Мышка из Мышкина и величайшее ограбление банка, которого никогда не было

Нана Ци, 2022

Скромная мышка Маруся однажды кардинально меняет свою жизнь, проявляя страсть настоящего путешественника и прекрасные детективные способности. Она отважно бросается на помощь и проводит захватывающее расследование, которое неожиданно открывает еще более таинственные обстоятельства и пресекает воплощение злодейских замыслов мирового масштаба! В самые трудные моменты её поддерживают старые друзья и новые знакомые! В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

© «Пробел-2000», 2022

© Цихелашвили Н. Ш., 2022

Художник: Елизавета Александровна Осауленко-Ржешевская

Компьютерная вёрстка и дизайн обложки: Иван Плигин

Фото мышки на обложке автора

* * *

Нана Ци (Нана Цихелашвили) выросла и живёт в Москве. Кандидат исторических наук, работаете американскими студентами, которые приезжают в Россию изучать русский язык, историю и культуру нашей страны.

Всё началось со сказок на ночь, которые Нана с дочкой Лизой придумывали вместе. Со временем появилась главная героиня, Маруся, умная, добрая и отважная Мышка из Мышкина. Нана очень любит путешествовать, поэтому и Мышка с друзьями каждый раз отправлялась в разные странствия. Эта книжка — первая из серии приключений Мышки Маруси и её друзей. Будут ещё другие истории, где вы, на фоне захватывающих приключений и детективных расследований, вместе с Марусей познакомитесь с культурами разных стран.

Нана Ци (Цихелашвили Нана)

Мышка из Мышкина и величайшее ограбление банка, которого никогда не было

Посвящаю своей дочке Лизе.

Благодарю подругу и коллегу Хайку Фаренберг за чудесные идеи, энтузиазм и моральную поддержку!

Глава 1. Загадка бедного братца

Кто бы мог вообразить, что самое невероятное и захватывающее приключение нового столетия началось именно здесь, в городе Мышкин, на высоком берегу реки Волги, почти в трёхстах километрах к северу от Москвы! Мышкин — это маленький город в России, окружённый густыми лесами. Зелёные луковки большой белой церкви, красные крыши аккуратных домиков на набережной создают особую атмосферу порядка и спокойствия. Древняя мельница и кузница колоритно вписываются в ансамбль старинных особняков, где сегодня располагаются и музей льна, и ярмарка мастеров, и ещё много чего интересного.

Но для Маруси в Мышкине главным местом всегда была Библиотека. Библиотекари хорошо знали её и позволяли засиживаться допоздна рядом с высоченными стеллажами, на полках которых стояли старинные фолианты, книги с красочными иллюстрациями, лежали географические карты и пожелтевшие газеты. Она оставалась наедине с этими сокровищами и вдыхала запах вкуснейшего рыбьего клея, которым были скреплены корешки книг (и который так любят мышки), запах таящихся в них загадок и открытий, путешествий и приключений. Запах, который всегда приводил её в необъяснимое волнение. Опершись локтями о стол, в уютном свете настольной лампы Маруся зачитывалась детективами, романами, рассказами писателей разных стран и эпох. Стены Библиотеки раздвигались до бесконечности, перенося её то в бурный океан, то на вершины снежных гор, то на пряные и красочные восточные базары, то в гущу толпы парижского Монмартра^[1]. Невероятно! Просто восторг!

В тот день была Масленица — праздник, который очень любят в России. Это праздник прощания с зимой. В Мышкине ещё лежал снег, но в воздухе, как у нас говорят, «пахло весной». На Масленицу все пекут блины — очень тонкие и круглые, как солнце. Их едят с вареньем, мёдом, сметаной, сгущёнкой. Много-много блинов. А ещё танцуют, поют песни, играют в игры на свежем воздухе. В общем — веселятся вовсю!

Мышка Маруся, надев расшитые узорами и украшенные разноцветными бусинками валенки, поспешила на самый край города около леса, к своему доброму другу Медведю, жившему в крепком деревянном доме с дубовыми воротами. Чтобы туда добраться, Марусе надо было сперва пересечь широкую площадь, потом перейти мостик и по узкой тропинке добежать до калитки. Каждый раз, когда Марусе надо было это делать, у неё немного кружилась голова. Она всегда чего-то боялась: что не успеет вовремя, что встретит кого-то из знакомых и забудет вежливо поинтересоваться, как они поживают, что растеряет по дороге подарки. Да мало ли что ещё может произойти в пути! Поэтому Мышка каждый раз с нетерпением ждала момента, когда наконец сможет дотянуться до корабельного колокола, который висел на воротах вместо дверного звонка.

Медведя все уважительно называли по имени и отчеству — Михаил Иванович. В прошлом он служил на паромной переправе в Мышкине матросом, так сказать «матросом поперечного плавания». Дело очень важное и ответственное — перевозить людей и транспорт с одного берега реки на другой. А Волга в Мышкине широкая, полноводная! На такой работе выдержка нужна, да и сила, конечно! Медведь свою работу очень любил — сколько разных людей повидал, сколько интересных историй послушал за время переправы! А выйдя на пенсию, Михаил Иванович полностью посвятил себя хозяйству. Любил домашние заготовки, разводил пчёл. Михаил Иванович гордился мёдом, который делали его пчёлы, и очень любил всех им потчевать. В последнее время у Медведя появилось новое увлечение — теплица, где он по совету соседки Крольчихи Зои стал круглый год выращивать капусту. Медведь отнёсся к этому делу с таким глубоким интересом и энтузиазмом, что в результате своих экспериментов даже вывел новый сорт синего цвета и назвал «Капитанским»!

Михаил Иванович открыл Мышке дверь, помог снять верхнюю одежду, проводил в гостиную и познакомил со своим гостем Голубем Николаем, а затем поспешил на кухню. Голубь с роскошным белым оперением сидел у окна в кресле-качалке с чашечкой горячего какао. На коленях у него лежала открытая нотная тетрадь. Периодически он отвлекался от какао, широко расставлял крылья, курлыкал что-то себе под нос и делал в тетради пометки. В тишине и уюте медвежьего дома Николай готовился к выступлению на Всеголубином конгрессе. Он был известным композитором и как раз сейчас работал над сложным музыкальным пассажем. Николай казался очень занятым, поэтому Марусе было неловко беспокоить его разговорами. Она присела к стоявшему посреди комнаты массивному столу, основание которого напоминало собой перевёрнутый штурвал корабля, и стала разглядывать узоры на скатерти. Наконец Михаил Иванович в белом накрахмаленном фартуке внёс на подносе целую башню ароматных горячих блинов и водрузил это великолепие на самый центр стола, посреди вазочек с домашним вареньем и рядом с бочонком цветочного мёда. Николай выронил ручку, Маруся захлопала в ладоши, у гостей потекли слюнки. Как говорят в России, глаза разбегались, глядя на такое знатное угощение, было сложно выбрать, с чего начать. Они с нетерпением ждали, пока Михаил Иванович разливал всем душистый чай.

И вот, когда уже незаметно за сладким чаем с вкусным угощением и весёлыми разговорами день стал клониться к закату, неожиданно дом Михаила Ивановича сотряс громкий стук в дверь. Даже не стук, а барабанная дробь! Михаил Иванович отпер дверь — на пороге стояла Крольчиха Зоя. Из глаз её ручьём лились слезы, волосы выбились из-под съехавшей набекрень шляпки, пальтишко было нараспашку, шнурки на ботинках развязались, обнажив носочки в красно-голубую полоску. Михаил Иванович и слова вымолвить не успел, как Зоя обеими лапками втолкнула его в дом и сама устремилась за ним в гостиную. В одной лапке она сжимала какой-то конверт. А в другой — расшитый крестиком платочек, которым она то и дело вытирала слёзы.

— Милая Зоя, что случилось?! — встревоженно воскликнул Михаил Иванович.

