Изумрудные майские ночи, или Скелеты тут не тонут. Иронический околонаучный детектив

Надежда Лаврова

Приключенческий детектив с захватывающим, динамичным сюжетом, запутанной интригой, ироничным повествованием, в которое аккуратно вкрапляется познавательный материал. Что надо международной банде преступников от обычной учительницы химии из небольшого городка? Бандиты так и нарываются на неприятности – то в квартиру залезут, то главную героиню похитят и всё требуют отдать им что-то очень ценное, а когда девушка оказывается на грани жизни и смерти, помощь приходит совершенно с неожиданной стороны.

Глава 1. Навстречу большой и светлой…

Смеркалось. Я шла, облучая всё вокруг своим обаянием, распространяя гигабайты очарования, и радостно улыбаясь заваливающемуся за горизонт солнцу. Вековые сосны молчаливо смотрели мне вслед, жадно цепляясь подагрическими корнями за покрытую хвоей землю.

Стояла загадочная тишина, такая, какая бывает, когда вот-вот начнётся что-то сверкающее и грандиозное, например, салют или гроза. Конечно, салют я сразу исключаю, а вот гроза… Я внимательно посмотрела на небо — неужели, оно способно сделать такую вселенскую гадость и испортить мне такой прекрасный вечер? Но, нет. Тишина была не по прихоти природы, а по причине вечернего времени суток, когда родители уже зазвали детей домой и чинные семейства приступили к вечерней трапезе, сопровождая её просмотром телевизионных передач.

«Да, в семье должно быть количество телевизоров, равное количеству членов семьи», — не совсем в тему подумала я. Женщины почему-то любят сплетни наподобие передачи «Пусть говорят», а мужчины предпочитают заочно принимать участие в политических дебатах, таких, как, например, «60 минут», жарко споря с приглашёнными выступающими гостями, сидя дома на диване.

«А вот в нашей семье у каждого будет свой телевизор! — перекинулась моя мысль на развитие мечтательного сюжета, зарождённого предвкушением вечерней романтической встречи. — Я буду смотреть «Женский Стендап», а он пусть смотрит свой канал «Звезда».

Почему «Звезда»? Не знаю, просто, когда незваный гость строго и официально представился: «Майор спецслужб Васюков Антон Леонидович», я сразу подумала, что канал «Звезда» создан именно для него. И, если бы редакторы увидели этого офицера, то, явно, предложили бы ему стать лицом канала. Да, атлетически слаженный, высокий, голубоглазый блондин с красивым прямым носом — мечта моих девичьих грёз, волшебная таблетка от разочарования! Разве я могла представить, что он, вот так, просто, придет и позвонит в нашу дверь, в этом маленьком, забытом государством городке, на далёком острове.

Но чудо произошло! Утром Бугая увезли в больницу с непонятным диагнозом, Хипстер томился где-то в застенках у сержанта Серёжи Лёвушкина, а мы с моей подругой Люськой бурно обсуждали реальность существования, если не на всём белом свете, то в нашем городке, этого статного голубоглазого красавца с военной выправкой, в рубашке небесного цвета. Конечно, я в его реальности не сомневалась, а Люська настаивала на версии, что у меня типичное «когнитивное заблуждение». И вот моё «когнитивное заблуждение» стояло передо мной в дверях!

Я, онемев, смотрела на гостя, который решил повторить свой заход: «Разрешите представиться…», — опять начал он, а я, конечно, мысленно разрешила не только представиться, но и представить… Люська же, подозрительно глядя на него, задала наводящий вопрос: «Каких служб?», а незнакомец, честно глядя ей в глаза, твёрдо и уверенно произнёс: «Специальных!» таким тоном, что уточнять уже не захотелось.

— Наконец-то! Вы спецагент? Вы по поводу нашей научной разработки? До Вас дошло? Извините, я хотела сказать — до Вас дошла информация… Да, это мы придумали, сами сделали, она работает, и производит абсолютно экологически безопасную энергию, а они… Вы знаете, как страшно? Они хотели ограбить нас! Один большой, Бугай, страшный, ну прямо Шрэк, другой маленький, не страшный, с мочалкой на голове, но с ножичком ходит, — быстро затараторила я, пытаясь, на одном вдохе, выдать всю информацию, не давая нашему гостю возможности вставить ни одного слова, как будто опасалась, что он сейчас скажет: «Извините, я перепутал адрес!» и уйдет в своё «когнитивно диссонансное» небытиё.

— Помедленнее, девушки, помедленнее, — спокойным, уверенным голосом произнёс он. — Сейчас мы всё выясним и зафиксируем.

Его голос показался мне странно знакомым. Хотя, чего странного, именно таким голосом должен был обладать мой избранник, именно такой голос звучал в моих мечтах.

— А почему Вы без папки с документами? — опять подозрительно спросила подруга.

— Ну, вы же дадите мне бумагу и ручку? Вы же учительницы, у вас точно это всё есть? — очаровательно улыбнулся мне посетитель.

— Конечно, есть! Сейчас принесу! — радостно рванула я за бумагой и ручкой, но была остановлена рукой подруги.

— Насколько я знаю, для ведения протокола допроса требуется специальный бланк, — полувопросительно произнесла Люсиэлла.

— Конечно, Вы правы! Я вижу, что Вы не только ослепительно красива, но ещё и блистательно умна! — с ходу выдал Люське комплимент майор в штатском. Я немного напряглась. — Но, я же не хочу производить допрос таких прекрасных дам, я только сделаю опрос, выясню обстоятельства, а потом мы всё запротоколируем в отделении полиции. А сейчас я прошу представить мне для осмотра все те объекты, которые явились причиной совершения в отношении вас преступных действий неустановленными лицами.

