Меняющая миры. Спутанные нити

Надин Баго

Вселенная процветает, но противоречия всё сильнее терзают Объединённые Миры.Кристаллы Эрму обеспечивают перемещения по космосу, но договорённости с их обладателями трещат по швам. Что станет с федерацией, если соглашения разорвутся?Мятежники наращивают военную мощь и влияние. Удержит ли правитель свою власть над Мирами?А на далёкой Земле из забвения возвращается сила, не знающая себе равных. Кем обернётся она: мстительной стихией, спасителем или ключом к вратам Тени?Только Бездна знает…

Глава 1

Каменное сердце, 2169 год по земному исчислению

Человек оказался в небольшой комнате, сплошь покрытой розами. Пол, потолок, стены — абсолютно всё было усеяно их тёмно-бордовыми, с почти черной сердцевиной, бутонами. Бархатистые лепестки ловили на себя неизвестно откуда льющийся свет и прятали его в своих складках. Комната казалась живой, медленно плывущей куда-то — так плавно раскрывались и снова сворачивались лепестки захвативших её цветов. Они так и манили прикоснуться к ним, прижаться, чтобы полнее ощутить их нежность и волнующий аромат. Он поддался этому желанию, разулся и ступил на нежный алый ковёр босыми ногами, с наслаждением сделал несколько шагов вперёд и медленно протянул руку прямо к середине стены перед собой, но не дотронулся сразу. Ему вдруг почудилось, что поверхность справа как-то неуловимо изменилась, будто… будто зашевелилась. Но нет, на ней по-прежнему были тысячи бутонов роз глубокого красного цвета. — Как кровь, — подумалось ему, — да нет, глупости, просто тени… Он снова посмотрел вперёд и, наконец, коснулся цветов…

Крик невероятной боли и ужаса, казалось, огласил почти всё левое крыло Дворца Совета. Нечленораздельные звуки длились и длились, нарастая и вновь затихая… но уже вскоре слышалось только тихие стоны, а потом всё смолкло.

Советник опустил рубильник управления трансформацией и устало склонил голову.

— Что я вижу? Неужели уважаемый Акело́д грустит? По повстанцу? Да нет, не может быть. Вы, видно, просто устали, друг мой, не правда ли? — из тени в открывшемся проходе вышел Грейл в своей переливающейся синей накидке, перекатывая в ладонях Малый шар Совета.

— Мудрый танго́рл, как всегда, прав. Да, пресветлый, пожалуй, мне нужно немного отдыха. Подозреваемых становится слишком много, ниузы мало двигаются, жиреют. Это снижает управляемость и беспокоит меня. Да, нужен отдых, чтоб всё наладить… конечно, — Акелод почти поверил себе и сам. — Отдых, да просто, видимо… отдохнуть…

— Подозреваемых много, а толку почти нет. С другой стороны, мы славно потрудились сегодня. Эта трансформация изумительна. Ты отлично знаешь свою работу. Пожалуй, до утра ему хватит, так что можешь быть свободен. Восстанови силы и возвращайся, продолжим…

Дождавшись, пока советник по переговорам уйдёт, тангорл взглянул на большой экран, отображавший всё происходящее в Ментальной комнате: мятежник лежал на земляном полу и его постепенно обвивали зелёные нити тонких лиан, тянувшиеся с разных сторон, и чем больше их становилось, тем быстрее пропадали с его тела множественные рваные раны, похожие на укусы каких-то маленьких, но явно ужасно злобных существ. Только то место на правой руке, где недавно были указательный и средний пальцы, не затрагивалось лианами, текущая кровь образовала небольшую лужицу, но потихоньку впитывалась в пол. Пленник был без сознания и иногда лишь слегка вздрагивал.

А стены и потолок комнатушки по-прежнему заполняли тысячи бутонов, такие же багрово-красные как хорошее вино, притягательные. Посередине стены, противоположной от двери, той, что коснулся пленник, часть роз казалась теперь покрытой росой. Лепестки влажно поблёскивали, словно напившись воды. Но тягучие капли, изредка срывавшиеся с них и падавшие на пол, в действительности были свежей кровью.

Тангорл ещё раз погладил шар, отвернулся от монитора и неспешно направился в свои покои. На лице его играла улыбка.

***

Всякий, хоть раз увидевший долину Грома не смог бы её забыть.

Глубочайшее ущелье лежало в северной части Каменного Сердца, среди пустынных плато, высоких гор, нагромождений скал и утесов, покрывавших всю планету.

Невероятно жаркий каменистый шар, не освежаемый даже постоянными ветрами, с ничтожным количеством растительности и животных, был, как ни странно, сердцем Объединённых миров.

И в единственном месте, где воды сотен подземных рек, опутывающих планету, как сеть, всё-таки выходили на поверхность через многочисленные источники в Страж-горах, стоял дворец Совета Семи.

Нетронутое озеро разделялось у одинокой плоской скалы на два широких потока, которые вскоре срывались вниз с огромного обрыва, падали несколько миль, разбиваясь по пути на сотни мелких струй и брызг. Образующееся облако водяного пара мерцало радужными бликами, окутывая всё вокруг непреходящей туманной дымкой.