Голубь бросился с участием к Крольчихе и усадил её на стул. Маруся предложила воды.

— Ах, — всхлипывая, бормотала Зоя, — ах, бедный мой братец Стёпа, ах, он попал в беду, я чувствую!

— Это сын твоего дяди Ксаверия? — спросил Медведь.

— Нет, это сын моей тёти Амелии, — ответила Зоя с нотками нетерпения в голосе.

— А, ну да, ну да, — согласился Михаил Иванович.

Зоя протянула Михаилу Ивановичу измятый почтовый конверт. Больше говорить она не могла, рыдания душили её.

Михаил Иванович почесал свой большой коричневый нос, многозначительно обвёл всех взглядом, понюхал конверт и осторожно вытащил из него сложенный вчетверо лист бумаги, обе стороны которого были заполнены печатными латинскими буквами.

— Аж по 42 строчки на странице, — посчитал Медведь. — Так, лист явно вырвали из книги или альбома… что это за текст? Не разберу. Какой-то старый шрифт… Но я не понимаю, почему же ты решила, что твой брат в опасности?

Все вопросительно посмотрели на Зою. Тогда она выхватила у Михаила Ивановича лист и подбежала к окну.

— Посмотрите на свет! Разве вы не видите?! Вот здесь! — Она показала на буквы, под которыми кто-то как будто специально ногтем сделал маленькие подчёркивания. Медведь протёр свои очки и снова взглянул.

— Бог мой, — сказал он, — а ведь правда, если прочитать выделенные буквы по очереди сверху вниз, то получится имя твоего брата! S-T-E-P-A… А на другой стороне? Что значат эти пять букв?

Маруся глотнула воздух.

— Можно мне?.. — И, растягивая каждую букву, она медленно произнесла: — H-I–L-F-E… Кажется, я поняла… На немецком это «ПОМОГИТЕ»!

— Я и не подозревал, что ты знаешь немецкий! — удивился Михаил Иванович.

«И английский я тоже знаю», — хотела тихо добавить Мышка. Но тут снова раздались рыдания Зои.

Все опять уставились на неё. Крольчиха собралась с духом и прерывисто заговорила:

— Мой брат, Стёпа, уехал… Уже давно. Куда — ох, я забыла! Он хороший инженер. Проектирует туннели и мосты. Ему предложили какой-то выгодный контракт… За границей… От него долго не было вестей, и вдруг это письмо. «Помогите!» Я знаю: он в беде! Ох-ох-ох…

И она опять зарыдала, закрыв мордочку пушистыми белыми лапками.

Все затихли, слышались только всхлипывания Зои. Проснувшаяся от тепла муха зажужжала на оконном стекле, но и она скоро смущённо примолкла. Тихо отмеряли время ходики с кукушкой на стене. Так прошло минут пять.

Маруся поправила свои большие круглые очки, взяла у Медведя конверт и с серьёзным видом стала его разглядывать. Очевидно, письмо отправляли в спешке. Вместо обратного адреса — расплывшийся почтовый штемпель, в котором разборчивым было только одно написанное латинскими буквами слово — «Deutschland».

— Дойчланд — это Германия! — нарушила тишину Мышка. — Это я наверняка знаю. На этом штемпеле указано, откуда отправлено письмо. Раз написано «Германия», значит, и отправлено оттуда. Поэтому получается, что твой брат в Германии! — обратилась Маруся к Зое. — Тебе надо поехать и разыскать его там!

На удивление Маруси, Зоя зарыдала ещё пуще:

— Я же не могу оставить хозяйство! Капусту через месяц сажать. Морковку. И я… бою-ю-ю-ю-юсь, боюсь, боюсь, боюсь… Я не справлюсь, я потеряюсь. Я не знаю немецкий. Меня съедят серые волки.

Голубь Николай и Михаил Иванович вновь стали успокаивать Зою.

— Ну что ты, что ты. Утро вечера мудренее, — рассуждал Медведь, — завтра обязательно что-нибудь придумаем…

Глава 2. Решение принято

Разволновавшаяся Мышка ночью долго не могла уснуть в своей удобной спаленке на чердаке. Маруся сняла очки и подержала их некоторое время в лапках, прежде чем положить на прикроватный столик. Оправа уже вышла из моды, и очки были не слишком симметричны, но Марусе было наплевать. Некоторое время назад она попросила бабушку вставить подходящие стёкла. Да, оправа слегка великовата. Ну и что? Главное, что эти очки носила её мама.

Давным-давно, когда Мышка была совсем маленькая, мама и бабушка долго и серьёзно о чём-то говорили. Потом они позвали Марусю, и мама сказала, что уезжает в секретную экспедицию, что так надо. И ещё — что очень её любит.

— Где она теперь? И что бы она мне сейчас сказала? — произнесла вслух Маруся.

Мышка села в кровати и огляделась по сторонам — старинный деревянный шкаф одиноко стоял в тёмной нише, уставившись на многочисленные книжные полки на другой стороне комнаты около стола. Пара постеров над ним и акварель с видом Мышкина. Ответа не было. Свет от лампы проходил сквозь зелёный абажур и создавал причудливые образы на стенах и мебели. Маруся вновь нацепила очки на нос, надела тапочки и подошла к книжным полкам. Она выбрала толстую, зачитанную до дыр книгу сказок народов мира, устроилась с ней в кресле и стала переворачивать страницы, стараясь успокоиться. Но это не помогло. Вопросы о загадочной судьбе Стёпы не шли у неё из головы.

«Что же могло с ним случиться? — думала Маруся. — Почему он послал такое странное послание? И что это за лист?..» Но не только это, было что-то ещё, что мешало ей спокойно заснуть, — одна назойливая мысль, от которой у нашей Мышки холодели лапки и учащался пульс. «Нет, нет, это просто безумие… — возражала сама себе Маруся. — Я не способна на такое…»

Она так громко вздыхала, что разбудила свою бабушку. Та постучала в дверь и, войдя в комнату, сразу запричитала:

— Милая моя внученька, ты заболела? Я сейчас приготовлю лекарство! Грудной сбор поможет… Или лучше подышать над варёной картошкой! Чеснок… У нас есть свежий чеснок… При насморке — самое лучшее средство! Я сейчас… — захлопотала она.

— Да нет, бабулечка, я здорова! — остановила её Маруся.

Бабушка недоверчиво взглянула на неё. На голове у старушки красовался платок с узорами, а на плечах — тёплый шерстяной шарф. На ногах — валенки, чтобы не мёрзнуть — знаете, пожилые легко мёрзнут, поэтому надо быть всегда наготове, дабы не бояться сквозняков и прочих капризов природы. Секунду помолчав, она всплеснула лапками и воскликнула:

— Так ты, должно быть, влюбилась! — Морщинистое лицо старушки озарила радостная улыбка. — Вот помню, когда я впервые повстречала твоего дедушку… — пустилась она в воспоминания. — Так, лучше ложись в кроватку, я подоткну тебе одеяло, чтобы было уютнее. Погоди, возьму свое вязание, и ты мне всё расскажешь по порядку.

Она очень быстро вернулась с вязанием в руках, готовая услышать, как она предполагала, романтическую историю Маруси. Маруся действительно всё ей рассказала, но, к огромному удивлению бабушки, это была совсем не та история, которую она ожидала услышать.

— И я считаю, что сама должна поехать и найти Стёпу, — завершила свой рассказ Маруся.

Бабушка молчала. Сжав губы, она продолжала вязать, не поднимая головы. Вся её фигурка выражала неодобрение. Казалось, что даже цветочки в узоре платка с укоризной покачивали своими лепесточками.

Маруся нежно дотронулась до бабушкиного плеча.

