Сказки темного города. Равновесие

Наталиса Ларий, 2021

Темные, светлые, люди…у всех свое место в мире. Но только не в Астрадаре, правящий ковен которого много веков назад занял свою непоколебимую позицию, открыв свои двери для тех, кто шел иным путем, заставляя с ненавистью смотреть на них ковен или клан, к которому они принадлежали по праву рождения. Темные тянут к нему свои лапы, светлые закрывают глаза, отказывая в помощи, люди соблюдают нейтралитет. Так что же или кто остановит падение столь прекрасного места, которое остается один на один со своей погибелью? Кто обуздает бешеный нрав голубоглазого верховного ведьмака темных земель, для которого падение Астрадара является личной вендеттой? Что делать молоденькой полукровке, с ужасом преклоняющей колени перед тем, кто играючи вершит ее судьбу? И что будет со всеми теми, кто, пытаясь выстоять, запутывается в тех недосказанных строках судьбы, которые пишет древняя сила.

Глава 2

— Фрэя, Фрэя, проснись, — сквозь сон услышала я и почувствовала, как меня кто-то тормошит.

Открыв глаза, я увидела подле себя Клариссу.

— Ты чего? — потянулась я.

— Лиана пропала.

— Как пропала? — сон как рукой сняло, и я вскочила с постели.

— Да так, не пришла домой вчера вечером. Родители думали она восход встречать осталась на озере вместе со всеми, а когда все разошлись, а Лианка домой так и не вернулась, то поняли, что с ней что-то случилось.

— Господи, что ж с ней произошло? — меня прям затрясло от мысли, что Лиана могла попасть в какую-то нехорошую историю, хотя на этих землях ничего такого никогда не происходило, но для всего всегда мог быть первый раз.

— Не знает никто. Отец с дозорными прочесывает все окрестности, даст бог найдется, — озабоченным тоном сказала Кларисса. — Это я виновата, с этой Дианой. Столько ей наговорила, а оно ей как серпом по сердцу оказалось. Что теперь будет? И не найдешь ее, была б хоть светлая полукровка, а так темная.

— Давай не будем раньше времени бить тревогу, — встала я с постели и начала быстро одеваться. — Я пойду к Листир сейчас и поговорю с ней насчет Лианы, когда она найдется ей нужна будет помощь. Теперь и я это вижу.

— Я с тобой, можно? — спросила Кларисса.

— Конечно, пойдем, — я вышла из комнаты и схватив со стола свежеиспеченный бабушкой пирожок, наспех съела его, затем взяла под руку Клариссу и быстро пошла в резиденцию ведьмы.

Старинный замок, в котором располагалась резиденция верховных уже не одно столетие, поражал своим величием и утонченной красотой. Стоящий на возвышенности склона горы Астрадар, ведь именно в честь этой мрачной скалы и были названы земли, белокаменное сооружение приковывало к себе взгляд не только тех, кто видел его впервые. Все мы, кто каждый день мог его созерцать, все равно, бросая взгляд на замок, не могли не любоваться ним — высокие каменные белоснежные стены словно светились в лучах заходящего и восходящего солнца, а массивные кованые решетки на узких окнах с витражами пугали и манили одновременно. Для всех он был не просто резиденцией верховной ведьмы, а еще и замком тайн, хранящихся в его огромной библиотеке, которую бережно собирало не одно поколение правящего ковена. Каждый житель мечтал взять хотя бы одну книгу из легендарной библиотеки, но пользоваться ею могли только высшие ведьмы и их приближенные, остальным же доступ к многовековой мудрости был закрыт, ведь книги были разными, многие из них содержали в себе древнюю, темную информацию, которую не каждому можно было доверить.

