Время вернуться

Надежда Дудко, 2023

Можно ли воссоздать мир? Возможно, ли заново исцелить не зажившие раны? Для жителей таинственного Города эти вопросы крайне важны. Люди вернулись на искореженную землю, чтобы дать ей еще один шанс, так как верят: они изменились и стали другими. Но так ли это на самом деле? Где грань между жизнью и стремлением к разрушению? И что скрывается в глубоких недосягаемых песках Пустыни? Эти тайны предстоит разгадать многим героям книги. В поиске второго мифического города, затерянного среди песков, они снова будут вынуждены столкнуться с темной реальностью и определить свое место в этом мире.

ЧАСТЬ 1

Пролог.

— A где же люди? — вновь заговорил, наконец, Маленький принц. — В пустыне все-таки одиноко

— Среди людей тоже одиноко, — заметила змея.

Каждый вечер он совершал свой переход. Шаг за шагом по проторенному пути, среди удлиняющихся теней на красных барханах песков, в свете багряного закатного солнца, он сам казался черной тенью. Всегда один… всегда в пути…

Его мрачную фигуру дополнял лишь посох. И каждый раз все было по-разному. Суровые ветра сдували барханы, возводили новые, стирали с глаз долой следы тяжелых ног. Пустыня неизменна, но она постоянно меняла свой облик. Он привык к этому. Пустыня стала его частью, он впитал ее в себя. Но иногда, порой, его посещали миражи. И тогда он видел зелень садов, бурлящую реку, стены большого прекрасного города. Он чувствовал запахи, слышал шум людей. Он видел, как с радостным криком бежит ребенок. В такие моменты он кусал губы до крови, чтобы не видеть. Чтобы прогнать мираж и вспомнить другое. Потому что иллюзии — это не жизнь. Пустыня давно поглотила его душу. Смертная тоска и долг, — вот единственные союзники среди этого морока.

До конца пути он добирался, когда солнце полностью утопало за горизонтом и на черном, необъятно черном небе высыпали тысячи звезд. Когда тьма опускалась на пески, когда ночь вступала в свое право, только тогда он мог остановиться, откинуть капюшон и устремить свой взгляд туда.

Там тоже когда-то была жизнь. Там тоже были сады. Но теперь, там царила пустота: зияющая, как бездонная дыра; как чудовище, что пожрало само себя, бездыханное и иссохшее, словно обломанная ветка дерева на ветру.

Он стоял всю ночь, недвижим как камень. Старый и забытый словно… словно труп в том проклятом зале. Его лицо уже давно не меняло выражения, он забыл многое из того, кем был когда-то, потому что Пустыня давно поглотила его душу. Но иногда, смотря туда, его пальцы сильнее стискивали посох.

Он уходил перед рассветом. Когда небо уже теряло свой маслянисто черный свет, когда на волнистом горизонте появлялась чуть светлая желто-розовая полоска, а звезды меркли, он разворачивался и всегда уходил обратно. И никогда не оборачивался назад…

Глава 1.

Вечернее солнце на безупречно чистом голубом небе заливало теплым светом двор, в котором одиноко прохаживался невысокий пожилой человек в темно-синем жилете.

Он не был стариком в прямом смысле этого слова, но седина полностью легла на его голову, а морщины покрыли все его загорелое лицо. Вместе с дряхлостью возраста в этом не высоком росте, в его коренастом теле и жилистых руках скрывалась такая сила, а глаза светились таким живым пытливым огнем, какому бы позавидовал любой человек гораздо моложе его.

Сейчас он тихонько брел по песчаной дорожке, рассматривая окна жилых домов, щурясь от яркого солнца, и опирался на свою красивую трость с набалдашником в виде головы льва.

Эта любопытная деталь уже много лет несла в себе цель не помогать ее хозяину в движении, но придавать внушительный вид, когда он недвижим стоял и строго смотрел на собеседника.

