Тайна разрушенного храма

Надежда Максимова

Спецподразделение ФСБ, занимающееся расследованием специфических тайн и урегулированием нестандартных ситуаций, расследует свое первое дело. Становится известно, что в руки преступников может попасть тайное оружие предков, обладающее колоссальной силой. Защиты от оружия нет. Необходимо найти его и обезвредить. Удастся ли это нашим героям?

Глава 3.

Таинственный артефакт

— Докладывайте, — сухо распорядился генерал, когда мы всем коллективом собрались в его кабинете.

Да, хотя подразделение у нас малочисленное (списочный состав никогда не превышал пяти человек), значение делу, которым мы занимаемся, придается большое. Ярким доказательством служит тот факт, что должность нашего начальника — генеральская. А генералы ФСБ пустяками не занимаются, уж можете мне поверить.

— Я слушаю, слушаю, — напомнил о себе руководитель, прерывая затянувшееся молчание. — Или мне поименно на доклад вызывать?

Ничего не оставалось, как принять удар на себя. Как-никак, дежурство вчера было мое, стало быть именно мне отвечать за случившееся.

— Вчера после 23—00 в первой городской больнице скончался антиквар Петр Николаевич Ведёркин. Перед тем, как его увезла скорая, мне удалось буквально пару минут с ним пообщаться. Петр Николаевич был в сознании, узнал меня и произнес две короткие фразы, смысл которых мы сейчас пытаемся расшифровать.

— Дословно повторить можете?

— Конечно. Он произнес: «Меч. Меч жизни». Затем последовала пауза, а за ней указание «Найди Монте-Кристо».

— Намек на какой-то клад?

— Вероятно. Пока, благодаря старшему прапорщику Мигуле, удалось найти только первый ключ — коробку из-под печенья «Монте-Кристо», в которой лежала записка, выполненная рукой погибшего антиквара.

С этими словами я извлек из досье записку, упакованную в прозрачный пластик, и продемонстрировал руководству.

Генерал взял, повертел так и сяк, хмыкнул.

— Вы считаете, что это ключ к тайне?

— Я уверен, и графологическая экспертиза мое мнение подтвердила, что надпись «Семен Труфанов» выполнена рукой антиквара Ведёркина. А поскольку он никогда не работал на кондитерской фабрике, это имя не может иметь отношения к упаковщику №4. Перед нами, несомненно, ключ.

— Допустим. Что предприняли дальше?

— Я встретился с сыном погибшего Юрием Ведёркиным, но он давно живет отдельно и о том, чем конкретно занимался его отец в последние полгода, не имеет ни малейшего представления.

(С другом Юркой мы разговаривали после полуночи. Через полчаса после того, как он увидел умершего отца и пребывал в полусомнамбулическом состоянии. Но такие подробности руководство не интересуют, и я о них умолчал).

— Тем не менее, Юрий сообщил, что у его отца был гараж, арендованный на вымышленное имя. Оформлением документов занимался Юрий, поэтому он сообщил нам адрес и дал ключи.

В три часа ночи, когда мы вскрыли гараж и осмотрели стоявшую внутри машину, удалось установить личность таинственного Семена Труфанова.

— Так, — заинтересованно взялся за подбородок генерал. — И кто же он?

— Как оказалось, художник. Практически неизвестный, но тем не менее, весьма незаурядный.

— Это как-то связано с гибелью антиквара?

— Пока мы можем только строить предположения. Но установлено, что неделю назад Ведёркин купил практически полное собрание его картин. Собирался ли он организовать выставку, или планировал украсить ими свой загородный дом, неизвестно. Все картины, обнаруженные нами в салоне машины, не были распакованы.

— Угу. Но сейчас-то вы их распаковали?

— Разумеется. Распаковали, перефотографировали и вот, — тут я извлек из досье бумажный пакет с фото и слегка приподнявшись передал глянцевые листки фотобумаги в руки руководства.

— Угу, — снова произнес генерал и принялся тщательно рассматривать каждое изображение.

Процесс занял довольно много времени, но никто не издал ни звука, все терпеливо ждали.

— Так. И какие у вас соображения по этому поводу?

Слово взял эксперт Иван Зайкин, которого мы между собой звали «Киборг» (это ему нравилось) и «Ваня-болваня» (об этом прозвище наш, бреющийся налысо, эксперт не подозревал).

— На первый взгляд картины не представляют из себя ничего экстравагантного. Чтобы понять, что именно в них искать, мы решили опереться на предсмертные слова антиквара и провели поиск в Интернете по такому понятию, как «меч жизни». Дословное совпадение термина удалось обнаружить в Японии. Там, как вы знаете, существует культ самурайского меча — катаны. И целый ряд, а точнее идеологический блок, рассказов о мечах. Напрямую с понятием «меч жизни» связана следующая история.

Тут наш эксперт, который всегда предпочитал перекладывать свое дело на электронные мозги, извлек из-под стола ноутбук, который прежде держал на коленях, и, развернул экран в сторону генерала.

— Э-э, — запротестовал тот. — Поставьте так, чтобы всем было видно

Мы сгруппировались напротив монитора, и из динамиков ноутбука зазвучал текст:

«В стране Восходящего солнца было много великих мастеров, чьи мечи хранят их вековую славу. Но среди самых лучших известны имена двух, что остались в истории навсегда. Это Масамуна и Мурамаса — белый и черный мастера.

Легенда гласит, что когда оба клинка этих двух мастеров опустили в ручей, меч Масамуны обвили водоросли. А меч Мурамасы разрезал их. Так была явлена природа этих клинков. Масамуны — дарующий жизнь и Мурамасы — отбирающий ее.

Масамуна был монахом и владел множеством тайн изготовления мечей. По поверью, владельцу созданного им меча не нужно было вынимать его из ножен. Сама сила мастера даровала победу хозяину.

Мурамаса был противоположностью Масамуны. Его клинки прославились необычайной остротой и совершенством.

Меч жизни

Чтобы справиться с кланом Токугавы, который стремился захватить власть над Японией, Мурамаса вселял в свои клинки духов войны.

Большая часть родственников Токугавы погибла от оружия Мурамасы, и Токугава под страхом смертной казни запретил ношение этих прославленных мечей. Что само по себе являлось доказательством великой силы меча.

После 2-й мировой войны буквально охота началась на мечи Мурамасы. Ими хотели владеть коллекционеры и музеи всего мира. Как любой редкий коллекционный экземпляр, меч Мурамасы считается бесценным.

В японском музее хранится один из немногих уцелевших клинков Мурамасы.

Удивительное качество меча, это хамон — необычайно острая, зеркально выполненная заточка с двух сторон. Характерный почерк мастера — короткий хвостовик клинка с подписью.

Меч Мурамасы — вершина искусства японского боевого оружия и его слава. Эта живая легенда до сих пор хранит свою тайну и мистическую силу. Пророчества гласят, что этим клинком может обладать только смелый и великий воин, способный бросить вызов всему миру».

— Итак, — произнес эксперт, отключая ноутбук, — подводя итог, можно сказать, что уцелевший меч Мурамасы, то есть меч смерти, хранится в одном из музеев Японии под надежной охраной. А где находится меч жизни в настоящее время неизвестно.

Конец ознакомительного фрагмента.