Лето, дача и мажор в придачу

Надежда Игоревна Соколова, 2022

Отправляясь на дачу, Алиса даже не думала, что в своем доме столкнется с наглым самоуверенным типом. Он утверждал, что имеет полное право здесь жить. Вот только Алисе никто об этом не сообщил. И она решительно против одного нахального оккупанта. Даже если он красив и богат!

Глава 6

Надо судить человека прежде, чем полюбил его, ибо, полюбив, уже не судят

Цицерон⁹

Алиса заканчивала филфак. И курсовые, и дипломная работы у нее были посвящены сленгу разных поколений. Начала она с конца двадцатого века, написала три курсовых, каждая о своей эпохе, и теперь сводила весь материал в одну дипломную. Ну и, конечно, добавляла новое. В частности, речь мажоров. Тут информации было крайне мало. Ну не появлялась Алиса там, где обычно тусили ее подопытные. У нее имелось множество дел и без того, чтобы тратить драгоценное время на дурацкие танцульки и бары.

До появления на даче Алиса жалела об этом. Теперь же, оказавшись здесь, под крышей с типичным мажорчиком, она обрадовалась удаче. Вот же он, подопытный материал. Хочет есть? Пусть поможет набрать материал для диплома. А то кому-то слишком легко живется.

Но радость Алисы оказалась недолгой — мажор то ли не знал, то ли делал вид, что не знает ни одного слова из сленга своего поколения.

— Ты ж в свет выходишь, нет? — расстроенная Алиса подавила тяжелый вздох. — С такими, как ты, общаешься? Ну так на каком языке? Что вы друг другу говорите?

Этот обормот вторично покрутил пальцем у виска.

— Лечиться не пробовала? — поинтересовался он язвительно. — Голову, имею в виду. Или ты от голода такая дурная? Так вон, на столе мясо с картошкой. Приготовь. Займи руки. А потом и рот, — добавил он с откровенным глумлением.

— Тебе, между прочим, выпала великая честь — послужить во благо науки, — огрызнулась раздраженная его тупостью Алиса. — Я, может, даже в источниках тебя указала бы, где-нибудь в сносках, как носителя нужной мне информации.

— Точно, больная, — выдал мажор и посмотрел на Алису с жалостью. — Какая наука? Что ты мелешь?

У Алисы зачесались руки. Пальцы сами сжались в кулаки. Так и хотелось стукнуть по затылку чем-нибудь очень тяжелым эту наглую сволочь. «Что ты мелешь»! Да на себя бы посмотрел! Сидит, скотина такой, ухмыляется! А у Алисы, между прочим, других источников информации поблизости нет!

Алиса готова была ответить, причем исключительно на русском народном, забыв об открытых окнах. Продемонстрирует этому идиоту всю глубину, все богатство русского языка. Но в этот момент с улицы послышался громкий голос соседки, первой сплетницы в округе, бабки Васьки, как звали ее все в округе, по паспорту Василины Петровны Смеловой.

— Алисочка, деточка, выйди на секундочку!

Алису в дачном товариществе практически не знали. С соседями она не общалась, сюда редко когда приезжала. Но на ее беду бабка Васька жила в соседнем с ней доме в городе, знала Алису с пеленок. А на дачу приезжала отдохнуть от большой и не всегда крепкой семьи.

И послать бабку Ваську было нельзя — номер телефона матери Алисы знали все местные сплетницы.

А потому все, что оставалось Алисе, это недовольно скривиться и крикнуть:

— Иду, баб Вась!

Мажор нахально ухмыльнулся. Алиса сделала себе мысленно зарубку потом не забыть отомстить ему и потопала на выход — к непонятно что хотевшей бабке, которая пришла ну вот совершенно не вовремя.

Бабка Васька, высокая худая старуха лет восьмидесяти, а то и старше, смотрела с неприкрытым любопытством. От ее цепкого взгляда не укрылись ни авто мажора, ни Алискина походка парализованного инвалида.

Бабка Васька заметила и отметила про себя все. Явно пойдет после встречи с Алиской мыть ей кости в домах других бабок.

— Алисочка, — заговорщицким шепотом, таким громким, что был слышен с той стороны улицы, прошептала бабка Васька, — а ты с кем приехала-то? С женихом?

— С женихом, баб Вась, — Алиса ответила громко, с удовольствием, представляя себе, как перекосило сейчас рожу мажора. Ничего, так ему и надо, козлу такому. В другой раз будет нормально с ней, Алисой, разговаривать. — Мама моя решила, что перед свадьбой нам надо побыть одним. Ну… Вы понимаете, да?

Бабка быстро закивала. Конечно, она понимала, сама, небось, по молодости по мужикам шастала.

Еще пара минут у калитки, и Алиса вернулась в кухню.

— Стерва, — встретил ее разозленный мажор.

— Сам сказал, что я дурная, — равнодушно пожала плечами Алиса. — Вот я и пытаюсь соответствовать.

Злобный взгляд мажора ее не испугал ни на секунду.

Виталик матерился про себя, яростно выдирая из земли траву на участке. Из дома пришлось сбежать практически сразу же после ухода бабки соседки, чтобы не видеть эту довольную рожу кикиморы. И как у нее хватило совести так соврать?! Чтобы он да с ней… Да никогда! Кому вообще нужна эта уродина?! Возомнила о себе невесть что!

«Мама моя решила, что перед свадьбой нам надо побыть одним. Ну… Вы понимаете, да?» — вспомнил он услышанное. Побыть одним — означало лечь в постель. При одной мысли об этом Виталика передернуло. Да что он, мазохист, чтобы, с этой тонной жира в кровати кувыркаться?!

Нет, отцу придется выставить счет, и побольше, когда Виталик вернется домой! Он ведь вернется! Выдержит уговоренный срок и сбежит отсюда!

Сорняки на ближайшей грядке (или то не грядка была?) закончились, и Виталик принялся остервенело сдирать с дерева какое-то гадкое растение, обвившее ствол лианами. На месте этих лиан он с удовольствием представлял себе кикимору. Вот так бы и разорвал собственными руками! Невеста! Его! Совсем у бабы сдвиг в мозгах произошел!

Трава, лианы, снова трава. Виталик понятия не имел, сколько времени проработал на участке, но распрямился, только когда пропало желание прибить одну наглую дуру. Поясница к тому времени нещадно болела. А на ладонях и открытых частях рук (работал Виталик в привезенной сюда майке) начали появляться красные полосы.

Виталик нахмурился. Что еще за гадство? С каких пор от обычной травы такое вот происходит?

Быстрым шагом он дошел до дома, заглянул в спальню, потом в кухню. Кикимора сидела за столом и ела. Без него! Мясо с картошкой, между прочим! Это как надо было заработаться, чтобы не почувствовать аромат тушенного в сметане мяса?!

— Что это? — без церемоний ткнул под нос кикиморе Виталик свою руку. — Красные полосы. Откуда?

— В перчатках работать надо было, — последовало невозмутимое. — И не драть хмель голыми руками. Ожоги это.

Виталик снова выматерился. И снова про себя. Вот только ожогов на руках ему не хватало! Ну папа! Предупредить не мог, что здесь не только трава растет!

Примечания

9

Римский государственный и политический деятель республиканского периода, оратор, философ, учёный. Будучи выходцем из незнатной семьи, сделал благодаря своему ораторскому таланту блестящую карьеру.