— Да-да! Конечно! Сейчас принесу! — радостно выразила я готовность сотрудничать с органами, неважно, с какими, главное, что именно он являлся частью этих органов.

— А зачем нести? Вы можете пройти в столовую и там всё посмотреть, — разумно рассудила Люська.

Мы чинно прошли на кухню, которая одновременно являлась и столовой, и местом нашего вечернего девичьего общения.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — как на званом вечере, благородно произнесла Люська. Все сели. Воцарилось молчание.

— Как вы знаете, операцию мы провели блестяще. Всех преступников обезвредили, так что, теперь, вся надежда на вас. Прошу вас, принесите все объекты, мне надо изъять их как вещественные доказательства, — первым не выдержал гость.

«Странно, куда ещё нести? — удивилась я. — Он же и так на них смотрит. На стол, что ли, поставить, прямо ему под нос?».

Подумав так, я сразу решила претворить свою мысль в дело и метнулась к окну.

— А разве Вы не будете приглашать понятых, которые необходимы при изъятии вещественных доказательств? — удивилась Люська.

— Зачем нам понятые? Я все объекты заберу для исследования, являются ли они тем, что мы ищем, потому что, если это не то, то зачем вам надо фигурировать в сводках полиции… — майор начал пытаться объяснить ситуацию непонятливой Люське. — Вы ведь такие молодые, хорошие специалисты, ответственные учителя, дети вас любят, родители уважают, а тут такая информация, что у вас изъяли что-то подозрительное…

— А у нас подозрительное изымать не надо, вернее, нет его, подозрительного, мы ничего криминального не храним и ничего не совершали! А если Вас Ваш Кобякин ввел в заблуждение по поводу дигидрогенамонооксида, так это всё от его необразованности. Что Вы нас пугаете? Давайте делать всё по закону, — не успокаивалась Люська.

«Что она делает? Зачем она это говорит? Ведь он сейчас уйдёт, а нас вызовут в отделение полиции, и там начнёт составлять протокол какой-нибудь нудный лысый сотрудник, а не этот красавец…» — панические мысли о том, что я в последний раз вижу это реальное воплощение своей мечты, активизировали мои действия.

— Ну, так что, несёте вещественные доказательства?!

— Да! Нет! — синхронно воскликнули мы с Люсей.

На самом деле это был вопрос только согласно грамматике. А прозвучал он так, что стало ясно — всё уже давно решено «ТемКемНадо», и от нас ничего не зависит. Нам нужно только это подтвердить для галочки и принести наших зелёненьких, т.е. новую мутацию сине-зелёных водорослей, которые мирно существовали в жиже зеленоватого цвета, заставляя эффективно функционировать придуманный и собранный нами микробный топливный элемент.

— Скажите, а зачем Вам наши телефоны? Ведь это преступники их у нас взяли, а Вы у них. Я же видела… — подруга всё пыталась уличить в чём-то прекрасного незнакомца.

— Не отрицаю, взял. Но всё это исключительно для проведения следственно-розыскных мероприятий. По окончании следствия телефоны будут вам возвращены, — не сдавался он.

— Кстати, а куда Вы дели Кобякина? Он хоть и неприятный тип, но приходил с протоколом, и вёл его так, как положено, — не успокаивалась подруга.

— Он отстранён от расследования за халатное отношение к обязанностям, — спокойно парировал её нападки майор.

— Странно, но мне не показалось, что халатное… Он очень рьяно хотел обвинить нас хоть бы в чём, по принципу, был бы человек, а статья найдется.

— Вот именно, поэтому-то меня и направили к вам, чтобы выяснить все обстоятельства дела, наказать виновных и защитить беззащитных.

— Значит, Вы и есть тот, кто к людям приходит, добро причиняет, от всех врагов защищает?

— Ну, зачем Вы так? Защитить честь женщин, особенно таких красивых — долг каждого офицера! — браво отрапортовал майор в штатском.

Я победно посмотрела на Люську. Вот так! И нечего его подозревать!

— А давайте пить чай! — радостно произнесла я.

— А давайте! — в тон мне ответил гость и задорно подмигнул голубым глазом.

— А у нас к чаю ничего нет! — встряла поперёк нашего начинающегося диалога подруга.

— Есть! Кипяток! — обнадёжила я гостя.

Люська, сидя за спиной у гостя, покрутила пальцем у виска, строя мне страшную физиономию, а затем ехидно произнесла: «Вы к нам с букетом, мы вам с „конфетом“! А конфеты у нас нет!» Ну что с подругой сделаешь? Неудачный опыт замужества сказался на её психике и теперь она в каждом мужчине, даже в таком надёжном, как майор Васюков Антон Леонидович, видит коварного искусителя, покушающегося на… На что? Да у нас и взять-то нечего, кроме зелёных цианобактерий, активно трудящихся сейчас в микробном топливном элементе.

Я включила чайник и грустно посмотрела на полки: «Подруга права, конфет у нас нет». Проследив за моим взглядом и заметив растерянность, офицер констатировал факт: «Да, вижу, у вас к чаю ничего нет, но это не беда».

Оказалось, что за нашими вечерними разговорами мы съели все запасы печенья, конфет и шоколадок, поэтому ничего, кроме заварки и пяти сушек, я предложить гостю не могла.

Испугавшись, что красавец тут же уйдет, не испив чаю, я вынула из шкафчика вазочку с сушками.

— Почему нет?! У нас сушки есть!

И, в доказательство того, что они всё ещё съедобны, эротично выпятив губки и сложив ротик колечком, я попыталась просунуть сушку в рот. Сушка не пролезала, и я замерла в позе рыбы, заглотнувшей слишком большой крючок, так как сушка застряла в моих зубах, а указательный палец застрял в сушке.

