Шанс на счастье

Настасья Карпинская, 2019

Откуда вам знать, каково быть на дне! Откуда вам знать, каково быть недостойной даже любви мужчины! Грязь. Везде, куда ни сунься, грязь… Я тоже в ней по самое горло… Осуждаете? Не стоит, я с этим прекрасно справляюсь сама…Первая книга в серии"Одинокие".Содержит нецензурную брань.

Глава 7

Ночь подходила к концу, я зашла в гримерную и хотела уже переодеваться, но в приоткрытую дверь заглянула Ира.

— Вик, там на приват тебя просят.

— Ир, я уже домой собиралась.

— Последний, у тебя ещё полчаса есть. Вторая випка в правом крыле.

— Хорошо, пять минут дай мне, — Ира скрылась за дверью, а я, обхватив лицо руками, тяжело выдохнула. Устала, как же я устала. Сейчас хотелось лишь одного — оказаться дома, залезть под одеяло и, закрыв глаза, ни о чем не думать.

— Вика-а, — снова раздался голос Иры.

— Да иду я, — крикнула в ответ, прошлась расческой по волосам и, надев туфли, направилась в зал.

Оказавшись в випке, включила музыку и начала танцевать. Клиентом оказался представительный мужчина средних лет, который заливал в себя коньяк и скользил по мне своим похотливым взглядом. Превозмогая отвращение, я улыбалась и выполняла свою работу, мечтая, чтобы время бежало быстрей.

Выполняя очередное движение, почувствовала его руки на себе.

— Прикасаться нельзя, правила клуба.

— Да на х*ю я вертел ваши правила.

— Прошу прощения, но, если вы не уберете руки, я буду вынуждена позвать охрану.

— Заткнись и шевели жопой, — я попыталась сделать шаг назад к выходу, но он схватил меня за руку и потянул на себя. Начав вырываться, я закричала. Дверь резко открылась. Охраники швырнув от меня этого урода, и заломив ему руки, вывели его из комнаты, а я так и осталась сидеть на полу. Меня затрясло, слёзы струились из глаз, щеку справа сильно защипало. Видимо, поцарапалась о его запонки или часы.

— Вик, ты в порядке? — Ира залетела в випку. — Он ударил тебя?

— Нет, просто схватил, — я попыталась успокоиться и смахнула ладонью слёзы.

— Пошли вниз. У меня есть успокоительное в сумочке, пошли, — она помогла мне встать, и мы, быстро преодолев лестницу и зал, оказались в гримерной. — Сейчас принесу таблетку и воды.

— Не надо, Ир, всё нормально. Сейчас умоюсь и поеду домой.

— Точно?

— Да. Иди, работай. Всё хорошо, — но хорошо не было, было отвратительно. Стоило Ире выйти за дверь, силы закончились. Понимая, что сейчас должны вернуться девчонки из зала, я вышла в коридор и, зайдя в служебный туалет, включила воду. Стоило увидеть свое отражение в зеркале и меня накрыло. Слёзы душили настолько, что дышать не могла, захлебывалась ими. Умылась холодной водой, которая ни на грамм не помогла. Устала, как же я устала…. Не могу больше, я больше не могу так. Выворачивает от всего, от самой себя блевать хочется. Захлебываюсь слезами в попытке их остановить. Оседаю на пол, подтягивая к себе колени, и сотрясаюсь в беззвучном рыдании. Грудь стягивает до боли, словно в тиски, так, что даже звук выдавить из себя невозможно.

— Вик, Вика, — кто-то прикасается теплой ладонью к моему плечу — Вик, — поднимаю голову и вижу обеспокоенный взгляд Киры Алексеевны, — пошли со мной. Давай, поднимайся, — сил сопротивляться нет. Она уводит меня в свой кабинет, а я всё не могу унять слезы, и от этого становиться ещё хуже. От того, что кто-то видит мою боль, стыдно. Хочется укрыться от всего мира, чтобы никто не видел, как больно, внутри больно. Но всё меняется, когда она садиться рядом со мной на диван и обнимает, прижимает мою голову к своему плечу, гладит по волосам, а от этого простого участия слёз становиться ещё больнее.

— Не… надо… — выдавливаю из себя не в силах отстраниться.

— Плачь, если хочется, это иногда приносит облегчение. Порой лучше поплакать, чем держать всё в себе, — Кира говорит ровно и тихо, а я не могу ничего ответить, в горле, словно ком стоит. Плачу уже навзрыд, как мне кажется, слишком долго, до опустошения, до всхлипов и икоты. Глаза жжёт от слёз, царапину на щеке щиплет, а щёки горят, но меня отпускает. Уже могу вдохнуть воздух свободно. Отстраняюсь, наконец, от Киры.

— Спасибо, — произношу, шмыгая носом.