А пока Акиму Филимоновичу некого было «сокрушать». Он частенько поглядывал на часы и озабоченно хмурился, видя, как стрелка неутомимо скользила по кругу. Собеседник опаздывал.

Поговаривали, что Аким Филимонович уже давно отошел от дел, потому что он покинул кресло директора Академии пять лет назад и за это время больше ни разу не побывал в ее стенах. По мнению многих людей, он достоин лучшего отдыха и покоя. Но не таков был дух этого человека, и, не смотря на вечернюю жару, он стойко ждал под палящим солнцем, тогда как мог бы оказаться в Садах под раскидистыми ветвями цветущей сирени.

Горячий ветер шевелил волосы на голове; горячее солнце склонялось все ниже, от чего тени удлинялись, вытягивались на горячей земле. Упрямство победило и в какой-то момент оказалось вознаграждено! К нему навстречу, запыхавшись и сбивший дыхание, бежал молодой человек с черным портфелем в руке. По его лицу градом струился пот.

— Простите! — Воскликнул, задыхаясь, мужчина. Он выпучил на Акима Филимоновича налитые кровью глаза, и стал вытирать платком мокрое лицо. — Простите меня, пожалуйста, нас очень сильно задержали на собрании. Я торопился, как мог!

Аким Филимонович оживился. Он не сердился на него и только усадил друга на скамейку.

— Да отдышись ты! Успокойся! И о чем же там говорили? Вы поднимали вопрос о Пустыне?

— Да если бы! — отмахнулся собеседник, которого звали Владимиром. — Сейчас все речи только о Загорных Озерах и только о них! Три озера могли бы быть пригодны для жизни. И уже почти очищены, но вы понимаете… Подрывники! Мы по плану хотим заселить Озера через два года.

— Два года! — Аким Филимонович сокрушенно покачал головой. — Два года — это так много! Потребности Города возрастут, и все, что мы сделаем — так это посадим пару деревьев и потравим всю рыбу, пока она будет приживаться. Наши дела идут слишком медленно.

— Я понимаю вас Аким Филимонович, — возразил Владимир. — Но вы же знаете, подрывники! Они гадят и гадят, просто потому что им так нравится!

— Знаю, но послушай меня, Володенька! Даже, если получится усмирить подрывников. Даже, если мы очистим Озера полностью, возродим в водах жизнь и насадим там сады — это будет лишь малой горошинкой того, что мы должны были уже сделать десятилетия назад!

— Аким Филимонович! — Владимир снисходительно улыбнулся и поглядел на своего друга и наставника. — Вы великий реформатор, но даже ваши идеи не могут так быстро воплотиться в жизнь. По крайней мере сейчас.

— Это тебе в Совете Академии так сказали? — Старик сел на скамейку рядом с Володей и упрямо поджал губы.

— Поймите, без вас, мы бы почти ничего и не добились в Восстановлении. Но на все нужно время, а Озера — это очень важный шаг, поэтому и стоят они во главе угла.

Аким Филимонович покачал головой и выдохнул, словно смирился с происходящим. Но в душе бурлило пламя — большое, искрящееся и жаждущее освобождения. От него уходило что-то очень важное. Невероятно нужное! Какая-то тончайшая нить, которую там страшился оборвать. И Володя понимал, что никакими уговорами, ни упреками и ласками, его собеседник не остановится.

— Скажи, мой друг! Ты принес?

— Конечно! — Володя в подтверждение своих слов снова улыбнулся и вытащил из портфеля увесистую большую папку. — Я только не пойму, почему вы сами за ней не пришли? Вам же доступны любые архивы!

— Милый Володенька! Ты и то мне не веришь, так не хватает еще тревожить Совет из-за такой мелочи. Это же не Озера, право слово!

— Аким Филимонович!

Старик рассмеялся и забрал у Владимира папку. Его пальцы коснулись переплета с такой нежностью и бережливостью, сложно это были крылья бабочки или редкого лепестка цветка. Он уже предвкушал бессонную ночь, ожидал ее с огромным нетерпением и больше ни о чем не хотел мечтать.