Я навсегда запомнила тот день, когда я, еще совсем маленькая полукровка, впервые переступила порог этого замка. Закрыв глаза, до дрожи вспоминала то ощущение, которое испытывала, слушая гулкое эхо своих шагов по бесконечным, запутанным коридорам, длинным, пустым и таким родным. Не знаю, почему я так тогда чувствовала, но ощущение, что замок мне не чужой, никогда меня не покидало и сейчас. Помнила и то, как оглянувшись и удостоверившись, что никто не видит меня, я проводила с благоговением рукой по старинным гобеленам на стенах, поражаясь их красотой, как дотрагивалась до тяжелых кованных рукояток факелов, бросающих причудливые блики на белоснежные стены, как с интересом рассматривала огромные двери с бронзовыми ручками в виде пасти грифона, за которыми находился тронный зал Листир, который заслужил в моем сердце отдельную нишу для восхищения — стены, обитые темно-красным атласом, покрытым золотистыми узорами в виде герба Астрадара, жарко пылающий огромный камин, отбрасывающий яркие блики на мраморный белоснежный пол, старинная мебель из красного дерева и огромная шкура белого медведя, лежащая около самого трона, на котором практически никогда не восседала Листир, считая этот атрибут величия чересчур вычурным для себя. Была она настолько приближенной ко всем простым жителям Астрадара, что встреть ее кто-то, кто не знал, просто на улице, никогда бы не подумал, что эта красивая брюнетка с тонким станом и великолепными зелеными глазами на самом деле правит этими чудными землями. Шлепая тогда босиком по гладкому мрамору, я шмыгала носом и с ужасом смотрела на Листир, думая, что она превратит меня в какую-то жабу или козу за мой проступок, ведь сорванные цветы на священном лугу около озера бережно хранились всеми жителями Астрадара и только мне почему-то тогда захотелось нарвать этих цветов и принести их домой, но была я поймана хранителем леса и притащена к самой верховной ведьме для, как мне казалось, хорошей трепки. С ужасом и восхищением взирала я тогда на красавицу, мягкой поступью идущую ко мне. Я всегда восхищалась ведьмами Астрадара, отличительной чертой которых были великолепные длинные волосы цвета воронова крыла и прекрасные глаза изумрудного цвета, обрамленные невероятно длинными ресницами, которые, казалось, отбрасывали тень на лицо их обладательницы.

Я так сосредоточилась на воспоминаниях, что, спотыкнувшись, едва не упала с огромной лестницы, ведущей к входу в замок.

— Осторожнее, — прошипело что-то совсем рядом, и я удивленно оглядевшись успела увидеть только мелькнувший между камнями хост змеи.

— Это ты сказала? — спросила я у Клариссы.

— Что сказала?

— Ничего, — махнула я рукой, зная, что подруга любила порой подшучивать над полукровками, что проделала и в этот раз.

Страж у замка пропустил нас внутрь, и мы направились в зал, где по обыкновению проводила свободное время Листир. Постучавшись и услышав разрешение, мы тихонько отворили дверь и вошли в зал, в котором уже собрались родные и близкие Лианы, которые при виде нас замолчали и все как один посмотрели в нашу сторону.

— Проходите, девочки. Хорошо, что вы здесь, — устало сказала Листир, жестом указав нам на место рядом со всеми.

Когда мы сели за большой длинный стол в центре зала, за которым Листир обычно проводила переговоры, она сказала:

— Вы уже знаете, что Лиана пропала. Дозорные прочесывают лес и окрестности в надежде найти хоть какие-то следы, но пока безрезультатно. Темную полукровку нельзя отследить магией, а это усугубляет положение Лианы. Может у вас есть хоть какое-то предположение, что могло случиться с ней? Вы ведь лучшие подруги.

Мы с Клариссой переглянулись, и я ответила неуверенно:

— Я могу только предполагать, но мне кажется, что Лиана сама ушла. Только вот куда, не знаю.

— Почему ты думаешь, что сама? — тихо спросила заплаканная мать Лианы, которая дрожащими руками судорожно сжимала платок.

— Она расстроилась вчера очень, — посмотрела я на Клариссу, которая кивком головы поддержала меня. — Из-за обручения Моргана.

Листир удивленно приподняла бровь, но ничего не сказала.

— И ты думаешь, что она могла что-то с собой сделать? — строго спросил отец Лианы, стрикс.

— Не думаю, что Лиана что-то с собой сделает, — сказала Кларисса. — Скорее всего, ей просто нужно побыть одной и все. Пройдет какое-то время, она остынет и вернется, ведь так? — посмотрела она на меня.