— Бабушка, бабулечка, бабусечка…

Но та вдруг дёрнула плечиком и громко произнесла:

— Ты такая маленькая. Зачем это тебе надо, Маруся? Другие лучше справятся! Как ты поедешь одна?! Куда?! Боже мой, ты у меня такая доверчивая, а мир такой сложный и опасный! Дома всё хорошо, всё привычно и надёжно. Дома и стены помогают, как говорится! А если ты уедешь от меня, сколько коварства может ждать тебя впереди! Сколько обмана!.. Да и потом — как можно начинать такое сложное предприятие, не зная заранее, к чему надо подготовиться! Да лучше что-нибудь почитай! Романы вон или хотя бы газеты! Зачем самой куда-то уезжать? Какая же ты у меня наивная! Подумаешь, какая отважная выискалась! А я? Я же буду очень сильно волноваться и скучать! Ты совсем обо мне не подумала!

С этими словами она отбросила вязание и прикрыла глаза ладошками. Маруся хотела её крепко обнять и поцеловать, но та отмахнулась от неё и обиженно вышла из комнаты, позабыв своё вязание. В окошко, обрамлённое кружевными занавесками, с любопытством заглядывала полная луна.

Лишь под самое утро, разметавшись на кровати, Мышка всё-таки уснула. Ей снилось, что она лезет по высоким горам, всё выше и выше. Грозные тучи застилают небо, темнота сгущается, сверкают молнии и слышны раскаты грома! Горы всё круче, Марусе становится всё сложнее цепляться слабыми лапками за выступы скал. И вдруг порыв ветра срывает с её носа очки и бросает их в бездну! У Маруси начинает кружиться голова, ей не хватает воздуха, и она падает вниз вслед за очками! А-а-а!

Маруся проснулась уставшей и разбитой. Бабушка уже ушла в магазин за покупками. Но, прежде чем уйти, она заботливо приготовила завтрак для своей любимой внучки — на кухонном столе в изящной плетёной корзинке горкой лежали аппетитные пирожки, в глиняном горшочке стояла геркулесовая каша, а в пузатом чайнике ждал свежезаваренный чай.

— Ах, моя бабулечка… — тихо сказала Мышка, грустно улыбнувшись.

После завтрака Маруся поспешила в дом Михаила Ивановича. Хвостик её дрожал от волнения.

— Дорогой мой друг, мне нужен твой совет, — обратилась она к Медведю. — Я очень хочу помочь Зое найти Стёпу, и мне кажется, что надо отправиться на поиски в Германию самой. Но я никогда никуда одна не ездила и так мало чего умею и могу. И вообще страшно боюсь, что ничего не получится и все будут ужасно разочарованы… Может быть, этим должен заняться кто-то другой? Мне бы, конечно, очень хотелось повидать мир, но бабушка говорит, что это очень опасно и лучше остаться дома. Вот ты же тоже всю жизнь провёл в Мышкине и никуда не уезжал. Вон какой ты разумный и хозяйственный. И бабушка говорит, что будет скучать. А я одна не справлюсь и…

— Знаешь, — неожиданно прервал её Медведь, — а ведь, возможно, это действительно твой шанс. И не стоит его упускать… — Он тихо вздохнул и отвёл взгляд в сторону. — Когда-то давным-давно я мечтал стать моряком, настоящим морским волком, бороздить океанские просторы, лихо управляться с парусами. Однажды на паромной переправе я познакомился с человеком, который оказался известным путешественником — он и на воздушном шаре летал, и в одиночку на лодке океан не раз переплывал! Эх… ведь он позвал меня с собой в дорогу! Мы вместе с ним могли совершить кругосветное путешествие! Но я засомневался, а попросту говоря, струсил… На пароме-то куда легче — вроде ты и моряк, а ногами на твёрдой почве стоишь, от дома далеко не уплываешь. А там океан, шторма, ветра… Ну и всё, а в итоге остались у меня вместо солёного ветра и пенистых волн лишь корабельные обломки. — Михаил Иванович посмотрел на Марусю. Она была очень расстроена.

— Ох, ну вот, видишь, даже ты не отважился пуститься в путь. А я такая маленькая, я потеряюсь, я никого нигде не знаю.

Михаил Иванович тронул Марусю за лапку.

— Но у тебя же есть друзья! Ты не будешь одна, мы все поможем! Не трусь, Маруся!

Мышка молча посмотрела в его добрые глаза, и всякие сомнения оставили её.

Медведь предложил:

— Знаешь, давай выпьем чаю, я принесу печенье с кухни, а ты, друг мой, присядь.

— Нет, не до чая сейчас, надо поскорее пойти к Зое, — сказала Маруся. — Я уверена, что она не сомкнула глаз всё это время.

— Хорошо, — согласился Медведь, — давай только позовём Голубя, он тоже хотел её навестить.

Зоя встретила их на пороге. Было похоже, что она не прекращала рыдать и вздыхать всю ночь, беспомощно перебирая в лапках платочек. Недолго думая, Маруся подошла к ней, взяла за лапку и торжественно произнесла:

— Зоя, пожалуйста, не плачь — мы поможем тебе. Я сама поеду в Германию, чтобы пролить свет на эту тёмную историю и разыскать твоего братца!

Зоя тут же прекратила рыдать и обвела всех взглядом с надеждой и недоверием: правда, вы поможете?

— Маруся, ты очень храбрая! — воскликнула Крольчиха, всплеснув лапками.

Михаил Иванович одобряюще, а Николай с восхищением смотрели на Марусю.

— Да. А теперь давайте войдём в дом и подумаем все вместе, как действовать дальше. И, Зоя, у тебя ещё остался твой чудесный морковный торт? Не возражаешь, если мы им полакомимся? Я так его люблю! — произнёс Михаил Иванович.

— Конечно, не возражаю! Ещё как остался! Я из-за переживаний ни крошки в рот взять не могла… Заходите скорее! Ох, простите, как же это невежливо с моей стороны заставлять вас стоять на пороге! Входите, входите! И, пожалуйста, не разувайтесь!

Михаил Иванович пригнулся, боясь задеть макушкой старинную люстру с канделябрами, которая досталась Зое от бабушки, папиной мамы, и старался не размахивать лапами, чтобы случайно не столкнуть с комода хрустальную вазу, подаренную Зое двоюродным дядей по материнской линии. А Николаю пришлось немного придержать свой роскошный хвост, чтобы его не прищемило дверью.

Зоя вдруг почувствовала прилив энергии, делая всё, чтобы её гости ощущали себя желанными. Она бросилась к буфету за тортом, поспешила в погреб за холодным квасом для своих друзей.

После того как все расселись за отполированным до блеска столом и отведали Зонного угощенья, Николай откашлялся и наклонился вперёд, хлопая крыльями.

— Ну так, ясно, что двигаться отсюда надо на юго-запад, через Москву, — произнёс он, указывая в центр стола на блюдо с остатками торта. — Допустим, — он поднял свою чашку и переставил её ближе к блюду, — что Маруся добралась до столицы. А дальше? — Голубь откинулся на стуле и скрестил крылья на груди. — Как тебе потом попасть в Германию? — искоса посмотрел он на Мышку. Его вопрос сразу привёл всех в некоторое замешательство.

— Из Москвы ходит поезд до Берлина, — произнёс своим мягким низким голосом Михаил Иванович.

— Но ей нужно купить билет, — продолжил Николай. — У тебя есть деньги?

— Ой, а вот денег у меня нет, — вздохнула Мышка.

Тут в разговор включилась Зоя, от волнения вскочив со своего места.

— Я на той неделе продала остатки прошлогодней капусты — ты можешь взять эти деньги, Маруся!

Николай взглянул на Крольчиху.

— Не пойми меня превратно, дорогая, но сколько же капусты надо продать, чтобы хватило на билет до Берлина?

Зоя тяжело опустилась обратно на свой стул. Оказалось, что одной капустой тут не поможешь.

— И что же теперь?..

