Аленький цветочек. Не та дочь

Натали Романова, 2023

Жил-был честной купец, и было у него три дочери. По законам жанра именно меньшой дочери, пригожей да любимой, надлежало выручать отца в непростой ситуации.А что произойдет, если в дело вмешается кто-то третий, и вместо разумной да прекрасной младшенькой в гости к чудищу, страшному да мохнатому, пожалует старшая. Не та дочь.

ГЛАВА 3.

Странный сон какой-то, уж больно реальный. Открыла глаза, и вдруг завертелось все вокруг, закачалось, зыбкой пеленою подернулось. Спустя мгновение стою посреди зала просторного, белоснежного и абсолютно незнакомого. Стены самым настоящим шелком задрапированы, баснословную цену которого я, как дочь купца, не понаслышке знаю. Высокие потолки позолотой да затейливыми росписями украшены, а многочисленные массивные серебряные канделябры с толстыми свечами любой сумрак развеют.

Поморгала изумленно, ошарашенная вопиющей роскошью, ущипнула себя за руку пухлую, надеясь очнуться. От боли ойкнула, да на колечко гладкое, чужое недоумевающе уставилась.

Ну, Любавушка родимая! Не сомневаюсь, ее рук дело, и слова признания мне не пригрезились. Вот, значит, какая любовь твоя сестринская. Затопила душу обида жгучая. А ведь я не сосчитать сколько тумаков по милости любимой сестренки заработала, постоянно заступаясь за родную кровиночку перед детворой окрестной. С той поры как стал тятенька год из года казной богатеть, подружки да друзья с раннего детства закадычные неожиданно превратились в недругов завистливых.

Да еще и сама Любава масла в огонь распрей щедро подливала, заносчиво кичась нарядами роскошными, да зорко подмечая и высмеивая на окружающих заплатки да прорехи. И хоть и у самой рука зачастую дергалась отпустить подзатыльник знатный язве мелкой, но разве могла тихо-мирно со стороны наблюдать, коли на родную сестренку ополчаются?

Вот и ходила с синяками да фингалами, пока со временем не научилась отпор давать жестокий да мощный любому, кто смел руку поднять.

Ну, ничего, смахнула со щеки покатившую слезу горькую, дав себе твердый зарок непременно как можно скорее вернуться в дом родимый. И уж тогда навсегда запомнит Любава науку, почему на чужих женихов не стоит зариться.

Постояла-потопталась на месте, покричала-позвала хозяев, да вот только никто на мой призыв не откликнулся. Делать нечего, пошла бродить по замку белокаменному, роскошному, огромному да безлюдному. Спустившись по белоснежным мраморным ступенькам, попала в сад зеленый, ухоженный с деревьями да цветами диковинными.

Шла по широкой дорожке, красным камнем мощенной, красоту доселе невиданную рассматривая, дивясь да охая над каждым цветком да кустиком. Да так увлеклась, что не заметила, как забрела в самую гущу деревьев.

И разом потемнело небо, нахмурилось тучами тяжелыми, вот только меня подобными фокусами не напугать, не пронять. Пуще прежнего одолело жгучее желание преодолеть кусты непроглядные, да узнать, что за ними такое запрятано.

— Не на ту нарвались, окаянные, — возмущалась громким голосом, сама себя тем подбадривая, пока с упорством козы нашей Машки продиралась сквозь ветки колючие. И не выдержали они, сдались под напором удалым, пусть и девичьим, расступились, путь открывая.

Торжествуя, взошла на невысокий пригорок и увидела цветок невиданный, багряным заревом на темно-сером камне горящий.

— Красота — то какая невероятная! — прошептала потрясенно, не сводя изумленных глаз с представшего передо мной чуда света.

— Это же надо! Бутон ярким огнем полыхает, а ни лепестки, ни листья не обжигает, — обходя по кругу цветок пламенеющий только и могла что кивать головой да цокать восхищенно.

— Раз уж листьям вреда не причиняешь, то и мне навредить не должен, — подбадривая себя полушепотом, осторожно тяну руку к бутону волшебному.

Само собой, и мысли не держа навредить столь невероятному растению. Всего лишь хочу коснуться пламени яркого, дотронуться листьев глянцевых, изящных, резных с темными прожилками. Воочию убедиться, что мне такое диво не мерещится.

— Стой! — от громового раскатистого рыка на землю плюхнулась, но тут же подскочила вне себя от радости. Не ко времени разлеживаться. Человек, люди! Губы растянулись в широкой улыбке, глаза радостно засияли. Наконец-то узнаю куда попала и мне помогут вернуться домой.

— К тебе обращаюсь, гусыня жирная. Немедленно отошла от цветка, — прогремел за спиной голос того, кому явно жизнь не мила. А вот не надо доводить и без того раздраженную девушку!

До хруста сжала пальцы, замахнулась и, резко развернувшись, впечатываю кулак в мохнатый нос. И замираем оба, изумленно таращась друг на друга. Полагаю, он в шоке от удара нежданного, ну, а я, собственно, от его вида.