Сказки темного города. Ворон

Наталиса Ларий, 2022

Он – один из самых влиятельных военных оборотней-воронов враждебного ей государства, мужчина с стальным, жестоким и властным характером. Она – сильфида, воздушная элементаль, нежная любительница искусства, несущая в мир прекрасное и волею короны призванная в ряды лазутчиков. Сильфида в лазутчиках? Это же просто невозможно, ведь мирный нрав не создан для лжи, коварства, предательства. И все бы ничего, но как подступиться к такому, как он, тому, чей искушенный взгляд донельзя избалован женской красотой и чье видавшее виды сердце вряд ли можно зацепить, имея на руках козырь только в виде смазливого личика. Возможно ли сплести столь прочную паутину из страсти, ласки и соблазна, чтобы он потерял бдительность до такой степени, что позволил бы запустить цепкие коготки магии в свою память о прошлом? Если да, то как не запутаться в ней самой настолько, чтобы завтрашний день не начался с мысли о том, как же отчаянно желает его не только тело.

Глава 3

— Не подавай вида первая, что узнала его. Он очень изменился с тех пор, как ему было шестнадцать лет, — инструктировала меня леди Дороти, пока мы тряслись в экипаже по ночной дороге на пути в Либерон. — В театре будешь играть маленькую роль, но поскольку будешь моей протеже, я буду водить тебя за собой везде после представления. Теперь о легенде. После смерти твоего отца семья была лишена даже того скудного содержания, которое было положено в таком случае, поскольку якобы твой отец был среди подозреваемых в измене королю. Ты испытываешь ужасную обиду и горечь за якобы клевету на отца, поэтому приняла решение уехать из своего государства в Либерон. Какое-то время работала в таверне на границе, затем тебя там увидела я и предложила место в театре. Эта сторона нашей легенды будет подтверждена достоверно, поскольку похожая на тебя девушка действительно работала в одной из таверен, потом уехала вместе со мной два дня назад в столицу.

— И где эта девушка теперь? — настороженно спросила я.

— Тебе это знать не стоит, — пожала плечами леди Дороти. — Далее Бэсс. Твоя подруга ничуть не изменилась с тех самых времен, как ты ее видела. Она так же кротка, послушна и мила. Только слушается теперь она своего мужа, коракса, который служит в военном совете короля. У нее двое детей, близняшки-мальчики. Живет Бэсс в огромном особняке на окраине столицы. В свет выходит редко, предпочитая развлечения у домашнего очага. Поэтому молоденькой актрисе особо негде будет пересечься с такой чопорной дамой, какой стала твоя Бэсс. Я так думаю, что если Дамиан и узнает в тебе ту девочку, которая некогда обзывала его ящером, то, возможно, сразу и не выдаст это, поскольку будет прощупывать почву насчет тебя.

— А если я ему не понравлюсь? — спросила я.

— Если не понравишься…тогда в любом случае нужно найти такой подход к нему, чтобы ты могла беспрепятственно бывать в доме у Бэсс, вращаться в их кругах и прочее. Ты просто обязана стать частью их семьи, Марлин, поскольку только так ты сможешь выполнить хоть часть того, что будет необходимо.

— Но что нужно будет сделать? — напряженно спросила я.

— Все потом, как и сказала Рамона. Если получится захомутать Дамиана, это будет одно задание, если же только влиться в семью в качестве подруги Бэсс — это уже совсем другое. Пока торопить события не будем. На данном этапе ты должна думать о том, как сделать то, что тебе велено. И еще, в столице к тем, кто не относится к кораксам, то есть всем остальным его жителям, всегда пристальное внимание, так что не пугайся, если вдруг тебя остановят на улице и начнут задавать вопросы. Это обычное дело.

— А где я буду жить?

— Я сняла тебе комнату в гостевом доме, который находится как раз напротив моего особняка. Место очень уютное и тихое. Постояльцев не так много и лишних глаз не будет. Но по приезду поживешь пару дней пока у меня.

Я кивнула и спустя несколько минут молчания спросила осторожно:

— А какой он…Дамиан? Я так поняла, что вы очень хорошо знаете о нем даже то, что знать и не должны бы.

Леди Дороти усмехнулась и щелкнула пальцами. Не прошло и пары секунд, как вокруг нее образовалось плотное облако тумана и когда оно исчезло, передо мной оказалась красивая женщина средних лет с длинными белокурыми волосами, восхитительными зелеными глазами, точеными чертами лица и великолепной фигурой, которая была облачена в шикарное платье темно-бардового цвета. Настоящая красавица-актриса, не иначе.

— Удивительно, — только и пробормотала я в ответ на такое обращение.

— Мать моя была метаморфом. Я долго это скрывала, ведь такие способности не слишком жалуют в обществе. Когда началась война, то ищейки короля таки вышли на меня. Мне было предложено работать во благо короны и государства. Пару лет сначала выполняла мелки поручения в Либероне. Затем заняла место этой актрисы, — пожала она плечами с грустью, и я поняла, что женщины, настоящей леди Дороти Вараксы, скорее всего более нет в живых. — То, что Дамиан жив, я узнала лишь тогда, когда он уже занял место в рядах главных. Увидела его как-то на спектакле сидящего в первом ряду. Я тогда едва не выдала себя, забыв даже слова при виде его. Не прошло и пары дней, как мне пришел приказ втереться к нему в доверие и наблюдать за ним. Мне это сделать не составило труда, поскольку я знала всю его подноготную — что он любит, чем может увлекаться, какие книги читал и многое другое, что мне известно из моей прошлой жизни, когда я была у него и Бэсс гувернанткой. Так что, мы с ним практически друзья, — усмехнулась она.

— И у вас ни разу не екнуло сердце, что вы можете подставить его? Вы столько лет практически заменяли ему мать, ведь, насколько я помню, мать Бэсс и Дамиана была, мягко говоря, холодна в отношении к детям.

В ответ на это леди Дороти нахмурилась и устремила взгляд в окно. Затем, спустя пару минут молчания, перевела взгляд на меня и проговорила:

— В битве с эскадроном Дамиана за черноводную реку погиб мой родной сын. Поэтому, как бы я раньше не любила этого мальчика, его солдаты отняли у меня смысл моей жизни. Нет, я не мщу ему, это не про меня. Я просто абстрагировалась от того, что некогда практически заменяла ему мать. Он для меня не тот мальчик, которого я воспитывала, он для меня один из главных кораксов Либерона и не более того. И тебе, Марлин, я тоже советую относиться к нему так же. К нему и к Бэсс. Они кораксы, враждебные нам сущности. Если встанет вопрос о том, направлять ли своих кровожадных пернатых солдат на дом, где живет твоя мать, Дамиан не будет долго раздумывать. Помни об этом, девочка моя.

— Ясно, — с грустью проговорила я, прекрасно понимая, чего стоило этой женщине едва ли не каждый день улыбаться, строя из себя некую другую особу в тот момент, когда сердце разрывалось от боли, которая никогда не притупляется.