— У меня есть кое-какие накопления, — сказал Михаил Иванович. — Я думаю, этого хватит. Надо только снять деньги со сберегательной книжки. Сейчас же этим займусь. Так, предлагаю всем не терять времени. Зоя, ты разберись с капустой, а Николай проверит расписание поездов. Маруся, тебе надо собрать всё необходимое в дорогу. И давайте встретимся завтра у меня в это же время.

По дороге домой Маруся чувствовала себя измученной, ноги налились свинцом. Ей предстоял тяжёлый разговор с бабулей. Она не знала, как рассказать своей дорогой бабушке о принятом решении. Как она это воспримет? Да, будет непросто, но поговорить нужно, по-другому нельзя. Пути к отступлению нет. Вздохнув, Маруся открыла входную дверь, повесила пальто и вошла в гостиную, залитую тёплым приветливым светом.

Бабушка сидела за столом со своим вязанием. Было видно, что мыслями старушка где-то далеко. Увидев внучку, она заговорила первой:

— Я испекла твой любимый яблочный пирог. Хочешь кусочек?

— Конечно! — Маруся подумала о том, как ей будет не хватать замечательных бабушкиных пирогов и блинчиков!

— Ну… чем ты сегодня занималась?

— Я… Мы с Михаилом Ивановичем и Николаем были у Зои.

— Да? И как она?

— Да так… Морковный торт у неё ели… Понимаешь, ей очень нужна моя помощь.

Бабушка пристально посмотрела на Мышку.

— Какая помощь?

— Понимаешь, я единственная, кто может поехать на поиски Стёпы. Но остальные мне помогут.

Бабушка молчала. Затем, не глядя на внучку, она пробормотала:

— Так ты всё-таки приняла решение…

— Да, бабулечка, я решилась. Правда, может, я вообще не смогу поехать, потому что у нас не хватает денег на билет…

Маруся чувствовала, что у неё из глаз готовы политься слёзы.

— Надо просто продать ещё капусты… и Михаил Иванович обещал помочь. Так что… Только не сердись на меня! Ты же сама учила, что надо помогать друзьям! Ведь так?!

— Да. Но…

— Но Зоя в отчаянии! — прокричала Маруся.

И вдруг бабушка тихо сказала:

–…Ты так похожа на меня… и на свою маму… такая же… решительная…

Возникла пауза, обе мышки некоторое время молчали.

— А теперь, — хлопнув себя по коленкам, нарушила молчание бабушка, — пора собираться!

Маруся заморгала и промолвила:

— Ты ведь не злишься на меня?

— Нет, нет, — бабушка обняла её и крепко поцеловала, — нет-нет, малышка. Я просто буду очень сильно скучать по тебе. Но я понимаю, ты должна ехать. Я справлюсь.

И, прежде чем бабушка и Маруся вытащили из кладовки пару чемоданов, чтобы упаковать в дорогу вещи, они съели по большому куску яблочного пирога.

— Обязательно обещай писать мне письма! Во-первых, я должна знать, что с тобой всё в порядке, а во-вторых… мне страшно любопытно, в чём же разгадка всей этой истории!

Переполненная чувствами Маруся крепко обняла свою бабушку.

— Обещаю, бабулечка!

Впервые за несколько дней Маруся заснула спокойно, едва коснувшись головой подушки.

Глава 3. Первый полёт

На следующий день Мышка, Голубь и Крольчиха вновь встретились у Медведя. Зоя грызла баранки, а Николай размачивал их в блюдце с чаем. Маруся от волнения не могла ничего есть и мерила шагами комнату. В конце концов Михаил Иванович произнёс:

— Друзья, давайте проясним наш план.

— Я всё продумал! — воскликнул Николай. — Мне как раз нужно завтра выступить на Всеголубином конгрессе музыкальных теоретиков! Сбор у памятника П. И. Чайковскому в девять утра! Маруся полетит вместе со мной! Отсюда лёту часов шесть. Если вылетим в ночь, то как раз успеем. Ты же не боишься высоты?

— Кажется, нет, — сказала Мышка, почувствовав, как в горле сжался комок, — не боюсь. А потом? Как найти вокзал и сесть на поезд? Москва же большой город, там легко заблудиться!

«Я не знаю, я ничего не знаю! Мне так страшно!» — хотелось крикнуть Марусе. От этого её бросило в жар.

— Москва огромная, но ты не волнуйся, разберёмся на месте, — продолжил Николай. — Всё будет в полном ажуре! Достану карту или что-нибудь в этом роде, — добавил он без тени сомнения.

— Ну, ладно, — более уверенно сказала Маруся. — А потом? В Берлине?

— В Берлине живёт мой двоюродный брат, Храбрый Медведь, к нему и надо сразу ехать. Он поможет, — поспешил вставить своё слово Михаил Иванович. — Вот его адрес, — протянул он заранее составленную записку, — на случай, если он не сможет тебя встретить. Не потеряй, Маруся.

И та аккуратно положила адрес в расшитую узорами сумочку, висевшую у неё на плече. На секунду Маруся задумалась…

— Погоди-ка… Ты сказал: Храбрый Медведь?.. Это же известный учёный! Он столько книг написал! Об искусстве Средневековья и европейского Возрождения, представляете! Ты про него говоришь, Михаил Иванович? Это твой двоюродный брат? Ничего себе!

— Да, — смущённо улыбнулся Михаил Иванович. — Это он в нашу бабушку такой умный… Пойду приготовлю для него горшочек мёда, — засуетился Медведь, — и ещё листья смородины припасу, он страсть как любит пить смородиновый чай!

Пока Михаил Иванович ходил за подарками для Храброго Медведя, Зоя торжественно вручила Марусе письмо от Стёпы и порывисто обняла ее.

— Ах, моя дорогая, найди моего бедного братца!

Мышка бережно сложила письмо и поместила его в сумочку рядом с адресом Храброго Медведя.

На следующий день рано-рано, задолго до рассвета, Голубь (в парадном костюме, с галстуком-бабочкой), Медведь и Крольчиха пришли к дому Мышек.

— Пора, — сказал Николай, захлопав крыльями. — И, кстати, должен заметить, что второй чемодан придётся оставить здесь. Я всего лишь голубь, а не самолёт!

Марусе пришлось перебрать весь багаж. Как же трудно было решить, что понадобится в дороге! Хорошо, что на помощь пришла бабушка со своими дельными советами. Наконец всё было окончательно уложено, Николай и Маруся были готовы отправиться в путь.

— Погодите! — воскликнула бабушка. — Погодите! Присядем-ка, чтобы дорога была лёгкой! Это такая народная примета!

Все засуетились, сели кто куда. Помолчали несколько секунд. Марусе страшно не терпелось уже поскорее отправиться в путь, но как пренебречь традициями, тем более народными!

— Ну, с Богом! Возвращайтесь скорей!

В конце концов, после ещё одной щедрой порции объятий и поцелуев на прощание, а также финальных инструкций на дорожку от бабушки, Михаил Иванович помог Марусе забраться на спину Голубя.

Река Волга торжественно катила тёмные воды к югу. Маруся, зажав чемоданчик в одной лапке, ухватилась другой покрепче за перья Николая.

— Полегче! — воскликнул он. — Полегче! Лучше держись за ремешок от бабочки, только не порви, она самая моя любимая, концертная!

Они взлетели. У Мышки захватило дух — как прекрасно было ощущение полёта, как необычно! Поборов лёгкое головокружение, Маруся подумала: «И повезло же птицам, что они умеют летать! Это же очень здорово — они поднимаются так высоко, что сразу видят мир во всей красе!»

Снизу, освещенные светом уличного фонаря, им махали на прощание бабушка-Мышь, Крольчиха и Медведь. Чем выше поднимались Голубь с Мышкой, тем меньше становились фигурки внизу. Слеза одновременно восторга и грусти скатилась по щеке Маруси и затерялась в её усиках. Скоро город Мышкин совсем скрылся из глаз.