— Я не знаю, правда, — пожала я плечами обреченно, понимая, что совсем не знала свою подругу, с которой дружила с самих пеленок.

— Но что-то же кто-то должен был видеть! — заголосила несчастная мать Лианы.

— Это я недоглядел, — отец Лианы встал и подошел к окну, устало оперевшись на подоконник. — Я должен был предугадать, что ей трудно справляться с эмоциями, сам ведь таким же был и знаю, что наша темная сторона правит нашими поступками сильнее чем разум.

— Не кори себя, Аскель, — Листир подошла и положила мужчине руку на плечо, словно пытаясь утешить его. — Мы все не доглядели. Полукровки Астрадара наши общие дети и на нас всех лежит ответственность за них. А в особенности виновата я. Я всегда думала, что нужно больше уделять внимание тем, кто наделен силами, а теперь понимаю, что полукровок нельзя оставлять один на один со своей сущностью, они ведь так же должны учиться владеть собой, как и все наши жители, наделенные способностями.

— Да при чем здесь способности?! — сказала я, видя, что взрослые копаются не в том, в чем нужно. — Она просто влюбилась, а когда поняла, что Морган для нее недосягаем стал, вот и выкинула такое.

— Фрэя, ну что ты такое говоришь? Ну какая влюбленность, она же еще ребенок! — сказал строго отец Лианы.

— Это для вас она ребенок, а ей уже шестнадцать лет, она молоденькая девушка, а не ребенок, — сказала я так, словно взрослые были какими-то неразумными существами.

— Фрэя права, мы порой не замечаем, что наши дети взрослеют, а потом сталкиваемся с такими ситуациями и понимаем, что где-то не доглядели, где-то не обратили внимание, — заплакала мать Лианы.

В этот момент в зал вошел дозорный и откланявшись Листир сказал:

— Мы нашли следы девочки. Она несколько часов назад пересекла южную границу с Золотым пеплом.

— Как? — воскликнула Листир.

— А вы спросите у нее, — дозорный подал знак и в зал практически втащили Нуру, четырнадцатилетнюю девчонку-ведьму.

Маленькая, худенькая девочка с длинными засаленными волосами и чумазым лицом враз огрызнулась, как только ее отпустили. Выглядела она этаким бездомным существом, хоть и имела хороших родителей. В венах Нуру текла кровь болотных ведьм и хотя такое родство было дальним, но именно в этой девочке взрывная магия решила, что с нее достаточно уже дремать и бездействовать, поэтому Нуру и выглядела и вела себя так, как подобало себя вести вредной, маленькой болотной ведьме, которая не любила подчиняться никаким правилам и законам мирного Астрадара.

— Говори, — дернул ее раздосадованный дозорный, которому Нуру явно потрепала нервы за то короткое время, что он вел ее в замок.

— Отстань, — обиженно прошипела девочка.

— Нуру, солнышко, скажи нам, что ты сделала? — Листир опустилась перед ней на колени и бережно взяла ее за плечи.

Нуру пару минут смотрела на Листир, потом ее губы затряслись, и она расплакалась.

— Я не знала, что она хочет покинуть Астрадар, — вытирая чумазые щеки сказала она. — Она сказала, что ей нужны травы, которые растут только на той границе. Она ведь краски делает, а в Астрадаре таких трав нет. А привозит их ей всегда отец Фрэи, а раз до его приезда еще очень долго ждать, то она обратилась ко мне, чтобы я дала ей зелье, которое помогло бы пересечь границу ей. Я не думала, что она хочет уйти.

— Бог мой, Нуру, твоя магия уже на таком уровне! — удивленно сказала Листир.

— Да, я много что могу уже! — не без гордости сказала девчушка.

— И она больше ничего не сказала? — Листир вытерла мокрые щеки Нуру и встала с колен.

— Она просила передать это Фрэе, — девочка протянула мне свою ладонь.

Я подошла к ней и строго сказала:

— Это не как в прошлый раз, когда ты взяла меня за руку и я потом две недели ходила с ожогом?

— Нет, не бойся, я просто передаю ее послание, — Нуру расстроенно шмыгнула носом.

Осторожно взявшись за руку Нуру, я закрыла глаза и в своей голове услышала голос Лианы.