— Ну, а что касается его…Дамиан из того гусенка-юнца превратился в очень красивого мужчину. Высокий, статный, сильный. От него всегда веет какой-то непреодолимо увлекающей харизмой. Именно она-то и обеспечивает ему ту вереницу влюбленно смотрящих на него девушек и молодых женщин, которые то и дело сменяются подле него. Ветреный до невозможного, — улыбнулась леди Дороти. — Вроде бы уже и возраст такой, что пора бы остепениться и семью создать, ан нет, не желает. Хотя, мне порой кажется, что он не хочет обременять себя серьезными отношениями до тех пор, пока не окончится война. Он ведь видел, как страдала его мать, потеряв своего мужа, отца Дамиана и Бэсс. Говорят, что она и ушла так рано поэтому, сначала пристрастившись к выпивке, а потом и наложив на себя руки. Слухи может, не могу сказать точно. Но то, что смерть отца Дамиан перенес очень и очень болезненно, это точно. Поэтому, на мой взгляд, и не привязывается он ни к кому, да и к себе привязывать никого не хочет. Пара ночей в постели с какой-то красавицей и уже следующие пару ночей подле него другая. А может я просто его идеализирую, ведь мне все кажется, что я слишком хорошо его воспитывала ранее, чтобы из него вырос такой повеса. Может он просто падок на женскую красоту и не более того. Этот вариант был бы более приемлем для нас, — засмеялась Дороти.

— Да уж, — скривила я губы в вымученной улыбке. — Хотя мне кажется эта затея заведомо провальной. Вариант с Бэсс более правдоподобен, ведь мы с ней в детстве были не разлей вода. А вот чтобы с Дамианом, это из ряда чего-то сказочного, да и только. Даже я…не могу с точностью сказать, что смогу правильно повести себя с ним. Какой другой мужчина, возможно, но только не ящер, — поежилась я, вспомнив колючий взгляд темно-серых глаз мальчишки, которого я помнила.

— Мне всегда было интересно, почему именно ящер? — улыбнулась Дороти.

— О, это еще та история, — простонала я с улыбкой. — Помните мне мама купила такую красивую сумочку с длинными лентами? Вы еще тогда на нее брошь свою прицепили, сказав, что так моя сумочка еще более красива. Так вот однажды я вернулась из вашего дома и запустила в сумочку руку, дабы достать оттуда конфеты, но вместо сладостей нащупала нечто скользкое. Я в ужасе отшвырнула сумку и оттуда выползла та огромная ящерица, которая жила в комнате у Дамиана. Не могу с точностью сказать, что это он ее туда мне подкинул, может она сбежала и сама забралась туда, но с того дня Дамиан стал для меня ящером и никем иным.

— Он точно не подбрасывал ее тебе, — уверенно сказала Дороти. — Поскольку целый день искал тогда это противное пресмыкающееся, перевернув весь дом вверх дном.

— Ну и поделом ему, — улыбнулась я. — Я тогда решила промолчать, что ящерица где-то спряталась в моем доме, поскольку знала, что он придет к нам, чтобы забрать ее. А мне до жути было стыдно, ведь по сравнению с домом Дамиана и Бэсс, домишко моей семьи был конурой, не иначе, и мне казалось, едва только Дамиан увидит, где я живу, то будет до конца жизни называть меня нищенкой.

— Столько времени прошло, — устало проговорила леди Дороти, откинувшись на спинку сиденья. — Ты вон в какую красавицу превратилась. Дамиан с Бэсс выросли и стали взрослыми. Я…постарела, — она на мгновение прикрыла глаза и на ее лбу выступила напряженная жилка. — Заключили бы уже перемирие, что ли. Сколько будем так косить ряды друг друга? Столько смертей, а конца этому ужасу и не видно.

Следующие несколько часов езды мы не разговаривали с Дороти. Она дремала, а я напряженно смотрела в темное окно, за которым едва были различимы мелькавшие стволы необъятных деревьев, растущих вдоль дороги. Миллионы мыслей кружили в моей голове. Воспоминания, к которым я никогда не думала вернуться, то и дело всплывали в моей памяти. Вот мы с Бэсс сидим на лужайке подле ее дома и листаем книжку с картинками, вот моя мама угощает нас душистыми пирожками, вот леди Дороти, тогда еще Аша, бранит нас за то, что мы оборвали все бутоны на розовом кусте, а вот Дамиан смеется над тем, как мы с Бэсс хлюпаем носами, рыща по дому в поисках новых кукол, которые подарила нам его мать. Дамиан…Я застонала, мысленно произнеся это имя. Никогда не думала, что смогу сказать, что не слишком обрадовалась известию о том, что он остался в живых. Он и Бэсс. Ведь хоть Рамона и сказал, что прямого вреда меня не заставят наносить ни ей, ни ему, но мне мало верилось в это. А вредить тем, кого знаешь…это было выше моих сил…даже во благо родной страны. Рамона была права. Не под силу сильфиде некоторые грани жизни лазутчиков, ох не под силу. Слишком много во мне было этого желания видеть всех счастливыми несмотря на ту муштру, которой мы подвергались в школе. Слишком много было моей сущности во мне, а она ну никак не хотела ложиться в постель без любви, никак не хотела врать бывшей подруге, и никак не хотела идти тем путем, которым заставляла меня идти чертова война. Проглотив комок в горле, я вспомнила голодные глаза братишек и отчаянный взгляд мамы, когда она стояла у окна и беззвучно плакала, не зная, чем нас накормить. Вспомнила ее слезы, когда она читала маленькое, невзрачное нацарапанное черными чернилами донесение о смерти отца. Только эти горькие картины в моей голове и заставляли отбрасывать свои сомнения и настойчиво требовали хоть что-то сделать для родных и для тех, кто так же, как и я, испытал ужасы потери и безысходности.

— Въезжаем на территорию Либерона, — сосредоточенный голос леди Дороти прервал мои размышления. — Пару часов и будем у меня. Уже утро практически, — она кинула взгляд на мелькающий за горизонтом кроваво-красный восход. — Днем отоспимся, а вечером в театр.

— Как, уже сегодня? — настороженно спросила я.

— Да. Промедление нам ни к чему. Быстрее сделаем то, что нужно, быстрее отправлю тебя и твоих подруг домой. Одной мне спокойнее здесь. Нужно беспокоиться лишь о своей жизни. Не люблю брать на себя ответственность за судьбы других, — резко ответила леди Дороти, и я поняла, что она переживает обо всем не менее, чем я.

Я молча кивнула, соглашаясь с ней, и следующие пару часов напряженно наблюдала за территорией Либерона. Благо, двигались мы по безопасному участку, поэтому кроме мирных деревенек и одиноких патрулей на пути к столице нам ничего устрашающего не попалось, ведь вся кровавая бойня была сосредоточена на северной стороне прилегающей к нашему государству территории.

Либерон, государство-колыбель кораксов. Именно здесь испокон веков жили они, эти оборотни-птицы и где бы они не проживали вне его территории, в любом случае превыше всего они ставили именно ее, эту землю, славящуюся своими богатыми на приносящие огромные деньги ископаемыми. Золото, серебряная руда, изумруды…чего еще им не хватало, я не могла понять. Хотя, как говорила мадам Рамона, битва шла за главный ресурс — население, которое, в случае победы кораксов, стало бы бесплатной рабочей силой, своим трудом добывающей то, что именовали одним словом «богатство».

