Мой путь с песней. Воспоминания звезды эстрады начала ХХ века, исполнительницы народных песен

Надежда Плевицкая, 1929

Воспоминания уникальной певицы, самородка, исполнительницы русской народной песни Надежды Плевицкой-Винниковой, сумевшей подняться в начале ХХ века от сельских хороводов до столичной сцены, стать любимой певицей императора Николая II и примой петербургской эстрады. Оглушительный успех, поклонники, головокружительные романы – все это было в жизни Плевицкой, но верность своему родному селу и семейному кругу она сохранила навсегда. Революция многое изменила – Надежда Плевицкая с мужем, белым генералом Николаем Скоблиным, оказалась в эмиграции, но и там благодаря таланту ее ждал большой успех, гастроли по европейским столицам, толпы почитателей – прежних, из Российской империи, и новых… Поэтому настоящим взрывом для парижского общества оказался арест знаменитой певицы за… шпионаж в пользу СССР. Она не смогла забыть родину и отказаться от нее. В своих мемуарах, опубликованных в эмиграции, Надежда Плевицкая с юмором и душевным теплом рассказала о своем пути на большую эстраду, родном доме, матери, близких, встречах с императором и его семьей, Первой мировой войне, ставшей началом всех бед и потерь… Вот только агентурная работа певицы осталась за рамками повествования. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

© «Центрполиграф», 2023

* * *

От издательства

Жизнь знаменитой русской певицы начала XX века, исполнительницы русских песен Надежды Плевицкой напоминала сказку — чем, если не волшебством, объяснить превращение босоногой сельской девочки, любившей петь на праздниках, в признанную звезду эстрады, «Курского соловья», любимицу публики и самого императора?

Но только сказка эта оказалась со страшным финалом…

Будущая звезда родилась в Курской губернии, в многодетной крестьянской семье. С детства юная Надежда, или Дёжка, как называли ее дома, тянулась ко всему красивому, а самое красивое, что она видела, был монастырь, куда она с матерью ходила на богомолье. И Дёжка еще подростком решила уйти в монахини… Им позволялось петь на клиросе, а у нее был великолепный голос. Родители возражали, но после смерти отца мать сдалась и отпустила свою любимицу в монастырь. Надежда два года жила послушницей, готовясь принять монашеский постриг.

Однажды монахини привели юную черницу на ярмарку — продавать монастырское рукоделие и собирать пожертвования. На ярмарке Дёжка впервые увидела «балаган» — нечто среднее между цирковым и эстрадным представлением. Сбежав от монахинь, пятнадцатилетняя девочка поступила в труппу и получила свое первое концертное платье с блестками. Она пела для публики и была совершенно счастлива. Но родня разыскала «беспутную» девку и вернула ее в деревню — путь в монастырь теперь был закрыт.

От дурной славы мать отправила Надежду в Киев, к старшей замужней сестре. Родные мечтали, что Дёжка найдет место горничной, прикопит денег на приданое и встретит городского жениха, имеющего твердый кусок хлеба. Но Дёжка с подругой вновь убежала из дома, чтобы поступить в хор эстрадной труппы, гастролируя по разным городам, давая концерты в кафешантанах, ресторанах и на летних эстрадах во время гуляний.

Родным удалось разыскать ее только через год. Они были в ужасе, что Дёжка подалась в хористки, в «ахтерки», и, значит, стала «падшей». Мать пыталась вернуть ее домой, но после уговоров дочери и хозяев труппы вынуждена была смириться — в деревне опозоренную девку замуж все равно уже никто не возьмет, а Дёжка клялась «блюсти себя» в городе. Она и вправду долго придерживалась убеждения, что путь к счастью лежит только через законный брак, освященный церковью и родительским благословением. Но ей рано довелось увидеть изнанку жизни… На эстраде царили свободные нравы; многие девушки бросали сцену, поступая на содержание к богачам… Однажды, спасаясь от домогательств пьяного купца, ей пришлось в разорванном платье убегать сквозь ресторанный зал под свист и улюлюканье публики. Тем не менее Надежда не нашла в себе сил отказаться от сцены.

Через три года она была зачислена в кордебалет Варшавского театра, гастролировавшего по России. В танцах Надежда не преуспела, зато перед началом спектакля и в антрактах пела в фойе для публики романсы. В театре она встретила своего первого мужа — поляка Эдмунда Плевицкого, солиста балетной труппы. Избалованный женским вниманием танцор неожиданно для всех увлекся юной простушкой из кордебалета и, получив отказ в свободных отношениях, вступил с ней в брак. Деревенская родня была не в восторге: что это за муж, который пляшет перед людьми за деньги? Но мать все же дала благословение, и Надежда обвенчалась с красавцем-поляком.