Владимир смотрел на это преображение с большой любовью и уважением. Так всегда было, когда собеседник, словно молодой лев, готов был прыгнуть прямо в пекло, чтобы своей отвагой, достичь новых горизонтов.

— Скажите мне! — Володя коснулся слегка его плеча. — Почему именно эти архивы? Почему Пустыня?

Лицо Акима Филимоновича словно помолодело на десять лет.

— Видишь ли Володенька. В песках так часто скрыто что-то очень важное! И это надо найти.

— Но ведь прошло так много лет, что может еще остаться под песком целым и невредимым?

— Многое, Володенька. Очень многое.

Он вспомнил, как двадцать лет назад оказался в Пустыне и нашел там красивый цветок. Единственный и одинокий в безбрежном море дюн. Когда-то он рассказал часть этой истории Владимиру, но тот воспринял его как добрую светлую сказку. С тех пор Аким Филимонович никому ничего не говорил, однако сейчас не нашел в себе силы промолчать.

— На нем совсем не было шипов. А листья тонкие, нежные и сочные, как с весенних лугов. Песок скрывает тайны, Владимир. И нам еще предстоит их разгадать.

Глава 2

Неизвестно, чего больше было в душе у Акима Филимоновича: жажды авантюр или желания увидеть, как твоя земля излечивается от жестоких ран и расцветает.

Очень часто эти мысли вызывали в его душе целую бурю чувств, но чем сильнее разгоралась та борьба, тем более они объединялись, сливались в одно и в итоге проросли так сильно, что от них нельзя было отказаться.

Давно умерла жена Акима, которую он нежно любил долгие годы. Давно из родного гнезда улетели дети, и Город сполна оценил как преданно и самоотверженно бывший глава Академии отдал всю жизнь великому делу — Эпохе Восстановления. В этом деле и нашел он покой и отдохновение.

Город наблюдал за делами его рук. Он рос и видел, как оживали мертвые улицы, как испепеленные земли начинают дарить жизнь. Но Акиму было мало. Его сердце каждый раз наливалось свинцом и раскалялось до предела, когда после долгого и трудного дня он брал в руки карту и осматривал окрестности.

Сразу за Городом во всю ширь тянулась степь — безбрежная высушенная земля.

К югу за холмами притаилось древнее море. Его темные воды на вид страшны, но удивительно теплы и безопасны.

На Севере лежала тень. Мало кто проник на ее территории и знает, что именно там происходит. Сведения о живущих там обрывочны и крайне недостоверны. А Запад был потерян. Он пал еще тогда, и никто не знает, что хранят те земли. Эпоха Восстановления не смогла добраться до тех мест. Слишком сильно изранена земля, а Глава Академии боялся посылать туда людей.

Несмотря на это, Город расцветал, Эпоха Восстановления сделала из него символ надежды, дуновением доброго ветра перемен. Сюда возвращались лучшие из людей: философы, врачи, ученые. И все они славили мудрость Хранителей и горожан. Всеобщее ликование омрачали Подрывники, но Аким упорно не желал их замечать. Но вот однажды, проводя вечера за картой и сетуя о судьбе и неизвестности Запада, он внезапно для себя обратил внимание на Восток, где за высокими скалами, за цепью Загорных Озер расстилалась бесконечная Великая Пустыня. Она находилась так близко от города и так заботливо от людского взора ее ограждали горные хребты. Пустыня не имела сравнения. Сложно даже представить масштабы безбрежного красного моря, описать, как пылают огнем на закате ее пески. Но и это не главное! Не смертоносная красота пустыни, не ее труднодоступность и высота ее дюн. Нет! Главное было то, что именно там рос цветок. Не у полумертвых Загорных озер, о которых так сильно радеет Владимир; не в степях, в которых только-только стала просачиваться жизнь. Цветок рос именно в безжизненной пустыне. А у Акима всегда была хорошая интуиция.

