КОраблЕкрушение

Настя Сафронова

Рассказ повествует о семнадцатилетней девушке, которая болезненно травит себя мыслями о любви к священнику. Героиня испытывает себя, совершая безумные поступки в отступлении от чувств. Сможет ли она преодолеть все душевные терзания? Обретёт ли своё счастье? Или может убьёт ради жизни?

Глава 4

Издали замаячило вхожее стадо с пастухом. Как же красиво! И в тот же момент нелепо разоделись эти здешние особы, выхаживая в своих однотонных платьях, с протяжным мычанием, будто зазывали заграничных кавалеров, большими платформами на ногах. Они бы падали рядами поочередно, ломая всякую надежду друг друга на устойчивость. Вот так отчаянно стремясь к совершенству, красота поклонялась лишь грязному дну зелёного луга, который выдерживал не раз подобное столпотворения бракосочетающихся коров. Несмотря на это, они всё же приходили и уходили быстрыми набегами. Наблюдая за ними, я то и дело спрашивала себя, а есть ли часы у времени? Знает ли она сколько тратить ожидание других? Молчание…

Пастуху надо было уделить особое внимание, проявив опасность, подобные любовники свободолюбивые, поток их крови быстрей воды, несётся мгновенными ощущениями, однократно наполняя китайскими чувствами, сначала красиво, а после ненадежно. И с чего вдруг моё мнения связалось с некачественной нацией? Босоножки!? Которые тоже отличались непрочностью, они расползались, как только я возлагала на них большие надежды. А вообще я как-то читала про Казанову, и что всё дело действительно основано на крови, у таких людей не души, а окна, в которые можно заглянуть. В их голосах слышна улыбка и враньё, всегда востребованное даже самая целомудренная скромница не прочь избаловать свои уши ласковой ложью. И быть довольной заложницей такой ситуации. Я и сама не прочь любопытных глаз, но в банные окна. В горячем зное я вся сдавленная собой в прочных тесках невинности, хотя испытывала себя ни раз при виде мужского тела, приятные ощущения: прижимать свою грудь к себе и думать о ином, оголенные ноги мои — колени, лишались привычных уродливых складок, разглаживались и становились круглее, разве это не то великолепие дарящее наслаждения мужчинам? Смотреть на округлые формы женщины! Держа себя в руках, я не чувствовала доверия к себе, я понимала, что должна хранить свою невинность больше, надёжнее в своих мыслях, но на меня напирала сильная тяга познания себя через мужскую плоть. Может я вообще не пригодна для ласк, и люди, имевшие гибкость ума, одарены твёрдостью тела. К черту бы всяческий дар, если ты чувствуешь одиночество своей кожи.

Я нашла себе флирт на каждый день — думать под наблюдением. Стоят тут, простаивать свою жизнь, давать осадок ожиданию. Может, когда-то хорошенечко растрясу себя, глотая пыль с изнанки. К тому же, само ожидания того, что может и не произойти, дает множество возможностей. А пока везде царит тишина и покой и лишь «здравствуй» звучит как мелодия. Я глубоко вздохнула, прежде чем зайти в дом, потом, сквозь дом и вышла на сторону леса от последствий. Усевшись на скамью и оперев спину о нагретую стену дома, я задрала ноги, производя дурное впечатления лишь на себя, вытащила разглядевшую занозу в доске лавке, принялась наковыривать свою ручную кожу, такое же действие имела заусеница или пощёлкивания ногтя о ноготь, несложные манипуляции приходилось знать из основ замкнутости внутреннего мира. Я жалила кожу осколком дерева, пытаясь нарушить генетическую частоту мелких вен, расползающихся под кожей, словно паразиты. Короткие пальцы моих рук оказывали сопротивления на укушенный нерв, как пятиглавый цепной дракон, извивались в болезненном сопротивлении, глупая кровь, совсем не знала, что здесь ее смешают с грязью. Всё происходящее проверялось действительностью, где-то посередине между возможностью и необходимостью во всей многообразии их связи.