Ленни Голд в поисках самого себя. Бхуми

Нади Луч, 2021

Приключения 10-летнего мальчика в подземных мирах начинаются в Германии 1922 года. Ролею судеб милому зеленоглазому рыжику Ленни была уготована встреча с Гитлером, древним демоном в теле человека, он становится свидетелем ужасной гибели своей матери, но… Это привело к тому, что у него появляется белый ангел-хранитель, и его находит учитель земли. Он узнает, что земной стихией управляет богиня Бхуми, и она почему-то покровительствует ему. Он овладевает силами стихии, проявляя свои врожденные, но еще скрытые способности, знакомится с подземными обитателями нагами, якшами, ракшасами, сталкивается с древним магическим артефактом. Чем он заслужил такие милости? Никто ничего не объясняет ему, только обещает, что он узнает это сам в свое время, которое еще точно не сейчас.

Змеиный замок Шлангешлосс

Однажды ночью Ленни внезапно проснулся от отчетливого шипящего звука не то в голове, не то где-то возле и резко сел на кровати. Странный звук «Ууу», как будто его выдохнули через нос, не открывая рта.

Сердце бешено колотилось в груди, на лбу проступил горячий липкий пот. Он оглянулся на учителя, тот спокойно бесшумно спал на своем месте.

Оба ангела настороженно и удивленно вглядывались в мальчика. Они прекрасно знали о его чувствительности к тонкому миру, но сейчас. Ленни посидел, внимательно прислушиваясь к себе и вокруг, постепенно успокоился, восстановил дыхание, откинулся на спину. Но заснуть так и не смог.

Он поднялся с первыми лучами солнца, тихонько оделся, закинул в заплечную сумку пару яблок и кусок хлеба. Ему не хотелось будить учителя, чтобы предупредить о своем уходе. Как-то само собой решилось, что он скоро вернется, и отправился на прогулку.

Он уже давно не боялся потеряться. Разгуливая по Черному лесу, он забредал в его самые отдаленные, самые укромные уголки и наслаждался первозданностью земли. Птицы при его появлении щебетали веселее, и, казалось, пытались усладить его слух своим разнообразным пением, как будто знали, что ему понравится все. Звери не боялись его, подходили и доверчиво подставлялись ласковым рукам. Даже хищники иногда смиренно отдавали ему только сейчас пойманную добычу. Знали, что он не возьмет, но проявляли так свое уважение и признание его верховенства.

Вот и сегодня, он шел, абсолютно не думая, куда идет. То шагал быстро, чуть ли не бежал, смахивая руками с веток крупную росу. То медленно, задумчиво плелся, еле перебирая ногами, не поднимая головы, ничего не видя и не замечая, устремив взгляд внутрь самого себя. То внезапно останавливался и подолгу стоял на одном месте, что-то рассматривая или наблюдая.

Так он и набрел на давно заброшенное полуразрушенное строение, не то замок, не то крепость, не то поместье, задней стеной которого была серая плоская сверху скала. Она возвышалась метров на двадцать над густым лесом на маленькой равнине. Странное сооружение когда-то было надежно защищено со всех сторон: непроходимыми зарослями, скалой и крепостной стеной, на данный момент заросшей мхом, оплетенной корнями и ветвями деревьев, плющом и вьюнком с ярко-голубыми цветками, которые благоухали в утреннем, насыщенном солнцем воздухе. Деревья вокруг этого места были диковинные, Ленни никогда прежде не видел подобные. Они очень отличались от листьев и стволов деревьев этих широт, привычных глазу европейца. На полесье перед развалинами колыхались от легкого ветерка лесные травы с еще не испарившейся, искрящейся на солнце росой.

Ленни уже собрался было шагнуть из-под сени леса на поляну, как ангел остановил его легким прикосновением и показал рукой вперед. Мальчик стал внимательно вглядываться в ту сторону, куда указывал хранитель. Вдалеке скала, перед ней развалины, чуть ближе заросшая дорога, еще ближе — полуразрушенная стена, прямо под носом — поляна цветов, над которыми порхают бабочки. Но при более пристальном рассмотрении, они, оказалось, летали в определенном порядке.

