Магометрия. Книга 2. ДНК Творца

Надежда Мамаева, 2017

Приличным невестам полагается после свадьбы жить с супругом в согласии долго и счастливо. Неприличным – сбегать из-под венца. Светлане же, едва отзвучали слова брачной клятвы, пришлось спасать мужа из инквизиторских застенков. Когда друзья – враги, а противник готов подставить плечо в трудную минуту, стирается граница между правдой и ложью, а ответ на вопрос: «Кто виноват?» – хранит глубь веков. Спасая любимого от смертного приговора, юной чародейке предстоит прогуляться по еретическому костру времен Возрождения, в эпоху галантного века умыкнуть венецианского дожа, а в век двадцать первый – угнать осла. И все это ради того, чтобы найти настоящего преступника.

© Н. Мамаева, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

* * *

Автор сердечно благодарит:

Светлану — за внимание к деталям,

Максима — за терпение и присутствие

и дорогих читателей — за поддержку.

Пролог

Рим, 1584 г.

— Сей отступник, поправший заветы Священного Писания, обвиняется в ереси, поклонении Сатане и приспешникам его, чернокнижии и наведении мора, — речь обвинителя звучала размеренно и торжественно.

Худой парнишка, привязанный к столбу, стоял, опустив голову. Колтуны в его грязных, неровно обстриженных волосах, разбитые губы, тощее голое плечо, видневшееся в разорванном вороте рубахи, — облик был красноречивее любых слов.

«И этого почти ребенка светский суд Рима признал одним из опаснейших поборников Люцифера?» — Я невольно подивилась богатству воображения святош.

Меж тем обвинитель в красной сутане продолжал:

— И приговаривается к смертной казни через сожжение.

Палач подошел с факелом к сложенным у ног парнишки вязанкам хвороста. Больше медлить было нельзя. Я собиралась нарушить самое главное правило всех чародеев: невмешательство в жизнь обычных смертных, но иного выбора у меня просто не было.

Длинные рукава бесформенной серой хламиды, капюшон, опущенный на лицо, — такая же, как и тысячи пришедших сегодня на площадь. Как же! Такое событие: сожжение на костре колдуна! Вот только цель, в отличие от ротозеев, у меня была несколько иная.

Сняла пистолет с предохранителя и, вскинув руку, выстрелила, целясь в красносутанника, а потом и в стражников с арбалетами.

Поборник слова Божьего упал как подкошенный, и тут началась она — паника. Народ, до этого алчущий зрелища мучений парнишки, ринулся прочь с площади. Нет ничего страшнее толпы, ибо она неуправляема и беспощадна в своем диком, животном страхе.

Меня не снесло людской волной, не вмяло и не затоптало лишь потому, что я стояла не в центре, а почти в первых рядах зрителей. Работая локтями, буквально пробивая себе путь, двинулась против бешеного потока. Мне нужно было добраться до него, до этого чертова несносного мальчишки, ведь он был моим единственным шансом спасти мужа, отца нашего ребенка.