«Тихо, как тихо в небе!» — подумалось Марусе. И только свежий ветер шептал в уши: ши-и-и-и-и-ш-ши-и-ш-ши-и, лети-и-и-и-им…

Через поля, через леса… И вот наконец Москва! Внизу скользили бесконечные потоки автомобилей и людей. Лавируя между высоченными зданиями, Николай с Марусей пролетали совсем близко с окнами, сквозь которые можно было видеть, как разные люди и звери просыпались, делали зарядку, завтракали, спеша на учебу или работу.

Москва! У Маруси закружилась голова.

— Я вижу Кремль! Какой он древний! И сколько же у него башен? Раз, два, три…

— Двадцать! — повернув голову к Марусе, прокричал Голубь. — И все разные: маленькие и большие, круглые и квадратные!

— А как сияют на них рубиновые звёзды!

— Да, знаешь, они ещё указывают направление воздушных потоков! Как флюгер, поворачиваются туда, куда дует ветер.

— А это знаменитые куранты? Главные часы всей России! — захлопала в ладоши Мышка.

Бом-бом-бом-бом-бом-бом-бом-бом-бом! — пропел репетир^[2] на Спасской башне.

Лента Москвы-реки через весь город витиевато спускалась с северо-запада на юго-восток. Вдоль Кремля, дальше вниз, к Нескучному саду.

Садовое и Бульварное кольца, словно кольца планеты Сатурн, кружились в бешеном ритме, принимая на себя и разводя по вытекающим улицам и улочкам многочисленные потоки разноцветных машин, автобусов, спешащих по тротуарам людей.

— Вот моя альма-матер^[3]! — почти пропел воодушевлённый Николай и стал резко снижаться. Мышка, на несколько секунд почувствовавшая себя в невесомости, еле удержалась, чуть не сорвав с голубя бабочку.

— А-а-а-ах!

И вот наконец под ногами твёрдая почва. Поправив очки и покрепче затянув ремешок на сумочке, Маруся огляделась вокруг.

Они оказались в сквере, с трёх сторон зажатом большим зданием жёлтого цвета. Напротив главного входа на высоком мраморном постаменте сидел в медном кресле медный человек, опираясь одной рукой о пюпитр, а другую вдохновенно отведя в сторону.

— Московская консерватория! — торжественно продекламировал Николай. — Под сенью сих дерев учился я когда-то! — заговорил он почти что стихами. — А это многоуважаемый Петр Ильич Чайковский — один из величайших композиторов мира!

И с этими словами, потянув Мышку за лапку, поспешил к памятнику.

На плечах маэстро, на коленях, под ногами толпились голуби — сизые, белые, коричневые. Все они шумно ворковали. Шёл ежегодный Всеголубиный конгресс музыкальных теоретиков.

— Ах, мы опоздали, — занервничал Николай. — Выступления назначены на девять, а уже половина десятого!

На голове памятника важно разгуливал солидного размера голубь. Весь серый, с белой манишкой. Под крылом у него был зажат портфель с важными документами: протоколом заседаний, списком выступлений и так далее. Это был председатель. Он заканчивал свою речь.

–…Музыкальная теория — это теория музыки, музыкальные теоретики — это теоретики музыки, — многозначительно объявлял он весьма очевидные вещи. — Семь нот — это три кита^[4]! — вдохновенно провозглашал выступавший. Слушатели суетились, кружились на месте и одобрительно хлопали крыльями.

Мышка плохо разбиралась в теории музыки, поэтому очень скоро ей стало довольно скучно. Она решила не терять времени и поскорее отправиться на поиски железнодорожного вокзала. Николай был слишком увлечён происходившим и позабыл о том, что собирался её проводить. Ох уж эти музыканты! Маруся вздохнула, но не стала его отвлекать.

Взглянув ещё раз на памятник великому композитору, Маруся поймала себя на мысли, что выражение лица у Чайковского было весьма хмурое — казалось, что он был крайне недоволен тем, что председатель конгресса бесцеремонно водрузился у него на макушке. Впрочем, птицы — это удел всех памятников, поэтому приходилось терпеть.

Глава 4. Новые знакомые

Маруся растерянно стояла на огромной площади, посреди спешащей куда-то многоногой толпы, и чувствовала себя очень одинокой — просто маленькая мышка с маленьким чемоданчиком. Рёв моторов, гул голосов буквально обрушились на неё.

Неожиданно запахло свежеиспечёнными булочками, корицей и миндалем. Запах исходил из небольшой кофейни на другой стороне площади. Маруся, сразу вспомнив гостеприимный дом Михаила Ивановича, решила туда зайти и передохнуть.

Сидя за изящным столиком у окна и наслаждаясь свежим ароматным кофе, Маруся смотрела на суетившихся на улице людей, светофоры, машины. Даже деревья, как ей показалось, куда-то рвались. Глядя на город сквозь оконное стекло, Маруся подумала, что она смотрит немое кино. И ей очень не хотелось никуда выходить. В кафе было уютно, тихо и приятно пахло булочками.

Вдруг Маруся увидела маленькую девочку, которая шла с мамой по бульвару. У девочки был воздушный шарик. Она заметила Марусю и широко ей улыбнулась. Мышка помахала ей лапкой, девочка помахала в ответ. При этом верёвочка, за которую был привязан шарик, выскользнула из её ладошки, и шарик стал стремительно подниматься ввысь. Выше деревьев, выше купола храма, прямо к солнцу. Вместо того чтобы расплакаться, как сделали бы, возможно, большинство детей на её месте, девочка ещё раз улыбнулась Марусе, пожав плечиками. Дескать «пусть себе летит, может, он к кому-то торопится». Мышка проследила за полётом шарика, пока он окончательно не скрылся в облаках, глубоко вздохнула и, почувствовав себя гораздо увереннее, сказала себе: «Пора!» Выйдя к проезжей части, Маруся растерялась. Куда теперь? Как ей разобраться, где находится вокзал? Прохожие не обращали на неё никакого внимания. В Мышкине обычно даже незнакомые люди здоровались друг с другом, но здесь всё было иначе. Все спешили куда-то, и ей неловко было беспокоить их своими вопросами. Вдруг она заметила сидевшую на скамейке Кошку, лениво покачивавшую хвостом. Мышка облегчённо вздохнула. Вот её, кажется, можно спросить! Маруся приблизилась к скамейке. Кошка прищурилась и в ожидании замерла.

— Доброе утро! Я прошу прощения за беспокойство, но не могли бы вы мне помочь? — очень вежливо обратилась к ней мышка. — Мне надо попасть на вокзал. Подскажите, пожалуйста, дорогу!

Кошка едва заметно усмехнулась, и усики у неё мелко задрожали.

— Какой же вокзал вам нужен? В Москве есть десяток вокзалов, откуда поезда отходят в разные стороны света. Есть Казанский, Ленинградский, Ярославский, Павелецкий, Белорусский, Киевский, Курский и так далее, — с гордостью перечислила Кошка. — А скоро будет ещё больше! Куда вы держите путь?

— Столько вокзалов — вот это да! — удивилась Маруся. — Сложно представить в таком случае, сколько же в Москве автобусных остановок! Мне нужно ехать в Берлин. Значит, для этого нужен Берлинский вокзал?

— Да нет, такого в Москве нет, — лениво произнесла Кошка, — поезда в Берлин отходят от Белорусского вокзала.

— А как мне туда попасть?

Кошка задумчиво облизнулась и промолвила нежно:

— Дорогая, зачем так спешить, давайте позавтракаем для начала!

Маруся уже собиралась согласиться, как вдруг её сильно потянула за лапку пробегавшая мимо Городская Мышь.

Городская Мышь строго взглянула на Кошку и буквально прокричала:

— Я сама ей всё покажу!

Маруся даже не успела как следует поблагодарить Кошку, которая казалась крайне раздосадованной: она раздражённо забила своим пушистым хвостом, сверкнув глазами в сторону Городской Мыши.