Увидев мои безуспешные попытки победить сушку, мужчина улыбнулся голливудской улыбкой и сказал: «Да что мы тут сидим! Понимаю, вы же из дома давно не выходили, то карантин, то грабители, то бандиты, наверно, вы не ели ничего. Я приглашаю вас в ресторан!»

Люська сразу стала отказываться: «Нет, я ела, и вообще, я воду пью. Я никуда не пойду!»

Мой принц смотрел на меня кристально чистыми, честными, голубыми глазами, которые, казалось, умоляли согласиться на встречу.

— У нас на острове нет ресторана, есть только кафе, — пояснила я.

— Хорошо, тогда я предлагаю вам поужинать и провести вечер вместе со мной, в вашем кафе, — его томный голос очаровывал. Казалось, что глаза Васюкова излучали тонкую нить паутины, которая окутывала меня со всех сторон как кокон, сковывая не только моё тело, но и мой разум, подавляя всякое здравомыслие. И этот голос, такой знакомый, обволакивающий…

— Да я… да… я еда… едала… я… ела уже… — жалобно заблеяла я.

— Она тоже никуда не пойдет! — решительно заявила Люська. — Ты что, забыла, что нам нельзя никуда выходить!

— Да не волнуйтесь вы так, девушка, — ласково ворковал Васюков. — Я всего-навсего приглашаю Дину Сергеевну поужинать. Чего вы боитесь? Денег мне ваших не надо, своих девать некуда. И ничего с вашей подругой не случится! Вокруг же люди!

— Вокруг же люди! — повторила я, жалостливо глядя на подругу.

— Ну, если только, под вашу ответственность… — начала сомневаться она.

— Без проблем! Можете быть спокойны! Накормлю, «натанцую», и доставлю по обратному адресу!

Нет, я помнила, что лишний раз выходить из дома нельзя не только из-за эпидемии коронавируса, но ещё потому, что внизу нас могут поджидать эти странные типы. Конечно, Хипстер был не особо страшен, мне кажется, что он сам всего боится… Но, вот, не уверена, точно ли полиция его задержала после ночного посещения школьного музея? Может быть, он сказал, что осуществлял акцию «Ночь в музее» и его отпустили? А его напарник, Бугай, с молотами вместо кулаков?! Он реально страшный! Что с ним произошло в нашей ванной комнате? Может быть, он ещё больше разозлился и поджидает нас за первой сосной для того, чтобы добить?

А, впрочем, чего мне теперь бояться! Мы ведь под защитой! Вот он, майор Васюков, собственной персоной, говорит, что всё уже закончилось, операцию спецслужбы провели блестяще, всех подозрительных типов скрутили и теперь они дают признательные показания. Вот, только, беда, то, что искали, пока так и не нашли. Нет вещественных доказательств, нет улик! Причём, сказал он это таким тоном, как будто произнёс: «Теперь это наши, мужские игры, детка!» Где-то я эту фразу уже слышала, в каком-то боевике, только не припомню, говорил это положительный герой или злодей? Да, впрочем, чего я заморачиваюсь! Вот он, герой боевика, «Джеймс Бонд», майор каких-то там специальных служб (каких — не знаю), вот он, сидит напротив меня и предлагает мне провести вечер вместе!

Конечно, у нас в городке нет шикарных ресторанов, как у него в Москве (я почему-то решила, что он из Москвы, а не из областного центра) и вечер ему придётся провести в нашем, единственном на весь городок кафе с характерным названием «У сосны». Название было оправдано тем, что кафе действительно располагалось рядом с большой сосной, к стволу которой, в летний период, прикрепляли тент, чтобы сделать летнюю веранду. Конечно, острословы тут же переименовали кафе в «У-у-у, сосни!», подразумевая, то ли, посыл «Поспи немного», то ли что-то эротического характера. Ну, понимал каждый так, как ему хотелось. Мне не хотелось сейчас никак думать об этом, а просто хотелось ещё раз окунуться в это глубокое море его глаз и быть ещё больше окутанной его бархатистым, убаюкивающим голосом.

В голове тут же сформировалась фантазия о том, как я пойду навстречу со своей мечтой: «На небе не будет ни одного облачка, птицы будут весело щебетать, прохожие улыбаться, а я, вся такая нарядная, буду идти на встречу со своим счастьем!»

Я заулыбалась своим мыслям и, заодно, майору Васюкову. Он встал, ободряюще подмигнул мне правым глазом, наклонился очень близко к моему уху, окутав меня каким-то волшебным запахом дорогого парфюма, и бархатным голосом, тихо и нежно, произнёс: «Я жду тебя, детка, ровно в двадцать часов, но, даже, если ты опоздаешь, я всё равно буду ждать тебя. Помни, что я всегда жду тебя, и я верю, что ты придешь!» и скрылся за массивной входной дверью.

Я тупо смотрела на закрывшуюся дверь, время остановилось…

— Отмирай же уже, «Спящая царевна», — засмеялась Люська, так как первой вышла из-под андрогенного гипноза. — Ишь ты, как тебя «очумачечело»! Не верь мужчинам, все они козлы. Найти бы только то копытце, из которого они все водицу пьют, чтобы в козлёночка превратиться, да и утилизировать его, экологически чистым способом.

— Ой, мне надо собираться! — встрепенулась я.

— А я всё равно против!

— Против чего «против»?

— Против всего. Против твоего выхода из дома, против кафе «У сосны», против майора Васюкова как такового.

— Ты завидуешь, что он меня пригласил, а не тебя?

— Ну, ты — нимфоманка. Он же нас двоих приглашал, а согласилась ты одна, как будто мужиков никогда не видела.

— Таких, как он — не видела!

— А как же любовь всей жизни, твой Володя Зорин?