Первые годы брака она очень любила мужа, старалась помочь ему справиться с неудачами (то антрепренер сбегал с театральной кассой, бросив труппу без гроша, то не было ангажемента, и Надежда с мужем голодали в дешевой гостинице). Плевицкий воспринимал беды с полным отчаянием, и девятнадцатилетняя Надежда возилась с ним как мать. Эдмунд же со своей стороны старался привить жене тонкий вкус и хорошие манеры, пробудить ее интеллект. Он понимал, что Надежда — талантливая певица, и настаивал на сольной карьере жены.

Под влиянием мужа Плевицкая поменяла репертуар, сосредоточившись исключительно на русских народных песнях. Лучшим предложением для нее оказался контракт на выступления в знаменитом ресторане «Яр» в Москве. Там она смогла обратить на себя внимание «настоящей» публики. Муж, связанный собственным контрактом с польской труппой, не желал оставлять балетную карьеру и отпустил Надежду в Москву (Плевицкий, кроме исполнения главных ролей, занимался еще и балетмейстерством, работал с молодыми балеринами, имел легкие романчики, и временная разлука с женой показалась ему даже приятной).

Надежда Плевицкая добилась успеха в Москве, у нее появились первые серьезные деньги. Чтобы закрепить этот успех, она в 1910 году отправилась на гастроли на Нижегородскую ярмарку, а потом — в Ялту, одно из самых модных курортных мест Российской империи. Здесь была летняя резиденция государя, и здесь же отдыхал весь цвет придворной аристократии.

Ее выступления проходили с невиданными аншлагами. Князь Юрий Трубецкой, командир придворного конвоя (личной охраны императора), передал Плевицкой приглашение выступить на вечере в доме министра двора барона Фредерикса. Аристократическая публика пришла в восторг от пения «русского самородка».

В Москву Плевицкая возвратилась модной певицей, принятой в высшем свете, что открыло для нее все двери. Она разорвала контракт с рестораном и наняла хорошего импресарио. Билеты на ее концерты расхватывали в драку — все желали услышать певицу, наделавшую столько шума в придворных кругах. Однажды московский генерал-губернатор Джунковский передал Плевицкой срочное приглашение в царскую резиденцию под Петербургом. Уже назначенные концерты пришлось отменить. Курьерским поездом Надежда выехала в Петербург, чтобы петь для царя. Николай II был в восхищении. Вскоре Плевицкая становится своим человеком в царской семье, бывает по-свойски в гостях у родственников государя, играет с царевнами в пятнашки, травит с царем анекдоты, над которыми тот заразительно хохочет. Император в знак признательности дарит ей уникальные драгоценности. И только императрица Александра Федоровна под разными предлогами избегает посещать ее выступления.

Узнав об успехах супруги, Плевицкий приезжает к жене в Москву. Она встречает мужа с удивившим ее саму равнодушием. Жизнь Надежды резко изменилась, а муж был явлением из прошлого… Впрочем, она сохранила с Плевицким хорошие отношения, скорее дружеские, чем любовные, помогла ему найти работу в Москве, заказала новый гардероб. Виделись они не так уж часто — Надежда Плевицкая пребывала в постоянных разъездах.

Работала она с полной отдачей, на износ, и вскоре у нее начались тяжелые приступы загадочной болезни: мучительные боли, потеря сознания. Лучшие врачи не понимали, в чем дело, и ставили разные страшные диагнозы… Потом доктора пришли к выводу, что приступы вызваны тяжелой неврастенией. Чтобы снять нервное напряжение, Плевицкая начала использовать морфий. Муж, который по-прежнему относился к ней с большой заботой, делал все возможное и невозможное, не давая ей превратиться в наркоманку. Окончательно уйдя со сцены, Плевицкий делил свой досуг между знаменитой женой, нуждающейся в его опеке, и романами с околотеатральными дамами. Он всегда был хорош собой, а теперь, благодаря трудам Надежды, стал еще и богат.

Она же не считала зазорным содержать мужа, как и деревенскую родню. Что поделать, если ей одной так «свезло»? Всем сестрам и брату Плевицкая помогает деньгами, строит хорошие дома, покупает землю, дает богатое приданое. Пьющий брат нередко компрометировал ее, устраивал дебоши, объясняя полицейским, что его сестрица с самим царем на дружеской ноге… Но Надежда все прощала.