Пока наш экипаж несся по бескрайним природным просторам, я еще была относительно спокойна, но когда его колеса загромыхали по мощеной дороге и мы миновали главные ворота столицы, вот тут меня и начала поколачивать едва уловимая дрожь. Как я не старалась отвлечь себя созерцанием готической архитектуры города, мои мысли то и дело нашептывали мне, что иду я по скользкой и опасной дорожке, которая непонятно куда заведет меня. Меня и моих подруг, которые, как я поняла, уже были в этом городе.

Не прошло и четверти часа, как экипаж остановился подле высокого, но какого-то узкого особняка, построенного из черного камня, украшенного лепниной, выкрашенной золоченой краской. Выйдя из экипажа, я окинула взглядом улицу, по которой сновали туда-сюда озабоченные прохожие и вальяжно расхаживающие влюбленные парочки.

— Это одна из главных улиц. В свое время актриса, обличье которой я ношу, была очень популярна и этот дом ей подарил один из поклонников, — тихо проговорила мне леди Дороти, подтолкнув меня ко входу в особняк. — Пойдем, незачем пока привлекать к себе лишнее внимание.

Поднявшись по истертым ступеням ко входу в дом, я отметила про себя, что особняк был хоть и не слишком большим, но довольно-таки дорогим. Чего только стоили золоченые витые перила и кованые двери, украшенные стальными цветами, покрытыми такой же позолотой. Едва только мы остановились у входа, как двери нам открыла Китти в форменном платье служанки. Увидев девушку, у меня словно гора с плеч упала, и я едва не бросилась ей на шею, но сдержалась, помня, что по легенде она всего лишь служанка в доме у леди Дороти. Но когда двери особняка захлопнулись за моей спиной, я не выдержала и обняла Китти, которая засопела носом, тоже едва сдерживая слезы.

— Бог мой, дети еще, — пробормотала едва слышно леди Дороти, наблюдая за нами. — И куда вас таких вот в лазутчики? Вы же сильфиды! Эмоции, ласка, любовь ко всему живому и прекрасному…как это затравить в себе? Ой, девоньки, не знаю я.

Выдохнув, она стащила с рук перчатки и сбросила с плеч плащ, отдав его Китти.

— Поесть и в кровать, — строго посмотрела она на меня. — К вечеру должна быть куколкой, а не затасканной тенью с темными кругами под глазами. Болтать будете потом. Отведи ее в столовую, а потом покажи комнату, — бросила она Китти. — У тебя на сон не более шести часов, — окинув меня взглядом, проговорила она и направилась на второй этаж.

Мы же едва не в обнимку пошли в направлении столовой, откуда доносился непередаваемый запах чего-то печеного.

— Это ты что ли все приготовила? — недоверчиво спросила я у Китти, когда та поставила передо мной очередную тарелку с просто невероятно красиво украшенным блюдом.

— Моя мама была поварихой у одной графини, — улыбнулась та и уселась напротив меня за стол. — Я полжизни провела на кухне. Так что это, — она кивнула на тарелки, — моя стихия. Многое, конечно, я умела делать при помощи своих сил, но здесь, когда они подавлены, пришлось вылеплять все руками, — она пододвинула ко мне тарелку, на которой лежал пирожок, украшенный причудливыми цветами. — И я не уверена, что мне по душе придется то, когда я вновь стану сильфидой. Шучу, конечно, — засмеялась она. — Творить руками так же увлекательно, как и при помощи магии.

— А Эзра? Она где? — спросила я.

Китти отломила кусочек печенья и, бросив его в рот, проговорила:

— Нас везли сюда порознь. Меня такой дорогой тащили сюда, что ты себе и представить не можешь. Ты ведь с Дороти поехала по открытому пути, она же у нас личность видная, ей везде дорога открыта в Либероне, — повела бровью Китти. — А мне последние километров пять пришлось идти пешком до столицы. Уже на подходе только какой-то извозчик предложил меня подвезти, а так бы я вообще не знаю, что со мной было бы. Так что Эзру я не видела. Они нас специально разделили, мне кажется, — проговорила Китти. — В целях безопасности. Случись чего, чтобы не дай бог мы не попали всем скопом сразу в лапы этих ворон, как случилось с теми девушками, о которых так горевала Элея. А где твой медальон? — нахмурилась Китти, кивнув на мою шею.

— Мне его нельзя носить. Я здесь сильфида, — пожала я плечами.

— Почему? — спросила удивленно Китти. — Мадам Рамона вкратце описала нам суть задания. Но чтобы ты без медальона…а вдруг попадешься, что тогда? Живьем же выпотрошат. Могли бы ведь без подавления сущности сильфиды его сделать для тебя.

— Не знаю, — напряженно отмахнулась я. — Она сказала мне, что я по максимуму должна быть естественной во всем. Рамона решила не рисковать…заданием, — проговорила я и опустила голову, понимая, что меня бросили как ягненка на закланье — выживай как хочешь. — Ну да ладно. Все потом. А сейчас спать. Шутка ли, больше половины суток провести в бешено мчащемся экипаже. Разбита вдребезги, честное слово. Пойдем, покажешь мою комнату.

Китти вскочила и, ухватив меня за руку, потащила за собой на второй этаж шикарного особнячка Дороти.

— Непередаваемо красивый дом, — тихо прошептала она, открывая дверь в одну из комнат. — Эта настоящая леди Дороти была еще той свиристелкой, раз ей такой дом подарили. Это же как нужно уметь мужчиной вертеть, чтобы он так раскошелился на тебя.

— Китти, — с упреком проговорила я, ткнув ее в бок локтем. — Нельзя мертвых обсуждать.

— Ой, да ладно, — махнула в ответ та и открыв дверь пропустила меня вперед.

Небольшая, уютная комнатка была обставлена в старинном готическом стиле. Деревянная кровать из красного дерева, накрытая темно-бордовым покрывалом, кованые светильники, коричнево-красный ковер на полу, камин с висящим над ним огромным зеркалом в раме из темного дерева, арочные окна с витражными вставками, сквозь которые пробивался разноцветный свет, какая-то величественная резная мебель из того же дерева, что и кровать — все это хоть и было явно дорогим, но навевало некоего рода уныние.

— У них везде готика, — проговорила Китти, подходя к окну, за которым была видна центральная улица.

— Кораксы, что с них взять. Темный клан с древними корнями, — пожав плечами ответила я, проведя пальцами по дорогой ткани бархатных штор. — Такая же обстановка была в доме у Бэсс и Дамиана, когда они жили на наших землях. Помню я до дрожи в коленках боялась ходить по длинному коридору, ведущему в комнатку моей подруги, так меня пугали темные тона, в которые было все отделано, ведь и без того тускло освещенный коридор казался мне каким-то по особенному мрачным и зловещим. Мне все чудилось, что вот-вот одна из дверей распахнется, оттуда выскочит какое-то чудовище и съест меня.

— Да, красиво, богато, но мрачно, — окинула взглядом комнату Китти. — Здесь ванная, там гардеробная, — махнула она рукой на две двери, ведущие в смежные помещения. — Платьев у тебя там целая куча. Все как на подбор по вкусу нашей мадам Рамоны. Шик, блеск, разврат, — усмехнулась Китти.

