Наполненные смыслом

Группа авторов, 2022

Творчество персидского поэта и философа всегда было популярным не только в Средней Азии и Иране, но волновало всё человечество. Стихи Омара Хайяма, уникальные по смыслу и форме, до сих пор покоряют самобытностью, простотой и гибким ритмом. Резкие и забавные, мудрые и легкомысленные, грустные и весёлые – в этих проникновенных строках каждый человек отыщет слова или образы, близкие его сердцу. Сборник «Наполненные смыслом» объединил современных литераторов, посвятивших свои творения великому поэту. В книгу вошли произведения, разные по жанру, стилю и тематике, – их авторы стремятся постичь новую реальность, помочь себе и читателям определиться с жизненными приоритетами.

Поэзия

Олег Белоногов

Родился 19 июля 1958 года. В 1976–1978 гг. — служба в СА. Трудовой стаж с 1975 года; в 1979–1985 гг. — обучение в ЧПИ, АТ-факультет, ДВС. Работал слесарем механосборочных работ, слесарем по ремонту электропечей, испытателем, технологом, старшим мастером, начальником цеха, главным механиком, главным технологом, главным инженером, директором ООО «Блок». В настоящее время на пенсии по возрасту. Пишет с 1966 года: стихи, тексты песен, песни, рассказы, сказки, научные статьи. Пока издано четыре сборника стихов. Активен, общителен. Поэт, художник, прозаик, технарь, музыкант. На всё имеет своё мнение, не обязательно совпадающее с мнением окружающих его людей и руководства. Нетерпим к предательству.

Уезжаю

Время рушит мосты,

Столь неблизкие дали сближая,

Тянет судьбы людей в омут крайне нелепых причуд.

Так случилось: и я, даже я от тебя уезжаю,

Уезжаю совсем, вовсе не потому, что хочу.

Ничего, милый друг, мы ещё посидим «на дорожку»,

Замахнём от души, можно водки, а можно кваску.

А вдали, за рекой, что-то тихо выводит гармошка,

Вызывая в душе то ли эхо, а то ли тоску.

Вместе с песней плывёт из далёкой берёзовой чащи,

Заполняя глаза, невесомая, светлая грусть.

Мне, нежданно, легко и не больно с тобою прощаться.

Через год, через век, но к тебе я однажды вернусь.

Я приеду к весне, когда солнце дороги распашет,

Примиряя людей, заглушая фатальное зло.

Здесь, на нашей земле, мы ещё попоём и попляшем

И поймём наконец, как безумно нам всем повезло

Жить средь этих лесов и полей, не имеющих края,

Пропадать в суете, строить что-то и вновь разрушать,

Исходить от любви, от лишений почти умирая,

Просто жить, просто петь, просто чувствовать,

просто дышать…

Потянулись на юг облака удивительной сини,

Оставляя вдали тех, кому я был дорог и мил.

А в вагонном окне убегает куда-то Россия,

Та, единственная, что так нежно и глупо любил.

День рожденья ЧТЗ

Нынче дед с утра в ударе:

Нацепил все ордена,

Голубой надул мне шарик —

На верёвочке луна!

В мире дивная погода!

Как бы мне бы не забыть:

День рожденья у завода!

Это тоже может быть!

ЧТЗ народу дорог,

Что важнее всех наград!

В нашем городе есть город

Под названьем Тракторград!

Сколько лиц, и все сияют!

От печали нет следа!

Все друг друга поздравляют

С днём рождения труда,

С днём рождения завода,

Что ни в чём не знал преград.

Был защитником народа

Гордый город Танкоград!

От салюта заблестела

Разноцветная страна,

Прямо в небо улетела

На верёвочке луна,

Но народ вокруг приятный:

— Полно, девочка, не плачь! —

Кто-то дал мне пряник мятный,

Кто-то куклу, кто-то мяч…

С дедом я пошла недаром:

Обзавидуется брат —

Два огромных красных шара

Подарил мне Тракторград!

Я шагаю вся в подарках!

Солнце скрылось в облаках,

Только мне светло и жарко…

И два солнышка в руках!

«Однажды мы были! Когда-то мы жили!»

Однажды мы были! Когда-то мы жили!

И так же осенние листья кружили,

На землю стелясь разноцветным ковром,

И росы горели в траве серебром.

Мы тоже любили. Теряя, грустили.

С небес нам далёкие звёзды светили,

А их неуверенный трепетный свет

Пути освещал в тайны будущих лет.

Возможно, когда-то покажется пошлым

Полёт наш борцам с отживающим прошлым,

С далёкими вспышками давних идей

И с прахом давно погребённых вождей.

Однако мы жили! Когда-то мы жили!

Творили, мечтали, боролись, дружили

И души в кострах инквизиторских жгли!

Мы жили как смели и шли как могли.

Из многих путей мы один выбирали.

За веру свою не страшась умирали.

Вся жизнь наша рай или пламенный ад?

Мы жили когда-то, лет двести назад.

А может быть, больше, а может быть, меньше,

Но мы обожали хорошеньких женщин

И честь их, как матери честь, берегли,

Горели, себя превращая в угли.

Историки скажут: вы — дети застоя.

А мы принимали судьбу свою стоя

И тратили жизнь просто так, без затей,

Для наших потомков, для наших детей.

Бывало, мы пели, бывало, мы пили,

Героев ценили, подонков лупили.

Себе подбирали без трудностей тропы,

Но шли, если нужно, в огни и в окопы…

Когда-то мы жили! И всё же мы жили!

Мы жизнью своей, как и вы, дорожили,

Но души в кострах инквизиторских жгли…

Мы жили как смели! Верней, как могли…

Шпион

Диск луны туманно светел,

Но растаять не успел.

Встал не то чтоб на рассвете:

Гимн петух ещё не пел.

Сгрёб одежду всю в охапку,

Извернулся весь, как йог,

Чтоб не потревожить бабку, —

И тихонько за порог…

С неба звёзды мягко светят,

Псы на шорохи ворчат…

Не дай бог, узнают дети

Вместе с дюжиной внучат!

Тут попробуй объясниться

Или как-то доказать,

Что не могут у девицы

Быть печальными глаза…

В огород, не хрустнув веткой,

Вышел мне сам чёрт не брат,

Знать, не зря служил в разведке

Много лет тому назад.

Выдохнул остатки лени,

Покружил, запутав след,

Срезал ветки у сирени

И собрал из них букет.

Оглядел окрестность робко,

Избегая людных мест,

И едва заметной тропкой

Дунул прямо через лес.

Весь в росе, озябший крайне,

Отыскал знакомый двор.

Быстроногой, лёгкой ланью

Маханул через забор.

Пса свининкою приветил,

Спрятал в воротник лицо,

Примостил живой букетик

На высокое крыльцо —

И обратно ушлым вором,

Ловок и нетороплив.

Затаившись у забора,

Глазом к дырочке прилип…

Понемногу посветлело.

Алым пламенем горя,

В небо серое несмело

Поднимается заря.

Чу! От клацанья засова

Развалилась тишина.

Дверь, не скрипнув, образцово

Разошлась. За ней — она!

В глазках копятся слезинки —

Что им благостный рассвет?..

Косы спрятала в косынку

И… увидела букет!

На калитку оглянулась,

Подняла с крыльца цветы

И заметно улыбнулась,

Приоткрывшись для мечты.

От сирени в небо снегом

Потянулась бирюза,

Из сиреневого неба

Солнце прыгнуло в глаза!

Всё! Домой! В росе колени,

Птицы в ветках свиристят,

Может, жизнь любовь отменит,

Чувства боли не простят,

Может, будет всё несладко,

Запахнётся к сердцу дверь,

Беды в дом вползут украдкой…

Может быть, но не теперь!

Только вот чуть-чуть печально,

Что, крадучись, словно вор,

В чью-то жизнь, в чужую тайну

Заглянул через забор,

В нарушенье всяких правил

По душе живой прошёл,

Ничего в ней не исправил,

Но на сердце хорошо!

И в руках такая сила,

Хоть леса косой коси!

Как бы мне тебя, Светило,

Не свернуть с твоей оси…

Елена Василенко

Родилась в 1964 году в г. Рубцовске Алтайского края. В 1972-м вместе с родителями приехала в Норильск Красноярского края, где и проживает в настоящее время. Творчеством начала заниматься с 14 лет.

«Живём… Грешим, грешим, грешим…»

Живём… Грешим, грешим, грешим.

А каяться и некогда подчас.

Все в суете. Все в этой круговерти.

Не думаем. Не ждём свой смертный час.

Оттягиваем мысли мы о смерти.

А ты такой же, как и я,

Случайно встреченный прохожий,

От мук своих сгораешь тоже,

Вопрос решая Бытия.

Мы все и братия, и сестры,

мы все родные во Христе.

И каждый — тащит крест к Голгофе…

И каждый — умирает на кресте!

«Коль ваша Вера так сильна…»

Посвящаю С. Меркулову

Коль ваша Вера так сильна,

Коль абсолютна, несомненна…

Судьба по Вере вам сполна Воздаст.

Поверьте! Непременно!

И до Парижа ты доедешь…

В кафешке тихой на Монмартре,

Вдыхая кофе аромат,

Поймешь, что всё,

О чём ты грезишь,

Бог выдаст. Правда — напрокат.

Не вечно ни одно мгновенье…

Есть у всего начало и конец.

И у Триумфа есть венец!

И в жизни грешной — завершенье!

«Вы правы. Это ведь пустяк…»

Вы правы. Это ведь пустяк.

Вино горчит.

Ну что же тут такого?!

Знать, винодел совсем дурак,

Раз намешал он пойла

Нам такого.

Но, видно, горечь вовсе не в вине…

Зачем же нам тревожить экстрасенсов?

Не дам я ни полушки и ни пенса,

Чтоб спорить. И вдвойне…

Пророчеств жёсткую печать

Я побоюсь поставить в книге…

Я не хочу тащить вериги,

Хочу нести осанку, стать.

Не преклоню колен пред тем, что мне претит

И с чем я в корне не согласна.

Мне многое, мой друг, подвластно.