Вскоре сбывается ее давняя мечта — она покупает у разорившихся помещиков землю, лес и луга рядом с родной деревней и строит новое имение, где принимает друзей, людей искусства и поклонников… В этом имении снимаются два немых фильма с Плевицкой в главных ролях. Ленты имеют огромный успех в прокате. Плевицкий поселяется в имении жены, смотрит за хозяйством, заботится о ее престарелой матери. Мать, неожиданно для всех, полюбила ласкового поляка чуть ли не больше, чем родных детей.

А Надежда, вращаясь в светском обществе, встречает на приеме у сестры царя, великой княгини Ольги Александровны, большую любовь — гвардейца-кирасира Василия Шангина. Она мечтает о новом браке, о детях. По отцу они будут дворянами и займут должное положение в обществе. Развод с мужем, конечно, проблема, но… Плевицкий — католик, а разводы с иноверцами проходят по упрощенным правилам. Однако для этого требуется время, и немалое…

Надежда Плевицкая, вопреки своим прежним нравственным правилам, открыто сходится с Шангиным. Весь свет следил за развитием их отношений. Шангин отказывался поселиться в доме Плевицкой, сохраняя остатки приличий, но то, что красавец-офицер частенько проводит у известной певицы ночи, было известно всему Петербургу. Плевицкий по-прежнему жил в ее имении, и Надежда решила оставить его там — не выгонять же на улицу человека, с которым прожила много лет.

Шангин и Плевицкая, считавшие себя женихом и невестой, отправились в «предсвадебное» путешествие за границу летом 1914 года.

Известие о начале войны застало их в Швейцарии. Они срочно возвращаются в Россию. Шангин идет со своим полком на фронт. Плевицкая, не в силах перенести разлуку, добивается зачисления санитаркой в лазарет при воинской части Шангина. Несмотря на все тяготы фронтовой жизни, она счастлива, что может хотя бы изредка его повидать. О любви знаменитой певицы к офицеру Шангину на фронте слагали легенды. Но легенды ходили в офицерских кругах, где у Плевицкой было много поклонников, бывавших в мирное время на ее концертах. А раненые солдаты в лазарете, узнав, что их заботливая «сестрица» из деревни, наперебой предлагали ей руку и сердце. И свое крестьянское хозяйство в придачу.

Когда Шангин погиб, Надежда в шоковом состоянии, с сердечным приступом отступала вместе с военным лазаретом из Восточной Пруссии и чуть не попала в плен. Ее спас давний поклонник, казачий полковник, который под обстрелом вывез певицу из окружения.

Вернувшись в Петербург, Надежда Плевицкая впала в глубокую депрессию. В свою роскошную квартиру она даже войти не смогла. Друзья Шангина опекали ее… Вскоре Надежда поняла, что ей необходимо лечиться у психиатров. Ее устроили в хорошую клинику, она подлечила нервы и решила вернуться на сцену, хотя первые концерты давались ей с большим трудом.

Вскоре ее ожидал еще один удар: в деревне, на руках ее первого мужа умирает ее старенькая мама. Плевицкий готов был восстановить отношения, несмотря на оформленный развод, но Надежда еще не справилась с любовью к погибшему Шангину.

Революция застала бывших супругов в имении, где Надежда восстанавливала силы после всех потрясений. Вскоре она переехала в Курск, навсегда расставшись с бывшим мужем. В Гражданскую войну Курск оказался в руках красных. Плевицкая давала концерты для бойцов Красной армии и вместе в красными отступала на юг, добравшись до Одессы.

Ее личная жизнь в эти годы свидетельствовала прежде всего о тоске по сильному плечу, на которое можно опереться в рушащемся мире. В Одессе она сходится с революционным матросом Шульгой, но роман продолжается недолго — с мая по август 1919 года. Разочаровшись в революционных идеалах, Надежда с помощью белого офицера Левицкого бежит к корниловцам… Романтическое бегство приводит к скоропалительному венчанию. Однако вскоре необдуманный брак был забыт, как случайный эпизод, — у Плевицкой начался жгучий роман с полковником Пашкевичем, воевавшим в войсках под командованием Врангеля.

В 1920 году на Перекопе раненый Пашкевич умирает. Отвергнутый Левицкий пытался поддержать ее в горе, но Надежда предпочла генерал-майора Скоблина, напоминавшего ей незабвенного Шангина.

Скоблин был совсем молодым человеком — в 1914 году, когда началась Первая мировая война, ему не исполнилось еще и двадцати одного года. Но он так храбро воевал, что сделал головокружительную военную карьеру, поднялся в чинах, после революции вступил в Добровольческую армию и к моменту встречи с Плевицкой уже командовал дивизией. Обычной, мирной жизни он почти не знал — с гимназической скамьи поступил в юнкерское училище, потом — фронт, революция, Гражданская война… Плевицкая стала для него первой настоящей любовью и символом безвозвратно потерянной мирной жизни.