— Да какая разница, — махнула я рукой и, стащив пыльное платье, рухнула на кровать. — Главное не выдать себя и выжить здесь.

— Это верно. Ладно, отдыхай, — проговорила Китти, зашторивая окна. — Я разбужу тебя ближе к вечеру.

— Спасибо, — улыбнулась я и обняла подушку, чувствуя, что несмотря на ужасную тревогу в душе, спать буду просто беспробудным сном.

Шесть часов сна, были ли они? Когда меня затормошила Китти, мне показалось, что прошло всего мгновение, и уж никак не шесть часов. Но темень за окном заговорила об обратном, когда я направила свой сонный взгляд на него.

— Вставай, — настойчиво проговорила Китти, стаскивая с меня одеяло при первой же моей попытке снова закрыть глаза. — Тебе еще ванную принимать. Леди Дороти уже во всеоружии. У нее спектакль через час, так что поторопись.

Застонав, я соскочила с кровати и поплелась в ванную, где меня уже ждала теплая вода и пушистая пена, плавающая на ней. Наспех вымывшись, вытерлась полотенцем и почувствовала себя намного лучше. Вернувшись к Китти, я с ее помощью оделась в ослепительно-белое платье и терпеливо стала ждать, пока она затянет на мне корсет.

— Ну ты что! — вскрикнула от боли, когда Китти затянула его так, что я едва могла сделать вдох.

— Что? Ты вспомни, как нас утягивала мадам Рамона, — хмыкнула она, поправляя на мне юбку. — Мои ребра до сих пор помнят эту экзекуцию. Так, теперь волосы, — она усадила меня подле зеркала и ловкими движениями начала мастерить прическу, затем перешла к макияжу и спустя полчаса мой греховный образ был готов. — Этакий падший ангел, — пропела Китти, окидывая меня взглядом.

Я поднялась со стула и оглядела себя в зеркале. Шикарное белое платье из парчи с таким откровенным вырезом декольте, что я боялась даже думать о том, чтобы сделать реверанс, ведь едва прикрытая грудь могла не удержаться за тем тканевым пленом, в который ее попытались спрятать…да, такое платье было ни с чем не сравнимым орудием обольщения, не иначе. Даже у мадам Рамоны я никогда не видела такого одеяния. Тряхнув уложенными в крупные локоны волосами, я повернулась к Китти.

— Веер еще и перчатки, — засуетилась она, помогая натянуть тоненькие, как паутинка, перчатки на мои руки. — Кажется все. Нет, не все, — она снова подбежала к столику и взяла маленький пузырек с парфюмерной водой. Легонько тронув мою шею и грудь, она нанесла на них по капле непередаваемо пахнущей жидкости. — Ну вот. Теперь ты готова идти в наступление, — грозно проговорила она и рассмеялась.

— Не вижу ничего смешного, — буркнула я, пребывая отнюдь не восторге от предстоящего.

— Да, извини. Просто хочется немного поднять тебе настроение, — Китти легонько приобняла меня и поцеловала в щеку.

— Марлин! — послушалось в этот момент откуда-то с первого этажа, и мы с Китти направились туда.

Пока я спускалась по лестнице, стоящая в холле леди Дороти пристально наблюдала за мной. Когда же встала перед ней, она приподняла бровь и проговорила с легкой усмешкой:

— Невероятная, просто невероятная. Уж если этот дьяволенок не обратит на тебя внимание, то я тогда даже не знаю, — она легонько тронула рукой мой подбородок. — Как бы мне хотелось, чтобы тебя ждала иная судьба, девочка. Негоже такой чистой красоте падать так низко, как тебя заставляют это делать, — в ее глазах было столько грусти, что мне стало не по себе.

— Ничего, — улыбнулась я. — О некоторых вещах лучше пока не задумываться. Сейчас не мирное время, леди Дороти.

Она вздернула подбородок и хлопнув в ладоши проговорила:

— Ты права. Пойдем. Экипаж уже ждет.

Взмахнув подолом платья, она направилась на улицу, я же пошла за ней следом, бросив отчаянный взгляд на Китти, которая подбадривающе улыбнулась мне.

— Еще раз, — строго проговорила леди Дороти в тот момент, когда экипаж тронулся, — отца незаслуженно обвинили в измене, так и не добившись оправдания, ты уехала в Либерон, не желая оставаться в государстве, в котором столько несправедливости. Работала в таверне последний год, где я тебя и увидела месяц назад, затем предложила тебе занять место в моей труппе, поскольку уж очень мне приглянулась твоя внешность. Более ничего особенного придумывать не надо. Можешь смело рассказывать о своей жизни до того момента, как ты попала в школу лазутчиков. Вся твоя легенда найдет подтверждение и в таверне, и дома. Хант и Рамона позаботились об этом на тот случай, если все зайдет настолько далеко, что Дамиан решит проверить достоверность твоих слов и там, а уж у него точно есть лазейка на это, я более чем уверена.

— Хорошо, я все поняла, — ответила я, глядя в окно, за которым мелькали картинки ночной жизни столицы Либерона.

— Не будь такой скованной, Марлин, — неизменным строгим тоном проговорила Дороти. — Тебе все сейчас в новинку, поэтому любое твое поведение будет приемлемо. Можешь не переживать об этом.

— Я не о поведении своем переживаю, — сухо бросила в ответ. — А о том, насколько смогу сдержать эмоции, когда увижу Дамиана. Вы зря говорите, чтобы я не подавала вида, что знаю его, ведь я действительно помню каждую его черточку. Не думаю, что во взрослом мужчине так трудно распознать того юношу, коим он был. Мне кажется будет подозрительным, если я буду делать вид, что он прям никого мне не напоминает.

— Я тоже думала об этом. Давай так, ты сначала посмотри на него и реши, насколько ты смогла бы узнать его в толпе, не скажи я тебе, что это Дамиан. Если поймешь, что узнала бы его, то тогда можешь сказать ему об этом, если же нет, то предоставь ему самому решать, когда открывать тебе то, что он знает сильфиду по имени Марлин фон Барнс.

— Хорошо, — выдохнула я напряженно.

Спустя несколько минут извозчик притормозил нашу повозку у огромного здания театра, подле которого уже стояла целая вереница экипажей.

— Пойдем быстрее. У меня всего четверть часа на то, чтобы войти в образ, — проговорила леди Дороти, выпрыгивая из экипажа и направляясь к черному ходу.

Едва поспевая следом за ней, я то и дело вертела головой, пытаясь рассмотреть шикарный интерьер обители театрального искусства. Взбежав на второй этаж, Дороти просто пулей влетела в гримерную, где ее уже ждала молоденькая костюмерша.

— Мадам…! — воскликнула испуганно она.

— Знаю-знаю, — пропела елейным голоском Дороти. — Но верю в то, что твои волшебные пальчики сумеют за то скудное время, что у нас осталось, превратить меня в красавицу-герцогиню из нашей постановки.

Девушка улыбнулась и стала быстро наносить Дороти макияж, в то время как она представила меня ей в качестве будущей дебютантки театра.

— Завтра я дам тебе сценарий, будешь учить роль, — сказала она мне, чихнув от белого облака летающей вокруг нее пудры. — К вечеру чтоб все отскакивало от зубов. А сегодня постоишь за кулисами и посмотришь за представлением.

