История Бледной Моли

Настя Любимка, 2017

Незаконнорождённая – это не только клеймо. Это и пропуск в Орден Магнолии – пансионат покорных, где мужчины подыскивают себе «кукол» для утех. Место, где жизнь юных девушек вертится вокруг одного – покровителей. Инари и Викки не выбирали стезю бесцветных марионеток в мире интриг, государственных тайн и семейных трагедий. Оказавшись под опекой Ордена, девочки вынуждены сражаться по правилам Высшего Света. Расклад карт не в их пользу, но они играют слишком давно, чтобы не знать простую истину: в каждом правиле – свои исключения.

Глава седьмая

В себя я пришла рывком. Будто я получила мощный толчок изнутри, заставивший меня вскочить. Все мое существо затопила невероятная вонь. Обвела комнату взглядом в поиске той гадости, что издавала противный запах и… встретилась с обеспокоенным взглядом голубых глаз. И только через мгновение до меня дошло, что я прозрела! Пусть мутно, словно в густом тумане, но я видела! Это знание ошеломило и оглушило одновременно. Я смотрела как шевелятся губы целительницы, понимала, что она что-то мне говорит, однако ничего не слышала. Мой мир взорвался красками, резко нахлынувшими на уставшее сознание.

— Леди Инари, — будто издалека донесся голос матушки Геллы, — вам нечего бояться, все позади.

Я не понимала смысл сказанного, пока не обнаружила себя вжавшуюся в подушки. Неосознанно отпрянула от лекаря и поджала ноги. На мгновение смежила веки. Страшила мысль, что зрение опять меня покинет. Но шли секунды, текли минуты, а тьма не возвращалась. Болезнь отступила!

— Спасибо, — я расплылась в улыбке. — Спасибо!

По щекам потекли горячие слезы. Только Господь знал, какой камень висел на моем сердце, и какое облегчение принес мне этот день.

— Что же вы, леди Инари, — протягивая белоснежный платок, мягко укорила лекарь. — Такая радость, а вы плачете. Будет вам, мне нужно осмотреть ваши глазки.

Она разговаривала со мной, будто мне вновь было пять лет, и я разбила коленки, когда бегала по двору пансионата.

Я широко улыбнулась женщине, но слезы никак не хотели останавливаться. Через несколько минут мне все же удалось успокоиться и насухо вытереть щеки и веки. После этого лекарь попросила приблизиться к ней, что я и сделала. Вдруг комнату залил яркий свет, я невольно вздрогнула и зажмурилась. До этого окно было закрыто плотными шторами, и мы находились в полумраке, а теперь в мою спальню ворвались лучи зимнего солнца.

Когда я основательно проморгалась и привыкла к освещению, лекарь начала осмотр. Ее холодные пальцы скользили по моему лицу, то широко раздвигая веки, то наклоняя мою голову под разными углами во все стороны. Она что-то шептала себе под нос, но мне так и не удалось различить ни единого слова.

Наконец, женщина отстранилась.

— Несколько дней делайте примочки, — обратилась она к сестре Гелле, которая стояла у двери. — Возможны мигрени, шишка на затылке небольшая, но удар был сильным. Если станет хуже, сразу обращайтесь к нам.

— Конечно, — заверила ее названная матушка. — Пойдемте, я вас провожу.

Женщина собрала свои принадлежности в небольшой ларец, поднялась и поспешила на выход.

— Благодарю! — крикнула я ей вслед.

Эти слова полетели в спину лекаря и, судя по всему, она их не расслышала, так как не обернулась. Вздохнув, я вновь расплылась в дурацкой улыбке. Я могу видеть! Разве это не чудо?! Хотелось петь и танцевать, прыгать и скакать. Последнее из желаний решила исполнить незамедлительно. Ликование охватило меня и, казалось, ничто не сможет омрачить моего радужного настроения. Но, как и всегда, Бледная Моль ошиблась.

— Инари, что ты делаешь? — прервав мои хаотичные подпрыгивания на кровати, воскликнула матушка Гелла, вернувшись в спальню.