— Она не вернется, — растерянно посмотрела я на родителей Лианы. — Она ушла искать ваших кровных родственников, — сказала я и увидела в глазах Аскеля дикое разочарование.

Лиана всегда отличалась от всех в Астрадаре. Она единственная очень болезненно воспринимала отсутствие силы и принадлежность просто к каким-то полукровкам. Лиана, даже когда была совсем крошкой, с диким разочарованием смотрела на тех, кто по праву пользовался своими способностями и всегда мечтала, что придет день и отец решит вернуться на земли Золотого пепла, где она сможет подать прошение ковену Лазаря на то, чтобы ее, как темную полукровку, приняли в семью отца, древнюю династию стриксов, ведьм, которые по ночам могли превращаться в кровожадных птиц, если их кто-либо выводил из душевного равновесия в человеческом облике. Отец Лианы был стриксом, но, в свое время, познакомившись с матерью Лианы понял, что его образ жизни будет опасен для семьи и единственное место, где его опасный облик будет под контролем, был Астрадар, поэтому шестнадцать лет назад Листир пустила на земли Астрадара красивого черноглазого ведьмака-стрикса и его беременную женщину, которая в тот же вечер родила маленькую девочку, Лиану, тем самым пополнив ряды полукровок. Лиана росла смышленой малышкой и с каждым годом все больше и больше походила на своего отца, с одной только разницей в том, что отец был чистокровным темным, Лиана же была просто полукровкой без темных сил. Но вот взрывной темперамент она переняла с точностью до последней капли и справляться с ним, как мне казалось, Лиана просто не хотела потому, что глубоко в душе желала быть похожей на опасных стриксов и гордилась, что именно их кровь текла в ее венах.

— Листир, — обратился было Аскель к ведьме, но та лишь движением руки приказала ему молчать.

— Я все понимаю, Аскель, что она твоя дочь и прочее. Но ты правила знаешь. Если полукровка приняла решение покинуть земли Астрадара и решила искать себя там, откуда родом текущая в ее венах кровь, это ее выбор и возвращать ее не дозволено. Она сама должна выбрать то место, которое она назовет домом. Вы должны дать ей возможность выбрать жизненный путь, — тоном, не терпящим возражения, сказала Листир.

— Но она ведь еще ребенок! — возразила мать Лианы.

— Если она смогла проделать все то, что проделала, движимая желанием покинуть Астрадар, значит она уже не ребенок.

— Пожалуйста, Листир. Ты ведь можешь обратиться к ковену Лазаря, чтобы они вернули нашу девочку домой, — хриплым голосом сказал Аскель.

Листир подошла к окну и спустя минуту молчания сказала:

— Мы не в том положении сейчас, чтобы просить у них что-то. Они спят и видят, чтобы все темные встали на сторону их ковена и Лиану они примут с распростертыми объятиями назло всем нам. Она темная полукровка, ей бояться нечего там. Поэтому примите все как должное и запаситесь терпением. Верьте, что ваша дочь одумается и вернется домой.

Я с ужасом слушала Листир и вспоминала слова Вольфа о том, что всем полукровкам не поздоровится. Он, правда, не уточнял, коснется ли это все темных, поэтому в душе у меня теплилась надежда на то, что к Лиане это отношения не имело, хоть и прекрасно понимала, что жизнь ее ждала там незавидная и вряд ли ковен стриксов будет рад принять в свои ряды дочь того, кто в свое время отрекся от своих сил и семьи ради любви.

–И что нам теперь делать? — едва сдерживая эмоции спросил Аскель. — Просто сидеть здесь, в Астрадаре, и уповать на то, что мой ковен будет так любезен, что не выпотрошит мою дочь?

— Аскель, темные не трогают ваших полукровок, ты знаешь это, — успокаивающим тоном ответила Листир.