— Как скажете, мадам, — тоном прилежной ученицы ответила я и Дороти усмехнулась, окинув меня взглядом.

— Теперь платье, — суетливая костюмерша и гримерша в одном лице метнулась к висевшему платью и поднесла его леди Дороти.

Пока они были заняты костюмом, я с интересом рассматривала интерьер большой гримерной, которая, скорее всего, принадлежала только Дороти, а это говорило о том, что она была примой этого театра.

Хаос искусства, так я бы назвала то, что видела в этой комнате. Парики, платья, шляпки, перчатки и другие мелкие атрибуты одежды лежали и висели везде, где только можно. Пудра, баночки с мушками, румяна, помада и пузырьки с парфюмерией загромождали все пространство маленького гримерного столика. Бусы, веера, какие-то сценические украшения и сверкающие шпильки для волос в беспорядочном хаосе были свалены в огромную шкатулку, стоявшую на небольшом столике у окна. Большая ширма у одного из углов комнаты была увешана разного рода боа, шалями и накидками. Несмотря на весь этот бедлам, здесь было уютно и вся эта хаотичная неразбериха навевала желание и самой примерить на себя образ кого-то, кем в настоящей жизни ну никак не сможешь быть.

— Дороти! — в этот момент раздался нетерпеливый мужской голос, сопровождаемый громким стуком в двери. — Пять минут до выхода!

— Иду-иду, господин Лякрауз! — прощебетала Дороти и, поправив подол платья, пошла к двери.

Едва только дверь отворилась, на ее пороге показался невысокий, полноватый пожилой мужчина в белом напудренном парике, длинные локоны которого покрывали его широкие плечи. Поправив круглые очки, он удивленно уставился на меня.

— Это Марлин, наша будущая звездочка, — прощебетала леди Дороти, зыркнув на меня так, что я быстро сделала реверанс перед мужчиной, поняв, что это никто иной, как директор театра.

Мужчина подошел медленно ко мне и окинул с ног до головы оценивающим взглядом. Затем приподнял руку вверх и пальцем изобразил жест, который давал мне понять, что я должна покрутиться вокруг себя. Выполнив требование, я выдавила из себя милую улыбку и еще раз присела в реверансе, дав пузатику вдоволь насладиться видом моего декольте. Тот довольно прокряхтел и повернулся к Дороти.

— Это будет не звездочка, а звезда, — усмехнулся он. — Надо же какой бриллиант пылился на задворках какой-то таверны. Когда ты мне про нее сказала, я думал, что ты как всегда приукрашиваешь. Ан нет, вижу, что девица хороша. Если она так же хороша будет и на сцене, то я так думаю, что скоро тебе, Дороти, придется потесниться в гримерке для наших прим, — он бегло кинул на меня взгляд и подмигнул. — Тут, правда, есть еще конкурентка, мадмуазель Эзра. Приехала сегодня с рекомендательны письмом от моего старого друга из соседнего государства. Тоже до чертиков хороша бестия. Ведьма одним словом, — захохотал он. — Эта более нежность, — он окинул меня взглядом. — Сильфида, куда же денешь ее суть. А та…огонь! Рыжая, глаза зеленющие, я такой девки давно не встречал. В общем, в театре полный комплект красавиц. Более нам никого не надобно. Ладно, хватит болтать, уже хлопают, — прислушался он к доносившемуся с первого этажа шуму рукоплесканий. — Быстро на сцену, быстро! — гаркнул он, подтолкнув Дороти к выходу.

Когда мы с костюмершей остались одни, она улыбнулась и кивнула мне, предлагая следовать за ней.

— Ты правда сильфида? — с интересом спросила она.

— Да, — ответила я, ступая следом за ней в сторону мира закулисья.

— В нашем государстве сильфид можно по пальцам пересчитать, — она окинула меня пытливым взглядом. — В основном это те, кто служит ее величеству. Когда я была маленькой, то думала, что вы — невидимый народ, сотканный из воздуха.

— Невидимыми могут становиться только те, в чьих венах течет чистая кровь. Таких очень и очень мало, и живут они на землях туманного Альбиона. Таким же, как я, полукровкам, подвластно управление воздухом как стихией и не более того. У меня даже крыльев нет, поскольку мой отец был простым ведьмаком, да и мама тоже полукровка, — ответила я. — Сильфиды, живущие в этой части мира, более уже ведьмы, чем воздушные элементали, как таковые. Взаимодействие с воздухом и темперамент — вот и все, чем мы отличаемся от остальных.

— Это точно, — усмехнулась девушка и перешла к сплетням. — Видела бы ты ту актрисульку, о которой говорил мистер Лякрауз. Эзра, — протянула томно девушка, закатив глаза под лоб. — Всего пара часов в стенах театра, а уже едва ли не королевой здесь расхаживает. Протеже чертово, — выругалась она.

Услышав это, я едва сумела сдержать улыбку, представляя себе, что здесь уже успела вытворить Эзра, ведь то, что она ох как хорошо играла свою роль ведьмы с короной на голове, я знала наверняка.

— А вот и она, — заводя меня за кулисы, проговорила девушка, кивнув в сторону стоявшей у занавеса Эзры, которая смотрела в щелочку на начавшееся представление. — Заводить дружбу с такой гадюкой я вам здесь не советую. Подставит и глазом не моргнет. Но это мое мнение, а там сами уж смотрите. А теперь извините, но мне нужно приготовить костюмы для переодевания во время антракта, — она сделала реверанс и быстро направилась к висевшим за кулисами платьям.

Я же направилась к Эзре. Едва только подошла к ней сзади, как она надменно окинула меня взглядом и, нервно передернув плечами, отвернулась, всем видом давая понять, что я блоха из блох здесь. Я едва не засмеялась.

— Не переигрывай, — шепнула тихонько ей на ухо.

— Марку стервы держать надо, — усмехнулась Эзра. — Мы с тобой здесь не подруги, а соперницы, как инструктировала меня мадам Рамона.

— Ох, не хочется мне быть твоей соперницей, даже наигранно, — хмыкнула я.

— Терпи, моя ты ангелоподобная сильфида, — она окинула взглядом мое шикарное платье. — Какая ты соперница мне, ведьме такого масштаба? — она тряхнула шикарной гривой выкрашенных в огненно-рыжий цвет волос.

— О да, это вообще не обсуждается даже, — прошептала я, осторожно посмотрев в щелочку, через которую был виден зал. — Рамона сказала, что твоя цель какой-то из кораксов.

— Как и у тебя, — натянуто ответила Эзра.

— Ты нервничаешь? — удивленно спросила я, окинув взглядом враз посерьезневшую девушку.

— А как не нервничать? — зашипела она на меня. — Думаешь, если у меня опыта как у шлюхи из борделя, то мне за радость прыгать в постель того, кто голову тебе оторвет, едва только заподозрит, кто гадюкой пробрался к нему под крыло? Ты хоть своего этого крылатого оборотня с детства знаешь, а мне вообще дьявол достался. Попробуй такого охомутай.

— Я вижу тебе Рамона о моем задании вкратце рассказала, мне же ничего сказано не было. Кто объект твоего внимания, Эзра?

— Сайфер, — прошептала Эзра и напряглась, как струна.