Они сели, слились с цветами, вспорхнули ввысь, перенеслись в другое место, сели, опять поднялись, покружились, образовали круг. И только тут он понял, что надо смотреть пристальнее именно на них. Теперь он знал, на чем сосредоточить все свое внимание. И тут он увидел… прозрачные силуэты, движения которых задавали ритм и рисунок порханию бабочек. Так… осталось затаить дыхание. Силуэты приобрели явно женские очертания. Еще чуть-чуть. Очертания приобрели образ милых юных босоногих созданий, одетых в свободные, ниспадающие до щиколоток, струящиеся одежды всех оттенков зеленого, прозрачные настолько, чтобы не скрывать силуэт тела, но не настолько, чтобы привлекать внимание к анатомическим деталям. Их украшали венки и гирлянды из душистых свежесорванных цветов. Они танцевали под отчетливо слышимую мелодию ветра, напоминающую звуки флейты, в которую гармонично вплеталось пение птиц и ритмичный пульс земли.

Они знали, что за ними наблюдают, но не прятались, позволяя наслаждаться своей грацией, легким изяществом движений, невесомым парением над поверхностью земли в такт музыки. Их танец дополнялся кружением бабочек, которые то вились вокруг них правильным кругом, то вращались по спирали, то взрывались красочными фейерверками, завораживали, заставляли замирать дыхание от восхищения.

Заливаясь смехом похожим на переливы серебряных колокольчиков, прозрачные девушки окружили Ленни, пошли вокруг него хороводом, заполняя воздух легкой радостью, свежестью и насыщенным ароматом лесных цветов. И вдруг они исчезли. Сказка, да и только.

Бабочки, рассыпавшись по поляне яркими мерцающими на солнце точками, опять стали порхать, как ни в чем не бывало, каждая в собственном ритме повседневных забот. В многоголосье птиц больше не слышалось единой мелодии. Музыка флейты рассыпалась на отдельные звуки. Ветер снова разговаривал с каждым деревом на свой лад, который задавала крона и форма листьев, опять порознь обхаживал и обласкивал каждую травинку и листик.

Было так красиво и… опасно… Ленни насторожился, прислушиваясь к себе и своим ощущениям.

Что? Что не так? Поляна? Аромат трав бил в голову, дурманил, но дурманил как-то приятно. Стена? Да, может быть… она могла бы развалиться от древности и разрушений, причиненных корнями деревьев, при легчайшем прикосновении. Ну… нет… не то… Замок? Нет. Значит надо туда наведаться. Тогда что? То, что за стеной? О да. Тем более любопытно! Взглянуть бы хоть одним глазком, что бы это могло быть. Просто взглянуть! Ну, чтобы знать. И все.

На подходе к стене, обогнув низкорослые кусты, Ленни почувствовал, что шагнул в пустоту, и, широко взмахнув руками, повалился в невидимый из-за зелени ров. Ангел вовремя схватил его за ремень. Ленни немного висел, раскачиваясь, ногами вверх, в нескольких сантиметрах от остро заточенных колов из нержавеющей стали. И широко раскрытыми глазами рассматривал двухметровое по ширине V-образное защитное углубление с плотно установленными на дне оплетенными паутиной металлическими кольями. Когда-то на них были нанизаны человеческие и лошадиные тела, а теперь их кости толстым белым слоем покрывали днище.

Он успокоился настолько, что услышал невидимый под ними, но хорошо различимый звук ручья. И сразу же начал размышлять, не как выбираться отсюда, а как добраться до противоположной стены. Он исхитрился перевернуться вверх головой, цепляясь за тонкие, но прочные лианоподобные корни кустов, свисающие сверху, немного расшатался, и спрыгнул на покатую стену рва, укрепленного от сползания почвы камнем под густым зеленым ковром мха, быстро соскользнул на дно и содрогнулся от отвращения. Стопы погрузились в заиленный ручей с холодной водой, а вот слой костей доставал аж до пояса. Стараясь не обращать внимания на жуткие ощущения, он уже без особого труда обошел густо торчащую опасную преграду, хрустя ломкими от времени костями и металлическими кольчугами, латами, оружием, которые когда-то были на воинах.

Приблизившись к противоположной, такой же покатой стене, он взобрался на выпавший из кладки влажный мшистый валун. И тут из-под его ног брызнули в разные стороны маленькие черные змейки, заставив вздрогнуть от неожиданности. Он не боялся змей, но и не хотел дразнить их лишний раз.

Ленни зацепился за узловатый, довольно толстый корень, попробовал на прочность и… застыл.

Прямо перед глазами на него, не мигая, смотрела полуметровая ярко-зеленая змея, плоская по бокам, с желтым брюшком. Из-за узких коротких белых и черных косых линий она казалась плетеным ремешком. Такой окрас делал ее абсолютно незаметной на фоне зелени. Ее большие выпуклые овальной формы блестящие ярко-желтые глазки-бусинки с черными горизонтальными зрачками на неподвижной стреловидной головке пугали. А раздвоенный язычок, время от времени быстро высовывающийся и исчезающий, пугал еще больше. Ощущение опасности, наконец-то приобрело зримую форму.