— Сейчас такое время наступает, что никто не знает, кого тронут, а кого нет, — устало проговорил Мортимер, старый вервольф, который возглавлял совет при Листир. — Ты сама знаешь, что могут зацепиться за малейшую ниточку, чтобы развязать войну. Я бы отправил кого-то за ней, или я думаю девочка попадет в беду несмотря на то, что она темная и имеет право вернуться к истоку своей крови. Если тронут одну полукровку, остальные обозлятся на тебя за то, что ты ничего не сделала и вот тогда начнется раздор уже внутри самого Астрадара, а именно это нам сейчас не желательно. Доран может и не пойдет на уступки, и не выдаст Лиану, но то, что ты все равно должна обратиться с просьбой выдать девочку, это неоспоримо.

Листир, нервно барабаня по столу своими красивыми длинными пальцами, пару минут молчала после слов Мортимера, затем повернулась к Аскелю и сказала:

— Ты как никто другой знаешь Дорана и знаешь, что он не только не выдаст девочку, а еще и сделает все назло Астрадару. Я не могу рисковать и нарушать правила, придуманные не мной, а целыми поколениями. У всех жителей Астрадара есть право на выбор, пойми это. Шестнадцать лет — это не пять, она совершила обдуманный поступок, покинув наши земли. Прошу, пойми меня и не иди против моего решения. Это очень важно для всех.

Пока Аскель слушал Листир, его и без того темные глаза стали практически черными. Я понимала Листир, но также и понимала Аскеля, для которого его дочка была единственным сокровищем, не считая жены, и то, что испытывал сейчас этот опасный стрикс, могло сыграть очень и очень нехорошую шутку в дальнейшем для Астрадара, поскольку Аскель занимал прочное положение среди темных жителей наших земель.

Аскель подошел вплотную к Листир и смотря на нее испепеляющим взглядом сказал:

— Важно для всех было бы, если бы ты вышла замуж за Дорана, как и твоя прапрабабка. Тогда наша страна не была бы сейчас на волоске от еще одного страшного отрезка истории.

— Я не буду еще больше смешивать светлую кровь с темной, — строго сказала Листир, сжав свои кулаки так, что побелели костяшки.

— Да к черту вашу кровь, если это будет стоить не одной тысячи жизней жителей Астрадара! — заорал на нее Аскель.

— Держите себя в руках, вы забываетесь, — подошедший Мортимер блеснул своим волчьим взглядом на стрикса.

— Ничего, Мортимер, — остановила его Листир. — Его реакция более чем адекватна в настоящий момент. Случись с Морганом такое, не знаю я, что сделала бы.

— Если ты не попытаешься вернуть Лиану, я вернусь в Золотой пепел и когда Доран двинется на Астрадар — буду по ту сторону границы, — сухо сказал Аскель и развернувшись так, что полы его длинного плаща взмыли как черные крылья, быстро покинул зал.

— Простите его, пожалуйста, он сам не свой сейчас, — извиняющимся тоном сказала мать Лианы и вышла вслед за мужем.

— Черт, — выругалась Листир и со злостью швырнула стоящую на окне вазу об стену, от чего та разлетелась на мелкие осколки.

Я с ужасом смотрела на эту картину, понимая, что потерять Аскеля для Листир, да и вообще для Астрадара, было очень и очень нежелательно, поскольку он был лучшим ее военачальником, стратегом после моего отца, поскольку знал всю подноготную темных, а это было незаменимым преимуществом, если Доран все-таки пойдет войной на светлых. И черт же дернул Лиану именно в это время выкинуть такое.

— Листир, к вам гонец, — сказал один из охранников замка, войдя в зал.

— Пригласи, — кивнула ведьма.

В зал вошел уставший мужчина в черном дорожном костюме, заляпанном грязью, что говорило о том, что летел он со скоростью света сюда.

— Элизар, только не говори, что плохие вести, — Листир стала напряженная словно струна, как и все в зале понимая, что молодой гонец-вервольф, скорее всего, не просто так вернулся с пограничных земель.

— Войска Дорана несколько часов назад перешли северную границу наших земель и взяли крайний дозорный город, Винстер, — ответил Элизар.

— Началось, — испуганно прошептала я и посмотрела на Листир, которая стала белее полотна.

— Что с жителями? — закрыв глаза спросила она.

— Никого не оставили, один мальчишка сумел вырваться оттуда. Он сказал, что всех вырезали. Всех, кроме полукровок светлых. Девчонок забрали и сразу же отправили на земли Золотого пепла.