А я лишь наблюдаю между тем…

«Мы научились прятать души…»

Мы научились прятать души,

Улыбки надевать на лица,

Чтоб кто-нибудь да не нарушил

Искру, что там ещё теплится.

Мы научились врать безбожно

И притворяться лицедейски,

Чтобы никто неосторожно

Не вполз к нам в душу по-злодейски.

Мы искренность давно распяли

И поклоняться стали злату…

Мы против Господа восстали,

Не веря, что придёт расплата.

Кресты на шее справно носим,

На Пасху в церковь ходим стадно

И каждый день всё просим, просим…

Несём в себе, как язву, жадность.

А Он всего лишь ждёт смиренно,

Взирая на безумства с болью,

Лишь иногда проникновенно

Коснётся. Светлою любовью.

Снег

Какою силою влекомый,

Как вестник будущих чудес,

Струится наземь невесомый

Снег белый с голубых небес?

Снежинка тает на ладони…

Жизнь хороша, но коротка.

Прожить ещё хотя б немного,

Чтоб лицезреть твои снега.

А жизнь идёт. Неумолимо

Уносит стайкою года

Куда-то вдаль. Куда-то мимо.

В неведомое. Навсегда.

Всё не успеешь в этой жизни.

Однажды оборвётся нить.

И попрощаться не успеешь

Со всем, что привелось любить.

А он идёт, влекомый чудом.

Даруя восхищенья миг.

Он был и есть. И вечно будет

Идти, идти, идти, идти…

1984

«Ты меня никогда не забудешь…»

Ты меня никогда не забудешь…

Даже если захочешь забыть.

Ты пытаться, конечно, будешь,

Свою гордость мечтами кормить.

Ты меня никогда не забудешь.

Я как в небе кометы лёт,

Я как быль и как будто небыль,

Продолжаю звезды полёт.

Я уйду. Я как снег растаю.

Я уйду, оставляя след.

Ты забудешь меня?! Едва ли…

Точно знаю. Наверно, нет!

Прости

Я твой покой вниманьем не нарушу,

Не постучусь и вслед не крикну.

Я, если надо… выну душу.

Иди! Тебя я не окликну,

Не позову, когда в печали,

Свою тоску себе доверив.

Давно нас годы развенчали.

Я в прошлое закрою двери.

Прощай! Обиды не держи.

Прости! Но всё уже случилось.

Судьбы-злодейки виражи

Нам не подарят больше милость.

Прости за грех, прости за злость.

Прости за то, что не простила.

Прости за то, что не сбылось.

Прости за то, что я любила.

«Люби! Люби всегда!»

Люби! Люби всегда!

До слёз, до трепета, до умопомраченья!

Всё остальное суета,

В которой, в общем, нет значенья.

Люби, душой срываясь к звёздам,

И как дитя умей мечтать.

Любить не грешно и не поздно.

Грешно — душою чёрствым стать.

«Стирает безвозвратно память лица…»

Стирает безвозвратно память лица,

Как вьюга на снегу следы.

Уходят, чтоб не возвратиться,

Незрелой юности мечты.

Но лишь одно воспоминанье

Не стёрто времени рукой,

Терзает хрупкое сознанье

И нарушает мой покой.

Оно палач. Оно награда,

Воспоминанье прошлых лет.

Души израненной отрада.

Оно как негасимый свет.

Горит зарёй вино в бокале.

В душе пожар не угасить,

Рассудком не убить печали.

Воспоминанье будет жить.

Свет на ресницах, солнца свет

Мне снится много-много лет.

И будет сниться до конца

Свет на ресницах… твоего лица.

«Нам не дано предугадать…»

Нам не дано предугадать,

Закрыта занавесом тайна.

Мы думаем, что всё случайно,

А это Божья благодать.

За чью-то подлость правим тризну,

А это просто нам урок.

Обоим вышел Божий срок

Идти вдвоём по этой жизни.

Не спрыгнуть с поезда судьбы

На первом самом полустанке,

Не взять любви, как денег, в банке.

И не помогут тут мольбы.

У каждого своя дорога,

Свой предначертанный удел.

А там — хотел ты, не хотел —

Свой план на каждого у Бога!

Денис Васильев

Денис Владимирович Васильев родился в 1976 году во Владивостоке. Вырос в древлеправославной семье поморского согласия, но, будучи уже взрослым человеком, принял крещение в нынешней православной церкви. В свободное время занимается любимым творчеством — рисованием и письмом.

В детстве автора отталкивала беллетристика, он не мог понять, почему люди мыслят так плоско, обожал сказки Андерсена, братьев Гримм, Гофмана, сказы Бажова, в отрочестве прочёл уйму классических произведений, а также Алоиса Йирасека. В 12 лет стал писать фантастические рассказы под впечатлением «Звёздных дневников Йона Тихого» Станислава Лема. Позже стал параллельно сочинять мистические сказки и юмористические рассказы, а также юмористические стихи.

В 16 лет у него начался переломный период — стал писать духовные строфы.

Автор пишет стихи лишь в моменты вдохновения, иногда они приходят по ночам, что заставляет прокручивать строки у себя в голове, дабы не забыть.

Ранее читал различную философию, включая Ницше, а ныне лишь каноническую православную литературу.

«Душа так ранима…»

Душа так ранима,

Как птица легка,

Без лжи и без грима,

И нить так тонка.

Высокой Любовью

Хранима она

И жизнью иною

Без сна сплетена.

Как лист в залпе ветра,

Себе неподвластна.

Прогулка без грешного тела

Опасна.

Камнем на шее

Грехи на душе.

Чем ближе, тем злее,

Тем гибель вернее.

Над пропастью тлеют

Хранимые узы,

И тяжкие грузы

Висят на душе…

«Бог исцелит тебя, Еней!»

«Бог исцелит тебя, Еней!» —

Услышал в череде я дней.

Когда гнетут меня пороки,

Читаю вновь я эти строки.

«Терпения бы мне, как у Иова…»

Терпения бы мне, как у Иова,

Чтобы гасить никчёмные обиды

Псалмами откровенными Давида.

Моя судьба бы заискрилась снова.

Ах, если бы, ах, если бы те взоры,

Что греют благодатно нас с небес,

Открыли предо мною бы просторы

С восторженными искрами чудес!

«Зарёй спустилась благодать…»

Зарёй спустилась благодать,

Струной натянута связующая нить,

Душа не наша — длани

Господа её предать

И лёд сердец лучами солнца разрубить.

И сказка верх возьмёт, поправ реаль,

И чудеса заговорят своими языками,

Ждёт верных гор седых хрусталь,

Которые стоят над облаками.

Здесь песни неземные зазвучат,

Близко зерно победы Света,

Предвечным Духом Он зачат…

Пусть будет облако, ему угодно это.

«Где искренность рождается в огне…»

Где искренность рождается в огне,

Где камень преткновения созиждет небо,

Звезда опять горит в моём окне,

И облаком покрыто древо.

Пергамент озарил восток,

И чудеса врачуют душу,

И ясный пламени поток

Нам маяком укажет сушу.

Я верю солнцу мира, я ему открыт,

И свет его с тех пор во мне сияет,

Когда я был до пят сим пламенем залит,

И он с тех пор мне душу окрыляет.

«Внешний лёд, окольцованный кромкой проталин…»

Внешний лёд, окольцованный кромкой проталин,

Не властен отразить он синевы небес,

Печальный вид безжизненных развалин

И мысли те, что навевает бес.

Бездумный мир бредёт в небытиё,

Встречаясь на пути, белками глаз пугает,

В трясине слов мешает он чужое и своё,

Хоть где чужое, где своё — не знает.

«Там далеко, за кромкой горизонта…»

Там далеко, за кромкой горизонта,

Лучится несказанный день,

Журчат ручьями песнопения в высотах,

Даря нам отголосками серебряную тень.

Её к сердцам прикосновенье

Внедряет письменности нить,

А туч на небе столкновенье

Даёт ушат дождя испить.

Неведом каждому из нас

Сигнал в град чуда водвориться,

Ведь мы живём пока сейчас,

Вверяя сну златому сбыться.

«Где радугой обетование Господне…»

Где радугой обетование Господне

Восстанет после долгого дождя,

А ночью месяц — звёздам сродник

Растопит сердце у меня.

Весна не за горами, а за гранью,

Лишь только Вестник протрубит сигнал,

И под Всевышнего из Света Дланью

Свершится тления провал.

День — супротивник лютой ночи —

Войдёт в пределы бытия

И по живым, что не сомкнули очи,

Прольётся Светом лития.

Две вечности разъединятся,

Та, что снаружи и внутри,

Одни в одну благословятся,

Другой я никому не пожелаю обрести.

«Луч солнца в небе голубом…»

Луч солнца в небе голубом

Коснулся сердца молодого

Сквозь глади вод, презрев излом,

На фоне ветхого желанная обнова,

И, очертив круги колец,

Сошёл на землю ранним утром.

И, миру показав венец,

Зашёлся ветер в танце мудром.

И дуновенья понеслись,

Дабы насытились глотками

И устремились главы ввысь

На сонмах храмов куполами.

«То поволока Млечного Пути…»

То поволока Млечного Пути

Раскинула края Вселенной.

Зажги звезду, чтобы пройти

Дорогою чудес нетленной.

И отворятся небеса,

Насытив души облаками.

На травах заблестит роса,

Что грубыми не взять руками.

На хрупкой ножке стебелька

Расцвёл цветок в душе убогой,

И пусть один цветёт пока,

Лишь довершить бы песню слогом.

О древе стихов

На мудром древе из стихов огня

К зажженью звёзд открыт твой путь,

Ты лишь молись, чтоб не уснуть,

Мгновенье вечностью храня.

То, что дано тебе понять

В сердцах пристанища небес,

Не суждено врагу отнять,

Чью волю исполняет мёртвый лес.

И сонмы туч, и дождь густой,

Что дрожью колотил сердца,

Подвластны Истине простой,

Что снизошла к нам от Отца.

«Знающий может не верить…»

Знающий может не верить,

Формулы знаний в быту оставлять,

А верующий без сомнений

Правды не может не знать.

Пройдись дремучими лесами,

Верша вечерний променад,

И книга с древними стихами

Откроет дверь в цветущий сад.