«Вот оно! — Промелькнуло в голове: — Здесь змеи! — И понеслось: — Интересно, она ядовитая? Она нападет первая? Укусит меня, если я?.. А это больно? А что делать, если укусит?..»

Мысли, как метеоры, сгорающие в атмосфере, появлялись и исчезали, но тело само приняло решение не двигаться, даже дыхание замедлилось, несмотря на адреналин, бушующий в крови.

Некоторое время они, не шелохнувшись, смотрели друг на друга. Потом змея медленно шевельнула хвостом, передавая импульс движения всему плоскому телу, раскачиваясь, повернула изящную головку вправо-влево, приподнявшись, взглянула куда-то за спину мальчика, ангел предупреждающе помахал мечом. И она, не причинив никакого вреда Ленни, бесшумно заскользила вверх, грациозно маневрируя по сплетенным корням деревьев, но прежде чем исчезнуть, еще раз глянула на мальчика.

Опасная встреча не уняла, а наоборот только усилила любопытство. Эта змейка хотела остановить его или звала за собой? Ленни приготовился лезть наверх, чтобы уточнить это. Ангел предупреждающе преградил ему рукой путь. Но что это для мальчугана, у которого внутри уже заведен моторчик с вечным двигателем под девизом: если знать, то знать все, и которому нужно познать все только на собственных синяках.

Ленни полез по скользкой поверхности, цепляясь за выступающие камни, свисающие корни, обрушивая вниз лавину пыли и мелких камушков, вспугивая тучи насекомых.

Стена была высокая, но лезть было нетрудно. Он добрался наверх быстро, подтянулся, забросил ногу и замер.

Прямо под ним раскинулся лабиринт из вечнозеленого кустарника, странным образом не потерявший свою форму за много лет, в течение которых за ним не ухаживали. Его неширокие перегородки были высотой примерно с рослого мужчину, так, чтобы человек, идущий по путанице проходов, не мог видеть, куда идти. Но сверху прекрасно обозревался весь его сложный, запутанный рисунок. У мальчика даже сердце екнуло два раза: от очередного возможного маленького приключения и от возросшего многократно ощущения опасности.

Ветер нежно развевал его волосы и мягко осушал пот, проступивший на лице от приложенных усилий после подъема. Ленни полез в карман, вытащил маленький, остро заточенный карандашик, который подарил ему учитель, из заплечной сумки достал блокнот, удобно уселся на широкой стене и спокойно зарисовал лабиринт, изредка вставая, и прохаживаясь взад и вперед, чтобы лучше рассмотреть подробности.

Зеленое хитросплетение начиналось там, где играло и искрилось на солнце что-то красное, и что отсюда разглядеть было невозможно, совсем недалеко от невысокой террасы замка, обрамленной перилами витиеватой ковки. И заканчивалось… прямо у отвесного склона скалистой возвышенности, упираясь в его гранитную стену. Если спрыгнуть вниз и начать идти сразу от того места, где Ленни сейчас находился, то можно было попасть только в тупики. Решение напрашивалось само собой: чтобы пройти лабиринт, надо идти в довольно негостеприимный дом и выйти через террасу. И?! Если бы заманчивая перспектива имела лицо, то губы на нем дрогнули от полуулыбки с намеком на соблазн, а один глаз заговорщицки подмигнул. Да, у Ленни появилась возможность убить сразу двух зайцев: и замок посмотреть, и быстренько пробежаться по лабиринту.

Он обернулся к ангелу. Ленни не видел ничьего лица, но он в точности воспроизвел его, только еще вдобавок зазывно кивнул головой в сторону замка. И не дожидаясь реакции на свое предложение, пошел по стене. Судя по ее толщине, обороняться здесь можно было долго.

Стена уперлась в надвратную башню, оттуда вниз вела узкая лестница, которая начиналась с деревянной площадки. Он осторожно спустился на нее и тотчас же с треском провалился, прогнившие доски не выдержали даже веса ребенка. И опять ангел смягчил падение и закрыл крыльями от падающих камней и обломков, которые скатывались по сторонам от мальчика, не причиняя вреда. Страшно подумать, чем бы это могло закончиться, если бы не ангел. Лежа на спине лицом к лицу с хранителем, вдыхая запах свежести, Ленни унял сердце, захлебнувшееся от прихлынувшей к нему крови. Благодарно кивнул и медленно выполз из-под шатра раскинутых крыльев.