— Подруга моя, ты разве не знаешь, как опасно разговаривать с незнакомыми Кошками?! — громко спросила Городская Мышь Марусю, когда они были уже довольно далеко от скамейки. — Им нельзя доверять! Они страшные обманщицы!

— Нет, — с удивлением ответила Маруся, — я не знала. У нас в Мышкине всё иначе.

— Ну, привыкай, подруга, рот не разевай и держи ухо востро! И сумку тоже держи поближе, а то повсюду могут быть карманники!

— Хорошо, — растерянно сказала Маруся, — спасибо за совет. А как мне попасть на Белорусский вокзал?

— Тебе в метро надо. Иначе не доберёшься и до завтра. Вон туда, пошли! — и Городская Мышь показала лапкой в направлении станции метро.

Они спустилась очень глубоко под землю по длиннющему эскалатору. В метро было очень красиво, но тоже очень и очень шумно. И там тоже было много-много людей. Все торопились. Несмотря на то что поезда приходили практически каждую минуту, люди были недовольны проволочкой, нетерпеливо ждали, когда из поезда выйдут пассажиры, чтобы спешно занять их места и умчаться куда-то в неизвестном направлении.

Городская Мышь довела Мышку до вокзала и даже помогла купить билет на поезд.

— Ну, мне пора, у меня много дел, — пробормотала она сухо и скрылась из глаз, прежде чем Маруся успела её еще раз поблагодарить.

Наконец к вечеру Маруся вошла в своё купе и с облегчением уселась на полку. Поезд мягко тронулся. Маруся очень устала за этот долгий и насыщенный впечатлениями день, поэтому смогла лишь выпить чаю из стакана в металлическом подстаканнике^[5] и тут же заснула, убаюканная перестуком колес: тадамтамтам-тадамтамтам-тадамтамтам.

Земля повернулась на другой бок, настало утро, Мышка проснулась и вышла из своего купе в коридор. Она изрядно проголодалась и первым делом поспешила в вагон-ресторан. Все места за столиками, накрытыми белоснежными накрахмаленными скатертями, были заняты. Оставался лишь один свободный стульчик за столом, где уже завтракал длинноухий пёс породы бигль. Пёс был погружён в свои мысли, но Марусе ничего не оставалось, как тихонечко подойти и присесть за его столик, вежливо произнеся:

— Доброе утро.

Он, кажется, не заметил её вовсе. С меланхоличным видом пёс смотрел на мелькавшие за окном электрические столбы. Маруся тоже взглянула в окно — высаженные вдоль железнодорожного полотна деревья — ёлки, берёзы — стремительно пролетали мимо, сливаясь воедино. Иногда лесополоса редела, и на короткие промежутки времени взору открывались поля с белыми полосками ещё не сошедшего снега в ложбинках, просёлочные дороги и деревенские, издали похожие на игрушечные домики. Поезд настойчиво двигался вперёд к своей цели: доставить каждого из пассажиров точно по расписанию на станцию назначения.

Неожиданно Пёс глубоко вздохнул, повернул голову и прорычал:

— Вы откуда здесь взялись? Мне не нужна компания! Мне нужно подумать! А вас я совсем не знаю!

— Я из Мышкина, — тихо ответила Маруся, покраснев до кончиков ушей. — И мне тоже нужно подумать.

Бигль уставился на неё с недоумением. В этот момент на помощь Марусе подоспел одетый в новенькую форму Лис-официант в белых перчатках.

— Мест нет — вы знаете, какая редкость в наше время вагоны-рестораны! Придётся разделить столик на двоих.

Пёс недовольно хмыкнул, но больше не возражал.

— Круассан? — обратился официант к Марусе.

— Пожалуй, бутерброд с сыром, — попросила Мышка.

Лис с удивлением поднял брови. Там, где он вырос, каждый предпочёл бы на завтрак воздушный круассан. Ну, разве лишь только его брат… Но Жан-Клод всегда был экстравагантен… Лис пожал плечами.

— Прекрасно, мадемуазель!

— Ок, а мне принесите свежего кипятку!

— То есть… Вам чаю?

Бигль затряс головой так сильно, что отхлестал сам себя ушами по щекам.

— Нет! Я хочу сам заварить себе чай! Вне своего острова мы не доверяем заваривание чая посторонним, — как отрезал Бигль и достал из кармана чайное ситечко. — Свежего кипятку! Попрошу. И пусть это будет кипяток!

Лис ещё выше поднял брови, молча кивнул и удалился.

— Вы едете в Берлин отдыхать или по делам? — попыталась наладить разговор с Биглем Маруся.

— Вас это не касается, — сухо произнёс Пёс.

«Каков сноб!» — подумала Мышка и обиженно поправила указательным пальцем свои очки на переносице. Но сказать ничего не сказала.

Глава 5. Блестящее разоблачение

В этот самый момент в вагоне-ресторане раздался звонкий крик: «Караул, у меня украли кошелёк!» Все, кроме Бигля, стали вскакивать со своих мест, пытаясь разглядеть, кто кричал, и на всякий случай ощупывать свои карманы.

Маруся быстро повернулась и увидела, что Рыжая Белка, сидевшая слева, зарыдала. Соседи по столику стали утешать её, сочувственно похлопывали по плечу и советовали поискать в чемодане.

— Нет, нет, он точно пропал, — повторяла Белка с отчаяньем в голосе. — Ох, что же делать?! Я без него как без рук, там все мои деньги! Это просто катастрофа!

— Может, ты оставила его в купе? Или выронила по дороге в ресторан?

— Нет, он точно был у меня, когда я сюда пришла, без сомнений! Вызовите полицию, вызовите полицию!

В этот момент Бигль вскочил и громко произнёс:

— Без паники! Сейчас я выведу воришку на чистую воду!

Теперь, когда Пёс выпрямился во весь рост, Маруся заметила на нём широкий ошейник, посередине которого была прикреплена небольшая медаль на ленте. Поймав её взгляд, Пёс гордо посмотрел на Мышку и повернул шею так, чтобы лучше было видно медаль.

— У меня отменный нюх… Где находился ваш кошелёк? — обратился он к Белке.

— Вот здесь, — пробормотала она и раскрыла свой саквояж, в котором в числе прочих дорожных мелочей лежала большая плитка шоколада с лесными орехами. Бигль отпрянул от шоколада.

— Я презираю сладкое… — пробормотал он себе под нос и сглотнул слюну. — Итак, ваш кошелёк должен пахнуть… этим шоколадом. — Бигль потянул носом воздух. Потом ещё. И ещё немного. Все замерли в ожидании.

Расширив ноздри, Бигль медленно направился в сторону официанта.

— Разрешите, — сказал Пёс, отодвигая Лиса в сторону, — здесь пахнет…

Лис на всякий случай поднял поднос с едой выше головы. За ним, как оказалось, сидели два кудрявых пуделя. Один из них нервно поглощал булочку с шоколадом. Крошки сыпались на белоснежную скатерть.

— Нет, не то… — пробормотал Бигль.

После этого он направился в сторону семейства Бурундуков, но обнаружил у них лишь молочный шоколад с кокосовой стружкой. У Серой Цапли на клюве оставались следы вчерашнего какао. А у Белой Медведицы в сумочке был целый набор киндер-сюрпризов.

Вдруг Бигль замер, а затем резко развернулся и схватил за плечо сидевшего за соседним с Белкой столиком толстого котяру, который от неожиданности чуть не поперхнулся своими усами.

— Вот наш воришка! Кошелёк у тебя в кармане, не отпирайся! Меня не проведёшь! Такой нос, как у меня, ещё поискать!

Кот было попытался отнекиваться и вилять хвостом.

— Ой, да ладно? Я ж это нашёл… Неужели это ваше?.. — заискивающе сказал он, протягивая кошелёк Псу.