— Сама знаешь, что Вовка теперь не мой, а Наташин, и ведь ты же сама мне прописала смену объекта обожания в качестве антидепрессанта.

— Да, здесь ты права. Только что-то мне неспокойно, какой-то подозрительный тип, слишком «сладкий», таких в жизни не бывает.

— А вдруг всё-таки один появился?

— Каждая влюблённая женщина так считает, что именно ей повезло, и именно ей достался тот единственный, идеальный. Да что ты о нём знаешь? — строго вопрошала она меня.

— Он майор, — жалобно лепетала я.

— А ты видела его погоны? Ты видела его документы? Ты, может быть, знаешь, майор каких он служб?

Я грустно улыбнулась. Да, подруга права. Погоны я видела только в своём воображении (почему-то, с голубой полосочкой, как у лётчиков), майор пришёл к нам в простой рубашке в клеточку и в джинсах. «Это он специально, для маскировки. Он же на спецзадании», — сразу придумала оправдание я.

— И вообще, он из спецслужб, а там форму не носят, чтобы не светиться, — парировала я Люське.

— Из каких же? ГРУ, ФСБ, ССО, КГБ — начала ехидно перечислять какие-то аббревиатуры подруга. — Ах, да, КГБ ты не помнишь, тебя ещё тогда и на свете-то не было!

— Зато ты помнишь, — съязвила в ответ я. — Ну, значит, из ФСБ, или из полиции. Он же сказал, что из «специальных служб». Кстати, он помахал перед моим носом какой-то красной книжечкой.

— Ты бы хоть посмотрела, что там написано?

Нет, конечно же, я не смотрела в его удостоверение. Я смотрела в его красивые голубые глаза, в это лицо, слепленное по образу и подобию Аполлона, в красиво очерченные губы, до которых так хотелось дотронуться… Хоть мизинчиком…

Посмотрев на глупо-счастливое, мечтательное выражение моего лица, подруге стало ясно, что доводы разума здесь бессильны.

— Ладно, иди, — разрешила она. — Только, стой, в чем ты пойдешь? Не в футболке же и джинсах? Это же, какое-никакое, но всё-таки, кафе, а вечером туда приличные люди могут прийти, родители твоих учеников. Надо выглядеть так, чтобы тебе перед ними не стыдно было, да и перед конкурентками надо достойно предстать, ведь основная масса посетительниц кафе — женщины.

«Да, пожалуй, здесь Люська права, — подумала я. — Конечно, если он, увидев меня в футболке и джинсах сейчас, все-таки пожелал пригласить меня в кафе, значит, ему приглянулась я сама, а не внешняя оболочка в виде „крутого барахла“. Но, с другой стороны, он здесь на спецзадании, в командировке, а, учитывая серьёзный отток мужского населения из нашего городка на заработки в Москву, конкуренция среди слабого пола значительно возрастает. И не факт, что в кафе не будет более привлекательных для его взгляда персон».

— Всё, решено! — заявила я Люське. — Давай, наряжай!

Вот уж чего-чего, а это она умела и любила делать. Периодически подруга заявляла мне, что скоро напишет письмо в «Модный приговор» о том, что я одеваюсь не так, как должна это делать молодая девушка. По её мнению, я больше смахиваю на известную учительницу Снежану Денисовну в исполнении Сергея Светлакова в юмористическом сериале «Наша Russia». Ну, что делать, если мой «выходной» гардероб состоял из типично «училкиных» вещей. Блузы, юбки (даже была юбка «годэ»), пиджаки (это когда холодно). К счастью, в последние время она перестала пытаться заслать меня на эту передачу, когда увидев, во что там стилисты одевают героинь, сама не пришла в ужас. Сомневаюсь, что мне подошли бы широкие брюки по щиколотку, короткий свитер до пояса с широким воротником, который спадал с плеч, оставляя их голыми, клоунские ботинки — и всё это в ядовитой зелёно-красно-жёлто-розовой гамме.

— Ещё Коко Шанель говорила, что у каждой женщины должно быть маленькое чёрное платье, — менторским тоном начала Люська. — У тебя оно есть?

— Ты же прекрасно знаешь, что нет. Куда мне в нём ходить? На работу? После того, как постоишь у доски, вся в мелу, платье из маленького чёрного превратиться в «маленькое серое платье». А, кроме школы, больше я никуда не хожу.

— Да я знаю, что ты оправдываешься. Это я просто так, спросила, чтобы у тебя мысль заработала.

— Она и так работает, — парировала я. — Сейчас пойду свою самую нарядную юбку «годэ» гладить.

— Не в ту сторону работает! Ты должна быть элегантной, загадочной, стройной молодой девушкой, а не старой занудной дамой, — Люська загадочно улыбалась. — Ладно, сейчас увидишь…

Она ушла в свою комнату, и зашуршала пакетами. Я пошла вслед за ней.

— Але, оп! — жестом фокусника она извлекла из пакета что-то черное, трикотажное.

«Зимние колготки, что ли? — успела подумать я перед тем, как Люська развернула передо мной чёрный длинный трикотажный хомут с двумя отростками. — Зачем они мне сейчас, в мае? И откуда у меня третья нога?»

— Одевай, одевай, — одобрительно улыбалась она. — Вот оно, маленькое черное платье. Я его на AliExpress заказала, и оно ко мне недавно пришло. Я тебе не говорила, хотела сюрприз сделать. Вот и получилось!

Я с сомнением посмотрела на эту черную трикотажную трубу диаметром 10—12 см.

— Влезу ли? Думаю, что не только на туловище, но и на одну ногу я его не смогу натянуть…

Люська засмеялась: «Плохо ты думаешь о китайцах. У них всё растягивается! Давай, дуй быстро под душ!»