В затылок ударило что-то легкое, заставив его вздрогнуть от неожиданности, отскочило и упало с мягким звуком на землю. Он обернулся. Это ангел взмахом крыла направил падающую шишечку хмеля в мальчика. Бой шишками завязался немедленно, но длился недолго. До первого смеха.

Как только Ленни не сдержал запыхавшегося веселья и закатился звонким, неудержимым смехом, с крыши полуразрушенного здания, Ленни уже мысленно окрестил его замком, что-то свалилось, подняв клубы пыли, потом что-то упало внутри, вызвав эхо, раскатившееся по закоулкам, потом еще что-то, потом еще. И все затихло.

У Ленни мелькнула мысль, что надо быть осторожным, а то еще что-нибудь упадет на голову или провалишься куда-нибудь, откуда самому не выбраться. И благополучно исчезла, растворившись в захлестнувшей его волне любопытства.

Он просительно снизу вверх глянул на ангела, но не дождался одобрения. Тот положил ему руку на плечо, останавливая. Однако, солнце светило так ярко, хранитель был рядом, перед носом загадочный лабиринт, внутри живота все трепещет от возбуждения и нетерпения. Просящий взгляд Ленни стал вызывающим, потом требовательным. И вот уже мальчик сделал решительный шаг к замку, все еще глядя на ангела. Затем он резко повернулся к дому и зашагал к нему без колебаний и опаски. Хранитель усмехнулся и двинулся следом.

Призамковый двор относительно размеров самого замка был совсем небольшим. Обойти и разглядеть его, вымощенный камнями, между которыми во всю свою зеленую мощь рвалась к свету буйная трава, не составило труда и не заняло много времени. От дома к защитной стене вели неглубокие канавки, вероятно, по ним отводили воду, стекающую со скалы и замка в ров за стеной.

Справа от дома-крепости возвышалась зеленая изгородь лабиринта.

Слева от него сразу под скалой был выдолблен бассейн для сбора талой и дождевой воды. Возможно, здесь когда-то плескались в забавах хозяйские дети. Он и сейчас был наполнен водой, покрытой тонкой зеленой пленкой ряски с несколькими нежнорозовыми кувшинками. Удивительно, но от этого водоема не разило гнилостным запахом болота. Он не был ухожен, но, казалось, не был и заброшен.

Недалеко от бассейна высилось невысокое сооружение. Подойдя поближе, Ленни понял, что это колодец, когда-то украшенный в стиле замка. Его стены диаметром метра два изнутри были обложены камнем. К темной воде вели крутые ступени. И тут тоже не чувствовалось запаха застоявшейся воды, наверное, артезианский источник ее питавший, был проточный.

Вдоль защитных стен от скалы до надвратной башни виднелись следы фундамента для жилья прислуги и охранников, комнатушки три на три метра с очагом общим для двух помещений. По всему было видно, что людей здесь жило немного, и они вели крайне воздержанный образ жизни. Но к хозяину, кем бы он ни был, надо полагать, это никак не относилось.

В таких хоромах мог жить только очень богатый и, скорее всего, очень могущественный человек, вложивший в архитектуру своего жилья стиль своего мышления.

Чтобы попасть внутрь, Ленни не понадобилось открывать кованную черненым металлом и даже на вид тяжелую дверь. Оказалось, достаточно запрыгнуть с высокого крыльца на ближайшее узкое арочное окно и перелезть через него, чтобы очутиться в огромном сводчатом зале с четырьмя колоннами посредине, между которыми располагался большой круглый очаг. В потолке над ним зияло круглое отверстие, через него должен был улетучиваться дым, не успев задымить помещение. Помещение заливал солнечный свет, в котором золотилась пыль — потолочные своды и узкие невысокие окна на высоте плеч взрослого мужчины были местами разрушены, образуя солнечные колодцы.

Напротив двери — высеченная в толще скалы глубокая ниша.

Хрустя камнем под ногами, Ленни подошел к первому окну, которое выходило в сторону лабиринта. Подтянулся и, умостившись на широком подоконнике, выглянул наружу, чтобы сориентироваться, куда идти.

Внутренний двор был прекрасен, несмотря на то, что уже давно заброшен. Стены лабиринта расположились так, что, глядя на них из окон дома, можно было видеть не просто зеленую изгородь, за которой скрывалась путаница ходов, а объемную картину с центром как раз напротив террасы.