— Держи, — она протягивает мне стакан с водой. — Этот человек теперь в чёрном списке. Артём сейчас разбирается с охранной. Устала? — я лишь качаю головой. — Давай завтра выходной возьмешь?

— Нет.

— У тебя что-то случилось, да? — тоже лишь киваю, делая глоток воды. — Ладно, не буду лезть в душу, но ты можешь поделиться со мной, когда захочешь. Я постараюсь помочь.

— Спасибо, — отвечаю, смотря в стакан. Чем она мне может помочь? Ничем.

— Давай мы подвезем тебя до дома.

— Не надо, Кира Алексеевна. Я сама доберусь. Итак, вам блузку испачкала своими слезами. Спасибо за всё.

— Не за что, я ничего не сделала. А блузка — это ерунда. У меня где-то капли были успокоительные, — она поднимается с дивана и, вытащив из шкафа лекарство, добавляет его в мою воду. — Выпей, станет легче. Завтра приходи к восьми, выспись хорошо. И если надумаешь взять выходной, сообщи.

Ещё раз благодарю Киру. Выйдя из её кабинета, быстро переодеваюсь и, натянув капюшон, выхожу из клуба. Морозный воздух пощипывает лицо, а ветер пробирает до костей, но мне сегодня всё равно. Наоборот, хочется замерзнуть посильней, чтобы холод вытравил из души всё остальное. Я не спеша иду в сторону остановки, не сразу обратив внимание, что какая-то машина потихоньку следует за мной. И только, когда раздается сигнал я, вздрагивая, резко оборачиваюсь. Стекло медленно опускается, и я вижу Демида.

— Садись.

***

— Испугал?

— Немного, — отвечает, закрывая дверь.

— Что это? — я повернул её лицо к себе, рассматривая ссадину на лице.

— Неудачный приват, — она аккуратно отводит мою руку, прикоснувшись своими холодными пальцами к моей ладони, и отворачивается.

— В «Эре», что ли? — я сжимаю её ладонь в своей, согревая замерзшие пальцы.

— Да.

— Куда смотрела охрана? — отчего-то хочется вернуться к клубу и отчитать оболтусов Артёма.

— Они вбежали, как услышали мои крики. Я не успела нажать на кнопку.

— Твою ж мать.

— Артём с Кирой разобрались уже со всем. Теперь этот человек в чёрном списке клуба.

— И часто такое случается?

— У меня впервые. Ленку год назад до синяков схватили за руку. Больше и не припомню.

— У тебя дома хоть перекись есть?

— Есть, не волнуйся. Заживёт, как на собаке, — она попыталась убрать руку из моей ладони, но я не отпустил.

— Ты замерзла совсем.

— Ветер холодный, сейчас согреюсь, — тихо проговорила Вика.

— Завтра выходной?

— Нет.

— Ты с таким лицом работать собралась?

— Наложу грим, надену красивую маску и всё. Не ногу же сломала.

— Возьми выходной, у тебя круги тёмные под глазами, — она усмехнулась.

— Нет. Если я возьму выходной, то в конце недели мне придется выйти на «другую работу», а я вот не горю желанием. Лучше на пилоне жопой покручу.

— Много не хватает?

— Неважно, справлюсь, — она замолчала. Мы уже подъезжали к её дому, когда она снова заговорила. — Останови тут, мне в магазин зайти надо, Басе корм купить.

— Басе?

— Кошке. Она в подвале живёт, я её подкармливаю. Иногда бабушка одна из соседнего дома что-то ей приносит. Сейчас холодно уже, чтобы выжить ей кушать надо хорошо.

— У меня тут куриные крылышки остались полкоробки. Она ест такое? — покупал перекусить в дороге, но было некогда. Так и остались лежать на заднем сиденье.

— Она всё ест, даже хлеб, — я остановил машину у дома Вики. Она вышла и пошла ко входу в подвал.

— Бася, Бася, Басечка, — кошка выглянула из своего укрытия, услышав знакомый голос. Вика подняла валявшуюся рядом картонку и выложила на неё крылышки. Кошка с аппетитом набросилась на лакомство. Я присел, рассматривая это облезлое, голодное чудо. Дворовая кошка черепахового окраса с половиной правого уха уплетала свой ужин, не отвлекаясь и не обращая на нас никакого внимания. Я протянул руку, чтобы погладить её, но Вика тут же остановила меня, схватив за локоть.

— Не надо, Демид. Никогда не гладь бездомных животных, если не хочешь забрать это животное домой. Ты погладишь её, а она будет идти за тобой, надеяться, что ты возьмешь её с собой. А ты ведь не возьмешь. Не давай ей пустую надежду. Хочешь чем-то помочь, положи поесть и уходи, — почему-то в этот момент мне показалось, что Вика имеет в виду не только эту облезлую кошку…

— Тогда пошли, провожу тебя.

— Не надо, езжай.

— Я один раз почти уехал, и к твоему горлу приставили нож. Так что не спорь.