— Кто-нибудь перешел на сторону Дорана? — спросил стальным голосом Мортимер.

— Нет, все как один защищали город, — ответил Элизар.

— Война значит, — тряхнула волосами Листир и повернувшись к Мортимеру сказала, — собрать весь совет немедленно у меня. А ты, Элизар, гони на северную границу и поднимай эльфов, скажи приказ мой, пока только они смогут дать отпор тварям Дорана. А ты, Фрэя, иди к бабушке и скажи ей, чтобы созывала всех полукровок в столицу, вы все должны быть подле меня, — Листир сжала мое плечо и развернувшись вышла из зала.

— Пошли за мной, быстро, — сказала я Клариссе, которая все это время молча стояла и с ужасом смотрела на все, что разворачивалось в зале.

— Фрэя, подожди, — дернула меня за руку подруга, когда мы вышли на улицу и стали спускаться по ступеням.

Я остановилась и посмотрела на Клариссу.

— Что теперь будет? Это будет так же, как двести лет назад? Так, как мы учили по истории? — едва сдерживая слезы сказала Кларисса.

Я не знала, что ответить этой впечатлительной, чистокровной светлой ведьме, семья которой несколько поколений назад практически вся погибла в результате военных действий Гордона. Осталась только ее малышка-прабабка, которую чудом спасла одна эльфийка, замотав ее в тряпки и спрятав под сено в телеге. Ковен Лазаря очень жестоко всегда относился к светлым ведьмам из древних ковенов, поскольку они одни могли противостоять тому насаждению темных правил в мире, которые так были необходимы Лазарям, и Кларисса понимала, что коль уж грянуло это бедствие, то ей, как единственной продолжательнице рода ведьм-хранителей светлых знаний и целителей в первую очередь нужно опасаться за свою жизнь.

— Кларисса, — обняла я за плечи подругу и встряхнула ее. — Помнишь, чему всегда учил тебя твой отец? В любой страшной ситуации быть единым целым. Только так мы выстоим и дадим отпор тому, что хочет сделать с нашей прекрасной землей, с нашим домом этот черт Доран. Астрадар силен, мы все сильные, он еще не знает, на что нарвался, пойдя войной на нас. Одна Листир чего стоит, да она выпотрошит его, как только он сунется сюда в город! Не бойся, мы справимся так же, как и справлялись наши предки с этим темным нашествием.

— Ты правда так думаешь? — эта хрупкая, тоненькая голубоглазая ведьма смотрела на меня с таким ужасом, что я поняла, если все так же будут дрожать от страха, то никакая магия нас точно не спасет, раз уж ее источники не верят в то, что могут сделать для защиты нашего народа.

— Конечно, я так думаю, — уверенно ответила я ей и крепко схватив за руку потащила в дом моей бабушки.

Бабушка как всегда сидела за вязанием, выводя из ниток очередной шедевр. Тонкие, сухие, морщинистые руки этой некогда красивой женщины едва подрагивая плели, словно мелодию, полотно и я нахмурилась, пытаясь понять, кого же она мне все время напоминала. Временами я испытывала какое-то дежавю, бросив мимолетный взгляд на мою бабушку, так же, как и сейчас. Бабушка подняла на меня взгляд, и я отбросила ненужные мысли, думая, как же сказать ей о том, что мирной жизни нашей пришел конец.

— Я знаю уже, Фрэя, — она обреченно махнула рукой, опередив мою речь. — Банши на северной границе кричали, а я их чую за тысячи верст, ты же знаешь.

Бабушка всегда чуяла беду благодаря тому, что ее сила чутко улавливала всех тех ведьм, кровь которых текла в ее венах. Банши, предвестницы беды, тоже не были чужими для ковена, из которого была моя бабушка, поэтому немудрено, что в такой ужасный момент бабушка знала, наверное, раньше всех, что страшное время, которое мы ожидали не ранее, чем через пару лет, настало.

— Листир просила оповестить всех полукровок, чтобы они собрались здесь, в столице, — сказала Кларисса.

Бабушка отложила вязание и оперевшись на колени встала, кряхтя и покачиваясь.