— Да, конечно, нашёл он, — произнёс Бигль, — будешь рассказывать свои сказки полиции в двадцать третьем вагоне!

Все были в неописуемом восторге! Белка ликовала и настаивала, чтобы Пёс принял от неё в подарок заветную плитку шоколада.

— Я же сказал, что не ем сладкого, — прохрипел наш герой. Но, чтобы не обижать счастливо отделавшуюся пострадавшую, принял подарок и тут же с жадностью проглотил его целиком, даже не вынимая из обёртки.

Затем, под бурные аплодисменты, он вернулся за свой столик к Марусе.

— Потрясающе! — воскликнула она. — Просто потрясающе!

Пёс улыбнулся, вздохнул и с достоинством произнёс:

— Я состоял на службе в розыске, в британской полиции. Зак Диагност, может, слышали… Теперь занимаюсь частной практикой. Вот был в Москве по делам, расследовал с коллегами, знаете ли, одно важное дело, связанное с заезжими фокусниками, а теперь еду в Берлин помочь раскрыть тайну кражи из банка.

— Маруся, очень приятно. А где вы учили русский язык? Вы говорите абсолютно без акцента!

— Ну я в своё время был студентом по обмену в России, учился в городе Тамбове. Да… Были времена, — с ностальгией в голосе ответил Зак, затем, высоко подняв голову и выпятив грудь, с гордостью продолжил: — Недавно был сюжет по ТВ о том, как я вычислил преступника по запаху, хотя тот всего лишь на несколько секунд дотронулся до кнопки дверного звонка. Кстати, можете называть меня просто Зак, — добавил он, удостоверившись, что Маруся не осталась равнодушной к его рассказу. — Я стал великим специалистом в своём деле, — продолжил воодушевлённый Зак. — Однажды я нашёл запах вора на оконной раме! Он задел её, когда убегал. Об этом тоже писали в СМИ…

Пёс резко остановился, как-то удивлённо посмотрел на Марусю и оглушительно чихнул.

— Будьте здоровы! — Предусмотрительная Маруся достала из кармана расшитый носовой платок и протянула его Заку. Тот с благодарностью кивнул, взял платок, ещё раз чихнул и громко высморкался. — Это, наверное, из-за дыма! Ведь здесь нельзя курить! — возмутилась Маруся!

— Какого дыма? — удивился Зак.

— Как же, — поразилась Мышка, — разве вы и не чувствуете? Вон же! — и она указала на большую канарейку, с глупым видом пытавшуюся раскурить за столом огромную сигару.

Зак раскрыл пасть, посидел так минуту и снова закрыл. К канарейке уже спешил Лис, держа наготове огнетушитель.

— Кхм, — откашлялся Пёс. — Проблема у меня. Аллергия, — сказал он, тщательно вытирая нос. — Замучился совсем.

— А в чём причина вашей аллергии? — серьёзно спросила Маруся, поправив очки на носу.

— В шоколаде, — печально признался Зак. — Знаете, я ведь на самом деле ОЧЕНЬ люблю сладкое, особенно шоколад! Просто не могу устоять! А ведь он мне прямо противопоказан. Я из-за него теряю нюх, вот совсем ничего не чувствую! А удержаться не могу! Не хватает силы воли! Такой стыд… Это моя тайная страсть… и напасть… — Взгляд Зака омрачился, и он снова стал вздыхать.

— Ну, — попыталась утешить его Маруся, — может, это скоро пройдёт, и вы вновь обретёте свой прекрасный нюх.

— Да что вы… Это теперь минимум на несколько дней. Дня три точно буду есть шоколад. А дело откладывать ну никак нельзя… А ещё, — сказал Пёс, — самое главное, что я наврал, что хорошо знаю немецкий. Ведь у меня в школе по нему тройка была. Эх, я так сейчас жалею, что согласился на эту работу! — и он опустил голову так низко, что кончики его коричневых ушей почти коснулись пола.

— Я могу вам помочь, если хотите, — сказала Маруся.

Он кинул на неё быстрый взгляд и твёрдо произнес:

— Нет, нет, не нужно, я справлюсь!

Мышка удивилась просквозившей вдруг резкости в его голосе.

— Просто мне нравится учить иностранные языки, и немецкий я знаю на отлично.

И что он так разволновался? Немного помедлив, Мышка добавила:

— И вообще не волнуйтесь, я никому не скажу про вашу тайную страсть.

Зак замолчал, пристально всматриваясь в доброе лицо Маруси. В конце концов он искренне улыбнулся и произнёс:

— Это очень мило с твоей стороны. Давай уже на «ты»! А хочешь узнать, как вышло так, что я настолько сильно полюбил шоколад?

— Да, да, конечно! Расскажи!

И Зак рассказал ей историю, потом другую, потом ещё и ещё. Истории следовали одна за одной — о шоколаде, но больше об успешных расследованиях, которые он провёл. Они совершенно забыли о времени. И Марусины глаза светились восторгом — она обожала истории! В числе прочего Пёс даже поделился с ней своими переживаниями по поводу последнего расследования.

— Совершенно гиблое дело, знаешь ли. Никаких следов. Сплошные фокусы. Ловкость рук и запах серы… Мошенники обвели вокруг пальца самого циркового мастера. Причём сделал это его ученик, насколько я понял! Талантливый ученик, ничего не скажешь, следы заметены ловко!

— А что же похищено?

— Все цирковые секреты! Мастер в отчаянии! У него украли «волшебный» цилиндр и всё, что к нему прилагалось.

— Как же это возможно?

— Вот так. Злодейство, натурально. От горя сам фокусник всё забыл, только бредит какими-то хвостиками… С ума сошёл, видно.

— Ах, какая беда…

— Это точно…

Вдруг Бигль очень серьёзно взглянул на Марусю.

— Э…

— Что?

— Ну, знаешь, у меня же эта проблема с шоколадом… и я как бы ещё… реально… не говорю по-немецки… Совсем почти…

— Да?

— Не могла бы ты действительно, если у тебя найдётся время, помочь мне пообщаться с людьми в банке?

— Конечно! С радостью! — улыбнулась Маруся.

— Ты самая лучшая Мышка на свете! — Зак улыбнулся в ответ своей новой подруге с благодарностью и надеждой. — Тогда встретимся завтра в одиннадцать у главного входа в банк.

Пёс назвал ей точный адрес и объяснил, как туда добраться.

— А ты-то сама в Берлин по делам или отдыхать? — в конце концов поинтересовался Зак.

И Маруся рассказала ему всю историю.

— Вот так загадка, — отреагировал Бигль, — я бы сам с интересом занялся этим расследованием!

— Буду рада, если ты сможешь помочь! — воскликнула Мышка. — Без профессионала в этом деле будет очень трудно разобраться.

— Почту за честь! — ответил Зак. — Давай завтра сначала в банк, а потом вместе займёмся твоим Стёпой.

— Договорились!

После этого они попрощались и поспешили в свои купе собирать вещи. Как раз вовремя — поезд подъезжал к конечной остановке.

— Дамы и господа, наш поезд прибыл в Берлин! — объявил проводник. — Надеюсь, вам понравилось с нами путешествовать. Хорошего всем дня и не забывайте свой багаж!

Выходя из вагона, Маруся обдумывала своё первое письмо бабушке, в котором она обязательно расскажет про свои приключения в Москве и неожиданное знакомство в поезде.

Глава 6. Первый день в Берлине

В Берлине, как и в Москве, тоже много вокзалов, минимум семь. Но есть самый главный и самый большой — Центральный вокзал. Поезд прибыл именно туда. Маруся вышла на перрон. Над головой у неё был высокий прозрачный потолок. Мощные металлические опоры прочно держали изящную стеклянную конструкцию. Как много света, пространства и стали! И вдруг до Маруси действительно дошло: она добралась до Берлина!