«Радуюсь!», — хотелось крикнуть мне, но… бросив взгляд на женщину, я плавно опустилась на одеяло. Мое веселье испарилось.

— Тебе стоит поторопиться и привести себя в порядок, — тоном, не терпящим возражения, произнесла она. — Я счастлива, что твое зрение вернулось, но подготовку к балу никто не отменял.

Ежегодный выпускной бал! Как я могла про него забыть, если мне впервые позволено стать его участницей? Кивнув, медленно сползла с кровати. Пока шла к ванной комнате, чуть не запнулась о подол ночной рубашки. Самое интересное, что пока я прыгала, он мне не мешал, а вот пройти несколько метров, спокойно не дал.

Оказавшись за дверью, выдохнула. Я умилилась наличию рычагов, которые подают горячую и холодную воду прямо в большую, белоснежную ванну. Раньше в моей каморке была только холодная вода, поступающая тонкой струйкой в ржавый умывальник, спрятанный за тонкой ширмой от койки. Мыться приходилось в общей душевой комнате для прислуги. Такие помещения есть на каждом этаже пансионата. И, к сожалению, я не единственная девочка, у кого не было своей ванной. Это еще один признак, отличающий пансионерок, у которых есть покровитель. Мне же, судя по всему, сказочно повезло, раз даже имеется набор полотенец из нежнейшей ткани. Обо мне всерьез решили позаботиться?

Конечно, спасибо стоит сказать моим высокородным благодетелям. Интересно, что же раньше меня не переселяли и не оказывали столь повышенное внимание моему телу? Неужели считали ошибкой свое покровительство? А может, я просто чего-то не знаю?

Но все мысли о мотивах моих надзирательниц вылетели из головы, как только я увидела отражение в зеркале.

Такого просто не могло быть! Моя внешность совершенно не изменилась! Лишь слегка потемнели корни волос. Я вплотную подошла к зеркалу и с замиранием сердца стала себя разглядывать. Так не бывает. Матушка Гелла купала меня все дни моей слепоты, а все крема, которыми она пользовалась для ухудшения данной мне природой красоты, имели специфический запах, не узнать их было невозможно. Поэтому я уверена, что она перестала портить мою кожу и волосы.

Но тогда почему я до сих пор уродлива? Почему не начала восстанавливаться кожа? Почему не возвращается естественный цвет волос? Неужели мой организм, как земля, которую из года в год вспахивают, и слой плодородной почвы истощается? Мое тело перестало бороться с отравляющими его снадобьями? Я навсегда останусь Бледной Молью? Меня затрясло, по щекам вновь полились слезы. Может, именно потому названная матушка перестала меня мазать, что процесс стал необратимым?

— Инари, у тебя все хорошо? — раздался за дверью обеспокоенный голос дорогой мне женщины.

— Да-да, — убирая ладонь ото рта, как можно спокойнее сказала я.

— Разрешишь тебе помочь?

— Нет, матушка Гелла, я справлюсь, — поспешила заверить ее, и повернула рычаги, пуская горячую воду.

Быстро стянула с себя ночную рубашку и панталоны. Поежилась от прохлады и полезла в ванну. Ее набралось совсем немного, потому первые пять минут стучала зубами от холода. Когда вода достигла середины ванны, наконец, согрелась и расслабилась. И чего я так расстроилась? Ну, уродина, и что? Можно подумать, я не привыкла к этой внешности. Конечно, хотелось бы верить, что однажды мой организм справится с отравляющим его веществом, а пока мне это даже на руку. Во-первых, вернись ко мне прежний облик, это бы привлекло ненужное внимание со стороны сестер Ордена, а также появились бы вопросы, на которые я вряд ли захочу отвечать. Но, зная методы наших воспитательниц, которые далеки от гуманности и сострадания, правду бы они узнали. И тогда, помимо меня, пострадали бы ни в чем неповинные люди. Те, которые содействовали изменению моей внешности, однако, не были прямыми исполнителями. Во-вторых, зависть пансионерок станет сильнее, и, следовательно, надзор кураторов и учителей усилится, чтобы не дай Бог их жемчужина не пострадала и не потеряла своей красоты. А это означает конец свободе, пусть и условной. Помня жалобы Илириты, которую даже в туалет водили под конвоем, такой радости себе точно не желаю.