Не знаю, откуда у неё такая уверенность в китайцах, но я, поддавшись её напору, резво помчалась в ванную комнату, и резко остановилась на пороге.

«Там же Гоша!» — вспомнила я. Да, скелет величественно возлежал в желтоватой жидкости, раскинув по ванне свои конечности. Одна рука, вернее, её кости, свисала с бортика ванны, и за фалангу указательного пальца зацепился Люськин кружевной пеньюар. Да, та ещё композиция, а какой спектакль разыгрался в этих декорациях с участием Бугая, девушки и Гоши!

— Я не могу войти туда, — жалобно прошептала я Люське.

— Подумаешь, дел-то, — спокойно произнесла она и со свойственным ей хладнокровием занялась наведением порядка.

Посвежевшая, порозовевшая, я вышла из ванной комнаты и с опаской взяла в руки маленькое черное платье.

— Давай, одевай, оно растягивается, — подбодрила подруга. — Хотя, погоди. А что это у тебя будет под платьем?

— Бюстик и «труселя», всё чистое, — засмущалась я от таких интимных подробностей.

— Я не об этом спрашиваю. Почему у тебя «труселя» достают до талии и имеют нежно розовый цвет?

— Потому, что они такие удобные, мягкие, и с талии не сползают.

— Каждая женщина должна иметь маленькие чёрные кружевные трусики и черные чулки, — опять завела ту же шарманку Люська. — Только тогда она сможет чувствовать себя уверенной и самодостаточной.

— Кажется, то же самое нам говорила директор школы, Аделаида Львовна, про первую квалификационную категорию педагогического работника. А я и так чувствую себя уверенной и самодостаточной, даже в своих розовых трусиках. Я твердо знаю, что у них не порвется резинка и что они не сползут в самый неподходящий момент.

— А ты хоть раз пробовала черные?

— Нет, нужды не было.

— Вот когда попробуешь — поймёшь.

— Фу, какая-то у тебя наркоманская логика.

— Да я не об этом. Ты не чувствуешь себя сексуальной. Ты, в розовых панталонах, представляешь собой олицетворение хорошей учительницы, хорошей домашней хозяйки, но, к сожалению, не обольстительной кошечки. Учти, что твой «суженый» из Москвы, а там все ходят в черных кружевных трусиках и черных чулочках.

«С чего это она взяла? Знаю точно, что, когда мы были со школьниками в Москве на экскурсии, она не заглядывала ни под одну юбку, — скептические подумала я, — а, впрочем, ей виднее, у неё бывший муж за границей живёт».

— Только не надо мне сейчас ещё напоминать выражение «Красивое нижнее белье, как высшее образование — его не видно, но самооценку повышает». У меня самооценка не страдает, просто мне больше нравится удобство. А, впрочем, ладно, сдаюсь, когда ещё такого принца встречу, — сказала я и пошла в свою «сокровищницу».

Да, наверно, у каждой женщины есть такая «сокровищница» — это сокровенный, самый дальний угол в шкафчике, где лежат свернутые до лучших времён черные чулочки с кружевной силиконовой лентой и красивый, сексуальный комплект нижнего белья из черного, невесомого кружева. Эти «неприкосновенные запасы» поджидают лучшего часа, когда внутренний голос скажет, что только он, единственный и неповторимый, именно он, будет достоин увидеть и оценить такую красоту! И только ему даровано понять, какая сексуальная бабочка скрывалась в образе гусеницы в юбке «годэ». К сожалению, у некоторых женщин такие сокровищницы так и остаются нераспечатанными до тех пор, пока их обладательница, перейдя в предклимактерический период, не увеличится на несколько размеров в объёме и будет изредка доставать эти «сокровища», чтобы показать своей внучке, какой стройной она когда-то была.

Да, хотя я на работе пропагандировала образ «училки», а в обыденной жизни предпочитала футболку, джинсы и кроссовки, у меня тоже была такая «сокровищница», а в ней лежал «ни разу не одёванный» кружевной комплект чёрного белья с чулочками.

Превращение в сексапильную леди прошло успешно, осталось надеть только маленькое черное платье. Я взяла его в руки и тут же обратилась за помощью к подруге: «Люсь, здесь чего-то не хватает!»

— Чего может не хватать в простом платье?

— Я думаю, что брошки, чтобы понятно было, где перед, а где зад.

— Давай, натягивай! Если будет тянуть не в том месте, перевернёшь.

Я с сомнением стала натягивать большой трикотажный чулок на себя. «Интересно, наверно, так натягивают оболочку на сосиску? — вдруг подумала я. — А, впрочем, нет. В оболочку сосиски заталкивают сосисочный фарш, а я же не фарш…».

Локти предательски растягивали трикотаж в разных местах, голова почему-то полезла в рукав, и тут уверенные Люськины руки направили ткань в нужное русло и платье село мне точно по фигуре.

— Класс! — восхищенно воскликнула она.

Маленькое черное платье стало привыкать к своей новой хозяйке.

— «Лабутены»! — вдруг закричала Люська. — Тебе срочно нужны «лабутены»!

В этом я была с ней полностью согласна. Обувь фирмы Christian Louboutin была бы нужна каждой девушке, однако, даже на распродаже, такие туфли стоили больше 30 тысячи рублей, а это моя зарплата ровно за 3 месяца.

Не спорю, «лабутены» девушке нужны, но, к сожалению, у меня есть только обычные черные выходные туфли на высокой шпильке, в которых, как я предполагаю по Люськиной энергии, мне и предстоит сегодня мучиться весь вечер. «Лабутенов» у меня нет.

— «Щас» будут! — схватила Люська мои туфли. На кухне подозрительно запахло лаком для ногтей. Дорогая моя подруженька! Она всегда найдёт выход из положения! Я смотрела и умилялась. Как же сильно она заботится о моём будущем, что взяла свой новый лак для ногтей и сейчас усиленно раскрашивает им подошвы моих туфель, прямо, один в один как в известном клипе «На лабутенах».