Дарует воину вдохновенье —

Познанья тайн Заветный Дух,

Его к сердцам прикосновенье

Нам разомкнёт медвежий слух.

«Давай с тобой поговорим мы о законе…»

Давай с тобой поговорим мы о законе,

Его изъянах пред свободой слова, Г

де вместо Бога у шпаны вор на иконе —

Присяжных призрачна «весомая молва».

Трактат устройства государства,

Макиавелли превзойдя,

Для христианства оставался —

Копьё и плеть и два по два гвоздя.

«Ничто не вечно под луной…»

Ничто не вечно под луной,

Но мы с тобой живём под солнцем,

Гнушаясь старой новизной,

На суть взирая сквозь оконце.

В миру нет правды — истина проста,

Над миром цвет её белеет,

В полёте лишь она видна,

И стрел врага она острее.

«Любви безответной отнюдь не бывает…»

Любви безответной отнюдь не бывает,

Любовь имеет свой ответ

Для тех, кто правду постигает

На протяженье строя лет.

И путь не в долготе измерен

И не в количестве следов,

А в том, как ты его намерен

Пройти, чтоб в вечность быть готов.

«В небес бездонной синеве…»

В небес бездонной синеве

Сияет дивная звезда.

Своим огнём шепнула мне,

Что я с тобою навсегда,

Что путь через леса и горы

Она укажет мне всегда

И все тяжёлые затворы

Откроет ветер без труда.

Звезде чудесной я вверяю

Отваги путь свой по земле,

Не подведёт, я точно знаю,

И сгинуть не позволит мне.

И прожурчит ручьём весенним,

На ухо скажет: «Всё, пора!»

Рассеяна утробы темень

Незримым пламенем нутра.

«Луной раскрашены снега…»

Луной раскрашены снега,

Пурга метёт под скрип деревьев.

Погода ныне к нам строга,

Рвёт и терзает в клочья землю.

Но всё ж пурга нам на удачу,

Разбудоражила сознанье,

За естество не просит сдачу,

Лишь сотрясает мирозданье.

И ей в пример настанут дни,

Когда утихнет непогода.

Мы с небесами не одни,

Нас с небесами ждёт свобода.

«Враг для себя потерян был вчера…»

Враг для себя потерян был вчера,

А ныне во спасенье нашем все его потери.

И вся округа с ночи до утра

Сиянья ждёт в мелодии капели.

И мзда закона в каббале луны

В себе не уместит лучи чудес с окраин,

И станут неуместны гаснущие сны,

Когда повержен будет их хозяин.

«Я заходил к вам на мгновенье…»

Я заходил к вам на мгновенье,

И заблудился в темноте.

С тех пор зовусь я просто тенью,

Что растворилась в пустоте.

С тех пор прошло немало судеб,

Что угодили в Чёртов дом.

Сердец осколки их на блюде

Не вспомнят больше о былом.

«Ночь клубится чёрным дымом…»

Ночь клубится чёрным дымом,

Увлекая сетью снов.

Лёгкий всадник мчится мимо,

Заглушая нити слов.

Всё вокруг кишит тенями,

Мы идём, сжигая страх.

Дотлевает, догорает

Город в гаснущих огнях.

Кто меня услышит ночью,

Кто поймёт меня во сне,

Кто ещё бежит за солнцем,

Кто ещё сидит в седле?

Нет ни стонов, нет ни плача —

Только злые голоса.

Знать, напрасно силы трачу

Да напрасно тру глаза.

Я слезой скатился в ночь

За тобою вслед точь-в-точь.

И теперь нам ждать ответ

Суждено здесь в прорве лет.

«Когда мысль зависает над крышей…»

Когда мысль зависает над крышей,

На неё неудобно смотреть.

Прозрачностью крыльев колышет,

А высекает только медь.

Стихам не по себе гореть,

Особенно в чужих руках,

Желающих себя погреть,

А после разметать по ветру прах.

Ты знаешь, книги тоже нас читают,

Когда читаешь между строк.

И тем открыто доверяют,

Кто, зная Слово, строит слог.

«В миру прослыл я не от мира…»

В миру прослыл я не от мира.

Поверь мне, каждый божий день

Мне сердце пробуждает ангельская лира,

На переплёте книги жизни отстегнув тугой ремень.

Я в памяти храню златую нить возврата

За то, что духом жив, на месте моя тень.

Я Свет благодарю за солнечное злато,

Когда встаю под неба дышащую сень.

Моя душа, смахни остатки скверны,

Но не сама самообманно напролёт,

А вопрошая к Богу откровенно

Со строк страниц на книги оборот.

Господу

Очерчено лучом кресало

Летящих облаков в рассвет,

Где Словом высекает в скалах

Пейзаж чудес Святой Поэ́т.

И глас его — туч столкновенье

На небе растворённых ставень —

Разрушит все твои сомненья.

Он гранями отешет камень

Чудес на пьедестале естества,

Испепелит все путы ада,

Разрушит чары колдовства,

А нам того лишь всем и надо.

«Ты выпил жизнь свою запоем…»

Ты выпил жизнь свою запоем,

Когда небесный бил набат.

Для всех для них ты стал изгоем,

Для всех для нас желанный брат.

И взгляд судьбы в времён орнамент,

И ветви пыльные дорог,

И тот, кто в путь меня направит

Шагнуть чрез тления порог.

«Неисчерпаемый запас…»

Неисчерпаемый запас

Непревзойдённых вдохновений

Готов для каждого из нас,

Когда черпаешь без сомнений…

В сокровищах лучей небесных

Открыто светит нам звезда,

И сотни песен неизвестных

Готовит ветер без труда.

И, нам с небес даруя строки,

Дабы топить осколки льда,

Нисходят пламени потоки,

Чтоб обратилась в пар вода.

«Недолог миг, судьбу в себя вместивший…»

Недолог миг, судьбу в себя вместивший,

Неведом сдвиг, нездешний свет проливший.

Ушла печаль в незыблемые дали,

Звенит хрусталь побед на неба пьедестале.

Незыблем шаг, твой путь запечатлевший,

Пройдя овраг, с пути когда-то сбивший.

Без помощи твоей не избежать заблудшим ада,

И в череде ролей найти свою — отрада.

«Зеницами звёзд взирать с высоты…»

Зеницами звёзд взирать с высоты

На то, кто есть я, на то, кто есть ты,

Сквозь залежи туч, в силу вещих ветров

Нести свою службу я присно готов.

Шепча океанам завет бытия,

Пусть льётся, струясь, между строк лития…

Под ноги легли нам верховий холмы,

И подвигом снова исполнены мы,

Сияние севера длится поход,

Жизнь клевера — миру наоборот.

«Болото судьбы всколыхнулось…»

Болото судьбы всколыхнулось,

Хватаясь кругами за ноги.

И скал волны встрепенулись,

Песчинками пав на дороги.

И ветер на флейте сыграет

Усталую песню борьбы,

А облако это растает,

Лишь только прочтёшь его ты.

«Заволокло мечтами подсознание»

Заволокло мечтами подсознание,

И высится взирающий укор.

Пусть постоянным будет осознание

И не окрепнет во влиянье вздор.

Где саваном раскинулась дорога,

Проносит ящик вереница дней,

Лишь поминая, но не помня Бога,

В холодном колыхании ветвей.

Укутал сумрак ледяные дали,

Где вовсе не скорбят столетий сны,

Где вспомнить о грядущем вам едва ли,

Где вам совсем, совсем не до весны…

Черёд настанет, увлекутся взоры

Чрез пропасти сигать небытия.

Открой глаза, в небесные дозоры

Влекут высоты, что объять нельзя.

«То, что осталось мне сказать»

То, что осталось мне сказать,

Принять готова лишь бумага

Да начертанье реющего флага,

Что окрылила Божья благодать.

Что остаётся мне прочесть,

Хранит седая береста:

Отвагу, преданность и честь,

Желанья чистого листа.

И в отголосках песни неизвестной

Струится звон незыблемой строки,

Строки солёной, по бумаге пресной,

Из-под ведомой пламенем руки.

«Увековечит ветер твоё имя»

Увековечит ветер твоё имя

В белёсых облаках, летящих на восток,

Невиданными здесь, но всё ж родными,

Желанными примкнуть в святой исток.

И на полях от нежных колыханий

Разносит пламя грозный дух,

И каждая ступень познаний

Ласкает правдой истине покорный слух.

«То прошлое смеётся в спину…»

То прошлое смеётся в спину,

Судьбой усиленно клеймя,

То лжепророча нам чужбину,

То трелью сладкой соловья

Перетечёт в раскаты грома

И, грозно молнией сверкнув,

Вонзится в память линией излома,

В пучине ливня стоном потонув.

И отражения выходят из зеркал,

Не в силах лютой злобы удержать,

Изринув ненависть в оскал,

Листву заставив на деревьях задрожать.

И нет биенья в каменных сердцах —

Холодных, чуждых для святыни.

То плевела произрастали в ледяных дворцах,

Лишённые раскаянья поныне.

«Пусть каменны смертельные объятья…»

Пусть каменны смертельные объятья,

Но встреча с нею нам предрешена,

Пусть яростны нездешние проклятья,

Но выпить чашу нам её до дна.

И будущее станет настоящим,

И настоящее немедля в прошлое уйдёт,

А то листом свернётся шелестящим…

Чего кто стоил, то того и ждёт.

«Погружаясь и вздымаясь…»

Погружаясь и вздымаясь

Под немые взгляды звёзд,

То греша, то снова каясь,

Фрегат мачтой небо шьёт.

Кто с детства был влеком прибоем,

Тому попутный ветер в море помогал,

Не вспоминая про худое,

Собою парус наполнял.

«Душа стремится в те просторы…»

Душа стремится в те просторы,

Не увядает где листва.

Туда и рвутся наши взоры

Через барьеры естества,

Туда и вьёт судьба одежды,

Туда стремится звон строки,

И оттого мы как бы между

Делящей берега реки.

«То волн гряда катилась…»

То волн гряда катилась

Судьбы напоминаньем,

Чтоб сновиденье сбылось,

В луче нашло признанье.