— Зря она это делает. Если полукровки будут разбросаны по всем городам, то у них будет больше шансов выжить, чем если она соберет их всех здесь в одном месте. Разом ведь перебьют всех, если будут знать, что вы все как одна находитесь здесь.

— Бабуль, ну что ты так сразу фатально, — дрожащим голосом сказала я.

— Говорю, как есть. Готовиться всегда надо к самому худшему, смысла нет занижать уровень опасности для нас всех и для вас в частности, — строго сказала она и подойдя к большому столу накрыла его огромной красной скатертью, поставив на него большую серебряную чашу с водой. — Иди сюда, — подозвала она меня к себе и взяв мою ладонь сделала осторожно надрез и выдавила несколько капель в воду.

Вода в чаше приобрела кроваво-красный оттенок и начала вращаться против часовой стрелки, образуя воронку, из которой начал подниматься едва видимый пар. Бабушка кинула в воду какие-то травы и вода вскипела, издавая какой-то непонятный шепот.

— Ты так умеешь? — спросила я Клариссу, которая завороженно смотрела за всеми манипуляциями бабушки.

— Нет, это только самые старейшие так умеют, здесь опыт нужен жизненный. Созывать сразу не один десяток полукровок не каждому под силу, вы же у нас вроде бы и слабые с виду, и сил у вас нет как таковых, а вот магия на вас действует только когда источник приложит максимум усилий. Так что бабушке твоей сейчас очень тяжело приходится, — сказала Кларисса.

И действительно, лоб бабушки покрылся испариной и едва сдерживая дрожь в руках она проговорила какие-то слова, а когда вода в чаше успокоилась, устало опустилась на стул, вытерев стареньки платком свое изможденное лицо.

— И когда они прибудут сюда? — спросила я, поднеся бабушке кружку воды.

— Пару дней и будут здесь. Если успеют, — сказала бабушка.

— Что значит если успеют? — осторожно спросила я.

— Если темные перекроют сейчас центральный путь, то никто сюда уже не доберется из полукровок. Твой отец сейчас, скорее всего, на пути туда. Все зависит от того, насколько быстро он займет оборону главной дороги Астрадара. Через горы только один путь, если отец не успеет…, — бабушка замолчала, увидев в наших с Клариссой глазах следы набегающей паники. — А вы, мои дорогие, давайте-ка берите себя в руки, чай уже не маленькие. Это в мирное время вас еще можно было бы понянчить да подольше побаловать, а раз уж война, то нечего тут стоять и хлопать испуганно своими глазами. Ты, Кларисса, иди проси Листир пусть дает тебе доступ к гримуару своему, тебе уже семнадцать, справишься с магией этой. Должна справиться. Иначе как налетят сюда вороны Дорана, кто защищать будет тебя, молодую такую, да еще и светлую ведьму? А они, поди, с десятилетнего возраста своих приучают к тяжелым заклинаниям и те на порядок сильнее вас. Это мое упущение, что пошла на поводу у Листир, которая всегда хотела, чтобы у вас было детство. Да какое только теперь детство? Эй, — бабушка махнула рукой раздосадовано, — иди, скажешь, что я дала добро.

Кларисса гордо вздернула подбородок, явно ощутив свою значимость в это тяжелое время, раз уж сама бабушка моя дала ей добро на прочтение гримуара, и быстро поцеловав ее в щеку выскочила из дома.

— А ты, — бабушка кивнула мне на место у стола и протянула какой–то пузырек с жидкостью. — Пей.

— Что это? — понюхала я жидкость и поморщилась от терпкого, неприятного аромата, напоминающего запах болотной тины.

— Позже узнаешь, а сейчас пей.

Я быстро выпила жидкость и почувствовала, как внутри словно что-то ожило после долгого сна. Было такое чувство, словно во мне поднимается буря доселе неизведанного чувства, годами дремавшего и насильно связанного по рукам и ногам. Длилось это чувство всего мгновение, затем все стало, как и прежде, приведя меня в состояние недоумения.