Левицкий согласился дать Надежде развод, но на новое бракосочетание времени не нашлось — в середине октября 1920 года последнее сопротивление белых было сломлено. Началась спешная эвакуация. 126 русских кораблей отошли от крымских берегов, увозя беженцев, которых никто и нигде не ждал.

Остатки Белой армии с женами и детьми после мучительного перехода оказались в Константинополе. И гражданские лица, которым разрешили обосноваться в Константинополе, и военные, вывезенные в «лагеря» пустынных степей Галлиполи, попали в тяжелейшее положение — без денег, без службы, без всякого дела, больные, голодные, никому не нужные. Живые завидовали мертвым — тем, кто погиб на родине и не испытал мук и унижений отступления и эвакуации. 30 тысяч человек, в основном кадровые офицеры и их жены, среди которых были и генерал Скоблин с Плевицкой, почти год прожили в рваных палатках в мучительном ожидании своей судьбы.

По-крестьянски приспособленная, Надежда могла «из ничего» сварить на костре похлебку, постирать белье, обработать рану, чтобы не началось нагноение, и старалась облегчить жизнь нового мужа и его сослуживцев. А вечерами давала концерты, чтобы поддержать дух деморализованных бесприютных белогвардейцев.

Когда «галлиполийское сидение» подошло к концу, Плевицкая и Скоблин перебрались в Варну. Вскоре певица стала давать концерты и ездить с гастролями по всей Болгарии, где имела большой успех, — и эмигранты, и местные жители с восторгом слушали ее пение, испытывая тоску по потерянной родине. Начались заграничные турне — Прага, Берлин, Белград, Прибалтика… Для Николая Скоблина возобновленная карьера жены имела большое значение, он всегда сопровождал ее в поездках…

В 1924 году они смогли перебраться во Францию, в «столицу» русских эмигрантов — Париж, где Плевицкая имела не меньший успех. Она была принята в лучших кругах эмигрантского общества, все, вплоть до уцелевших членов императорской фамилии, приглашали ее с мужем в свои дома. Муж занял видное положение в РОВС — Российском общевоинском союзе, главной военно-политической организации белогвардейцев. Плевицкая стала звездой мировой эстрады — выступления в европейских столицах, в Америке приносили приличный доход. Она смогла приобрести особняк в Париже, дорогой автомобиль, завести прислугу, вообще вернуться к привычному комфортному существованию.

И тут разразилась страшная беда. Агенты НКВД, активно действовавшие в европейских столицах в середине 30-х годов, провели ряд удачных «актов» — похищение видных белогвардейских генералов (Кутепова и др.) из числа руководителей РОВС. Власти обвинили мужа Плевицкой Скоблина, исчезнувшего при загадочных обстоятельствах (а возможно, и просто убитого — его следы после похищения генерала Миллера более никогда и нигде обнаружены не были), в том, что он — агент советского правительства и был причастен к операциям похищения. Плевицкая была арестована и оказалась под судом за соучастие.

Белая эмиграция отвернулась от нее — в примадонну, бывшую недавно кумиром публики, только что не кидали камни… Следствие тянулось почти два года, суд состоялся в 1939 году, незадолго до вступления во Францию войск Третьего рейха. Скоблина приговорили заочно к пожизненной каторге, Надежде Плевицкой, которой было уже за пятьдесят, присудили двадцать лет тюрьмы, а после отбытия срока — еще десятилетнее изгнание за пределы страны… Адвокат, испытывавший к ней большую личную симпатию, смягчения приговора добиться не сумел.

Она умерла в тюрьме во время фашистской оккупации Франции…

В эмиграции Надежда Плевицкая написала две книги воспоминаний: «Дёжкин карагод (Мой путь к песне)» (Берлин, 1925) и «Мой путь с песней» (Париж, 1930). Первая книга рассказывает о детстве (карагодом в ее родном селе называли хоровод), о взрослении будущей певицы и первых попытках поиска своего пути. Вторая книга повествует прежде всего о ее творческих удачах и удивительном подъеме на музыкальный Олимп, о друзьях с громкими именами, о родных людях. Вот только о личной жизни Надежда Плевицкая говорит мало — первого мужа упоминает мельком, разве что о его крупном проигрыше в казино Монте-Карло вспомнила да о том, что ее мать в селе умерла на руках у Плевицкого, рассказала; о Шангине можно узнать лишь то, что он был гвардейский офицер, воевал и погиб… А она его очень любила и еле пережила эту потерю. Два других мужа и не упомянуты.

Что ж, не каждому человеку легко делиться глубоко личным…