Ковер
Крнатанц Лусине вышла замуж в день своего двадцатилетия. В первую субботу сентября приехали сваты — просить ее руки. Свекровь подарила кольцо — ярко-багровый рубин в окаймлении жемчужной пыли, браслет с искусной гравировкой и тяжеленные серьги — червонно-тусклые, надменные. Золовка вручила шелковое белье — Лусине никогда прежде не видела такого, но втайне мечтала: воздушная нижняя сорочка, тонкий пояс для чулок — каждая застежка бабочкиным крылом. Жених внес в дом ковер, положил почему-то на обеденный стол. Когда его развернули, у присутствующих перехватило дыхание. Нани[9] перегнулась через подлокотник кресла, в котором просиживала дни напролет — потерявшая счет времени и событиям девяностолетняя старуха, — погладила ковер, прислушалась к шороху ворса, провела шершавыми пальцами по изнаночной стороне, спросила одними губами: Антарам ткала?
— Да, — бесслышно ответили гости.
— Вернулась наконец, — озарилась радостью нани.
Чтоб не задохнуться от полоснувшей душу боли, Лусине опустилась на пол, зарылась лицом ей в колени. Последний раз нани так улыбалась, когда младший праправнук, опрокинув на себя тяжелый чан с кипятком, чудом остался невредим. Вот тогда она и улыбнулась — легко и светло. И прочитала благодарственную молитву.
Конец ознакомительного фрагмента.