— Ты шутишь? — глухим голосом спросила я.

— Это похож на шутку, Марлин? — бросила она на меня злой взгляд.

— Но…они не могли, — нахмурившись проговорила я. — Главный генерал кораксов? Этот идеальный убийца и тебя к нему? Да он же на раз и два поймет, кто ты такая, едва только хотя какой-то твой жест или поведение не будет соответствовать чистокровной ведьме, которую ты играешь! Бог мой, Эзра, — простонала я, понимая, что творится в душе у девушки, которую посылали на закланье и не иначе.

— Придется играть идеально, — натянуто ответила она. — Иначе я не жилец. Благо, хоть амулет не забрали, как у тебя, — кивнула она на мою шею. — Ели что, то хоть умру по собственной воле.

— Прекрати, — одернула я ее. — Ты еще его не видела, чтобы так рассуждать. Нам одно могут говорить, а на деле все совсем иначе. Ты же знаешь, как мадам Рамона любит завышать уровень опасности.

— Нет, Марлин, — покачала головой Эзра. — Меня в пекло прямиком кинули. Да хоть бы сказали, что в итоге то будет нужно сделать, кроме как искусно облизывать его в постели. А то — все потом, после того, как заползешь ему в голову своими любовными щупальцами, — прокривлялась она, перебрав пальцами свою шикарную шевелюру.

— Мне так же сказали, — тихо ответила я. — Потом…а что потом, неизвестно.

— Боятся, а значит сделать хотят что-то крупное. А раз крупное, значит не вернемся мы домой, Марлин. Вот увидишь. И принесло же этого твоего Дамиана тогда на помощь этому дьяволу. Наши же его почти взяли тогда. Так нет, этот птенец самого генерала спас, утерев нос нашим солдатам. Вот прям из пальцев ускользнул, тварь, — выругалась Эзра.

— Я не знала, что это Сайфера спас Дамиан, — проговорила удивленно я.

— Да мы вообще много чего не знаем, — ответила тихо Эзра. — Я тоже это узнала уже здесь, когда одна из здешних работниц шепталась с костюмершей о том, что сегодня на спектакль придет сам Сайфер со своим протеже-спасителем, то есть с Дамианом. Наблюдая за ними, я так поняла, что эти двое здесь местные сердцееды. Представляешь, под кого нас подложить решила Рамона? Под пернатых оборотней-пожирателей сердец молоденьких красавиц, — Эзра зловеще наигранно оскалила свои идеально ровные зубы.

— Дура, — ткнула я ее в бок. — Не смешно.

— А нам с тобой только и остается, что не терять юмор, поскольку если не будем абстрагироваться от того, насколько все это опасно, с ума сойдем.

— Знать бы, что потом будет, — задумчиво прошептала я. — Не так страшно бы было. А так…

— Узнаем, — передернула плечами Эзра. — Главное сейчас нужно сделать, а уже потом все остальное приложится. И где они? — нервно тряхнула она волосами. — Четыре места в первом ряду пустуют, — кивнула она на красные стулья. — Это точно они будут здесь сидеть и если четыре кресла, то, держу пари, что с спутницами будут.

— Этого еще не хватало, — выдохнула я отчаянно.

— Тьфу, — хмыкнула Эзра. — С таким-то декольте ты любую девку на второй план отодвинешь, едва перед его светлостью Дамианом реверанс пониже сделаешь. Я тоже, когда брата короля хомутала, в таком платье на бал пришла была. Ты только не дыши, когда склоняться будешь в реверансе, не то грудь на раз и два предстанет пред его прекрасные очи во всей красе. Я этого не знала, поэтому тогда со мной именно так и произошло…но это-то тогда и обеспечило мне нужное внимание со стороны его высочества, — усмехнулась она.

Я едва смогла сдержать смех, представив эту картину.

— Думаю ты со своим-то опытом справишься даже с самим Сайфером. Рамона знала, кого посылать к нему, — проговорила я.

— Твои слова да высшим силам в уши. Мне это ох как нужно, поскольку я обязательно должна вернуться домой, — натянуто улыбнулась Эзра и, приложив к губам палец, прошептала, — Тише. Идут.

Услышав это, я даже вцепилась в плечи Эзры руками, пристально глядя на четыре фигуры, движущиеся по проходу к своим местам. Двое мужчин и две женщины. Следующие несколько минут я не слышала ничего и никого, только звук своего бешено бьющегося сердца, стук которого отдавал гулким пульсированием у меня в ушах. Двое высоких мужчин…больше ничего не видела. Только они и более никого не существовало для меня вокруг. Отчаянно переключая взгляд с одной фигуры на другую, я пыталась понять, кто же из них Дамиан, и только когда мужчины подошли ближе, я не сомневалась ни секунды в том, кто из них кто. Дамиан…чертов ящер…Взгляд его насыщено-графитовых глаз, который, казалось, пронизывал насквозь своим властным блеском и в котором отражалась его какая-то темная сторона души, я не спутала бы ни с каким другим взором. О да, мальчишка-юнец вырос, но ничуть не изменился, теперь я это точно знала, стоило мне только взглянуть на него. Да, передо мной был невероятно красивый молодой мужчина с словно отточенными мужественными чертами лица, темно-пепельными волосами в тон его глаз, едва уловимо насмешливой улыбкой красиво очерченных губ, над которыми красовалась та родинка, которая так раздражала меня в детстве, теперь же она придавала строгой внешности коракса какой-то только ему присущий шарм, слегка смягчая стальное выражение его лица. Хорош, ничего не скажешь. Рамона была права. Чего стоило только его мощное тело, облаченное в черный фрак. Скользнув взглядом по его длинным ногам, которые он слегка небрежно вытянул вперед, сидя на кресле, я повела бровью…ящер? Отнюдь нет. Теперь уже передо мной был дракон, не иначе, который вполне заслуженно носил свое звание одного из главных кораксов Либерона. Секунда, еще одна и еще, и меня охватил озноб от той непередаваемой энергетики, которую я ощущала даже находясь от него на расстоянии в пару-тройку десятков метров. И снова тот страх…детский, навязчивый, вновь вернулся ко мне. Никогда не могла понять, почему я боялась его, тогда еще зеленого юнца, который так часто насмехался надо мной и своей сестрой. Ящер…в какой-то момент я поняла, почему дала ему свое имя. «Дай имя своему страху и от отступит», — всплыла в моей памяти реплика матери, когда она предложила дать имя темноте, которую я так боялась маленькой. И это подействовало. Я могла уже спокойно засыпать без оставленной у моей кроватки свечи. Но это сработало лишь с темнотой. Ящер…данное мной прозвище для Дамиана ничем мне не помогло. Я все так же боялась его, когда приходила в гости к Бэсс…в прошлом…но и в данный момент я понимала, глядя на темноволосого теперь уже взрослого красавца, что ничуть не избавилась от того непреодолимого желания сжаться в маленький комочек под взглядом его графитовых глаз. Чувствуя приближающуюся панику, я прошептала тихо Эзре:

— Я не смогу. Только не к нему!

