Вдох полной грудью

Надежда Надежкина

«В книге живым и понятным языком рассказывается о персональном опыте борьбы с раком. В данном случае с раком молочной железы. Для российского читателя эта книга необычна тем, что в ней даются подробные пошаговые инструкции пациентам с диагнозом „рак“, и ценные рекомендации по выживанию в российских условиях».Егоров Вячеслав Иванович, доктор, профессор кафедры хирургии эндоскопии, клинической трансплантологии Института последипломного профессионального образования ФМБА России.

Глава 2

Яичница разбитых надежд и ожиданий

…Эта фраза крутились у меня в голове, когда я глотала приготовленную мамой «на скорую руку» еду. А могла бы баловаться вкусняшками на празднике в честь отличного окончания первого класса, куда не попала из-за самого настоящего… пожара!

Солнечное весеннее утро 1993 года началось с оглушительного звонка в дверь:

— Я живу в доме напротив и в окно увидел, что у ваших соседей пожар. Телефона у меня нет. Срочно звоните 01!

Папа мгновенно натянул свитер и ринулся в лифтерскую на первый этаж, где был единственный телефон в доме. Пока он бегал, дверь соседской квартиры обрушилась от огня. Папа вбежал прямо в пламя и выволок соседку. Она была жива, но без сознания. Мы с мамой ждали в квартире. Папа обливал водой входную дверь снаружи, чтобы огонь не перекинулся к нам. Я с трудом понимала происходящее: едкий дым, который проникал через щели, невыносимая жара в комнате, крики и вопли соседей, и папы не было рядом. Ждали пожарных, ждали, когда папа придет домой.

Ждать не нравится никому. Но ожидание часто заставляет понять важность привычных вещей и мелочей, ценность которых воспринимается как должное. Я осознала, насколько сильно люблю папу, пока ждала его. Во время пожара папа получил ожоги лица и рук. Несколько месяцев он был на больничном. Он — герой. Настоящий герой. Все закончилось хорошо. Соседка осталась жива, мы с мамой невредимы. Дверь мы заменили. А со временем, уже взрослой, осмысливая тот эпизод с пожаром, я поняла ценность ожидания.

* * *

Пожар, в прямом или переносном смысле, может ворваться и изменить жизнь каждого. Начинаешь ценить крышу над головой или свои отношения, когда ждешь пожарных или возвращения близкого человека.

Начинаешь ценить жизнь и в момент, когда ждешь результатов гистологии. Забегая вперед скажу, что все лечение рака может, но не должно превратиться в мучительное ожидание. Ждать придется результатов анализов, по итогу которых можно приступить к следующему курсу химиотерапии, описания контрольного МРТ, которое показывает отклик организма на проводимое лечение, и так далее. Нужно стараться жить как ни в чем не бывало. Анализы не станут лучше, если каждые полчаса проверять электронную почту в надежде увидеть заветные цифры, означающие улучшение. А вот на гормонах, нервах и сердце «жизнь в ожидании» точно скажется негативно. Жить нужно сейчас, а не завтрашним днем, когда болезнь отступит.

* * *

Прошла неделя с момента моего визита к маммологу. В теплый субботний день раздался телефонный звонок. Я сразу поняла, что гистология готова, когда на экране мобильного определился номер врача.

— Оно самое? — решив прервать прелюдию к разговору, резко спросила я.

— Да, она самая, злюка — слово «рак» маммолог сразу не произнесла. — Но отлично лечится. Быстро ее убьем. Котик, прорвемся! — продолжала она нежным и подбадривающим голосом.

Я старалась внимательно слушать, но едва сдерживала слезы, несмотря на то, что я была морально готова и старалась подготовить родителей и мужа к «новостям».

— Теперь мы будем ждать результаты ИГХ. Это иммуногистохимическое исследование ткани, взятой при биопсии. Исследование нужно для установления типа рака и подбора нужного лечения. Пару дней готовится. Все будет хорошо. Запишись сразу к онкологу, но к нему нужно идти уже с итогом ИГХ…

— А это значит, нужно будет делать химиотерапию, выпадут волосы… или предстоит операция? — начала допытываться я, перебив врача.

