Заветные русские сказки

Народное творчество

Сказки, собранные выдающимся русским фольклористом Александром Николаевичем Афанасьевым – удивительное и уникальное явление в русской литературе и шире – в русской культуре. «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» – эти слова Пушкина как нельзя лучше подходят для характеристики собрания сказок Афанасьева. Из глубин веков течет сквозь них опыт и мудрость народа. В книгу вошли самые значительные и характерные сказки.

Королевич и его дядька

Был мужик, у него было три сына: два умных, третий дурак.

Вот хорошо, за́чал мужик горох сеять, и повадился к нему на горох незнамо кто. Видит отец, что все побито, повалено, потоптано, и стал говорить своим детям:

— Дети мои любезные! Надобно караулить, кто такой горох у нас топчет?

Сейчас большой брат пошел караулить. Приходит полуночное время, ударил его сон — горох потоптан, а он ничего не видал.

Опосля досталось караулить середнему брату — и середний ничего не видал.

— Сем-ка я пойду, — говорит дурак, — уж я не прогляжу!

— Хорошо ты поешь! Каково станется? — отвечают ему братья.

И таки пошел дурак караулить, взял с собой воз лык да фунт табаку. Как стал его сон ударять, он стал табаку больше нюхать.

Приезжает на горох Никанор-богатырь, пускает своего коня, а сам лег богатырским сном спать — лег и заснул. Сейчас это дурак взял и зачал его сонного лыками путлять. Упутлял его лыками и пришел к отцу.

— Ну, — говорит, — поймал я вора!

Отец приходит, смотрит:

— Как же ты, дурак, мог этакую силу повалить?

Вот донесли царю, что пои́ман этакий богатырь. Царь сейчас посылает:

— Кем он пои́ман?

Докладам ему, что пои́ман таким-то дураком. Тут cейчас царь приказывает:

— Приведите мне дурака!

Привели; царь спрашивает:

— Как же это, дурак, как бы его сюда перевезть?

Он ему говорит:

— А вот как надобно править: надобно двенадцать лошадей, да шестьдесят человек народу, да чугунные дроги — тогда можно положить Никанора-богатыря на дроги и привезть сюда.

Привезли богатыря к царю.

— Как же, дурак, — спрашивает царь, — куды же его посадить и чем закрепить, чтоб не ушел?

Дурак говорит:

— На двадцать аршин вели земли выкопать, той землей завали чугунные стены да накати накатники; крепко будет!

Завалили чугунные стены, накатили накатники, посадили туда Никанора-богатыря и поставили над ним полк солдат караульных. Дурак зацепил крюком, перервал лыки и развязал богатыря. Царь дурака наградил, домой отпустил.

Раз как-то гуляли царские дети по́ саду и пущали золотые стрелы, и попала стрела меньшого брата, Ивана-царевича, в окошечко Никанора-богатыря.

— Ах, Никанор-богатырь, отдай мою стрелку.

— Помоги мне, — говорит Никанор-богатырь, — прикажи хоть одну накатинку скатить — так отдам твою стрелку; пожалуй, еще три своих подарю!

Иван-царевич понатужился и сам снял одну накатину; Никанор-богатырь отдал ему золотую стрелку и говорит:

— Ну, Иван-царевич, будешь ты лакеем, пастухом и поваром, и опять будешь Иваном-царевичем.

Сейчас разломал Никанор-богатырь свою темницу, вылез оттуда и весь полк побил. Царь пришел, увидал и ужаснулся:

— Кем богатырь выпущен?

Тут валялись избитые, израненные: у того солдата рука оторвана, у того нога изломана; говорят они царю:

— Так и так, Иван-царевич выпустил.

Осердился царь, послал собирать с разных земель королей и принцев. Собрались короли и принцы; угостил их царь и стал с ними думать-гадать.

— Что мне, — говорит, — с сыном, Иваном-царевичем, делать? Ведь царских детей не казнят, не вешают.

Присоветовали ему: дать царевичу одного слугу, и пускай идет, куда сам знает!