И опять что-то, искрящееся красным цветом, привлекло его внимание. Рассмотреть это что-то отсюда было невозможно. Для этого нужно выйти наружу.

И Ленни, не думая о вероятных опасностях, уже не обращая внимания ни на что в зале, ринулся к двери, ведущей на террасу. Но перед ней внезапно остановился, почувствовав, его туда не пускают.

Ангел так крепко держал его за плечи, что он не мог даже пошевелиться.

Когда пыл немного поостыл, мысли начали возвращать к нему, а с ними и ощущение опасности, которое многократно усилилось. Ленни обратил внимание, что он только сейчас был как будто не в себе, и внутри пульсировало одно-единственное желание: бежать в лабиринт. Он протянул руку к массивной, кованной дверной ручке, обвитой медной с зелеными вкраплениями змеей. Но ангел не дал открыть дверь. Немного разочарованный Ленни пошел к ближайшему окну и уже не видел, как змея на ручке зашевелилась и изменила свое положение. Подтянувшись, мальчик выглянул из окна и снова поддался властным чарам красоты.

Перед ним лежала огромная парковая скульптура змеи, на теле которой колыхались от ветра зеленые ветви с жесткими маленькими листочками, и от этого казалось, что она дышит и шевелится. Ее пасть, вход в лабиринт, была открыта. Огромные белые клыки из слоновьих бивней торчали сверху и снизу. Металлический раздвоенный язык, мостиком изгибался между нижних зубов и бежал дорожкой прямо к террасе.

Но самым потрясающим в этом изваянии были глаза. Красные, хрустальные, многогранные, продолговатой формы фонари, встроенные по бокам головы. Свет солнца падая на одну из граней, выделял ее светящимся зрачком, а потом блик бежал по всему кристаллу, отчего казалось, что глаза живые и пристально смотрят на нежданного посетителя. На него.

И Ленни опять перестал думать. В его голове была только одна, но неуемная, жгучая мысль-желание: немедленно войти в лабиринт.

Он, уже нисколько не обращая внимания на предупредительные жесты, нетерпеливым движением плеча скинул руку ангела, бросился к двери, отшатнулся было от броска на него змеи на ручке, которая широко раскрывала пасть и делала угрожающие выпады. Но страха не было, Ленни стало даже весело, и он, не отдавая себе отчет зачем, просто протянул руку раскрытой ладонью вперед. Змея закрыла пасть, вернулась на место, скрутилась в клубок, спрятав голову, и замерла.

Ленни, усмехнувшись, подергал ручку. Пробуя в какую сторону открывать, потянул дверь на себя. Ничего не случилось. Толкнул от себя. Дверь не поддалась, но из щелей обильно посыпалась пыль. Он надавил ее еще сильней, дверь дрогнула, но не открылась. Он умоляюще глянул на ангела. Тот спокойно стоял в стороне и наблюдал за ним, сложив руки на груди, и помогать не собирался. Тогда мальчик изо всей силы ударил ее плечом, налег всем телом, напрягаясь так, что лицо стало красным от прихлынувшей к нему крови, на лбу и шее разбухли и запульсировали синие жилки.

Дверь чуть уступила напору неуемного желания. Ленни открыл ее, но не больше, чем сантиметров на пятнадцать. Многолетний толстый слой земли и жухлых, спрессованных временем, листьев, занесенных ветром на террасу, не позволял ей открыться шире. Ленни тужился еще несколько раз. Ангел, улыбаясь, наблюдал, как маленький щуплый мальчик с раскрасневшимся от стараний лицом, со скользящими по полу ногами, пытался открыть или хотя бы приоткрыть высокую, тяжелую, инкрустированную черным металлом и цветными вставками дверь. Больше она не сдвинулась ни на миллиметр, только шаталась, засыпала пылью и отвалившимися камушками.

Ленни ничего больше не придумал, кроме как сунуться в эту щель. Ушам было больно. Но чем не пожертвует ребенок в запале ради достижения цели?! Не только ушами.

Когда он протискивался, извиваясь, в проем между стеной и дверью, ангел, не вмешиваясь в процесс, пристально наблюдал за змеей у входа в лабиринт. Да, это была садовая скульптура, но что-то в ней настораживало и даже отпугивало.

Пока его подопечный пыхтел, потел, корячился, пытаясь протиснуться в узкое отверстие, он видел, что змея несколько раз поменяла положение тела, как взвились кольца, на которых колыхался плющ, и легли по-другому, будто она устала от нетерпеливого ожидания своей жертвы. И возможно, это изменило ход лабиринта. И еще он понял, почему так рвался туда Ленни. Из-за гипноза.