***

На Город ложились сумерки. Вот он! Необъятный и великий в своей красоте! Золотые купола полыхали красным в лучах уходящего солнца. Розовый мрамор колонн розовел на закате, высокие дома со стеклянной облицовкой тонули в голубой дымке.

Это был приятный вид, успокаивающий и ласкающий взор. Город жил! Деревья в садах отдавали ароматную свежесть, распространявшуюся все выше, поэтому Аким Филимонович распахнул дверь, вышел на балкон и с наслаждением нырнул в царство запахов и оттенков. В руках чашка горячего кофе, на столе заветная папка. Он любил работать и хотел работать! Но даже сейчас, он не мог заставить себя торопиться.

Его охватила волна мыслей. Хранители ведь правы, помогая в восстановлении озер, без них Городу не прожить, и если проект провалится, то вся Эпоха Восстановления окажется под угрозой. Но с другой стороны, это лишь малая капля в море по сравнению с тем, как могло бы быть. Озера для Города — это как обезболивающее для смертельно больного человека. Оно уберет боль и улучшит состояние, но не сможет исцелить.

Мирным горожанам неизвестно это. Каждый день они трудятся ради мира, радуются успехам и печалятся о неудачах, но они не знают о Цветке. Они не знают о том, что двадцать лет назад в Пустыню ушла та, которая поманила молодого Акима за собой, показала ему пески, одинокое растение в дюнах, а через несколько лет прислала одно единственное и последнее сообщение: «У нас есть шанс. Он сам сказал мне это. Найди его».

Вот тогда мировоззрение Акима Филимоновича перевернулось. Он не понял ее сообщения. Он вообще мало понимал речей и даже не знал, кем является та одинокая светловолосая женщина, которая так хорошо ориентируется во враждебном мире Пустыни. Смешно конечно, он даже ходил к подрывникам за ответами на свои вопросы, но после разговора с ними, безграничной глупости и унижения, Аким Филимонович зарекся думать о них что-либо хорошее.

Тени на домах удлинялись, придавая Городу таинственный вид. Аким Филимонович включил светильник и сел за стол. Он решил сегодня работать всю ночь, как часто делал в периоды своих свершений. А потому открыл папку и сразу углубился в чтение…

***

День 17. 3…. Г. Шестой месяц.

« Мы вышли к перевалу к семи вечера, хотя предполагали прибыть сюда только к поздней ночи. Тем лучше! Можно отдыхать.

Мы преодолели пустоши, и это главное! Они полностью мертвы. Ни зверья, ни насекомых, вообще ничего! Пусто. И от этой пустоты особенно не спокойно.

Командир говорил, что здесь ничего нет и быть не может, но меня не отпускало ощущение, что мы на виду…

К двум часам дня наш отряд набрел на старую дорогу. Ее то мы и искали. Когда-то здесь была оживленная трасса, а теперь она поросла сухим репейником и ее мяли только колеса нашего вездехода. В любом случае стало гораздо лучше. Однако ощущения опасности не уходило. Весь день стоит страшная жара, я даже понять не могу, кому могло в голову искать здесь какие-то поселения?

Ладно, в любом случае мы у перевала. Связи практически нет, но я точно найду способ связаться с базой в центре, и пускай нас забирают воздухом! По этой дьявольской дороге я больше не поеду!»

Аким Филимонович отложил записи Искателя в сторону и вынул другой документ.

Комментарий. 18 день 3… г. Шестой месяц.

«Путь от Города до перевала составляет 300 километров. По всему периметру тянется пустошь, в которой разбросаны руины жилых домов сельского типа. (Примечание — все руины отмечены на карте). Через пустошь проходит старая трасса. Она сильно повреждена, есть ли возможность ее восстановить, еще предстоит узнать. Кроме того, вдоль дороги разбросаны старые мины. Заминированы участки и вдоль берега моря. Вода в море имеет неестественно черный цвет, но лаборатория еще не предоставила результат. Далее дорога заворачивает вглубь пустоши и доходит до старого оборонительного пункта у обрыва. Над обрывом мост сохранился, хотя как мы и предполагали, Врата закрыты. Потому, Экспедиция вынуждена сообщить, что известный путь в «Пустыню» утерян.