Пошел Иван-царевич от своего отца; шел ни много, ни мало, и захотелось ему пить. Приходит к колодезю, глянул — далече вода, не достанешь, напиться нечем. Говорит он слуге своему:

— Ах, Ванька, как же быть?

— Ну, Иван-царевич, — говорит Ванька, — держи меня за ноги, я напьюся, а там и тебя напою; а то не достанешь — далече вода.

Сейчас это Ванька начал пить, напился, а там стал царевича держать. Иван-царевич напился:

— Ну, Ванька, вытаскивай меня!

Он ему отвечает:

— Нет же! Будь ты Ванька, а я буду Иван-царевич.

— Что ты, дурак, пустое болтаешь!

— Сам болтаешь! Коли не хочешь, утоплю в колодезе!

— Нет же! Лучше не топи; будь ты Иван-царевич, а я буду Ванька.

На том и поладили; приходят в большой град столичный, прямо в палаты царские; названый царевич идет впереди, кресты кладет не по-писаному, поклоны ведет не по-ученому, а настоящий царевич позади выступает, кресты кладет по-писаному, поклоны ведет по-ученому. Царь принимает их с охотою.

— Живите у меня, — говорит.

Сейчас Ванька-названник начал наговаривать:

— Ах, какой лакей у меня! Как хорошо скотину стережет! Если лошадей погонит, то у всякой лошади сделаются хвост золотой, грива золотая, по бокам часты звезды; а коров погонит, у всякой коровы сделаются рога золотые, хвост золотой, по бокам часты звезды.

Дал ему царь лошадей стеречь. Погнал Иван-царевич табун в чистое поле; все лошади от него разбежалися. Он сел и заплакал горько.

— Эх, Никанор-богатырь, что ты сделал надо мной! Как мне теперь быть?

Откуда не́ взялся — является перед ним Никанор-богатырь.

— Что, — говорит, — тебе надобно, Иван-царевич?

Тот рассказал ему про свое горе.

— Ничего! Поедем-ка с тобой, соберем всех лошадей да погоним к моей меньшой сестре. Меньшая сестра все поделает, что тебе царь приказал.

Пригнали табун к меньшой сестре; она и впрямь все поделала, накормила-напоила гостей и домой проводила. Гонит Иван-царевич лошадей к царскому дворцу: у всякой лошади грива золота́, хвост золотой, по бокам звезды. Названник Ванька под окном сидит.

— Ах, каналья, сделал-таки, сделал! Хитер, — говорит, — мудер!

Ну, теперича приказывает ему царь коров гнать:

— Чтоб было то же сделано, а если не сделаешь — я тебя на воротах расстреляю!

Иван-царевич горько заплакал и погнал коров; целый день стерег.

— Ах, друг Никанор, явись передо мной!

Никанор-богатырь является; погнали к его середней сестре; она всем коровам поделала рожки золотые, хвосты золотые, по бокам — звезды; накормила гостей, напоила и домой проводила.

Гонит Иван-царевич коров, а Ванька-названник под окном сидит.

— Ах, — говорит, — хотел погубить, да нет: и это сделал!

Царь увидал:

— Вот так пастух! Вишь, каких лошадей да коров поставил — любо-дорого посмотреть!

Говорит ему Ванька:

— Он мне и кушанье хорошо готовит!

Царь сейчас отправил его в поварскую; пошел Иван-царевич к поварам под начало, а сам горько плачет.

— Господи! Я ничего не умею; это все на меня напраслину наговаривают.

Вот задумал царь отдать свою дочь за названника; а тут и пишет к нему трехглавый змей: «Если ты не отдашь своей дочери за меня, то я всю твою силу порублю и тебя самого в полон возьму».

Говорит царь своему нареченному зятю:

— Что же мне делать?

Ванька отвечает:

— Батенька, выставим силу; может быть, и наша возьмет!

Выставили силу, стали воевать. А Иван-царевич просится у поваров:

— Пустите меня, дяденьки, посмотреть сражение; я сроду не видал.

Те говорят:

— Ступай, посмотри!

Сейчас приходит он на чистое поле и говорит:

— Друг Никанор, явись передо мной.