Да, на неприступной Срединной скале, над пропастью долины Грома, в чудовищном грохоте водопадов тангорлы и обустроили своё жилище и центр управления государством.

Весь дворец окружала невидимая пелена защитного поля, приглушавшая шум воды и снижавшая влажность, а главное, не позволявшая проникнуть в него посторонним. Попасть сюда можно было лишь по приглашению одного из членов Совета и только по воздуху или с помощью преобразователей. Сухопутного пути не существовало.

Дворец выстроили с высочайшим искусством, сочетающим несравненную красоту с удобством для его обитателей: тангорла, членов Совета, помощников, слуг. Для всех, кроме пленников.

Всю площадь скалы, не занятую грандиозным сооружением, покрывала буйная растительность, зеленью были наполнены и все террасы, и часть крыши дворца, в противоположность остальной — голой и пустынной — поверхности планеты, потому и названной Каменным Сердцем.

На противоположной стороне долины Грома, на другом таком же гигантском обрыве, только в ущелье, расположенном точно напротив Срединной скалы, жил город. Он поражал своим блистающим великолепием, серебристыми фонтанами, зелёными рощами, питаемыми водами из подземных источников, разноцветными платьями жителей и толпами паломников, одетых в снежно-голубые хламиды. Последние привозили с собой самые потрясающие дары и подношения для столицы и Совета, какие видел свет: драгоценности и ткани, книги и технику, экзотические растения, редких животных, и, конечно, невероятные артефакты — всё то, что составляло потом казну Совета в полумифических Хранилищах.

Их влекла сюда, на эту жаркую, как печка, планету главная достопримечательность города: каньон, в котором он располагался, со стороны обрыва в долину Грома был закрыто высокой и широкой стеной, защищавшей город от брызг Великих Каскадов. Посередине этой стены, на уровне чуть выше человеческого роста располагалось маленькое окошко, чтобы посмотреть в него, нужно встать на ступеньку. В это окошко восторженный паломник мог увидеть другой берег, Срединную скалу и, главное, золотые и синие башни дворца Совета Семи, в зеленой короне садов, как будто парящие над долиной на облаке.

Для большинства это была единственная возможность взглянуть на центр Объединённых миров.

Из-за этого окошка город в ущелье так и назывался — Око Каменного Сердца. Он был одним из самых закрытых, но и самым желанным для посещения местом Федерации.

Выбор Совета Семи пал на эту, казалось бы, неблагоприятную для жизни планету по одной причине: та обладала уникальной чувствительной атмосферой, способной подстраиваться под нужды каждого живого существа на ней, как бы создавая вокруг него защитный кокон. Таких условий больше не было нигде в Объединённых Мирах ни в начале их создания, ни теперь. Это было важно для всегда разнородного Совета, для приёма посланников и дипломатов, торговцев, ну и заключения важных пленников.

Кроме того, Каменное Сердце было второй планетой Равновесия.

***

Маленькая, неприметная среди вычурной вязи стенных барельефов дверца бесшумно раскрылась перед ним. Несмотря на совсем недавнее начало службы помощником советника Акелода, Ци́мфу успел изучить дворец лучше многих живших в нём годами.

Часто он недоумевал, почему другие почти не интересуются окружающим. Ну, по сравнению с ним самим, конечно. Закрываются в скорлупках своих должностей и дел и ни на что больше не обращают внимания.

Глупо, разве нет?

С другой стороны, это ему только на руку.

Никто и так никогда его особо не замечал, даже на родине — благо внешность не выдающаяся — но здесь это, наконец, обрело смысл.

Цимфу быстро приспособился проникать в любые закоулки резиденции Совета Семи, вливаться, не вызывая подозрений, в любую компанию, в любой разговор.

Подслушанные беседы, подсмотренные сценки, прочитанные документы, не убранные вовремя каким-нибудь разиней — его осведомлённость о делах Совета и Объединённых миров росла день ото дня. Не сказать, чтобы он этим уже как-то воспользовался, но Цимфу всегда был убеждён, что информация лишней не бывает. Однажды что-то да пригодится.

Дверку эту церитинессец заприметил довольно давно, но полюбопытствовать всё не выходило: вечно в коридоре кто-нибудь торчал. Да и к тому же часто внутрь захаживали Мирри́энаэ́л и Ги́лия, а с ними столкнуться хотелось меньше всего.

Бр-р… Цимфу покрутил плечами, сгоняя появившиеся мурашки. Ну Гилия ещё куда ни шло, хотя просто так бы она ему разнюхивания не спустила, а вот эльф… Приятный, в общем-то, старикан. Но что-то такое в нём было, что одновременно и притягивало, и отталкивало от себя. Бесспорно, из всего Совета он вызывал наибольший интерес, даже больше, чем сам тангорл. Однако подходить к нему лишний раз оказывалось невероятно тревожно.

Вот и сейчас сердце так и колотилось в груди: Цимфу знал, что советник по ийкэ там, внутри — видел, как он прошёл минут пять назад. И надо ж так совпасть, чтоб коридор оказался пуст именно в этот момент.