Лишь заступив на берег

На каменистый пенный,

Разжёг костёр для денег,

Чтоб не было размена.

Разжёг его для славы —

Не для своей, для Божьей,

Для новой чтоб октавы

Взбирались осторожно

Усталые суставы.

Ветрам подвластны песни,

Кружащие над лесом,

Для нас нет в мире места

В безоблачном и тесном.

«Забудешь ли ты однажды…»

Забудешь ли ты однажды

Всё то, что хранила душа —

Цветов, красотою отважных,

Что ветер ласкает, дыша,

И вновь улетает пейзажем

Картина в глубины очей,

И мы не заметили даже

Усмешек в глазах палачей.

Ведь прошлое мало-помалу

Вторгается в памяти жизнь,

Печалью взойдёт поначалу…

К началу Его и вернись.

«Зловещая ночь разомкнула ладони…»

Зловещая ночь разомкнула ладони,

Усыпалась залпом созвездий.

Прислушайся, как она стонет

На дня уготованной тверди.

Её голоса разлагались

На сотни разомкнутых звеньев,

Портьеры её содрогались

Под звёзд зародившейся сенью.

Лучи неизбежного утра

Взирали на облачный сумрак,

Осталась всего лишь минута,

Падения звук будет гулок…

Падения свист неизбежен

Жестоких соратников ночи.

Смотри, яко светлое брезжит

Сквозь мира закрытые очи.

«Родная речь, восполни…»

Родная речь, восполни

Пробелы недосказов,

Нагрянь волною вольной,

Давно забытой фразой,

Взойди приливом правды

В мои крутые скалы,

Дыханием отрады

Приди ко мне на память,

Чтоб звёзд седое поле

Без умолку воспело

Пристанище земное,

Что утром побелело.

«Особые фазы Луны…»

Особые фазы Луны

Для тех, кто не спит по ночам,

Великим — великие сны,

Великую праздну речам.

Особые фазы Луны

Для тех, кто идёт по земле,

Великим — великие сны,

Вас это достойно вполне.

Особо клубящийся дым

Вьёт ваши сердца в пустоте,

Великие ваши сны

Рисует не в той высоте.

«Тропою звёздною луна освещена…»

Тропою звёздною луна освещена,

Висит блином и опустила веко,

Застыла неподвижно сторона,

А на обратной держит человека.

В разливах чёрных рек

Обрывы чёрных скал,

Задача — человек,

Решенье — гордый нрав.

«Страданья, что приносят погруженья…»

Страданья, что приносят погруженья

Прискорбных поминаний о былом,

Как будто наступает всесожженье,

Кривого ответвления излом.

А дни проходят, будто пантомимно,

Являя правде времени отчёт,

А мимо мчится только то, что мнимо,

Всё ускоряясь задом наперёд.

«И пусть исполнятся твои мечты…»

И пусть исполнятся твои мечты

Лишь те, которые наивны и просты,

Лишь те, что не таят в себе обмана

И в отголосках мыслей урагана

Не трогают ветвей лесного стана,

Лишь совершают перелёт пыльцы,

Чего хотят меж трав твои цветы.

«Рекущий истину…»

Рекущий истину,

Как Свет от Света,

Над ходом мысленным

И знающий об этом.

Ведь там всё, что подумал,

Ты уже сказал,

Лишь только ветер дунул,

Ты его узнал.

И колыбельная прервалась,

Как только понял, что она тебе звучит,

Открыл глаза, и что тебе осталось —

На небосводе серебром взойти.

«Живым иди сквозь заросли погоста…»

Живым иди сквозь заросли погоста,

Корнями впилась в землю где цикута с чередой…

Господь не обещал, что будет просто

Лучами звёзд сражаться с мачехой-луной.

Она-то знает гибельные страсти,

На ней запечатлён убийства след,

Она и посылает нам напасти

Развилками путей, что кажет ложный свет.

Какой ты выберешь искатель счастья

В ошмётках ей предложенных даров?

Когда мир болен чужеродной властью,

Она прошепчет безучастно: «Будь здоров».

Виктория Грачёва

Виктория родилась в Москве в 1969 году, после школы пошла учиться в медучилище. В этом году юбилей — 30 лет работы операционной медсестрой в ГКБ им. Кончаловского в столице.

Стихи и сказки начала писать два года назад, печаталась в журнале «Литературные знакомства» (№ 1, 2021). Записала несколько песен в студии.

«Ночь наступает, дома замолчали…»

Ночь наступает, дома замолчали,

Всё замирает, всё замирает.

Тихо вздыхает город в печали,

Веки смыкает в проклятом крае.

Веки смыкает, нет сил молиться,

Он очень старый, он очень старый,

Видел в закате чёрную птицу,

Послана Господом, знает он, кара.

Что будет завтра? Город не знает,

Он очень слабый, он очень слабый.

Городу грешных доля иная —

Море крестов, а не шумные свадьбы.

Море крестов, на пределе больницы,

Мы не сдадимся, мы не сдадимся.

В масках уставшие медиков лица,

Верим, надеемся, ими гордимся.

Что будет завтра? Смилуйся, Боже!

Город болеет, город болеет.

Нет ничего нашей жизни дороже,

Каждый увидит, каждый прозреет.

Каждый увидит, поймёт, что важнее,

Мы ещё живы, мы ещё живы.

Может быть, станем после мудрее,

Мир ещё будет, знаю, счастливым.

Ночь наступает, дома замолчали,

Всё замирает, всё замирает.

Тихо вздыхает город в печали,

Он ещё дышит, не умирает.

Он ещё дышит, да будет так вечно!

Вылечит раны, вылечит раны,

И зацветут в красоте безупречной

Снова на улицах шумных тюльпаны.

Мегаполис

Улицы города,

Толпы спешат,

Время так дорого,

Встать и бежать.

Мчатся машины,

Давка в метро,

Дом, магазины,

Рабочий настрой.

В ритме безумном

Погрязли давно,

Выбраться трудно,

Тянет на дно,

Не замечаем —

Вот он, рассвет!

Счастье встречает,

А нас уже нет.

Этот день для тебя и меня,

Льдинки тают, капелью звеня,

В лужах солнца купается луч,

Убежал от нахмуренных туч.

Пробудившись, запел ветерок,

О любви намекая меж строк.

И мимозы плывёт аромат

Нежным шлейфом средь башен громад.

Паузу надо,

Дайте вздохнуть,

Гонят как стадо,

Это наш путь.

Для мегаполисов

Все мы рабы,

Капельки проблесков

Лучшей судьбы.

Выжить, работая,

Всем на износ,

Жизнь беззаботная —

Это в кино,

Ночью желанье

Только поспать,

Юность, призванье…

Где крылья летать?

Все мы заложники

Нашей судьбы,

Кисти художника

Бог дать забыл.

И не раскрасили

Свой блёклый мир,

Что-то утратили

В стенах квартир.

Жизнь как мгновенье,

Теряется след,

Что сожаленье?

Ведь нас уже нет.

Этот день для тебя и меня,

Льдинки тают, капелью звеня,

В лужах солнца купается луч,

Убежал от нахмуренных туч.

Пробудившись, запел ветерок,

О любви намекая меж строк.

И мимозы плывёт аромат

Нежным шлейфом средь башен громад.

«Мы часто пишем много строк…»

Мы часто пишем много строк

О тех, кого уже не стало,

Вздыхаем: каждому свой срок,

Как жаль, что мало, слишком мало…

Жизнь так стремительно летит,

Не отвечает чей-то номер,

Судьба пометила delete,

А значит, всё, срок вышел — помер.

И будут чётные цветы,

Регламент — речи на прощанье,

И, как итог, уходишь ты

В минуту скорбного молчанья.

Один раз в жизни — хорошо,

И только так все говорили

И сожалели, что ушёл,

Не «мыли кости», не судили,

Не оскорбляли за глаза

И не завидовали больше,

А кто-то другом вдруг назвал

И бросил горсть в земную толщу.

Всю жизнь назад не отмотать,

Возможно, это будет мучить,

Мы, каждый, в вечность кандидаты,

И каждый речь свою получит.

Пока не пробил чей-то час

Под бесконечным небом звёздным,

Скажите доброе сейчас,

Чтобы потом не стало поздно.

На сорок первом километре

День как ночь, земля горит,

Стонут люди в поле,

Гибнет рота, кровь кипит,

Чей-то крик от боли.

Приняла земля сынов,

Захлебнулась в плаче,

Не носить ничьих оков,

Так, и не иначе.

Лежат сыны под мрачным небом,

Да будет проклята война!

На километре сорок первом

Земля под кровью не видна.

Они любили, как любили

Свой отчий дом и край родной!

Москва не сдастся, защитили

Такою страшною ценой.

Порастёт земля травой,

Будет добрым поле.

Ты их, Боже, упокой

Почивать на воле.

Сколько, сколько полегло

Без имён и званий,

Души скорбью обожгло

Здесь на поле брани.

Лежат сыны под мрачным небом,

Да будет проклята война!

На километре сорок первом

Земля под кровью не видна.

Они любили, как любили

Свой отчий дом и край родной!

Москва не сдастся, защитили

Такою страшною ценой.

Будет ночь для них светла,

Будет пухом поле,

Память вечна, не дотла

Выжжена, до боли.

В небе сокол прокричит

Гордый, не заплачет,

В благодарность помолчим —

Так, и не иначе.

Лежат сыны под мрачным небом,

Да будет проклята война!

На километре сорок первом

Земля под кровью не видна.

Они любили, как любили

Свой отчий дом и край родной!

Москва не сдастся, защитили

Такою страшною ценой.

«Мир бесконечен, времени полёт…»

Мир бесконечен, времени полёт

Века пронзает, рушит, созидает,

Свой календарь листает, свой ведёт отсчёт,

Но для кого — одна лишь Вечность знает.

Галактик дальних бледный нежный свет

Зовёт к себе, к истокам мирозданья,

На протяженье сотен тысяч лет

Идём тропой исканий и познанья.

И нам ли убояться тех высот?

Не от того натянутые нервы,

Миры иные сказочных красот

Позволят нам увидеть Вечность первым.

