Лето, дача и мажор в придачу

Надежда Игоревна Соколова, 2022

Отправляясь на дачу, Алиса даже не думала, что в своем доме столкнется с наглым самоуверенным типом. Он утверждал, что имеет полное право здесь жить. Вот только Алисе никто об этом не сообщил. И она решительно против одного нахального оккупанта. Даже если он красив и богат!

Глава 1

Любить — это означает смотреть не друг на друга, а вместе, в одном направлении.

Антуан де Сент-Экзюпери¹

— Сколько?!

— Ма-а-а-ам…

— Нет, ты мне скажи, сколько?! Сто килограммов?!

— Девяносто пять, вообще-то.

— Ты себя слышишь?! Ты весишь сто килограммов в двадцать четыре года?!

— Мне через две недели двадцать пять исполняется.

— Неважно! Не семьдесят же! Ты, молодая, красивая, умная, весишь центнер! Да как ты собралась замуж с такими данными?!

— Я и не собиралась…

— Алиса!

— Да, мам.

— На дачу, срочно!

В небольшой кухоньке в хрущевской двушке воцарилось молчание. Недолгое, но многозначительное. Тишина, как перед грозой. Или катастрофой.

— На какую дачу? — наконец-то заговорила Алиса, невысокая синеглазая шатенка, действительно весившая сто килограммов. — Мам, у меня своя жизнь, работа, проекты. Какая…

— Обыкновенная, — решительно отрезала ее собеседница, миниатюрная брюнетка с зелеными глазами, накрашенными полными губами и идеальной укладкой. — Которую твой отец купил пять лет назад. Память подводит?

Последнюю фразу она произнесла с явным сарказмом.

А вот ее дочери было не до смеха.

— Мам, там глушь, — попыталась она достучаться до любимой родительницы.

Тщетно. Та не желала ничего слушать и уверенно стояла на своем.

— Отлично. Позанимаешься спортом — уберешь участок. Заодно и похудеешь.

И Алиса внезапно поняла, что мать не откажется от своих слов. Поняла и ужаснулась.

— А моя работа? А учеба? — спросила она, все еще лелея надежду, пусть и скромную, остаться дома, в уюте и тишине.

— Потом, когда похудеешь, — «добила» ее мать, как и все матери, желавшая любимой дочери только добра.

Алиса смотрела на мать и не верила своим ушам. Нет, не могло быть все так ужасно!

Нужно, нужно было срочно найти выход из этой ситуации! Да, любимая матушка часто высказывалась на тему лишнего веса Алисы, да, угрожала принять меры. Но, блин, не так же!

— Я папе позвоню, — попыталась обжаловать решение Алиса.

— Звони, — улыбка у матери вышла поистине змеиной. Такой непослушных детей пугать, чтобы на всю жизнь запомнили. — Если дозвонишься. Номер знаешь?

Алисе, скромной домашней девушке, отчаянно захотелось выругаться, грязно, очень грязно выругаться. Отец совсем недавно уехал в очередную долгосрочную командировку непонятно куда, вставил в телефон симку другого региона и, конечно, не сообщил дочери номер. И правда, зачем? Мать-то знает, куда звонить в случае чего. А Алиса — нет. И приедет отец недели через две-три, не раньше.

Да что ж так отвратно все складывается-то?! Как будто кто-то нарочно проклял Алису! Или иголки в ее куклу постоянно втыкал! Ну нельзя, нельзя же, чтобы все неприятности сваливались на голову в один и тот же день! Так и в больничку с желтыми стенами угодить можно!

— У тебя час на сборы, — добила Алису «сердобольная» мать. — Автобус уходит через два часа. Как раз успеешь до остановки доехать.

— Какой автобус? — растерянно моргнула Алиса. — Он же непонятно где. Я думала, что на такси поеду.

— Не вопрос, — равнодушно пожала плечами мать. — Заплатишь из своих денег.

«Своих» денег в таком количестве у Алисы сейчас не было. И появятся они нескоро, через неделю, не раньше. А значит… Значит, и здесь придется подчиниться требованиям матери!

При мысли о необходимости переться куда-то на своих двоих, да еще и с вещами, явно нелегким пакетом или сумкой, Алисе стало дурно. А ведь еще нужно было выдержать долгую поездку стоя в переполненном транспорте! Без воздуха, без мест, без всего на свете! Да Алиса с ума там сойдет!

— То есть автобус ты мне оплатишь? — мрачно уточнила Алиса.

Она уже поняла, в какое гиблое место попала. Поняла и мысленно навсегда прощалась с так любимой ею цивилизацией.

— Конечно, детка, — мать явно праздновала победу. — А когда ты доедешь, переведу деньги на продукты. Овощи и фрукты сейчас относительно дешевые. Самый сезон же.

Алису охватил настоящий ужас, плавно перераставший в панику. Какие еще овощи и фрукты?!

— Мам, — севшим голосом позвала она, — ты хочешь, чтобы я питалась только овощами и фруктами?

— А чем же еще? — совершенно искренне удивилась мать. — Тебе надо худеть, ты не забыла?

«Я умру, — с горечью думала Алиса, собирая рюкзак через несколько минут в своей комнате, — вот как приеду на дачу, так и упаду замертво. И там же меня закопают. Любопытные соседи, ага. Может, кто-то даже матери позвонит, сообщит ей «радостную» весть».

Вещей пришлось брать по минимуму. Сменное белье, сменная одежда, косметичка, в которую поместились расческа, зубная паста и щетка, три самых важных книжки «по работе», толстый блокнот для записей, пару ручек и карандашей, мобильник и небольшую бутылку с водой — чтобы не околеть на жаре.