— Что именно и в каком порядке нам с тобой предстоит: хирургическое вмешательство, химиотерапия, прием таблеток, — решат на консилиуме. Тактика лечения зависит от характера опухоли.

Что еще врач говорила, и что я «щебетала» в ответ — уже не вспомню. Муж сразу понял все по моей реакции, объяснять ему не пришлось. Ничто так не раздражает в подобные моменты, как предложение успокоиться, поэтому Миша просто обнял меня и дал хорошенько поплакать.

Самое важное при сообщении пациенту о страшном диагнозе — поддержка врача и обозначение им четкого плана действий, как это было у меня. Знаю случаи, когда врачи говорят в лоб равнодушным и безучастным тоном, словно надев на себя маску: «У вас рак молочной железы, предстоит лечение». Это влияет на психоэмоциональное состояние пациента и может убить надежду на выздоровление. Тем, кто оказался в такой ситуации, советую пожалеть врача: либо у него куча личных проблем и мало профессионализма, либо слишком много пациентов, и он превратился в бесчувственного робота. Такие люди не мамонты — будут всегда. Нужно выдохнуть и начать переходить от стадии отрицания к принятию временной проблемы. Диагноз не приговор, а своего рода «пожар», который обязательно потушите, но на какое-то время он поменяет ваши планы.

* * *

День пожара, когда я ждала папу и не попала на утренник по поводу окончания первого класса, изменил наши планы. Папа проходил лечение на дому, для сбора показаний по возбужденному уголовному делу к нам часто захаживали «дяди милиционеры» — так с уважением представляли их мне родители. Маме пришлось переделывать уложенную к празднику прическу, популярную в начале 90-х «химию» — химическую завивку, поскольку от температуры и влажности при пожаре волосы распрямились… Но главное переживание состояло в том, что мы не поехали в отпуск. В те времена никто даже представить себе не мог отдых на берегу океана, ни о чем не говорило название популярного горнолыжного курорта Церматт, а слов «каршеринг, навигация, кондиционер, круиз-контроль» не существовало. В вояж наше семейство собиралось на запорожце — советском малолитражном автомобиле. В санаторий на берегу Волги мы уже ездили, поэтому я знала и ждала купания, пляжных игр, каруселей на детской площадке. После пожара, пока папа лечился, планы на лето рухнули, мы провели его в городе.

— Собирайся, пойдем в парк, кататься на колесе обозрения, — скомандовал дедушка.

Мне очень нравилось в парке, я обожала «колесо». А в тот раз его вообще «замкнуло»: аттракцион сломался, и мы с дедушкой проболтались целый час на самом верху, почти под самым небом! Начал накрапывать дождик, мне было весело, а вот дедушка, как я понимаю это сейчас, чуть не плакал.

— Сегодня мы идем в джунгли! — с утра оповестила бабушка. «Джунгли» — полянка перед соседним домом с высокой для семилетнего ребенка некошеной травой, сорняками и дикорастущими цветами. Там мы протаптывали тропы, наблюдали за бабочками, искали жука-носорога, а еще играли в игру «кто найдет больше стеклянных бутылок». Их мы потом сдавали в пункт приема стеклотары.

А еще тем летом были веселые вечера с мамой и папой. Мы рисовали свои собственные мультики на обратной стороне неиспользованных предвыборных листовок, которые папа приносил с работы. Хорошая бумага — по ней плавно скользил карандаш…

Поездку в санаторий мы перенесли на следующий год. Несмотря на это, каникулы я провела отлично, с массой развлечений, которые, к слову, были практически бесплатными (колесо обозрения не в счет). Самым ценным в них были любовь и время, которое родные не жалели для меня.

* * *

Узнав о том, что у меня рак, я поняла, что мне нужно «перепланировать» все запланированное на ближайшее время. Отменять я ничего не собиралась, просто все переносить, как мы перенесли наш с родителями отпуск из-за того пожара, двигать планирование беременности, поездку к родителям, отдых на Мальдивах, походы в рестораны и встречи с друзьями. Придется иногда работать из дома и отказаться от покупок, поскольку нужны деньги на лечение. Придется отменить визит в салон красоты, который стоял в графике через пару месяцев, и покупать парик. Придется потерпеть и продумать, как разнообразить жизнь с учетом новых физических возможностей, какие «походы в джунгли» устраивать.