Дверь открываем с трепетом в мечту,

Мятежным духом кто-то свыше движет,

Взорвав сияньем чистым темноту,

Навстречу звёзды с каждым мигом ближе.

Мир бесконечен, времени полёт

Нам неподвластен, то не мы решаем,

Вселенский разум свой ведёт отсчёт,

И для кого? Когда-нибудь узнаем.

«Скажи мне что-нибудь, мой друг!»

«Скажи мне что-нибудь, мой друг!

Обиды в сердце не держи,

Мир так прекрасен, и вокруг

Всё так спокойно, ни души.

Какая осень здесь, в лесу!

Деревья золотом горят,

Цветов последних принесу

Тебе, мой друг! Не надо? Зря!» —

Так волк зайчонку говорил,

Его тащил к себе домой.

Был обходителен и мил,

Доволен полностью собой.

Наш волк гурман, во всём эстет,

Обед и ужин при свечах.

К тому же — признанный поэт,

Педант дотошный в мелочах.

Умел к себе расположить,

Стараясь жертву обаять,

А дома острые ножи

И в предвкушенье мутный взгляд.

Потом, поев, писал стихи,

Какие рифмы он слагал!

Голодный волк — стихи плохи,

Сожрал кого-то — мадригал.

Мораль понять несложно тут.

Волков таких, увы, не счесть.

Приняв личину друга, ждут,

Когда удобно будет съесть.

А зайцам глупым мой совет:

Не доверяйте никогда!

Иначе быстро на обед

Вы попадёте как еда.

Правда жизни

О лисичках и не только…

Сомненья гложут — скоро ночь,

Лиса в избушке у окна.

Как боль, обиду превозмочь?

Осталась лисонька одна.

Бойфренд вчера ещё свинтил,

Сказал, что надо по делам…

Бутылку с виски прихватил,

Вернётся скоро, видно, «в хлам».

Уже так было, не впервой,

А начиналось как в кино:

Дарил парфюм ей дорогой,

Коллекционное вино,

Под ручку в поле выводил,

Гуляли долго в васильках,

О свадьбе речи заводил,

Обняв за талию слегка.

Был обходителен и мил,

Так сногсшибательно красив!

Вложиться в бизнес убедил,

Однажды денег попросив.

К ней переехал, стали жить,

Он был во всём аристократ,

Пришлось избушку заложить,

Пусть только милый будет рад!

На ужин курочки и дичь,

Вино и рыба на обед…

Науку жизни не постичь

Бывает часто нам без бед.

И та, как водится, пришла,

Когда никто её не ждал,

Избушка банку отошла,

Лиса «добита», он ей лгал…

Сидит лисичка у окна,

У входа собран узелок,

Без перспектив совсем, одна —

Такой печальный эпилог.

В лесу запутан хитрый след,

Ему судьбой всегда петлять.

Одно спасение от бед —

Не надо глупо доверять.

Гуляет пара у реки,

Он потрясающе красив,

Движенья плавны и легки,

Её целует не спросив.

Она растаяла от чувств,

Витает где-то в облаках,

Вся в предвкушении безумств,

Как воск податлива в руках.

Совсем неопытна, юна,

Не знает подлости и лжи,

Лисичка наша влюблена,

И без него уже не жить.

Он васильки ей приносил,

Читал Шекспира при луне,

О чувствах пылко говорил,

Всё это было как во сне.

Ей рассказал, что из дворян

И за границей знаменит,

А в середине октября

К себе на родину летит.

Сейчас там кризис, всё спасти

Он должен быстро, без потерь.

«Пойми, любимая, прости,

Должны расстаться мы теперь!

Как всё улажу, так вернусь,

Проблема малая, поверь…»

В глазах была такая грусть,

Когда закрыл, вздыхая, дверь.

Лисичка денег собрала,

В долги залезла и в кредит,

Семья ей тоже помогла,

Им безразличие претит.

Пусть будет счастлива их дочь,

Жених завидный у неё…

В желанье ближнему помочь

Теряем часто мы чутьё.

Он со слезами улетал,

И это всё, почти конец —

«Развёл» лисичку и пропал

Губитель трепетных сердец.

Мы зачастую создаём

Так необдуманно свой ад

И слишком поздно сознаём:

Дороги нет уже назад.

Проблема, может быть, мелка,

И поважнее много есть,

Жизнь в наше время нелегка,

И не в цене, как раньше, честь.

С работы в норки, время — нет,

Мир с болью сжался до оков,

Но всё ж звучит в ночи сонет

И снится поле васильков.

И не растрачена любовь,

Готова литься через край,

Душа проснётся, чтобы вновь

Идти искать свой где-то рай.

Лисички наши ждут рассвет,

Быть может, сжалится судьба.

Пошли, Господь, им добрых лет

И от наивности избавь.

В избушке холодно зимой,

Не греет старенький камин,

Никто не ждёт в ночи домой,

Живёт здесь лис давно один.

Был раньше счастлив, ловелас —

Так звали все его в лесу.

Жил широко и напоказ

И не одну пленил лису.

Для каждой свой нашёл подход,

И дамы грызлись за него,

Имел существенный доход,

Дом — чаша полная всего.

Жизнь пролетела в один час —

И ни семьи, и ни детей,

Мудреем поздно мы подчас

Ценой болезней и потерь.

К лисичкам меньше интерес,

То лапы ноют, то спина,

А на любви поставлен крест —

Всё, перспектива не видна.

Кому здесь нужен нищий лис?

Ни счёта в банке, ничего…

За коммуналку смотрит лист,

От суммы слёзы у него.

Субсидий нет, не заслужил,

Всегда работать было влом,

Наследство доброе прожил,

И сказка кончилась потом.

У дам растаял интерес.

Что стоят клятвы о любви?

Жестокий мир, такой и лес:

Споткнулся — помощь не зови…

Таких историй и не счесть,

Под старость, немощность — один,

Но всё же, верю, где-то есть

Тепло для брошенных седин.

В лесу промозгло до костей,

Дождь зарядил как из ведра,

Все по домам, не до гостей,

Камины топят до утра.

Горячий чай сейчас спасёт,

С малиной будет в самый раз,

А кто хитрее, тот жуёт,

Смакуя, краденый запас.

Законы пишет, кто сильней,

Того и правда в наши дни,

Волков засилье и свиней,

Мелькают рыла их одни.

На удивленье, прижились,

Пусть не друзья, но рядом всё ж,

За лес совместно принялись,

И все попали под делёж…

Лис старый болен, обречён,

Не выживает, кто один,

Был раньше в правде уличён

И честно дожил до седин.

Смеялись лисы, ржал медведь,

Да так, что зайчики тряслись:

«Лис добрый, ужас — это бред!

Мир, видно, рушится, держись!»

Он стал изгоем навсегда

И так до старости дожил,

Грустил, вздыхая иногда,

Но своей правдой дорожил.

В погожий день в лесу бродил,

Лилейник рвал и иван-чай,

Шипели вслед ему: «Дебил!»

А он в ответ всегда молчал…

В лесу сегодня всё не так,

Витает в воздухе любовь,

Поляны в сказочных цветах

И мотыльки порхают вновь.

Спешит куда-то муравей,

Ромашку тащит, засопел,

А где-то в ветках соловей

Прочистил горло и запел.

Все настороженно молчат,

Такое видели в кино,

А лис сегодня повстречал,

Что было жизнью суждено:

Идёт с подругой по тропе,

Любовь пришла на склоне лет,

Ему завидуют теперь,

Ведь лучше чувства в мире нет…

С волками быть — по-волчьи выть,

И вторить свиньям — не про нас,

Мы сами выберем, как жить,

И вот об этом мой рассказ.

И даже если не как все —

Не значит это, что дурак,

А по делам воздастся всем,

И в жизни будет только так.

Екатерина Драгуцэ

Екатерина Драгуцэ (Екатерина Юрьевна Булей) — прозаик и поэтесса, родилась в подмосковном военном городке. Детство её прошло в Заполярье, в Мурманской области. По профессии Екатерина — преподаватель иностранных языков. С 2019 года является членом Российского союза писателей. В 2013 году в Румынии вышла первая книга Екатерины — фантастический роман «Туман и Дракон», написанный в соавторстве с Фотиной Моро. В 2016-м он был издан и в России. До этого, в 2006 году, Екатерина опубликовала рассказ «Встреча» в литературном журнале «Страна «Озарение»».

В 2017 году увидел свет роман «Остров Врангеля», в 2018-м — «Люди под знаком Марса»; в 2019 году в 6-м томе антологии «Литературная Евразия» также был опубликован рассказ «Старая ведьма». В 2020-м вышел мистический детектив «Кладбище женщин». Все эти произведения созданы в соавторстве с писателем и поэтом Иваном Крайности. Стихотворения Екатерины были изданы в их совместном сборнике «Цикл стихотворений о любви и не только» (2019).

В 2021 году Екатерина Драгуцэ была награждена медалью «Афанасий Фет — 200 лет», учреждённой Российским союзом писателей. Стихи вошли в сборник «Антология русской поэзии — 2020».

В своём творчестве Екатерина отдаёт предпочтение фантастике и мистике, любовной и философской поэзии.

Зимняя песня

Снежинка одинокая во мгле

Летит так тихо, грустно, обречённо

Навстречу неприветливой земле,

Тоскуя по ладони, что влюблённо

Её бы приласкала, подхватив,

И там снежинка бы растаяла в блаженстве…

Но воздух мёртв, и так тосклив немой мотив

Зимы. В бездушном этом совершенстве

Льда, серых, строгих, тяжких облаков

Круг адский одиночества смыкает

Декабрьский мрак — холодный звон оков.

Ах, где же та ладонь, созданье рая?!

Снежинка падает… кристаллики дрожат

в надежде на чудесное спасение.

И верит — Он придёт, он любит, будет рад!

В его ладони быть — предназначение!

Не так ли человек свой путь вершит

И счастлив, лишь когда тепло ладоней милых

Его подхватит, обогреет, сохранит?

И навсегда отступит мрак унылый!

Я знаю, что мы встретились не зря

Я знаю, что мы встретились не зря.

Однажды бог взял в руку колокольчик:

«Динь!» — раз… другой… Родились ты и я.