Отец купил уже готовое строение, с древней мебелью. Родители сразу же отвезли туда нужную домашнюю химию, посуду, несколько комплектов постельного белья, полотенца и прочую «мелочь». Так что Алиса не боялась, что придется спать на голом полу. И, в принципе, идея просто отдохнуть на даче, например, на выхах, была не такой уж и неудачной. Но то выхи, пару дней можно и перетерпеть без интернета и благ цивилизации.

Вот только Алису отправляли не на выхи. Мать четко сказала: «Пока не похудеешь хотя бы до восьмидесяти, домой можешь не появляться». Алиса себя знала: худела она с трудом. А значит, на даче ей жить недели две точно. То есть пока отец из командировки не вернется. А к тому времени на одних овощах можно и ноги протянуть. Отличный выбор, что уж там.

— Чтоб вас всех. Сволочи. Скоты. Ненавижу, — бубнила под нос Алиса, спускаясь на первый этаж по лестнице.

Лифт, как назло, отказался работать. Пришло начать худеть уже сейчас.

Алиса нервно перешагивала ступеньки, с тоской думала о том, как потащится по жаре на остановку, и готова была помереть «вотпрямщас», как любила говорить подруга Любка.

Кстати о Любке…

Алиса остановилась на лестничной клетке между двумя этажами, порылась в кармашке рюкзака, вытащила не особо новый мобильник, набрала знакомый номер.

— Абонент не отвечает или временно недоступен, — любезно просветил ее оператор.

— Сволочи, — угрюмо проворчала Алиса, заложила мобильник обратно и потащилась дальше, вниз по лестнице.

Жара на улице пока не превратилась в летнее пекло, но сердечникам лучше было поспешить домой. А потому бабки у подъезда, словно памятники, прилипшие с раннего утра к скамейкам, начали расходиться по квартирам.

Алиса вспомнила о вежливости, поздоровалась со всеми сразу.

— На отдых, Алисочка? — Алевтина Петровна, старшая среди бабок, улыбалась сахарно, а за спиной постоянно поливала грязью.

— На дачу, Алевтина Петровна, — вежливо ответила Алиса, — с сорняками воевать.

— Правильно, — закивала та, — нужное дело.

«Очень, — мысленно ответила Алиса. — Особенно когда родная мать из дома выгоняет».

Артюхов Виталий Андреевич, Виталик для родителей, Ветал для друзей, неспешно катил по трассе на новенькой «тойоте». По радио пел Тима Белорусских.

Ты не простила меня, я больше не напишу

Я заблокирован, я только пью и пью.

Больше смысла нет, ма… места не нахожу.

Нужно искать её.

Ведь мне сложно быть одному².

Настроение было… средним, скажем так. Виталик в сотый раз ругал себя за то, что повелся на подначку отца и согласился участвовать в дурацком споре.

И вроде бы неделя — не так долго. Но у Виталика были другие планы на эти дни. Но слово дано. Отец ценил людей, способных сначала думать, а потом говорить, ну и выполнять свои обещания. Кроме того, он намекнул Виталику, что после недели в глуши преподнесет ему желанный подарок к скорому дню рождения. Какой — не сказал. Но Виталик самонадеянно решил, что это байк. А ради этого стоит и посидеть несколько дней там, где не ловит интернет. Что там имелось, в том дачном поселке? Лопухи, куры и пьянчуги у местного магазина? Ничего страшного. Подумаешь, неделя. В крайнем случае Виталик закрутит интрижку с какой-нибудь местной красоткой. Ну и сможет приятно провести не один вечер в ее компании. Так что все было поправимо.

Он точно это знал.

Ну почти.

Через две недели Виталику исполнялось тридцать. Солидный возраст, как любил шутить отец. Гулянка в ресторане точно планировалась. Для многочисленных родственников. А потом… Потом можно были оторваться где-нибудь с дружками.

Виталик строил планы, крутил-вертел мысленно все возможности и не спеша катил по трассе.

Вообще, конечно, он сам виноват — довел отца, тот и выдал:

— Да ты, сопляк, и нескольких дней в нормальных условиях не выдержишь. Родил себе на голову мажора.

Отец гордился тем, что сам, почти без помощи сверху, поднялся с девяностые, создал крупный бизнес. «Собственными руками!» — бил он себя в грудь постоянно. Достижение, блин. А до этого жил и рос в деревне. И тыкал Виталику в это все постоянно. Мол, я-то мужик, все умею: и дрова наколоть, и воду наносить. А ты? Ты на что способен?

Ну Виталик и вспыхнул:

— Не дурней тебя. Проживу, не помру.

— Сколько ты там проживешь, — скривился отец. — Сутки? А потом надо будет вызывать скорую и эвакуатор?

— Это с чего бы?! — сильно обиделся Виталик. — И неделю выдержу без проблем. Не один ты голову на плечах имеешь.

В общем, поспорили. Почти поругались при этом. Виталик реально психанул тогда. Надоело постоянно выслушивать, какой он безрукий идиот.

В результате Виталик сейчас ехал на дачу приятельницы отца, хорошей подруги его матери, тети Тани. Там якобы и мебель была, и даже постельное белье чистое лежало. Всего-то и надо, что саму дачу, заросшую сорняками, в порядок привести и прожить там неделю.

Плевое дело. В конце концов, выезжал же Виталик с друзьями на природу. И ничего, скорую вызывать не пришлось. Так что справится. Выживет. А потом, может, и байк в дню рождения получит. Если отец расщедрится.

Примечания

1

Французский писатель, поэт, эссеист и профессиональный лётчик. Родился во французском городе Лионе, в семье провинциального дворянина (графа). Экзюпери окончил школу иезуитов в Ле-Мане, учился в католическом пансионе в Швейцарии, а в 1917 году поступил в парижскую Школу изящных искусств на факультет архитектуры.

2

Тима Белорусских. «Больше не напишу».