И, в-третьих, знание о том, что подопечная, которую выбрали мои покровители не уродина, существенно испортит мне дальнейшее обучение. Где гарантия, что первые двое не отзовут свои решения касательно моих направлений, а наоборот, поддержат третьего благодетеля и пожелают поскорее заполучить в свои руки фарфоровую куколку? Нет, я уже привыкла к мысли, что обучаться мне придется три года. За это время, надеюсь, многое изменится.

Наскоро обтерев свое тело мочалкой с мыльным раствором и промыв волосы, я поднялась из ванны. Мое настроение стремительно улучшалось. И чего я хмурилась? Ко мне вернулось зрение! Разве не самый лучший подарок ко дню рождения?

Да, сегодня мне исполнилось восемнадцать лет. Совершеннолетняя.

Покрутив головой в поисках чистого нижнего белья и сорочки, наткнулась взглядом на прямоугольный сверток из белой ткани. Желания разворачивать его почему-то не было. Есть замечательная поговорка: любопытство сгубило кошку. Мне, конечно, было интересно, что же внутри, но я не стала прикасаться к неизвестному предмету. Мало ли для чего его сюда положили, хотя, довольно странно, если учесть, что данная комната принадлежит мне. Поэтому, вновь обведя взглядом пространство, обнаружила искомое. Быстро оделась и поспешила из ванной.

— Инари, — удивленно протянула матушка Гелла, — что с твоей одеждой?

«А что с ней не так?» — мысленно подивилась, но промолчала.

— Зачем ты сорочку натянула?.. — женщина прищурилась. — Ты не стала открывать подарок?

— Подарок? — это она о том странном свертке?

— Именно, от твоего покровителя. Так же к нему есть изумительное платье, я уже его подготовила.

— Еще и платье? — сглотнула, ожидая самого худшего.

— Конечно, оно очень тебе понравится. Будь умницей, вернись и переоденься. У нас мало времени.

Внутренне вздрогнув, снова вошла в ванную. Мне не нравилось поведение женщины. Она была какая-то чужая, далекая от того образа, который сохранился в моем сердце. Если глаза говорили мне, что это матушка Гелла, то сердце рвалось на части, отрицая причастность этой дамы к ней. Дрожащими руками я распаковывала неожиданный подарок. Кто из покровителей прислал его?

Когда я содрала с пестрой коробки ленту, чуть не вскрикнула. Моему взору предстали нежные, как перышко, творения модисток. Но… Это белье слишком откровенное для пансионерки Ордена Магнолии! Неслыханная наглость делать такие подарки! Я никогда не принимала одежду от покровителей, не только потому, что бунтовала против порядков и устава пансионата, но и от когда-то крепко-накрепко вбитой матушкой Геллы истины: мужчина, одевающий женщину, имеет полное право ее раздеть! Подарить юной девушке нижнее белье — это не просто небывалая дерзость, это оскорбление!

— Так и знала, что у тебя возникнут проблемы, — спокойный голос той, о которой я только что думала, раздался позади меня. Я резко обернулась. Наставница стояла в дверях и сощурившись смотрела на мои руки, прижатые к груди.

— И чего ты испугалась, глупышка? — улыбаясь, спросила она. — Тебе разве не понравилась ткань?

— Я не понимаю… — пролепетала, безуспешно пытаясь справиться с робостью. — Я ничего не понимаю.

— Верю, — согласно кивнула женщина и закрыла за собой дверь.

Мне резко захотелось выбежать в гостиную. Туда, где было больше места, больше воздуха.

— Инари, у нас действительно мало времени, — подходя к коробочке и доставая тончайшее великолепие, произнесла она. — Мы обо всем с тобой поговорим, но позже.

— Я не могу принять этот дар, — взяв себя в руки, твердо заявила я и сделала шаг к двери.

— Ты обещала, что примешь, — возразила женщина.

— Обещала?

— Верно, своему покровителю.