Путь начат. И не будет он окончен.

Он вечен, путь двоих.

Он твой и мой. Он — наш.

Любви дорогою, всегда сплетя объятья,

Несёмся вдаль сквозь тысячи миров,

Сквозь рай и ад, Благословенья и проклятья.

Сменяют по пути и свет, и тьма,

И лёд, и пламя в танце всё друг друга,

Нам не страшна вся эта кутерьма.

Мы под защитою магического круга,

Того, в котором есть лишь ты.

И я. Твои глаза. Тепло прикосновенья.

В них сила сил, в них сущность бытия.

Двух душ слиянье И средь звёзд паренье.

Я знаю, что мы встретились не зря.

Нам поручил создатель важное задание:

Хранить любовь. И вечно воспевать,

Неся её по тропкам мироздания!

Ночной гость (Призрак)

Когда сочится ночь из ран заката —

Зажги свечу…

На зов её из далей, тьмой объятых,

Я прилечу!

Меня не бойся — я зайду тихонько

Через окно.

Я посидеть вот так с тобою рядом

Хотел давно.

Ты так нежна, и маленькие руки

Твои теплы.

А я устал от холода, и скуки,

И вечной мглы!

Впусти меня! В огромном этом мире

Я одинок…

Позволь побыть, пока не зарумянит

Заря восток!

Согрей меня — дай к трепетному сердцу

На миг прильнуть!

Потом, поверь, так сладко-сладко будет

Тебе… уснуть…

Блеск глаз твоих в моих глазах угасших

Вдруг оживёт, И кровь твоя в моей груди запляшет И запоёт!

И я возьму тебя к истокам лунных

Далёких рек,

Где в тишине проходит скромно, сонно

За веком век…

Где всё забудешь ты и всех забудешь…

И навсегда

Тебя укроет от земных от судеб

Звёзд череда!

Когда сочится ночь из ран заката,

Зажги свечу.

На зов её из далей, тьмой объятых,

Я прилечу…

В подражание восточному…

Лягушка сладко-сладко дремлет

На зеркале пруда.

И ей известна жизни тайна: Безмятежность. Счастье.

А человек всё плачет горько,

В пруд спокойный

Роняя слёзы, жалобы кидая.

О, человек! Ты лучше

К лягушке присмотрись… и поразмысли тихо…

Быть может, жалобы твои

И слёз потоки

От безмятежности её

Растают дымкой…

Александр Золотов-Сейфуллин

Александр Золотов-Сейфуллин (1965–2007) — талантливый, самобытный поэт и мыслитель с тяжёлой творческой судьбой. Родился в Ташкенте (Узбекская ССР), где прожил большую часть своей жизни. С распадом СССР ему пришлось испытать все тяготы беженства. В 2000 году они с матерью сумели перебраться в Россию.

По образованию средний медработник. Но уже со школьных лет писал стихи, мини-поэмы и философские миниатюры. Творческое развитие проходило в токсичных условиях безвременья 90‐х, когда литература была загнана и выброшена на задворки жизни. Свою авторскую индивидуальность поэт формировал, опираясь исключительно на себя. Печатался крайне мало, в России — в газете «День литературы», в которой за книгу «Сущности» стал лауреатом конкурса «Высокий стиль — 2012», а в ИД Максима Бурдина за эту же книгу — лауреатом Литературной премии мира в номинации «Проза» (2018). В Интернациональном Союзе писателей в 2020 году награждён девятью дипломами, в том числе дипломом I степени в рамках премии им. А. В. Суворова. В издательстве «Четыре» награждён двумя дипломами, а в честь 350‐летия Петра I — медалью.

Его поэзия, полная мудрой философии, одновременно глубоко утончённа, эмоциональна, лирична и искренна. Её основные темы — духовный путь человека, вера и стремление познать неземное, надмирное, прикосновение к тайнам Мироздания.

Сущности в стихах

Об истине

Прочтя бессмертные творенья,

Чтоб их забыть, усилив бденья

Вещей поблизости себя,

Переосмыслить их, трубя,

Любовь передавая, свойства

И внутреннего беспокойства,

И повелительных Небес,

Им тоже приказав равненье…

Тогда уже бы рассужденье

Об истине имело вес.

Май 1998 года

Сущность № 1

К олигархату

Мы ведь желаем владений бесчисленных,

Переступая границ представления…

Ангел порхающий и охраняющий

Скоро, крылами свисая, измученный,

Метит падением в точку воззрения

На справедливый подход разделения.

Май 1998 года

Сущность № 2

Когда, увидев в зеркале потухшие глаза,

Бьёшь зеркало, найдя кривое отраженье,

Так вот кулак грозит скривлённым

Небосводам, И пёс завшивый лает на луну…

Нам должно обратить вниманье,

Что план устройства всё-таки конечен,

Хоть замедленьем смерти мы достигли

Преуспевания и всяческих успехов.

Но не придали важного значенья,

Что, если суждено погибнуть Миру,

Тому виной посредственности будут.

Май 1999 года

Сущность № 5

Все мы покинуты в шествии дней омрачённых.

Сами не зная себя, окружение лиц обвиняем

Или блуждаем в потёмках в надежде на высшую силу.

Что же не сложится, тоже испортит отравой,

Но уповаем в Душе на явление сладостной жизни

И поднимаемся Духом, когда всё проходит успешно.

* * *

Часто бывает, что, в слабых умах упражняясь,

Мы обращаемся взором на то, что концами не видно.

И пререканием с тем, что положено твёрдой основой,

Мы все теряем опору в течениях бурных событий

И, отягчаясь и смутами или плачевным исходом,

В бедах и муках тяжёлых виним целый Мир беспричинно.

* * *

Разве же смертному можно сравниться с Богами?

Скоро его поломают Законы железные Мира.

Так же поспешно рабом он становится слабым,

Двигаясь вяло в пути по случайному выбору цели.

Мощные станут лишь в дружестве век проводимы,

Ибо доселе не видано братство людей суетливых.

* * *

Верно нам служит преемства основа благая,

Как сторожей несговорчивых, ценим мы то, что надёжно,

И не прощаем мы вольностей, хоть и сполна терпеливы.

В добром общении, кажется, всё уже ясно,

И поведения правила вовсе не нужно доказывать.

Осень 2002 года

Сущность № 9

Тёмный путь освещают иные деяния в Мире.

Кто виновен в падении нравов, святыни народов?

Должное нужно отдать, кто по праву восстаёт великаном,

Сохраняя и донося до народов традиции и познанье Природы,

Создавая блага и добро во Вселенной,

А не земли пустые с бедой, с процветанием скорби.

Август 2003 года

Сущность № 18

Мудрец и Правитель, оценки поставив друг другу,

Так доверяют в делах, что стали уже неразлучны.

В круге забот проводя драгоценное время,

Вместе решают, что Царству полезно, что — вредно.

С пользой беседы текут их — подобные мёду Свободы,

Дар лучезарный, пути для других освещая;

Будто бы Солнца с удвоенной силой пылают

от дел их полезных,

Лёд растопляя неведений тёмных, кто знать полагает.

…Сами в тени они держатся, не позволяя излишеств,

Снизу стоящие, не совершают излишних движений,

Не принимают решений поспешных, случайных.

Осень 2006 года

Сущность № 28

За гробом ты найдёшь себя, что будет поздно,

Ты опоздал на Вечность, в безделье пребывая.

С полезностью труда дели досуга интересы

Скреплением колец взаимного согласья.

Ты мыслей в подчиненье не ищи,

Чтоб жить без устали, работе присягая,

В служенье чистом, как игра младенца,

И от распада Мир святой оберегая.

Тогда ты не уйдёшь, напрасно хлопнув дверью,

В бушующий страстями дикий мир,

Случайно прирабатывая в низком,

Где лестница идей уходит в коридоры власти преступлений,

И не примкнёшь к тому, где трижды предадут,

Где светлый образ покидает силы,

Чтоб выбор сделать в пользу красоты,

Чтобы возвысить Мир и возродить мечты.

Май 2007 года

Сущность № 29

Во всякий день мы современность

Питаем соками вражды,

Следим за ближним. Череды

Пустых соблазнов, будто тленность,

Нас трогают… И вот, касаясь,

Глубоко вдавлена печать

Итога смертного, и рать

Спешит бесов остервенелых,

Уже в трудах поднаторелых,

Когтями Душу разодрать.

Август 2007 года

Мини-поэмы

Филателисту

В дневник двоюродного брата Константина

Послушай, страстный собиратель,

Давно ль средь радостных чудес

Ты выбрал это?.. Как Зевес,

Как Мира доблестный создатель,

Взираешь ты на дивный ряд

Роскошных маленьких творений,

Где лица прошлых поколений

Нам о грядущем говорят…

Взгляни! Вот видишь, в злой пустыне

Добряк горбатый нам предстал,

Своей торжественной гордыне

Он верен, как горцу кинжал…

Вот взгляд пантеры возбуждённый

Скользит средь девственных лиан,

Бросок — и кролик побеждённый

Уже попал в зубной капкан.

Вот нам явил орёл паренье

И, Солнце крыльями затмив,

Уж стал легендой. Будто миф,

Он отражает несмиренье…

Вот милых рыбок карнавал

Идёт спокойной чередою,

И крохотный жемчужный лал

Их нежит лаской световою…

Но что же здесь? Рисунок стёрт,

Поблекли краски созиданья,

Изображён Восточный порт —

Артура давнее преданье.

Всмотрись! Средь сгорбленных людей

Ты не увидишь взгляд беспечный.

Меж тем их хла́дит ветер встречный

И слепит жар чужих огней.

Они толпою непреклонной,

Приняв оружие отцов,

Давно не видя милый кров,

Но с верой, верой вдохновенной

Стоят железною стеной

И незапятнанной рукой

Подняли меч непобеждённый…

В своей бессилен злобе враг,

Когда Отечества идеи

Горят и Славы Прометеи

Кроваво-красный держат Флаг.

…Порой поблекшая картина

Содержит более чудес,

Чем златорамна портретина.