Мама и папа восприняли новость на удивление спокойно. Либо, как говорят, сработала защитная родительская реакция, которая не позволяет верить в то, что с любимым чадом может произойти нечто ужасное, либо они решили своими слезами не расстраивать меня еще больше. Выбор лечебного учреждения у меня не стоял. Но начала я свое планирование не с того, что было нужно, а с поиска информации, почему возникает рак молочной железы и что делать при его обнаружении.

— Сколько там чуши! — начитавшись, жаловалась я по телефону подруге. — Пишут, что рак может возникнуть от регулярной вакцинации против гриппа, приема антидепрессантов и даже от ношения бюстгальтера. Если бы все было так просто, и человечество знало причину появления рака, от него давно бы изобрели «пилюлю».

— Ты лучше не это читай, а поищи лабораторию, где надо пересмотреть «стекла» и «блоки», когда ИГХ будет готово, — со знанием дела прервала мою речь подруга, у сестры которой было такое же заболевание.

— Знаешь, даже работая в больнице и регулярно слыша эти слова, я до сих пор не знаю, что собой представляют «стекла» и «блоки».

— «Блоки» похожи на кусочек свечки, в который запаяна частичка ткани человека, полученная во время биопсии. Они еще не готовы для изучения. Материал из блока нарезают, окрашивают специальными растворами и изучают, нанеся на стекло. Ничего страшного на вид. Если не знать, что это такое, то можно подумать, будто какие-то соринки внутри парафиновой пластинки. «Стекла» — это медицинский сленг. На кусочек стекла наносится гистологический препарат, окрашивается красителем, и биологический материал потом изучают под микроскопом. «Стекла» и «блоки» можно хранить дома хоть вечность, в темном, проветриваемом месте.

— Прости, а зачем их пересматривать? У нас замечательная больница, а отправляют материал в проверенную лабораторию.

— Никто не застрахован от ошибок. А их может быть много: стекла с образцами могут банально перепутать, специалист, проводящий исследование, может ошибиться как при изучении ткани, так и печатая, и внося в компьютер значения.

— И что же тогда будет, если ошибутся?

— Ошибается тот, кто гистологию не пересматривает. Все хорошо будет, но обязательно позвони моей сестре Вере. Она расскажет тебе много полезного.

Так судьба свела меня с Верой. Я ее знала только по рассказам подруги. Она была уже на середине пути в процессе лечения. Девиз Веры по жизни «Мечты должны быть либо безумными, либо нереальными… Иначе — это просто планы на завтра!»

…На следующий день я запланировала записаться к онкологу-химиотерапевту, найти лабораторию для пересмотра гистологии, поговорить с Верой. Меня очень тревожило, что же может произойти в случае ошибки в ИГХ и как выбирают схему лечения. Я ждала утра, чтобы приступить к первым шажкам в «тушении пожара». А когда легла спать и положила голову на плечо мужа, поняла, как же сильно я хочу жить.

Чек-лист при получении «плохой» гистологии

□ Шаг 1. Помните, рак — это «пожар», и пока вы ждете, когда он потухнет, взгляните еще раз на мир и оцените, как он прекрасен. Не стесняйтесь на этом этапе обратиться к психологам, если требуется помощь.

□ Шаг 2. Сообщить семье о диагнозе и о том, что вы временно меняете некоторые жизненные планы, но обязательно выполните их чуть позже.

□ Шаг 3. Пока готовятся результаты ИГХ, займитесь поиском лаборатории для пересмотра «стекол» и «блоков». Крайне важно перепроверить, что исследование проведено корректно.

□ Шаг 4. Займитесь поиском клиники, где будете проходить лечение, и запишитесь к химиотерапевту, пока в расписании врача есть удобное вам время.

□ Шаг 5. Подумайте, кому из друзей вы хотите рассказать о диагнозе. Поддержка и помощь вам будут необходимы.