Эзра ничего не ответила мне и тут только я ощутила, насколько напряжены ее плечи, за которые я судорожно цеплялась пальцами. Тряхнув волосами, словно сбрасывая то наваждение, которое укутало меня при виде Дамиана, я перевела взгляд на Сайфера и поняла, почему так напряжена Эзра. Абсолютная власть, сила и могущество — он был воплощением их, не иначе. Высокий, черноволосый коракс лет тридцати пяти — сорока, был словно вылеплен из сдержанной, холодной, расчетливой неземной субстанции, по-другому я не могла сказать. Спокойный взгляд более светлых, нежели у Дамиана, глаз, будто видел насквозь всех и вся вокруг, широкие черные брови словно никогда не меняли своего строго нахмуренного изгиба, а плотно сжатые во властную полуулыбку губы едва ли могли улыбаться для того, чтобы выказать кому-то какие-то приятные эмоции, нет, этот мужчина явно был не из тех, кто показывал хоть каплю тепла. Это было видно даже из того, как его довольно-таки молоденькая спутница то и дело с улыбкой что-то говорила ему, едва не заглядывая ему в глаза, явно пытаясь ненавязчиво выпросить хоть каплю одобрения или внимания к себе, мужчина же в ответ лишь бегло бросал на нее непрошибаемый взгляд, затем снова переводил его на сцену, на которой выводила свою душетрепещущую арию леди Дороти.

— Ты не можешь? — наконец спросила Эзра. — А я могу? Я вот такого могу? Да к нему подступиться непонятно как, не то что в постель пролезть, да еще так, чтобы тебя оттуда не вышвырнули через пару ночей. Твой молодой еще, — кинула она взгляд на Дамиана. — Сколько ему? Около тридцати, тридцать с небольшим? Да и не в этом дело. Сайферу тоже ненамного больше. Но твой, он, на мой взгляд, не пресытился еще ничем, просто не успел еще. Страсть, радость, желание получать от жизни — он еще всего этого не утратил, его легко увлечь будет, главное понять, чего он хочет. Он вроде и холоден, но нет, смотри как сверкают периодически его глаза, когда он слушает реплики актеров. Ему интересно, он испытывает удовольствие от актерской игры. Он даже спутнице своей мельком улыбается, да, пусть и из вежливости, но улыбается! Ему не все равно, он не хочет обидеть. Шлюху и не хочет обидеть своим невниманием. Черт, Марлин, да я в два счета охмурю этого Дамиана, несмотря на его неприступный вид. Но не этого, прожженного жизнью, — она протяжно выдохнула, вновь посмотрев на Сайфера, который со скучающе-надменным видом поглаживал свой волевой подбородок длинными пальцами. — Это дьявол, не иначе. Пресытившийся всеми возможными земными удовольствиями дьявол. Вот он точно жрет девичьи сердца на завтрак. Чертова Рамона, переоценила ты мои возможности опытной шлюхи, — нервно хохотнула Эзра, отойдя от занавеса.

В этот момент раздались рукоплескания, и я быстро постаралась встать подальше от сцены, поскольку поняла, что сейчас наступит небольшой антракт. Встав у столика, на котором стоял графин с водой, я дождалась, пока со сцены за кулисы вернется Дороти и, когда она подошла ко мне, я тихонько проговорила:

— Эзра…она боится. Я никогда не видела ее такой. Может вы чем-то поможете ей, подскажете что.

Дороти бросила мельком взгляд на Эзру, наигранно сыплющую комплименты паре молоденьких актрис, с которыми она уже, скорее всего, успела подружиться, и проговорила тихо:

— Эта девочка сама по себе, Марлин. Помогать ей мне указаний не давали. Сказали отдать лишь письмо с заданием, если она сможет подобраться поближе к Сайферу, и все.

— Но! — открыла я рот в возмущении.

— Сказала нет, она сама по себе, один на один с этим мужчиной и точка.

— Почему? — строго спросила я.

Дороти окинула меня напряженным взглядом и помолчав спросила тихо:

— Ты видела его?

— Да, — пожала я плечами.

— И что тебе не ясно после увиденного? — резко спросила Дороти. — Он первый из главных кораксов. Это птица такого полета, что даже я выступала против того, чтобы Хант и Рамона посылали лазутчицу к нему. Если она провалит задание, то…, — сказав это, Дороти отвела взгляд на долю секунды. — Поэтому никакой помощи, даже словом. Запомни это. Ты сама по себе, она сама по себе.

— Но почему так? — не унималась я. — Что с того будет, если вы натолкнете ее на правильный путь с ним?

— Ничего не будет. Но делать этого я не буду. Рамона всему, чему надо ее обучила. Мои слова ей ничем не помогут, если она боится Сайфера. А бояться ей его стоит, уж поверь мне, — отчеканила Дороти, нервно обмахнувшись веером.

— То есть вы бросили ее? — зло спросила я. — О таком речь не шла, когда мы собирались сюда!

— А много тебе говорили о том, что касается Эзры? — едва не гаркнула на меня Дороти. — Она знала на что шла. Ей сразу сказали, что она, возможно, не вернется, если выдаст себя!

— Эзра не пошла бы на такое, — тихо проговорила я. — Она авантюристка, но не до такой степени.

— А что ты знаешь о ней, Марлин? — пристально посмотрела на меня женщина. — Ты знаешь, что она покушалась на жизнь самого его высочества, за что была упрятана в темницу, где родила ребенка, который теперь находится в доме для обездоленных малюток? Ее из тюрьмы вытащила Рамона. Она предложила Эзре в обмен на свободу и более-менее обеспеченную жизнь с дочерью, пролезть к Сайферу так же, как она в свое время пролезла к его высочеству, вскружив ему голову так, что он и подумать не мог, что в его постели спит его будущая, благо несостоявшаяся, смерть. Так что, если эта девка выкинет из своей головы страх и сделает все, как надо, домой она вернется и у нее начнется новая жизнь. И у нее, и у ее дочери. А нет…ну значит Рамона сделала ставку не на ту шлюху.

— Этого не может быть, — в ужасе посмотрела я на Дороти. — То есть Хант и Рамона пользуются тем, что любовь матери на что угодно толкнет в желании защитить своего ребенка?! Бедная Эзра, — я отчаянно посмотрела на девушку, которая всеми силами старалась держать образ стервозной актриски-ведьмы, хохоча в компании двух молодых актрис, которые то и дело поглядывали недружелюбно в мою сторону.

Дороти ничего не ответила, лишь взглядом давая ответ на мой вопрос. Затем она развернулась и направилась к костюмерше, которая уже нервно пританцовывала, держа наготове тяжелый бархатный плащ с горностаевой оторочкой. Пока Дороти надевала плащ, я напряженно переводила взгляд с нее на Эзру. Подлость во имя государства. Такого я не ожидала от Рамоны и Ханта, хотя прекрасно понимала, что мы, по большому счету, лишь оружие в их руках и не более того, несмотря на последние слова Рамоны о том, что она беспокоится о всех нас. На мгновение закрыв глаза, я решила подумать об этом всем тогда, когда окажусь в более спокойной обстановке. Было страшно даже думать о том, какие подводные камни скрывались в том, что касалось моего задания, а в том, что они были, я прекрасно понимала. Так в раздумьях я стояла до тех пор, пока Дороти, приведя себя в порядок, не вернулась ко мне.