Это был шанс. Юного соглядатая так и потряхивало от неудовлетворённого любопытства.

Рискнуть ли попасться на глаза Мирриэнаэлу? Стоит ли оно того? Или подождать: дверь-то никуда не убежит?

Желание сунуть во всё свой острый нос взяло вверх. Юноша с опаской скользнул внутрь слабо освещённого прохода. Он не боялся быть услышанным: шаги его были не громче мышиных. Но вот наткнуться на кого-нибудь по пути ох как не хотелось. Попробуй потом объяснись. Ещё выкинут из дворца насовсем.

Однако он не остановился.

Двигаясь медленно и осторожно, Цимфу достиг конца коридорчика и заглянул за угол. Перед ним открылось большое многоугольное помещение высотой в несколько этажей, опоясанное открытыми и закрытыми галереями на разных уровнях.

Большая часть пространства оставалась в темноте, но где-то снизу виднелся ореол яркого света.

Он шмыгнул дальше, за одну из несущих колонн, прикрыл лицо темной полой своего одеяния и протиснулся в угол, к перилам.

Двумя этажами ниже ему открылась округлая площадка, заполненная кучей какого-то оборудования. Вокруг сновали люди.

Цимфу присмотрелся, по обыкновению прищуривая серые глаза: обстановка напоминала медицинскую лабораторию и операционную вместе взятые. В центре, у одного из столов — если так можно было назвать эту колоссальную конструкцию с кучей датчиков, экранов и манипуляторов — стояли трое: высокий худой мужчина в тонком зеленоватом комбинезоне и такой же полумаске, закрывающей нижнюю часть лица, но не могущей скрыть огромный нос; коротко стриженная темноволосая девушка в похожем одеянии, напряжённо вглядывающаяся в развёрнутые перед ней голографические проекции человеческого тела; и Советник по ийкэ собственной персоной, расположившийся чуть поодаль, но внимательно наблюдающий за всем происходящим.

Высокий длинноносый блондин сдвинулся, открывая взгляду лежащую на столе фигурку маленькой девочки лет шести, полуприкрытую простынёй. Верхняя часть её тела была чуть приподнята, словно на большой подушке, черты лица расслаблены, глаза закрыты. Могло бы показаться, что она просто спит, если бы не фиксирующие ленты, обвивающие её поясницу, колени, щиколотки, запястья, локти и лоб.

Мужчина повернулся к эльфу и что-то сказал. К сожалению, слов отсюда было не разобрать, даже по губам, да и говорили они тихо. Мирриэнаэл коротко кивнул.

Носач, в свою очередь, кивнул девушке — видимо, помощнице — и коснулся одного из экранов обеими ладонями. Включился один из манипуляторов. Повинуясь плавным движениям человека, электронная рука поднялась вверх и зависла над девочкой. Слева от стола зажглась лента огоньков, осветившая длинный ряд разнообразных размеров колб и сосудов, наполненных разноцветными жидкостями: в глаза бросались ядовито-жёлтый и ультрамариновый.

Из манипулятора протянулись вниз два десятка тонких гибких трубочек и внезапно впились в маленькое тельце со всех сторон. Девочка не проснулась.

Растворы, смешиваясь, потекли из колб в ребёнка. Тело задёргалось, выгибаясь и корчась, однако она по-прежнему спала.

Процедура длилась не дольше минуты. Всё отключилось так же быстро и чётко, как и стартовало.

Блондин отнял руки от проекции, натянул перчатки, осторожно раскрыл пальцами веки маленькой пациентки и осмотрел глаза, потом ощупал ручки и ножки, оглядывая их со всех сторон, периодически отвлекаясь на изучение каких-то данных на маленьком экранчике, подсовываемом ему ассистенткой. Вроде бы удовлетворённый увиденным, он снова обратился к Мирриэнаэлу. Тот неожиданно расплылся в улыбке и хлопнул собеседника по плечу, довольно громко выражая благодарность за проделанную тем работу, так, что даже до Цимфу долетели обрывки фраз:

— «…для Гвардии…», «… новый состав…», «… модификация идёт лучше…», «… испытать и на нуугах…», «…тангорл будет извещён…».

Они кивнули друг другу, прощаясь.

Церитинессец не стал дольше задерживаться, нарываясь на столкновение с заспешившим наверх эльфом, и поторопился побыстрее убраться со своего наблюдательного пункта. Ему опять повезло, что никто не заметил, как он вышел из открывшейся стены в общий коридор. По крайней мере, направляясь на своё рабочее место, к советнику Акелоду, он шёл в полном убеждении, что удачно провернул это дельце. Хотя нельзя сказать, что его любопытство было удовлетворено. Скорее даже наоборот… Но ещё представится случай…

Прошедший мимо него секретарь какой-то из служб Дворца, достигнув конца галереи, вдруг удивлённо завертел головой, оглядываясь вокруг. Пожал плечами, никого не увидев, и поспешил дальше.

Кем-то тронутый занавес на одной из ниш перестал колыхаться и повис ровными складками.