— Всё, готово! Пусть подсохнут.

Получилось, конечно, не очень. Разводы лака выдавали происхождение «лабутенов», но я не стала расстраивать подругу.

«А, и неважно, — подумала я, — он же не будет мне под подошву заглядывать. Да и как? Если только я наступлю ему на горло… Скорее, я наступлю на горло собственной песне, если так долго буду собираться».

Я села на табуретку и стала натягивать новоиспечённые «лабутены». И тут оказалось, что маленькое черное платье, со скоростью скатывающейся рулетки, предательски устремилось вверх и собралось на сгибе моего сидящего туловища в виде толстенькой колбаски.

— Ничего страшного. Так и задумано, — оправдала Люська поведение своего платья. — Вот, представь, ты, придешь, сядешь, и, в силу своей застенчивости, не сможешь показать свои длинные красивые ноги. А платье — опа! И вверху! И всё, вроде, как бы, нечаянно!

«Надо же, какие хитрые китайцы. Как всё продумали», — мысленно похвалила я китайцев.

Но Люська всё не успокаивалась. Она вытащила из-под меня табурет, поставила его на центр кухни, положила на него плед, и закричала на меня: «Быстро! Вставай на колени!»

«Что это с ней? Временное помутнение?» — оторопела я.

— Успокойся, всё будет хорошо, — начала увещевать и успокаивать её я, зная, что с сумасшедшими надо разговаривать спокойно.

Но она не успокаивалась, а, наоборот, схватила утюг и закричала: «Давай, быстро, на колени!»

Мне стало не по себе. Я так и стояла столбом.

— Ну чего ты столбом стоишь? — разозлилась она. — Кто на свидание идёт: ты или я? Или мне одной это надо?

Она даже обиделась.

— Ты чего так разоралась? И утюгом размахалась?

— Давай, ставай на колени, я тебе волосы гладить буду!

А, вот в чем дело. Люська решила распрямить мои волосы, но дело в том, что специального утюжка для распрямления волос у нас просто не было. У Люськи и так от природы длинные светло-русые прямые волосы, а у меня — рыжие, вернее, «шатенистые», с естественными завитками. И у меня никогда не было стремления разглаживать мои любимые завитки, так как мне казалось, что без них я буду выглядеть «как лысая» и «больная». Ну, уж нет, я на всё согласна, кроме глажки волос.

— Ну и дурочка, — задумчиво произнесла Люська. — Сейчас в тренде прямые волосы. В Москве все так ходят.

— Ага, когда это ты в последний раз в Москве была? Да не надо, не подсчитывай, это я так, риторически. Я знаю, что сейчас все ходят с прямыми волосами, но уж в этом-то я могу быть эксклюзивом? Он же увидел меня с кудрями, и в кафе пригласил с кудрями. Он же не сказал, что «только при условии наличия прямых волос».

— Ладно, иди со своими завитушками. Посмотри, какая ты у меня красавица, — сдалась Люська. — Только не забывай: ни в коем случае не умничай и своих сложносочинённых химических терминов не произноси, а просто сиди и обольщай.

— Как обольщать?

— Ох, горюшко ты моё! Всему-то тебя учить надо! Делай томный взгляд и нижнюю губку выпячивай. Да не так сильно, а то слюна закапает и, вообще, за слабоумную сойдешь!

Я посмотрела в зеркало. Да, в нём отражалась высокая, стройная девушка с копной вьющихся медно-рыжих волос длиной немного ниже плеч. Конечно, пропорции моего тела на высоченных каблуках были далеки от тех, которые нарисованы на знаменитом рисунке Леонардо да Винчи. Длинные ноги были значительно больше туловища, вследствие чего пупок под маленьким черным платьем, полагаю, предательски уполз наверх из центра композиции. Небольшой макияж только усилил общее неизгладимое впечатление.

Я себе понравилась.

— Я готова, — в полном параде предстала я перед подругой для последнего критического осмотра.

— Очки забыла, — напомнила она.

— Нет, я без очков пойду, чтобы поклонника не разочаровывать. Он же меня без очков в первый раз увидел.

— Но ты же без очков плохо вдаль видишь.

— Ну и что! Я узнаю его из тысячи, по губам, по глазам, по голосу… — пропела я.

— Ага, если только по голосу, — проворчала Люся, ещё не зная, что её слова окажутся такими пророческими.

— Ключ не беру, будь дома, телефон украли, так что, я без сумки. Ну, всё, я пошла! — я радостно поцеловала Люську в щечку, и, надев вечернее выражение лица, отправилась навстречу приключениям.

Итак, я шла по аллее, среди столетних сосен. В голове, сбивая друг друга, проносились обрывки песен, которые исполняли идущие куда-то девицы: «Все люди, как люди, а я суперзвезда!» — круто, но под эту песню надо просто стоять с кошачьей грацией, томно держа в руках длинный мундштук сигареты. «А я иду такая вся, в Дольче Габбана…» — нет, это тоже не для меня, здесь надо пуститься в плясовую, как Верка Сердючка, а не шагать целеустремлённо вперёд, к своей мечте. Что для меня подходит в настоящий момент, так это известный припев: «Что задумано, то сделано! Что загадано, то немедленно! Решено! Всё! Давай дальше! Лишь одно, мне сейчас важно!», но кто-нибудь пробовал маршировать под рэп? Я попробовала, у меня не получилось.