— Песню ритуальную сильфид ведь знаешь? — резко спросила она.

— Знаю, — осторожно ответила я.

— Как только окончится спектакль, я попрошу тебя выйти на сцену. Представлю как новую актрису нашего театра и попрошу спеть. Так что будь наготове. И чтоб исполнение было идеальным. Голос у сильфид, насколько я знаю, просто ангельский, поэтому с этого и начнем восхождение к нашему дьяволу. Дамиан всегда любил слушать пение твоей матери, когда она приходила в гости, думаю ты поешь ничуть не хуже нее. Хорошо бы сыграть еще на арфе. Сможешь?

— Смогу, — пожала я плечами. — Мама в детстве учила меня, да и Рамона заставляла практиковаться. Так что и спою, и сыграю.

— Ну и прекрасно, — проговорила она и, развернувшись, пошла к занавесу, который спустя несколько секунд поднялся, призывая актеров на сцену.

— И спою, и сыграю, и станцую, — скривила я губы в напряженной улыбке. — Чего не сделаешь во благо короны, государства и родных.

Одна мысль точила меня изнутри…я и представить себе не могла, что переживала в этот момент Эзра, которая была повязана по рукам и ногам болью за ребенка. Почему она никому не говорила о том, кем она была на самом деле? Как могла скрывать за той маской бойкой соблазнительницы, которую мы видели каждый день подле себя, настоящую продуманную преступницу. И было ли правдой то, что сказала мне Дороти? Я уже не понимала, кому можно доверять, если вокруг столько недомолвок. В любом случае, я решила не делать поспешных выводов насчет Эзры, пока не выслушаю ее версию правды.

Выдохнув, я осторожно выглянула в небольшую щель занавеса. Дамиан и Сайфер сидели все так же в компании своих спутниц, наблюдая за игрой актеров. Нахмурившись, я пыталась припомнить то, каким был в прошлом Дамиан — жесты, голос, смех, манеру держать себя, одеваться и прочие мелочи, которые за те короткие минуты, что оставались до выхода на сцену, словно помогали мне прожить жизнь маленькой Марлин заново. Прищурив глаза, я наблюдала за тем, как он слегка запрокидывал голову назад, смеясь над какой-то репликой, летящей со сцены. В такой момент он не выглядел столь устрашающе и я, вдохнув судорожно, начала свыкаться с мыслью, что нужно будет наступать себе на горло и брать себя в руки, как это делала Эзра, которая стояла поодаль от меня, скрестив руки на груди и так же пристально наблюдая за объектом своего задания. Нда…я не представляла себе, как она сделает то, что от нее требовалось, поскольку если я Дамиана побаивалась в данный момент исключительно потому, что нас связывал с ним небольшой отрезок жизни, о котором у меня были лишь неприятные воспоминания, которые можно было, по большому счету, отбросить и попытаться узнать этого, нового Дамиана, то в случае с Сайфером страх Эзры был вполне себе объясним, поскольку даже понимая то, что я ровным счетом никакого отношения к этому мужчине иметь не буду, при взгляде на него и меня окутывал какой-то дикий ступор.

— Ты не будешь одна, Эзра, — прошептала я себе под нос. — Вместе попали в эту передрягу, вместе и выползем отсюда. И плевать мне на Рамону и Ханта, моя дорогая леди Дороти.

Едва только я проговорила это, в зале послышались громкие рукоплескания, которые длились минут пять точно, затем, когда они немного утихли, прозвучал мягкий голос Дороти:

— Спектакль окончен, но мне бы хотелось вас, мои дорогие поклонники этого прекрасного театра, порадовать еще кое чем. Сейчас на сцену выйдет прекрасная молодая девушка, которую я встретила чисто случайно в одной из своих поездок. Никогда бы не могла подумать, что столь тяжелое путешествие в отдаленный уголок нашего государства обернется таким успехом. Девочка просто изумительна. Талантлива, прекрасна, словно нераспустившийся бутон, а этим она обязана своей природе, которая всегда щедро одаривает тех, кто имеет такое прекрасное происхождение. Дамы и господа, представляю вам сильфиду, мадмуазель Марлин.

— Ну вот и все, — простонала я, услышав побежавший по залу изумленный шепоток.

Сделав глубокий вдох, затем еще один и, когда подняли занавес, я нарисовала на своем лице легкую улыбку. Подобрав подол платья, сделала шаг навстречу дороги в один конец, поскольку в этот момент я еще не представляла себе, куда это все заведет меня. Двигаясь, как в тумане, взялась за протянутую мне Дороти руку, которая что-то говорила еще зрителям, но смысл сказанного ею я не улавливала, поскольку все мое внимание было приковано к сидевшему от меня метрах в десяти мужчине. Хотя я тщательно старалась делать вид, что не смотрю конкретно на него, а просто окидываю взглядом присутствующих, да только мой взгляд то и дело встречался с его глазами, которые с каждой секундой созерцания меня на сцене становились все темнее, а черные брови все сильнее принимали напряженный изгиб. Узнал! Черт, узнал…только и пульсировало у меня в голове понимание того, что смотрящий на меня коракс узнал во мне, взрослой уже, ту маленькую девочку, которая прозвала его ящером. Если бы не Дороти, я бы точно не смогла ни подойти к стоявшей в дальнем углу сцены арфе, ни взять себя в руки. Только ее строгий шепот у самого моего уха: «Возьми себя в руки, иначе все провалишь!», вернул меня к действительности. Тряхнув волосами, я села на стул и огромным усилием воли заставила себя сосредоточиться на серебристых струнах этого волшебного инструмента, который под моими пальцами начал выводить волшебную мелодию. Голос…песня…я словно слышала себя откуда-то издалека. Бог мой, сколько же времени прошло. Дамиан и правда очень любил слушать пение моей матери, но играла она тогда не на арфе, а на рояле. Дамиан же стоял, облокотившись на него, и словно завороженный смотрел на мою маму. Я в такие минуты даже ревновать начинала, поскольку она всегда с улыбкой взирала на него, в то время как на меня могла шикнуть строго, сказав, чтобы я не мешала ей играть. Песня длиною в несколько минут показалась мне длиною в целую вечность, настолько мне было тяжело в эту минуту вживаться в образ простой маленькой сильфиды, которую нелегкая судьба заставила искать будущее во вражеском Либероне. Не поверит…не поверит Дамиан в эту сказку, я была больше чем уверена, поскольку он даже в юности не был наивным глупым мальчишкой, а теперь…теперь и подавно. Последнее движение пальцев по струнам и вслед за умолкнувшим инструментом взревел рукоплесканиями зал. Поднявшись со стула, я вышла в центр сцены и сделала легкий реверанс, понимая, что блистать своим декольте сейчас неуместно. Довольная Дороти подвела меня к краю сцены и к моим ногам начали класть букеты цветов, а какой-то мальчишка-лакей вбежал на сцену и что-то прошептал ей, она же в свою очередь что-то ему ответила и сделала реверанс, посмотрев на Дамиана, который слегка склонил голову и, поднявшись с места, направился к выходу, уводя за собой свою спутницу. Следом за ним направился и Сайфер, за которым, словно собачонка, побежала сопровождающая его красавица.

Конец ознакомительного фрагмента.