— Маруся, я полагаю? — вдруг услышала Мышка мягкий баритон. — Рад с тобой познакомиться! — Это был двоюродный брат Михаила Ивановича — Храбрый Медведь. На нём был элегантный лёгкий плащ болотного цвета и щегольски повязанный на шее клетчатый шарф.

Маруся была приятно удивлена и очень польщена тем, что он её встретил на вокзале.

— А как же иначе?! — удивился Храбрый Медведь. — Михаил дозвонился до меня сразу после твоего отъезда, вернее, отлёта из Мышкина и всё мне рассказал. Очень загадочная история, очень. М-да… Кстати, — продолжил он, — зови меня лучше Христофором. Храбрый — это мой псевдоним. Едем сразу в Грюневальд, в этом районе Берлина я живу. Ты, должно быть, устала с дороги, но, если хочешь, по пути я покажу тебе пару достопримечательностей!

Маруся, не раздумывая, на всё согласилась.

Когда она увидела машину Христофора, то порадовалась, что взяла с собой лишь маленький чемоданчик. Крошечный автомобиль нежно-зелёного цвета жалобно всхлипнул, когда пассажиры наконец уселись. Христофор заполнил собой почти весь салон, макушка его большой мохнатой головы упиралась в потолок. Маруся поместилась на краешке пассажирского сиденья.

— Очень шустрая машинка, — заметил Христофор, — и хороша для города. Работает как часы! Недаром автоконцерн создал её совместно с часовой компанией, — со знанием дела добавил он, завёл мотор, и они плавно тронулись с места.

Маруся открыла окно, и весёлый весенний ветер на ходу чмокнул её прямо в нос, ласково подул на щёки и просвистел мимо ушей. Христофор был прекрасным гидом. За час езды он сумел преподать Марусе краткий курс истории Берлина и провезти её мимо главных достопримечательностей своего любимого города. Брандербургские ворота, следы Берлинской стены, кафедральный собор, музейный остров, Бундестаг… Маруся была переполнена впечатлениями и молчала, не смея нарушить интересный рассказ.

Вскоре они подъехали к аккуратному белому двухэтажному домику. На первом этаже располагался просторный зал с камином. Кроме того, там была уютная кухня и столовая, а также рабочий кабинет с верандой. Веранда выходила прямо в сад. На втором этаже дома были комната для гостей и спальня Христофора.

Медведь приготовил им вкусный ужин — особенно Марусе понравился ржаной хлеб и хрустящие маринованные огурчики. После ужина Мышка рассказала ему про свою встречу с Заком.

— Можно ли доверять этому британцу? — недоверчиво спросил Христофор. — Давай вместо этого ты лучше пойдёшь на мою лекцию!

— Нет, прости, — ответила Маруся твёрдо, — я обещала помочь. А потом Зак поможет разобраться с делом Стёпы. И я уверена, что ему можно во всём доверять. Но твою лекцию я обязательно с удовольствием послушаю в следующий раз, — добавила вежливо Мышка.

— Хорошо, — согласился Христофор, — договорились. Тогда пойду готовиться, — с этими словами он пожелал Марусе спокойной ночи и отправился работать в свой чудесный кабинет. А Мышка поднялась наверх в комнату для гостей и с удовольствием уснула, улегшись на мягкую пуховую перинку.

На следующее утро Маруся умылась и спустилась на кухню. Оказалось, что Христофор уже приготовил для них завтрак: кофе, яблочный сок, тосты с маслом и варёные яйца всмятку. Яйца располагались в специальных ярко-синих подставках на ножках — смотрелось это довольно забавно. Маруся взяла было ложку, чтобы разбить скорлупу, но тут она увидела в лапах Христофора странный предмет, похожий то ли на колокольчик с длинной ручкой, то ли на маятник.

— А для чего тебе эта странная штука? — спросила Мышка.

— Как для чего? — удивился Медведь. — Чтобы аккуратно снять скорлупу.

— Как же ты собираешься снимать скорлупу колокольчиком?

— Это вовсе не колокольчик, Маруся, а яйца-всмятку-верхушко-отрезатель^[6]! У нас такой есть на кухне практически у каждого.

— А разве для этого нужно специальное устройство? Это же так просто! — и Маруся шмякнула ложечкой по верхушке яйца. В скорлупе появилась трещина, сквозь которую на скатерть брызнул нежный желток. — Ой, извини… — Маруся слизнула его языком.

— Кхм, — кашлянул Христофор, едва сдерживая возмущение беспорядком, который произвела Маруся на столе, — кхм, кхм. Нет, милая моя, — произнёс он тихо, сам поражаясь своему ангельскому терпению, — так поступать неразумно. Вот взгляни, как правильно использовать законы природы, в данном случае физики, чтобы не нарушать порядка вещей.

С этими словами Христофор надел на яйцо «колокольчик», поднял размещавшийся над ним грузик на максимальную высоту ручки и отпустил его. Грузик с глухим стуком упал вниз обратно на «колокольчик». Христофор снял с яйца это устройство, и Маруся обнаружила трещину, образовавшую ровную окружность на скорлупе. Христофор просунул ложку в трещину, поддел ею скорлупу и откинул верхушку яйца, словно шапочку. Ух ты! Всё было чисто и аккуратно, желток никуда не вытек, облизывать ничего не пришлось.

— Без лишних усилий, Маруся! Заставь физику работать на тебя! — произнёс Христофор, окидывая Мышку победным взглядом.

— Но какое длинное слово! — сказала Маруся, пытаясь найти хоть какой-то минус в чудо-машинке.

— Оно длинное, да, но очень логично образовано, и поэтому его легко запомнить. И не надо задавать лишних вопросов, чтобы понять, для чего эта машинка придумана, — парировал медведь.

С этим сложно было не согласиться…

После завтрака Христофор подвез Марусю к банку, где у неё была назначена встреча с Заком, а сам отправился в университет читать лекцию о немецком художнике Альбрехте Дюрере^[7].

Глава 7. Таинственные грабители

Зак ждал Марусю на крыльце. Было ясно, что он не выспался, глаза у него слезились от солнечного света, уши были в пыли, в складках кожи на щеках оставались следы шоколада.

— Как хорошо, что ты пришла! — прохрипел он. — Признаться, я сегодня всю ночь ел шоколад, никак не мог остановиться и чувствую себя поэтому преотвратно. К тому же меня подташнивает… Но я надеюсь, вместе мы справимся.

Они прошли внутрь. Зак познакомил Марусю с Морицем, который оказался, как и Маруся, мышью. Это был очень серьёзный молодой банкир, одетый в серый деловой костюм-тройку^[8]

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Монмартр — один из самых известных районов Парижа. Он расположен на высоком холме, с которого открывается очень красивый вид на город. Здесь жили и творили известные деятели искусств: художники, писатели, музыканты, артисты. На Монмартре всегда много туристов.

2

Репетир — специальное устройство в часах, которое с помощью звуков сообщает, который час.

3

Alma mater — латинское слово, которым раньше называли учебные заведения, обычно университеты.

4

Обычно так говорят, когда что-то является основой основ или опорой чего-то. В древности некоторые народы считали, что Земля плоская и держится на трёх китах, которые плавают в безбрежном мировом океане. То есть эти киты и являлись опорой мироздания. Отсюда образовался фразеологизм «три кита».

5

Металлический подстаканник нужен для того, чтобы стакан стоял твёрдо, а чай не проливался от движения поезда.

6

Eierschalensollbruchstellenverursacher (нел.) — одно из самых длинных слов немецкого языка. Дело в том, что одно слово на немецком может включать в себя сразу несколько слов, потому что немецкая грамматика позволяет объединять несколько существительных в одно.

7

Альбрехт Дюрер, один из величайших художников эпохи Возрождения, жил в последней трети XV — первой трети XVI века. Он широко известен своими гравюрами, акварелями и графикой.

8

Костюм-тройка — брюки, жилет и пиджак, сшитые из одной ткани.