившись проговорила я и попыталась выдернуть свою руку.

Фэйри же в ответ на это, крепко сжав ее, спросил:

— Кто ваши родители?

— Родители? — пролепетала я, не зная, что отвечать ему. — Папа был моряком, но он погиб, когда мне исполнилось шесть лет. А мама…мама шила одежду, — наконец сказала я, решив умолчать о том, кем была на самом деле моя мать.

— Почему врете? — спокойно спросил мужчина.

— Вру? Я не вру! — хрипло ответила я, внутренне выругавшись, поскольку напрочь забыла, что передо мной фэйри из клана темных охотников, а он мог на раз и два почувствовать ложь, стоило ему только прикоснуться к правой руке человека во время вопроса и если человек не сопротивлялся, то вся подноготная его ответа считывалась просто на ура.

— Врете. Не люблю ложь, — он небрежно отпустил мои пальцы, скривив свои красивые губы в презрительной усмешке.

— Иногда проще соврать, чем говорить кому-либо правду, — тихо ответила я.

— Я так не думаю. Правда всегда заслуживает уважения, в отличие от лжи, — ответил мужчина. — Почему вы сейчас соврали? Что такое ужасное в вашей правде о родителях, что вы вынуждены врать мне? — строго спросил он.

— Мне можно не отвечать на этот вопрос? — со слезами на глазах спросила я, поскольку просто не могла озвучить вслух то, что знала о своей матери.

— Нет, нельзя, — мужчина протянул мне свою раскрытую ладонь, — вы не представляете себе, в чей дом попали, мадмуазель. Мне не нужны здесь ненадежные люди, поэтому я вас и проверяю. Вы не фэйри и не полукровка, вы — человек, а я очень осторожно отношусь к вашему виду.

— Почему? — нахмурилась я.

— У меня есть на то свои причины. Ну так как, ответите мне на вопрос о ваших родителях? — уже более жестко спросил он, все так же держа раскрытой свою ладонь.

Я нехотя положили свою ладонь на его и ответила, понимая, что у меня просто не было выбора:

— Про отца я вам сказала правду. Про маму же…, — мой голос дрогнул, — когда папа погиб, мама вынуждена была пойти не очень хорошим путем, чтобы прокормить и меня и себя. Я не знаю, насколько это правда, поскольку я с ней не общалась с того самого времени, как она оставила меня в пансионе, но моя подруга сказала как-то, что моя мама — куртизанка. Поэтому и не хочу говорить об этом. Я ее не осуждаю, но говорить об этом ни с кем не хочу, — по моим щекам покатились слезы, и быстро смахнув их ладонью свободной руки, я нервно выдохнула.

Мужчина молчал пару минут, затем задал еще вопрос:

— У вас нет никаких скрытых мотивов нахождения в моем доме?

— Нет, что вы! — воскликнула я. — Мне нужно выплатить долг и не более того. Меня направили сюда от пансиона. Господи, какие еще могут быть мотивы? Мне семнадцать лет, ваша светлость! Я мир наблюдала в своей жизни только в те редкие минуты, когда нас выводили в церковь или же когда ходила исполнять какие-то мелкие поручения директрисы! А вы мне про какие-то мотивы, — моему возмущению просто не было предела.

— Вот теперь правда, — он едва заметно улыбнулся, осторожно сжав мои пальцы. — И запомните, кем бы не были ваши родители, они у вас самое дорогое, что может быть. Куртизанка, королева, или же она шила платья…какая разница. Для вас она просто мама. Помните об этом, — он отпустил мою руку, и я облегченно вздохнула. — А теперь идите. Я хочу побыть один.

— Но я же вам ничем так и не помогала! — воскликнула я.

— На данный момент я в вас не нуждаюсь и хочу побыть один, — строго проговорил мужчина. — Селена, вы здесь не привязаны ко мне. Если мне нужна будет ваша помощь, я вам скажу об этом. А сейчас идите, до завтрашнего вечера можете быть свободны. Освоитесь, отдохнете и начнете тогда уже работать.

— Хорошо. Простите, — я сделала реверанс и вышла из кабинета, направившись в свою комнату.