И тут я вспомнила песню «Экспонат» группы «Ленинград». Вот это то, что надо! И широким шагом (насколько это позволяло узкое платье), под энергичный припев «На лабутенах, нах…» я весело зашагала по направлению к кафе «У сосны», правда, в голове уже навязчиво крутился слоган из рекламы про «СберМегаМаркет», а место «лабутенов» заняли смартфон, утюг, кошачий корм, доставка и «восхитительный» кэшбэк. Да, реклама нам восхитительно промывает мозги!

Мой взгляд твёрд, походка упруга, настроение решительное, всё остальное тоже прилагается. Я шла и радовалась заходящему солнцу, высоким соснам, даже кустам, которые сплошной зелёной полосой стояли вдоль аллеи. Они шевелились вслед моим шагам, качая верхушками, как бы говоря: «Иди… Иди… Иди!»

Иди… Я вспомнила слова моей мамы, какой походкой должна обычно ходить девушка. Для этого надо представить, что солнышко зацепило тебя за подбородок, и тянет его вверх. Спина распрямляется, плечи развернуты, грудь тянется к солнцу вслед за подбородком. И ты идешь, вся такая…

Я посмотрела на солнце. Оно предательски пряталось за верхушками сосен и совершенно не стремилось тянуть вверх мой подборок, грудь и всё остальное тело, одетое в чёрный «прикид». Ну и ладно, я и так не сутулюсь, спина прямая, и иду прямо, как в отношении строго вертикального положения тела, так и в отношении направления — прямо к кафе «У сосны».

С озера подул холодный ветерок и остудил мои горящие щёки. В голову закралась подозрительная мысль: «Зачем мне это надо? На самом деле — сейчас же так опасно! COVID—19 свирепствует (к счастью, не на нашем острове), бандиты чего-то хотят от нас, а этого красавца я вижу всего в первый, нет, во второй раз в жизни, с учётом заварушки на пожаре, да и то непонятно, он это был или не он, или вообще, у меня «когнитивное заблуждение?»

Но я продолжала упорно двигаться вперёд, так как пытливый женский ум ногам покоя не даёт, а пятая точка активно ищет приключений, от чего страдает голова и пытается примирить доводы разума с безрассудством инстинкта.

Внезапно я ощутила, что эластичные силиконовые ленты моих черных кружевных чулочков предательски ослабили сцепление с кожей и пытаются, подчиняясь земному тяготению, дружно двинуться вниз.

«Странно… — задумалась я над техническим вопросом надёжности сцепления силиконовой полоски на чулках с моей кожей, — у меня что, шершавость ног недостаточная и им зацепиться не за что? Хотя, как раз наоборот, силикон хорошо и прочно держится на абсолютно гладкой поверхности».

В связи с тем, что главным экспертом гладкости моих ног была я сама, и ставила себе за это высший балл, я решила, что дело не в этом, а в сроке хранения чулочно-носочных изделий без надлежащей эксплуатации. А, впрочем, чего волноваться! Маленькое черное платье так плотно облегает мои ноги, а кружево в верхней части чулка так хорошо зацепляется за трикотаж, что, проползя, примерно, пять сантиметров вниз, чулки остановились, а я уверенно продолжила свой путь. Но, как оказалось, рано радовалась!

«Та-а-а-к… Уже что-то не так…» — подумала я, почувствовав, как такой хвалёный эластичный захват черного чулка на моей правой ноге вдруг резко расслабился, и, в отличии от напарника, совершенно не хочет держаться на моей ноге. Чего ему не хватает? Чулок предательски сползал все ближе и ближе к коленке и очень скоро произойдёт его радостная встреча с «лабутеном». Да, это меня не «улыбнуло»! Я стала делать странные движения, пытаясь через короткий подол моего платья подтянуть чулок вверх, вернув его на место. Полагаю, что со стороны это выглядело так, как будто, у меня сразу зачесались все те места, где ноги присоединяются к туловищу. В итоге, зацепив в кулак подол платья вместе с ненавистным мне правым чулком, я сделала ещё несколько шагов. Хорошо, что на аллее никого не было, никто не увидел такого позора, и только верхушки кустов неодобрительно кивали, глядя на меня. Чего я привязалась к этим кустам?

Ну, всё, терпение моё кончилось! Не могу же я прийти в кафе, к мужчине моей мечты, держа в кулаке подол платья, в котором судорожно сжимаю кружевной верх моего чулка? Всё, решено, снимаю! И пусть Люська, «моя совесть», не узнает, что я пришла на свидание с голыми ногами, я скажу ей об этом потом, когда эти нюансы будут не так уж и важны. Но, главное, на таком волнительном свидании я буду спокойна, не буду дергаться и думать, что в самый решительный момент, когда он пригласит меня на танец, мои чулки окажутся лежащими в виде гармошки на моих «лабутенах».

Я огляделась. На моем пути стоял развесистый куст боярышника, а за ним был виден ствол старой сосны. Оглянувшись для спокойствия, я залезла в самую гущу зелёных побегов. Опёршись одной рукой на ствол сосны, я встала на левую ногу, сняла «лабутен» с правой ноги и начала стягивать чулок, который вдруг, именно сейчас, начал проявлять чудеса силиконовой стойкости.

Ветки куста предательски зашевелились. Ну, я к этому уже привыкла…

И вдруг противная мокрая тряпка плотно прилипла к моему лицу. «О, хлороформ! — сверкнула мысль. — Хорошо смочили!» Я была знакома с действием химических реактивов, в том числе и хлороформа, на организм человека, и знала, что эта жидкость очень токсична: в малой концентрация оказывает опьяняющее действие, а при высокой — может вызвать паралич дыхательного центра. А вот действует ли хлороформ так, как это показывают в фильмах? Теоретически — да, он может быть эффективным, но для этого жертве придется вдыхать его пары в течение минимум пяти минут, но, при этом, жертва потеряет сознание лишь на короткое время.