«Третий покровитель! — стрелой промчалась мысль. — Так вот кому я обязана подобным унижением!».

— Он прислал и платье? — варианты отказа бились в голове, словно птицы в клетке. В маленькой и тесной клетке.

— Да, — разворачивая панталоны, подтвердила она.

— Лорд взял с меня обещание принять лишь один подарок. Я выбираю платье, — не скрывая облегчения, выдохнула. — От нижнего белья отказываюсь.

— Лорд подарил тебе пять жизней, Инари, — сухо заметила женщина, и я сдалась.

В полной тишине позволила раздеть себя и обернуть свое тело в шелк, который приятно скользил по коже.

— Значит ли это, что конкретно от него, мне стоит ожидать пять даров? — почему-то дрожа, спросила у наставницы.

— На данный момент их всего два, — затягивая шнурки на бюстье, выдохнула она. — Но, думаю, ты права.

Нежная на ощупь вязь кружев плавно ложилась на пышную грудь. Меня смущал тот факт, что слишком много пространства на теле оставалось открытым. Панталоны были чуть ли не на ладонь короче тех, которые сиротливо лежали в плетеной корзине для грязного белья. Бюстье едва доходило до талии, в то время как привычное для пансионерки белье, полностью закрывало живот и часть бедер.

Матушка Гелла заканчивала со шнуровкой, а у меня в голове крутилась одна мысль: что еще ждет меня?

— Инари, твой покровитель немного опередил события, делая этот подарок, — вдруг сообщила наставница. — Начиная со следующей недели, вам всем обновят гардероб.

— Обновят гардероб? — прошептала, отступая от женщины.

— Именно. Леди должна привыкать к изысканным вещам, будь то одежда или маленькая безделушка, — несколько резче, чем требовалось, поведала названная матушка.

— Конечно, белье будет не столь роскошным как то, что на тебе, но степень открытости… будет несколько смелее.

— Несколько смелее? — в ужасе уставилась на женщину. — Мы будем ходить практически голыми?

Матушка Гелла поджала губы.

— Всему свое время, Инари, — словно ставя точку в нашем разговоре, припечатала наставница. — Идем.

Она первой покинула ванную комнату, я смиренно последовала за ней. Господи, пусть наше дальнейшее обучение окажется не таким ужасным, как это представляется мне сейчас! Через что предстоит пройти каждой из нас? Какие унижения должны будем проглотить? И сколько на самом деле стоят наши жизни?

— Смотри, какая красота!

Слова матушки Геллы застали меня врасплох. Резко затормозив, чуть не врезалась в нее. Женщина держала в руках изумительное платье. Цвет весенней листвы, начинающийся с ворота и рукавов, плавно переходил в темный изумруд струящейся юбки.

Я рассматривала этот шедевр и не могла понять, что же меня смущает. Нет, то что оно предназначалось для вечера, а не, к примеру, утреннего туалета, было понятно. На первый взгляд, платье более чем пристойно: плотная ткань, закрытая спина, длинная юбка, не имеющая разрезов, лишь форма декольте для меня несколько непривычна.

— Ты не можешь понять, что с ним не так? — вдруг подмигнула мне матушка Гелла. — Я подскажу, к нему не идет дополнительных нижних юбок.

Вот оно, противоречие! Вечернее платье, не имеющее пышную юбку — я таких раньше не видела.

— Оно будет облегать твою фигуру, словно вторая кожа, — подтверждая мои мысли произнесла наставница. — Такие платья носят при дворе, Инари. И половина женщин отдали бы душу дьяволу, лишь бы примерить его.

— При дворе?! Мой покровитель занимает настолько высокое положение?

— Инари, — вмиг подобралась женщина, — твой покровитель настолько богат, вот закономерный вывод.

— А еще один закономерный вывод, что вы не единожды бывали при дворе, раз так хорошо разбираетесь в придворной моде! — впилась я взглядом в свою наставницу.

— На этом дискуссия окончена. Я не видела тебя пять лет, но складывается ощущение, что передо мной совершено другая девочка.

Конец ознакомительного фрагмента.