Из красных глаз-фонарей змеи в сторону человека вилась красная, легкая, тончайшего кружева, дымка. Лицо Ленни ничего не выражало, кроме желания преодолеть препятствия, мешающие ему воплотить прихоть в действие.

Вслед за головой он пропихнул наружу и половину туловища. Руками упираясь в створки двери, он пытался вытянуть туда же и ноги, болтающиеся в воздухе по другую сторону.

Но как только ангел ринулся к нему с целью остановить, не пустить, оградить, он проскользнул в щель и грохнулся всей тяжестью своего тела в ворох ломающейся под ним, издающей громкий шуршащий шорох, листвы. Перевернувшись на спину, чрезвычайно довольный собой, он с облегчением засмеялся, сбрасывая смехом остатки напряжения. Потер ушибленные и придавленные места, растянулся на холодном полу широкой и длинной пристройки, отдыхая и выравнивая дыхание. Чуток поиграл листьями, кроша их пальцами.

Под навесом террасы было прохладно. Легкий сквознячок трепал волосы, поднимал пыль вверх и кружил ее маленькими вихрями. Ленни полежал еще какое-то время с закрытыми глазами, наслаждаясь прохладой и тишиной.

Открыл глаза и затаил дыхание, разглядывая потолок. На нем была изображена схема, определенно, лабиринта во внутреннем дворе и какая-то странная и красивая не то карта, не то витиеватое украшение-дополнение к этой схеме: змея (опять змея!) извивалась на ней спиралью. Ее витки уменьшались по мере удаления от лабиринта, заканчиваясь маленькой окружностью, внутри которой виднелся треугольник. Внутри колец были необычные картинки, похожие на детально прорисованные города.

Ленни без промедления достал блокнот и сравнил зарисовку, сделанную со стены, с изображением на потолке. Быстро понял, что они разные, перевернул страничку и начал срисовывать фреску со всеми деталями.

Но тут прямо на него, отколовшись от потолка, упал маленький кусочек штукатурной отделки, а за ним, сзади за головой, отвалились несколько больших кусков. Ленни начал рисовать быстрее. Сорвался со своего места камушек, а за ним прокатилась целая дробь. Рука задвигалась еще быстрее. Ленни понял, что его усилия открыть дверь хоть частично и увенчались успехом, но он разрушил нечто, что, он интуитивно понимал, может ему помочь когда-то в чем-то.

Рисунок над ним медленно, но верно перечеркивался широким изгибающимся разломом. Он начинался от двери, и от него разбегались в разные стороны более мелкие и более извилистые изломы, пока они не покрыли всю штукатурку густой паутиной трещин и трещинок разной глубины и ширины. И тут началось. Рука уже не вырисовывала подробности, она ускоренно набрасывала схему, глаза старались запомнить детали на потом, чтобы восстановить изображение в полном объеме.

Но вот от потолка отвалился крупный кусок, падая ему прямо на голову. Ленни еле успел откатиться, хотя пыль таки запорошила его всего, но не попала в глаза. Он быстро отер лицо, вскочил на ноги, не дорисовав рисунок, едва увернувшись от сыплющегося сверху штукатурного града.

Сейчас-сейчас, еще чуть-чуть. Он застыл, пристально вглядываясь сквозь поднявшуюся пыль, в потолок. Там было что-то непонятное, но, по-видимому, очень важное. В это мгновенье ангел вытолкнул его с террасы и, прикрывая собой, потащил в сторону лабиринта, так как падал уже не слой штукатурки, а сам потолок, образовав груду камней там, где только что лежал Ленни. Гулкий звук закатился вовнутрь и запрыгал там эхом от стены к стене, и там тоже вызвав камнепад.

Ленни оказался как раз между раздвоенным металлическим языком змеи. Тяжело дышащий, но довольный. Но не успел он отдышаться, как один конец языка оплел ему ноги и повалил на землю. Ленни отбивался, вырывался, выкручивался, но металл словно заковал в кандалы. Второй конец пытался захватить ангела, но безуспешно, тот ловко увернулся и остановился на безопасном расстоянии. Тогда он обвился вокруг верхней половины тела Ленни, плотно прижав его руки к бокам. И язык поволок в декоративную, но, тем не менее, устрашающую пасть.

Как только Ленни оказался внутри, та с шумом захлопнулась, язык отпустил его и, шурша, исчез, а он остался стоять, чуть пошатываясь, перед высокой стеной, заросшей растением внешне похожим на плющ с усиками и жесткими на вид листьями. Под ногами что-то громко хрустнуло, привлекая его внимание. Это были кости. Земля по всему коридору была усеяна человеческими скелетами.