Рефлексивно дыхание остановилось, и я не успела сделать вдох паров опасного вещества. Хорошо, что сознание не покидало мою голову, а, наоборот, обострило инстинкты, направленные на выживание, и я резко встала на правую ногу, выскользнув из-под тряпки и руки нападающего. Интуитивно я успела сделать глубокий вдох чистого воздуха до того, как цепкая рука схватила меня за локти и отвели их назад, а перед лицом опять оказалась тряпка. Я понимала, что достаточно двух-трёх глубоких вдохов хлороформа и можно потерять сознание, поэтому всем телом стала извиваться и вырываться из цепких объятий, держащих мои локти и тряпку у лица. Правой босой ногой я била по каким-то костям, наверно, это были ноги нападавшего на меня человека, стоящего сзади. Жаль, что я уже сняла один «лабутен», бить каблуком было бы лучше! Извиваясь всем телом, я старалась отвернуть лицо от тряпки и вдыхать больше воздуха. Самое обидное, что я не видела человека, который напал на меня, так как он все время оставался сзади.

— Чего ты возишься?! — прошипел голос, который показался мне очень знакомым.

— Она вертится, как змея! Может, её пристукнуть немного, пусть успокоится? — возмущался другой голос, похожий на голос Хипстера.

«Ого, так их двое!» — испугалась я и поняла, что мои шансы на победу стремительно летят вниз, как предатели — чулки.

— Смотри, не переборщи! Она нам живая нужна, она всё знает!

— Да я пытаюсь, только она лягается! Вот попробуй сам, удержи!

Чьи-то другие, сильные руки схватили меня и стали пытаться, моим же черным чулком с эластичной кружевной резинкой, связать мои руки сзади. Но почему запах от дыхания мужчины в моё ухо был не слишком отвратительный, и почему он молчит и только тяжело дышит? Я продолжала дрыгать босой ногой взад и вперёд. Как хорошо, что платье само поднялось до места соединения ноги с туловищем, и совершать дрыгающие движения мне уже ничего не мешало! Но нападающий был хитёр! Он, как будто предчувствовал, в какую сторону метнётся моя нога и успешно от неё уворачивался. Тут мне в голову пришло простое решение. Я встала на босую правую ногу и левой ногой, обутой в «лабутен», стала наносить удары во все стороны.

— Сними ты с неё эту чертову туфлю! — крикнул мой партнёр по жёсткой сцепке знакомым голосом, только сейчас этот голос был резким, повелительным, без обволакивающего бархата.

«Это же он, моя мечта, майор спецслужб Васюков! Он что, рассмотрел подтеки лака на подошве „лабутенов“ и понял, что это не „лабутен“, а простая туфля?» — я не понимала, радоваться или нет от такого открытия. Но я поняла, почему меня не воротит от его дыхания, почему мне приятны прикосновения его сильных рук. Это же он, майор Васюков! Что он тут делает? Наверно, он меня спасает! Возможно, я была «подсадной уткой», чтобы преступники напали на меня, а он их задержал с поличным! И именно сейчас мне майор Васюков «добро причиняет», а я сопротивляюсь… Я перестала дрыгаться, и попыталась повернуть к нему лицо с радостной улыбкой, но мокрая тряпка, обильно пропитанная хлороформом, опять легла на мое лицо.

Из последних сил, высоко задрав левую ногу, обутую в туфлю на шпильке, я сильно лягнула ею, приблизительно в то место, где стоял второй нападавший, так неосмотрительно приблизившийся ко мне сзади на расстояние вытянутой ноги. Наверно, получилось красиво! И китайцы не подкачались! Маленькое черное платье растянулось, но не порвалось, что позволило мне совершить арабеск во всей его красоте!

«…!» — последовал непереводимый набор слов, означающий, в переводе на нормальный язык, примерно следующее: «Вот какая незадача! Я получил достаточно сильный ушиб от этой энергичной особы в район расположения моих половых органов. Я не могу сейчас предположить возможные последствия нашего с ней знакомства, но, полагаю, что ей и её маме придется близко познакомиться с моими друзьями…» Тон, которым всё это было произнесено, выразил всю степень его боли, отчаяния и негодования от такого безобразного движения моей ноги назад.

А, так это наш старый знакомый, Хипстер. Ну, что же ты, болезный, под ногу-то подставился… «Сам виноват, — успела подумать я, — теперь это точно не станет началом нашей большой любви и дружбы!» Наверно, налётчик подумал также. «При вдыхании паров хлороформа достаточно десяти секунд до полного отключения сознания», — подкинул «бодрящую» информацию мой мозг и, на сей раз, организм с ним согласился.

Сквозь затуманивающую сознание пелену одурманивающих паров я услышала последние слова.

— А на фига нам такая спешка? Кому эти зелёные так срочно понадобились? Подождали бы, пока мы новых вырастим, — это вопрошал голос Хипстера.

— А я не могу ждать! — нервно отвечал ему голос моего «любимого». — Ты же знаешь, что авиасообщение после COVID-19 возобновили, к нам заказчик из Германии прилетает. Проблемы будут большие, если ничего ему не отдадим, да ещё и подождать попросим. Причем, проблемы будут не только у меня! Там, знаешь, какие люди завязаны?! И вообще, хватить бренчать, как рояль в кустах! Всё брякаешь и брякаешь, только не в такт и не в тему.

Да, обидно разочаровываться в людях. Только что, час назад, я его боготворила и мечтала о встрече с ним, а сейчас, сквозь остатки сознания, я с горечью поняла, что зря сомневалась в Люськиных словах о том, что верить мужчинам нельзя…

«Зря красилась…» — мелькнула у меня последняя мысль, и тут я отключилась от действительности, а в голове как в кинопленке, стали проноситься картины воспоминаний…