Лето 1980 года

Великому городу

Молю увидеть тебя, град,

Петром рождённая стихия,

Где брег Невы, мостов каскад

И славный купол Исааки́я!

Там сказ Радищева пламе́нный

Екатерины гнев родил

И глас потомков соплеменных

Браду тирана теребил.

Там жил Струговщиков таланный,

Творя этюды из стихов,

Там муж, народами избранный,

Царизма обличал покров.

Сурово зрелище Фальконе:

Сидит несклоненный филарх —

Прогресса русского монарх

На бронзовом и гордом коне.

То дар Екатерины щедрый

И верный шаг для славы дня.

Там, у Сената, Дух пьяня,

Рождался подвиг беспримерный.

Там, близ тебя, в воде безумной

Воздвиг стены Петродворец

И, как отчаянный гордец,

Перчатку бросил славе шумной.

Там Павлов парк — звезду Славянки —

Створил усердный Камерон,

Где на пейзаже у Полянки

Властит всесильный Аполлон.

Там мастер дел архитектурных

Ваял из каменьев мосты,

И воды рек миниатюрных

Их величали, как тосты.

Там Апеннин творец желанный

Трёх граций храм изобразил

И, Богом нации посланный,

Эллады тении затмил.

Домов твоих извечна слава:

Вот зрю Кваренги Смольный храм,

В прошедшем — двор для юных дам.

Сюда имеет каждый право

Входить, безмолвие храня.

Пред божествами колоннады

Во имя жизни и отрады

Внимать высокое. И я

Не мыслю уж иной награды,

Как вновь приветствовать тебя.

Осень 1982 года

Фуга

Воспитание на Дорической

Круг бесконечный и тоже с началом незримым,

Сам по себе существуя, как Гений, во всём беспримерный,

Мы созерцаем едино, в особенном свете рисуя,

Сведеньем тайным водя по скрижалям безвестным.

Дабы не знали мы цели (у сущего) скорбных творений

И времена проводили, мечтой уменьшая унынье,

Памятью нам приходящей из трудных враждебных историй,

Где разрушение может устроить конец невозвратный,

Чтобы их кончить надолго, стрелою времён и Свободы,

Остановив продвиженье глубокое в Царство достойное нас.

Установляя порядок и бережно сбросив повязку,

Что закрепилась от тьмы и осталась прилепленной долго,

Глаз, ослеплён на мгновенье, уже приходил на поправку,

Раной, затянутой животворящим и бодрым бальзамом;

И, образуясь показом больших и торжественных зрелищ,

Зреет единство меж звуками и чередою видений…

Замысел нам растолкует всю важность грядущих событий,

Так, призывая количество кровных и родственных связей,

Твёрдым узлом закрепить, чтоб не ведали мы поражений

И воспитались примером Великой Победы.

БОГ ВСЕМОГУЩИЙ, ТВОРЯЩИЙ ЗАКОНЫ ХРАНИТЕЛЬ!

Мир благодатный устрой, заучив терпеливо нам роли

Чистых свиданий любви, чтобы не было зрелищем чувство,

Пламенем вечным устройство Сердец разумея!

Так нам понравится то, что несёт глубину откровений,

Верно постигнем мы суть, столь далёкую тем, кто ничтожен.

Мы устремительны все провидением странствовать годы,

В радости век проживём, хоть познание нас затрудняет.

И, разделяя участье в способности дело поправить,

Мы покидаем греховных и низких существ преходящих —

Им лишь в убогости жизнь коротать, прозябая в злодействе

ничтожном. Нам же охотно пройти без усталости путь, увлекаясь

Также и ходом Небесным с веселием мысли духовной,

Снова к Природе, отдавшись трудам беззаветно.

Мир вдохновенный! Играющий Гений вам скажет:

Движет сверхструнами также и луч беспрерывный,

Сведенья нам сообщает музыка, в скрижалях играя,

Можем мы слышать и в ходе обратном таких же гармоний

Небесных,

Если опять проиграем мелодию вспять, всё одно будет ясно.

Вот чистота! И доподлинный свет озаренья!

Богоподобная зыбь поспешила от нас в Зазеркалье,

Дальше ушедшая, не подождав восхищённых струной

величавой, Звуком подъемля людей и в Небесности светлой.

Там им становится сладко в блаженных кругах совершенства.

Март 1999 года

Сонеты

Сонет № 2

Храни, сердечный друг, мои воспоминанья

В желанном образе восторженной мечты,

Запомня юных лет беспечные деянья,

Запечатлев в душе нестрогие черты.

Пусть толки языков, кричащие манеры

Не омрачат в сознании рассвета бурных дум,

Стремися к истине, когда палитра веры

Поблекнет и ранимый острый ум

Уж кончит ощущать былые наши встречи,

Взаимный мир, и дружеские речи,

И Сердцу дорогой Киприды шум…

Спеши, мой друг, отеческой тропою

И будь усерден, хваток и упрям,

Неся и свет, и радости с собою.

Осень 1982 года

Сонет № 8

Мой незабвенный, нежный друг!

Твоё прелестное посланье

Я перечитывал в досуг,

Воспламеняя дум желанья.

Своею искренней строкой

В мой час тревожный и ненастный

Наполнила Души покой

Любовью и надеждой ясной.

Приди, мой чуткий Идеал!

Отныне Звёздный час настал,

Открой непринуждённо взгляды!

Я пред тобой склонюсь, мой Бог,

И у твоих прекрасных ног

Не попрошу другой награды.

Весна 1986 года

Сонет № 10

Юноше

Когда друзей не выбрал ты

В среде сомнительного счастья,

Поверь мне, друг, найдутся братья,

Чьи возрождённые мечты

Возвысят Мир. И жадной тенью

Пойдут за истинным творцом,

Отвергнув тех, кто с шумной ленью

Влачит лета пустым слепцом;

Кто ослепительной гордыне

Подвержен вечно и к вершине

Не тянет верною рукой.

Кто в таине, презрев Законы,

Хранит безделия каноны

И зла торжественный покой.

Апрель 1990 года

Солдатам войн

О солдате

Посвящаю деду — солдату, участнику Сталинградской битвы

Единственной своей рукою

Он днём работал. Ночь сидел

И незатейливой строкою

Писал. Порою тихо пел.

И всё оправдывал терпенье

За сочиняемый им сказ,

Но горе века — невезенье

Его ждало и в этот раз.

Вертяся на скрипучем стуле,

Он, одинокий ветеран,

Не бывший у войны в отгуле,

В рассказе чувствовал обман.

И за столом своим горбатым,

Волнуясь, страшно уставал,

Но, засыпая бородатым,

К утру младенцем вновь вставал.

Весна 1980 года

Лицом к лицу

Реальный случай на Афганской войне с однокурсником — другом поэта

Давно то было. И сейчас

Я вспоминаю те мгновенья,

Когда я пережил волненье

В значимый, небывалый час.

Передо мною враг стоял.

Дыханье наших душ стеснялось,

Граница зла обозначалась…

Тогда кто боле трепетал,

Не в силах я сказать правдиво…

Лишь он и я в тот миг тоскливый

Сжимали гневных чувств кинжал.

О наши взоры! Верх войны…

Они пронзали откровенно:

Один из нас глядел смиренно,

Другой, не чувствуя вины,

Лишь нёс коварное терпенье —

Итог пустого размышленья

И нрав жестокий сатаны.

Так мы стояли… Ветер знойный

Всё нёс ещё свои пары.

Лишь он один тогда достойный

Хотел нас примирить. «Смотри! —

Твердил он каждому раздельно. —

К чему безумные дары

Нести друг другу и смертельный

Исход пророчить? В Мире том

Для вас единый будет дом

И вечности покой постельный».

Земля и Небо! Свет и мгла

Являли нам тогда подобье.

И стёрлось вмиг идей злословье.

Природа наших душ смогла

Нас примирить. Мечты сбылися!

Враждебный Бог в покой ушёл,

Оставив власти произвол,

И мы в порыве обнялися.

Осень 1984 года

Сказ печальный

В народе ходит сказ печальный,

Распространяясь всякий век,

Что поседелый человек

К повстанцам шёл дорогой дальней

И стал для них родным отцом.

Но вот однажды бой случился,

И старец с войском разлучился.

Пленённый вражеским царём,

Представ перед монархом грозным,

Старик солгал, где враг стоит,

И с видом важным и серьёзным

Завёл в засаду. Был убит

Он тотчас как царя изменник,

Изрублен вражеской рукой…

Никто не знал, кто был герой,

Но говорили, что священник.

Осень 1984 года

О философии жизни

Где Отечество

О, где же прежние страда и вдохновенье?

О, где же светоч умственной Души?

Где гордое к врагам презренье?

Обитель где и леса шалаши?

Осиротел я… Более не в силах

Внимать постыдный шорох языков.

Сокрыт мятежный Дух в могилах,

Зашли герои за альков.

Всё шатко, всё иного просит,

И чужд для Мира Пушкин, Данте и Шекспир…

Потомков дерзновение уносит

В иной, неотвратимый Мир.

Кругом аборигенов злоязычье,

И пал герой, мечи сложив у врат.

И человек другому уж не брат,

А недруг злейший, славящий двуличье.

Январь 1992 года

Где ты, страна?

О ты, страна любви небрежной,

Страдания холодный дом,

Страшусь тебя душой мятежной,

Борясь с тобой твоим же злом.

Январь 1992 года

Смысл жизни

Единство цели — вот стремленье.

Лишь в том покой Души твоей,

Где разума предназначенье

Плоды рождает для людей.

Корабль, созданный рассудком,

Пройдёт немало лун и льё,

Разрушив догму с предрассудком,

Предначертав судьбу Мельё.

Уйдут в лета порок, изъяны,

И грешный обретёт покой,

Возвысятся Свободы кланы —

Сообщества без сути злой.

Сожгут народы злых кумиров,

Встревожив сон прошедших лет,

И из железных из потиров

Низвергнут рабства амулет.

Придут, придут часы возмездья!

Народный и священный меч

Опустит тяжесть с жалких плеч.

Она скатится, и Созвездья

Зажгутся для людей Земли.

И Мир — гармонии пример —

Увидит среди чёрной мглы

И жар, и силу звёздных Сфер.