Все вдруг перестало быть просто забавой!

Чтобы убедиться, что путь наружу закрыт, Ленни протянул руку вперед толкнуть стену, но не успел и дотронуться, как тут же отдернул ее, потому что вместо растений увидел извивающихся разноцветных змей. Только убрал руку, змеи превратились в стебли с густой, молодой, бликующей на солнце листвой, и усиками, ищущими любую опору. Он снова протянул руку — опять змеи, на этот раз более агрессивные, шипя, отовсюду потянулись к нему. Отдернул руку — невинная листва. При этом он немного отшатнулся к противоположной стороне и быстро обернулся, услышав шипение и там. Оттуда тоже тянулись к нему змеиные головки, стремительно двигая раздвоенными язычками.

Ленни в миг сообразил, что здесь нужно держаться строго середины метрового прохода. Ну что ж: назад к террасе дороги нет, влево-вправо — смерти подобно, остается правильное направление. Он вспомнил, все время, что он здесь, его неудержимо влекло сюда. Ну и вот. Теперь там, куда он так стремился, надо просто двигаться вперед и только вперед.

Ленни постоял, подумал, покачиваясь взад-вперед на носках и пятках, наконец, вспомнил о блокноте, который до сих пор сжимал в левой руке. Сначала открыл зарисовку, сделанную с защитной стены, нашел на ней вход в лабиринт, посмотрел по сторонам и сразу же понял, что она не соответствует действительности вообще. Перевернул страничку и стал сравнивать схему с потолка с тем, что было у него перед глазами, и довольно хмыкнул. На мгновенье задумался, и, усевшись на землю, не спеша дорисовал по памяти недостающие детали, удивившись, как это он успел засунуть карандаш в карман, когда его схватил металлический язык. Закончив, поднялся с земли с весьма удовлетворенным видом.

Прислушался к себе. Ощущение опасности переполняло все тело, пульс зашкаливало, но у него в руках была карта, рядом, он оглянулся, стоял ангел-хранитель, еще светло, почему бы и не поиграться?

И он пошел вперед, постоянно сверяясь со схемой и отмечая пройденный путь. Вокруг, шурша и изгибаясь, вместе с ним двигались стены. Они все время меняли свое расположение, то изгибались арками и петлями, то врастали в землю, то покрывали сплошными зарослями проход, только что бывший перед глазами, то манили лазом, через который пробивался поток солнечного света. И не давали приблизиться к себе ни на шаг, сразу превращая ветви и веточки в змеиные блестящие извивающиеся тельца, издающие угрожающее шипение.

Через некоторое время Ленни окончательно успокоился и сосредоточился. Так, как никогда до сих пор. Понял, что если не впадать в панику и не делать резких движений, то очень даже интересно, что там дальше, и до жути забавно, как на аттракционе, куда водила его мама незадолго до их бегства из Мюнхена. Главное, не терять внимание. Понял, что если идти точно посередине, предельно сосредоточенно следовать карте и вовремя останавливаться, то совсем не страшны ни новообразовавшиеся препятствия, ни змеи. Ходил он довольно долго, не замечая, что скелетов давно нет.

Он нагнулся пролезть в низенькую арку при очередном крутом вираже. И… чуть не ударился лбом о скалу.

Жесткие листья сзади громко зашуршали, но звук, вроде как, удалялся.

Ленни обернулся, чтобы посмотреть, что с ними случилось на этот раз. Они и вправду значительно отдалились, освободив довольно большую площадку перед скалой.

Ленни отступил назад на несколько шагов, пристально разглядывая каменную стену, на которой только кое-где виднелись слабенькие, чахлые бледно-зеленые пучки травы. Оставалось лишь диву даваться, за что держатся, чем питаются и что пьют эти полуживые растеньица.

«Зачем я здесь?» — Подумал Ленни и взглянул на ангела. Тот, стоя рядом с ним, тоже задумчиво всматривался в стену, затем быстрым указывающим жестом вытянул руку. Мальчик перевел взгляд с руки туда, куда он показывал.

Гладкая стена медленно обретала некие очертания, обозначались силуэты, рельефные узоры, и стала, наконец, невысокой аркой, которую образовали хвосты двух скульптурных полулюдей-полузмей мужской и женской особи.

Изваяния были старыми, если не сказать древними. Но хоть фигуры фантастических персонажей и были сделаны грубо, но довольно выразительно и динамично. На мгновенье даже показалось, что они шевелят кольцами, устраиваясь на них поудобней, как колонны устанавливаются на стереобат.