— И еще, — бабушка подошла к полке, на которой стояла шкатулка из резного дерева в виде небольшого сундучка. — Я не думала, что война припадет на твой век, поэтому вот, — она достала из шкатулки тот медальон Вольфа, который он дал бабушке вчера перед отъездом, — надень и пусть будет у тебя. Но помни, обратиться за помощью ты можешь только в том случае, когда жизнь твоя будет на волоске от смерти, вот прям когда встанет вопрос жизни и смерти, только тогда используй то, что дал тебе этот мужчина. В остальных случаях, как бы не было трудно, как бы тебе не казалось, что все потеряно и ты уже просто не имеешь сил вынести все, во всех таких случаях все решай сама и пытайся найти выход любыми способами. А этот, — провела она пальцами по голове волка, выгравированной на медальоне, — только если будешь знать, что если не попросишь его помощи, то погибнешь. Поняла меня? — строго поглядела она мне в глаза.

— Почему ты решила отдать мне его? — спросила я удивленно, зная, что бабушка всегда была категорична насчет темных и полукровок.

— Молодая ты еще, погибнешь боюсь, — она едва сдержала слезы и мельком смахнув их с глаз добавила, — еще бы пару годков и стала бы самостоятельная. А так что вот будет теперь? Мы с твоими родителями, можем ли тебя уберечь в такое время? Да и выживем ли сами? А он, — она кивнула в сторону медальона, — я не верю конечно ему, но буду надеяться, что его воспитали должным образом и за спасенную жизнь он ответит спасением твоей. Хотя не очень-то верю в эти россказни про темных, которые могут быть благородными. Для меня все они — темные твари, обделенные состраданием и умением любить. Но вдруг что, то выбора не будет у тебя. Глядишь и выйдет может что из этого.

— Но ты же сказала, что он так, поиграет и все, — спросила я, в глубине души понимая, что ведьмак преследовал именно такую цель.

— Запомни, Фрэя, все зависеть будет и от тебя самой. Женщина многое может, если правильную тактику изберет в отношениях с мужчиной. Женщины всегда чувствуют, как надо себя повести, чтобы мужчина пошел у них на поводу. Это у тебя в крови, внучка, ты со временем поймешь это. Я переживаю только за то, что он из ковена Лазаря. Жестокие мужчины всегда правили Золотым пеплом и этот я думаю не далеко ушел от своих предков. Поэтому и говорю, что только если встанет вопрос о жизни и смерти, только тогда воспользуйся медальоном, иначе можешь нарваться на беду, еще большую.

— А если он не вспомнит ничего? Ты ведь сделала так, что он все забыл.

— Вспомнит. Как медальон в руки возьмет, сразу вспомнит. Я все воспоминания привязала к нему.

— Бабуль, ну ты не плач. Может и не понадобится все это, — я обняла свою бабушку, которая то и дело смахивала бегущие по морщинистым щекам слезы.

— Ой, дай то бог, Фрэя, чтобы не понадобилось. Только я думаю, что Астрадар ждет страшное время. Слаба Листир, она уж очень приземленная ведьма. Она всегда хотела быть простым человеком и особо не тяготела к древним знаниям ковена, а это ведь всегда чревато для народа, населяющего земли. А все исток будут брать из ее энергии, ведь трудно будет противостоять темной магии, которая сама по себе себя питает. Доран знает все о Листир, поэтому, мне кажется, именно время ее правления и припало на новую войну.

— А Морган? Почему он не может стать во главе ковена?

— Пока жива Листир, право правления не может перейти к ее сыну.

— Страшно так, — поежилась я и обхватила себя руками, словно на подсознательном уровне пытаясь защититься от всего того, что несли нерадостные речи бабушки.

— Ничего, внучка, я говорю тебе сейчас так, как может быть только в самом худшем варианте, но светлых не стоит раньше времени списывать со счетов. Мы потреплем этим гадам их темные шкуры, уж поверь мне. Так что не бери в голову, а лучше иди к Нео в лес, да попроси, чтобы потренировал тебя немного. Он мастер в том, что касается военной подготовки, ведь он раньше у Дорана тренировал молодых темных. Пусть научит тебя всяким премудростям. А то что я вот, учила тебя пирожки печь да травы собирать, а оно уж точно не понадобится тебе в ближайшие несколько лет.