Никанор-богатырь перед ним является.

— Что угодно тебе, Иван-царевич, то и буду делать.

Он спрашивает:

— Как же нам разогнать все это сражение, побить неприятелей? Сослужи-ка мне эту службу.

— Это службишка, а не служба!

Поехал Никанор-богатырь и разогнал силу неприятельскую, всех побил, порубал.

— Ну, теперь надо свадьбу играть! — говорит царь.

Вдруг пишет шестиглавый змей: «Если ты не отдашь своей дочери за меня, то всю силу твою порублю и тебя самого в полон возьму!»

— Ах, как же нам быть? — спрашивает царь.

Говорит Ванька:

— Нечего делать — надо силу выставлять; может быть, нам бог помогнёт!

Выставили против силы змеиной свою армию. Стал Иван-царевич проситься у поваров:

— Дяденьки, отпустите меня посмотреть.

— Ступай, да скорей назад приходи.

Он пошел на чистое поле:

— Ах, друг Никанор, явись передо мной!

Никанор-богатырь является:

— Что тебе угодно, все для тебя буду делать.

— Как бы нам порубить эту силу?

Отвечает Никанор-богатырь:

— Поеду и потружусь для тебя!

Пустился на рать-силу змеиную и побил ее всю дочиста.

— Ну, — говорит царь, — теперь нам можно и свадьбу играть: никакой помехи не будет!

Взялись за свадьбу, а тут двенадцатиглавый змей пишет: «Если не отдашь за меня своей дочери, то всю твою силу побью, тебя самого в полон возьму, а царство твое головней выжгу!» Надобно опять выставлять армию. «Если станет змей побивать, — думает царь, — в ту же минуту отдам ему дочь добром, чтоб только царства не тронул».

Иван-царевич просится у поваров:

— Дяденьки, отпустите меня посмотреть.

— Ступай, да скорей назад приходи!

Вот приходит он на чистое поле, свистнул-гаркнул своим громким голосом:

— Друг Никанор, явись передо мной!

Никанор-богатырь является:

— Ну, брат Иван-царевич, вот когда служба-то нам пришла! Садись и ты на коня, и поедем: я впереди — на двенадцатиглавого змея, а ты позади — на всех его богатырей.

А у того змея было двенадцать подручных богатырей. Сел Иван-царевич на коня и вслед за Никанором-богатырем поехал на неприятеля; стали биться, рубиться, изводить силу змеиную.

На том бою ранили Ивана-царевича в руку; он повернул коня и прямо наехал на царскую карету. Царевна сняла с себя шаль, разорвала пополам и половинкой завязала ему руку. Иван-царевич опять ударил на змея и побил все его войско; после приехал в свое место, лег спать и заснул крепким, богатырским сном.

Во дворце свадьба готовится; хватились его повара́:

— Куда, — говорят, — делся наш молодой повар?

Побежали искать и нашли сонного; стали будить — никак не разбудят, стали толкать — никак не растолкают. Один повар взял колотушку:

— Сейчас пришибу его, пускай пропадает!

Ударил его раз, другой; Иван-царевич проснулся.

— Ах, братцы, я проспал! — И просит: — Дяденьки, не сказывайте, что я так долго спал.

Те говорят:

— Пойдем, дурак, скорее, чтобы нас за тебя не ругали!

Привели его в поварскую и заставили кастрюли чистить. Иван-царевич засучил рукава и принялся за работу. Увидала царевна у него половинку своей шали:

— Покажи-ка, Ванька! Где ты этот платок взял?

Тут он и признался:

— Не тот, — говорит, — названник — царевич, а я! — и рассказал ей все, как было.

Сейчас взяла царевна его за руку, повела к отцу:

— Вот мой нареченный жених, а не тот лакей!

Царь стал у него спрашивать:

— Как у вас дело было?

— Так и так, — говорит.

Царь перевенчал свою дочь за Ивана-царевича, а названника расказнил.

И я там был, мед-вино пил, по усам текло, во рту не было; подали белужины — остался не ужинавши.