И опять эти красные фонари. На конце хвоста каждой скульптуры висели ограненные капли размером с их головы. Они переливались на солнце и отбрасывали на серую стену и землю сочно-красные блики. В руках существа держали каменные шары, на каждом отпечатки вдавленных ладоней. Вместо глаз у них были рубины сложной огранки, которые окрашивали глазные впадины красным, вызывая чувство зловещей гнетущей тревоги, страх, зарождающийся где-то в области солнечного сплетения и одновременно нежелание отвести от них взгляд.

— Что ты думаешь? — Ленни обернулся к ангелу. На лице того мелькнула полуулыбка и исчезла. Ангелы не думают, они просто делают то, что правильно.

Мальчик подошел ближе к арке. И как только он попал в область красных бликов на земле, ему сразу же захотелось идти туда, куда бы ни открывалась эта дверь. Он протянул руку и нежно тронул гладкую стену. Он любил землю всякую. И тотчас же снова возникло и захлестнуло удушливой волной желание, опять оно пульсировало у него в голове. И вновь ангел усмотрел бездумные глаза подопечного. Он пристально вгляделся в рубиновые капли, слегка покачивающиеся на ветру, и опять увидел узорчатую дымку, струящуюся к мальчику.

Ленни подошел к женской особи, внимательно рассматривая каждую деталь ее тела, начиная сверху. Высокий головной убор, густые волосы, спадающие тяжелой волной на плечи и грудь, круглое лицо с красными выпуклыми глазами, очень маленький нос, пухлые губы, длинная шея, покатые узкие плечи, пышная грудь, прикрытая множеством бус и ожерелий, тонкая талия, широкие бедра, плавно переходящие в змеиный хвост, свернутый в несколько колец, на конце которого висела большая капля.

Каменное изваяние, будто польщенное его пристальным, изучающим, не упускающим ни одной детали, вниманием, немного кокетливо шевельнуло головой и плечами, губы расплылись в довольной улыбке, взгляд красных глаз перестал быть зловещим и стал флиртующим настолько, насколько позволял камень.

Ленни перевел взгляд на шар, тщательно изучил и его. На нем был отпечаток вдавленной в каменную поверхность ладони, как оказалось, левой руки взрослого рослого мужчины. Во взгляде мелькнула догадка и погасла в бездумье. Ангел увидел довольное подмигивание женщины-змеи, предназначавшееся своему сородичу.

Мальчик подошел к широкоплечему с мускулистым торсом пухлогубому длинноволосому созданию мужского пола, тело которого копировало женскую особь как в зеркальном отражении. Ему пришлось повторить за своей половиной все движения, только лицо у него стало не зазывно-манящим, а угрожающе нахмуренным. На его шаре был отпечаток правой руки.

Ленни встал посреди неширокой арки и расставил руки, пытаясь положить ладони так, чтобы они точно легли в углубления. Но если взрослому человеку понадобилось бы только немного согнуть руки в локтях, то для ребенка потребовалось бы на что-то встать, чтобы положить ладони, как нужно.

Он оглянулся в поисках приспособления. Стены лабиринта услужливо изогнулись несколькими арками, ведущими к разрушенной террасе, открыв ему россыпь камней разных размеров. Как только Ленни шагнул за границу красного круга, взгляд тотчас же стал осмысленным, но острое любопытство, от которого сосало под ложечкой как от голода, осталось, и желание удовлетворить его продолжало еще тяжело биться в мозгу.

Ангел закрыл ему дорогу, пытаясь задержать. Но упрямство и остатки гипнотического дурмана толкали Ленни к намеченной цели. Он оглянулся на арку, прикинул, какого размера камень ему понадобится, повернулся к террасе, выбрал взглядом булыжник нужной величины и направился к нему.

С большим трудом он расшатал и вытянул его из хрустящего пыльного ложа.

И увидел на одной из сторон камня не отбившуюся штукатурку с окончанием фрески. Долго внимательно рассматривал, потом довольно засмеялся, и, взяв блокнот, уже неспешно дорисовал в схеме недостающие детали. И тут услышал шуршание, приглушенный смешок и шипение, слегка напоминающие человеческую речь и складывающееся в фразу: «Сообразииительный мааальчик». И опять смех, который рассыпался на отдельные шелестящие звуки: шорох леса за стеной, треск раздавленной штукатурки, шуршание, раскачиваемой ветром травы и листьев лиано-змей.

Конец ознакомительного фрагмента.