И Ангелы Небесных Сфер

К тебе приблизятся смиренно,

Начнутся речи откровенно

В дипломатический манер.

Не скажут поздние потомки,

Что ты — подобие ханжи,

Что ты стоял слепой у кромки,

Проторенной дорогой лжи.

Осень 1995 года

На все времена

Восстал незримый властелин,

Объятый пламенем отмщенья.

Восстал презренный Светом сын,

Порвав цепи порабощенья.

Железною рукой своей

Нанёс удар… Кровава плаха…

И храмы жадных палачей

Покрылись жалкой тенью страха.

Отвратный Миру, чуждый всем,

Напрягся мученик священный,

Как старец, злом посеребренный,

Разрушивший клюкой гарем.

Взвиясь над мерзкою гордыней,

Хромой, но с волей неземной,

Зажёг огонь, своей святыней

Борясь открыто с сатаной.

Вот он поднялся непреклонный,

Рабочей силы продавец.

Дрожите! Встал борец бессонный,

И раб, и блага сотворец!

Декабрь 1995 года

Друг Аристотель

Друг Аристотель! Где твои мощи святые?

В землях каких ты положен, сбегая при жизни от власти?

Нынче мы суетны все, и не сберётся к тебе ученик терпеливый,

В круг становясь или ряды мужей просвещённых,

Чтобы приникнуть к листам, на природе общаясь с тобою,

Также чутьём неизвестным измерить движения сущих,

Знак от тебя получив, что уроки проходят успешно.

Это ль не дар?! И отметка наитию юношей славных,

Им воспитаясь навеки твоим отражением Мира?..

Немощный век наш уже не осилит творений,

Даже тебя привлекая, — останешься ты не у дел.

Декабрь 2005 года

О творцах

О поэте

Что вас пугает?.. Новизна

Его гражданских откровений?

Глагол язвимый, старина

Или заимствованный гений?

Порой за древностию слов

Стоит наш опыт современный

И практика — собрат почтенный

Теоретических трудов.

Когда же гневные творенья

Тревожат ум и наш покой,

Кричать ли нам от восхищенья

Иль гневно в пол стучать клюкой?

Или отращивать бороды

«Демократических заслуг»,

Или бороться с криком моды,

Презрев гражданский свой испуг?

Конечности строками сводит,

Когда цинический поэт

Тебя в эротику уводит…

Пусть в скоморохах нынче ходит

Его безнравственный сонет.

Декоративные творенья,

Парик напудренных идей

Сожги, поэт, и пусть забвенье

Их ждёт средь лавровых ветвей.

Но мыслей славных заточенье

Разбей, добро освободив,

И, жизнь сурово полюбив,

Восславь сей жизни продолженье.

Лето 1985 года

К поэту

Свой кладезь разума и мыслей новизну

Отдай другим восторженным собратьям,

Кто бескорыстен, и неверен платьям,

И злейший недруг гадам и вину.

Кто выбором бесчисленных пророков

Несёт лишь дань страданию людей,

Кто истый враг и лести, и пороков,

Кто гневен сопричастности судей

К продажности и зыбкости рассудка,

Чья безразмерна и бесчестна дудка:

Она заставит плакать и детей,

И просто вора, чья развратна шутка.

Отмсти за павших вещею строкой,

Взрасти младенца гений несмышлёный

И, завершив словесный жребий свой,

Сомкни глаза, никем не побеждённый.

Зима 1986 года

Посвящение В. Шукшину

Талант российский в нём дремал,

И там, в Сростках, в уединенье,

Среди ночи, когда движенье

Уму подвластно, он не спал

И переписывал страницы

Из книги жизни, а они

Летели гордо, словно птицы,

И были мудрости полны.

Барнаул. Стройотряд. 1985 год

Дж. Г. Байрону

Во славу добрую тебе пишу, поэт,

Тот, кто восстал и смыл пороков страсти.

Чрез пыль веков даю тебе обет

В том, что не будет надо мной порочной власти.

И Сердце, что стучит в груди моей,

Всегда нести добро и щедрость будет,

Но если клятвам изменю Души своей,

Пускай Душа моя меня и судит.

И в самоприговоре буду краток:

Иль изменюсь тотчас, чтоб делать благо,

Иль с бытиём покончу,

Уйдя в Мир сонма и покоя молча.

Сентябрь 2000 года

Однокласснику и однокурсникам

Письмо к другу

Д. Н.

А помнишь, друг, как мы бродили

Средь люда мирного и всяческих затей?

Как кубок верности и дружбы пригубили

И охраняли свято дар счастливых дней?

И радость встреч вкушали вдохновенно,

Воздвигнув братством над главой пайон,

К охлосу относилися презренно…

Ужель покинул нас отрадный сон?

Ушла ли радость молодых сомнений

Иль смолкла муза дерзостных речей,

Где след наш милых злоключений,

Где думы прожитых ночей?

Как две звезды гонимы ветром,

Расстались мы, продолжив путь изгнанья,

Ты добываешь хлеб дорогой знанья,

А я — блуждающим своим пером.

Всё по-иному сталось, всё сменилось,

И радости уж нет в душе моей,

И пышная Природа отвратилась

От светлых и желаемых идей.

До встречи, друг, гонимый чудом

На брег диковинной мечты,

На брег, полнённый изумрудом,

Где всё значимо, как и ты.

Зима 1982 года

К другу

Однокласснику — Д. Н.

Приди, мой друг, походкой резвой,

Мы восполним Цереры стол

Вином токайским, мыслью трезвой —

Esse est percipi¹, монгол!

Когда Батый, твой предок славный,

Опять на Русь явился тьмой,

Стояли русские стеной,

Сказав характер своенравный.

Следила хитрая Европа

За продвижением границ,

Ползла уж к ней коварна стопа…

Но полно древности страниц!

Приди! Мы выпьем за Европы

И за народ тех дальних стран,

Кто протоптал торговлей тропы,

Обняв Руси вековый стан.

Восславим трирского гиганта

Философическим словцом

И перед греческим отцом

Воспламеним иллюзий Канта.

Да будет мир взаимный наш

Скреплён не гадостью портвейнской,

А жизнерадостностью рейнской

И торжеством разумных чаш.

Осень 1984 года

Однокурсникам

Друзья, спасибо за веселье,

За мыслей доброе вино,

За откровение, безделье…

Последнее порой дано

Нести нам долгие мгновенья,

Запечатлев в душе покой,

И с ненапрасным сожаленьем

Их вспоминать затем с тоской.

Но прочь уныния занозы!

Вослед затишью грянет гром

И счастья ласковые грёзы

Исчезнут разом… И потом

Воспрянет прежний дух ученья —

Разумный кладезь наших дней,

И шелест лавровых ветвей

Нам будет музыкой стремленья.

Барнаул. Стройотряд. 1985 год

Посвящения женщине

И создал Бог женщину

Всё так и эдак, всё в насмешке,

В глумлении и нервной спешке

Вершает женщина дела.

Плетёт ли сеть или злословит,

Мужчину глупого ли ловит —

Она по-прежнему мила.

Пленяет страстно и надёжно

И носит смело дерзкий взгляд,

Умом блеснёт, где только можно,

Любови приготовит яд.

С холодным чувством откровенья

Она мутит покой и сон,

В хандру впадает переменно —

Веков так было испокон.

Позвольте молвить: «Так и будет».

Над нею божества печать.

Она Всевышнего осудит

И будет вечно вдохновлять.

Осень 1984 года

Зухре

Дитя восточного зефира,

Тебе моя послушна лира

Пророчит щедрый звук:

Пред красотою Альтаира

В объятьях гордого Тахира

Познаешь нежность рук.

Осень 1984 года

Диане

Скажи, восточная Диана

И Азии волшебный дар,

Давно ли Сердца лёгкий жар

Тебя коснулся, как Корана

В мгновенья сладостных надежд

Касают пальцы мусульмана,

Когда в предместьях Тегерана

Он, не скрывая бодрых вежд,

Молит о божеском прощенье?

Но, друг, к чему тебе моленья?

В тоске бы я молился сам,

Склонившися к твоим ногам

В священной власти заточенья.

Осень 1984 года

Как жаль

Как сладко мне порой являться

В места, где мир твой находил,

Способность жизни удивляться,

Где я, мой друг, тобою жил.

Где мы делились сокровенным,

В ночной мечтая тишине…

Как жаль, что чувством вдохновенным

Туда являюсь лишь во сне.

Осень 1984 года

О собственном мироощущении

Памяти учителя (М. Д. Бодня)

Учитель! Помним мы слова,

К младым потомкам обращённы,

Суровой жизнью вдохновлённы.

Когда-то было всё! Глава

Светилась мыслию прекрасной,

И всё студентам было ясно.

И все мы жаждали живой

Урок, в тиши уединённый,

И взор ваш, думой увлечённый,

Разумный нам дарил покой.

Мы были вместе. «Эко чудо!» —

Вскричит ленивый ученик.

Но тот, кто в знаний мир проник,

Уж более не скажет худо

О мудрых и златых летах,

О первом опыте, стенах,

Где зарождался спор невольно.

Теперь уже так Сердцу больно

Нам вспоминать о том.

Пусть наши искренние речи

Подарят вам извечный сон

И слава доблестных имён

В грядущем обозначит встречи.

Сентябрь 1985 года

Если бы речи слышал я

О, если б речи слышал я

Людей, послушных Мирозданью,

То в их совместности глубокой

Я б исцелился навсегда.

Но внемлю я пустому звуку

И зрю убогое жилище.

Мне дурно посреди общенья,

Где разочарованность терзает.

Невыносимо долг служить,

Когда вокруг тебя собранье.

Как тягостно испытывать страданья,

И счастлив лишь бываешь в сновиденьях.

Лето 2001 года

О малой родине

Полжизни в Азии моей прошло.

Прошло в любви, в восторгах, в восхищенье.

Как сон загадочный там жизнь моя текла,

В той светлой юности, счастливой, безмятежной.

Прошедших дней очарованье,

Зачем же вновь всплываешь ты?

Зачем разбужены воспоминанья

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Существовать — значит быть воспринимаемым (лат.).