Однако, как написано выше, рядом с обрывом обнаружены руины поселения военного времени. Нами было принято решение остаться в руинах на три дня и вывезти все документы, если они еще сохранились».

День 20, 3…. г. Шестой месяц.

«Никогда не любил шастать по подобным руинам. Кому они нужны? Тут сгнило все, что могло сгнить! Но нет. Этим Искателям нужно обнюхать все! Заползти в каждый уголок самого темного и развалившегося сарая! И особенно ночью. Наверное, так бывает, когда заняться нечем.

Луна… такая красная, большая. Прямо над Вратами висит. Сразу видно, что мы не дома. А я так жалею, что уехал оттуда! Ну, кому могло прийти в голову восстанавливать этот мир? Заранее проигрышное дело!

Ученые всё шушукаются между собой. Пока я как дурак патрулирую мост, целая кавалькада чуть ли не облизывает древние данные. Все говорят про город, находящийся в Пустыне. Да кому он нужен?!

Надо быстрее связаться с базой и улететь отсюда воздухом, куда подальше!»

Аким Филимонович усмехнулся, читая забавную записку старого колониста. Но следующее письмо снова вернуло всю серьезность. Неизвестно кому оно было адресовано, и кто его написал, но по телу профессора прошла липкая дрожь.

На заре. 2… г.

« Они хотели найти город…

Мечтали снова свергать горы! Перевернуть весь мир вниз тормашками! Раздробить Врата, найти источник нашей гибели и снова возвести его на пьедестал! Они никого не слушали. И сгинули…

Каждый день я их жду! Каждый год стою у Врат, боясь шагнуть в Пустыню. Как я хотел, чтобы они вернулись! Как я жаждал, чтобы пески поглотили их вместе с городом! Земля пала. Наш мир уже достаточно пострадал.

А потом они вернулись, спустя вечность я снова увидел их. Измененные, властные, другие… Они не позволили открыться Вратам. Они были опечалены. Мне стало многое открыто, но чем дальше мы шли нога в ногу, тем сильнее они хотели забыть Пустыню, и тем больше я жаждал пройти по их следам».

На улицы опустилась глубокая ночь. Аким Филимонович откинулся на спинку кресла и посмотрел на чистый лист бумаги, рядом с толстой папкой. Удивительно, профессор так увлекся чтением о таинственном городе в песках, что совершенно забыл о привычке делать заметки.

Когда-то он слышал о нем, но это было очень давно. Мысли вихрями кружились в голове.

Их Город, тот, в котором он живет — это первый шаг на пути Восстановления. Он стал памятью для всех, кто погиб и пропал. Хранители однажды сказали: наш дом, каким бы он ни был, всегда останется нашим. И если он грязный, его всегда можно отмыть. Мы не должны больше покидать его, но обязаны сделать все возможное, чтобы в нем снова царил мир.

Да, это были слова Хранителей. Но что-то уплывало из памяти Акима Филимоновича, и он снова начал судорожно перелистывать листы бумаги. Там говорилось о четвертой Экспедиции, которая нашла вход в Пустыню и отправилась на поиски затерянного города, а затем была выдворена назад странными людьми, которых назвали подрывниками.

Репортажы вечерних новостей, описывали глупые легенды, которые тут же разрушали неопровержимыми доказательствами.

Аким Филимонович протер глаза. Стояла темная ночь. Весь город погрузился в тишину под мягким светом уличных фонарей. На небе ярко светила луна, но совсем не красная и не чужая. Она была такой же уютной как тогда — в последний вечер отпуска в ресторане с женой на высокой террасе. Они пили вино, о чем-то грустили, вдыхая запах моря. Лунная дорожка тянулась по водной глади. Это был их последний отпуск. А потом случилось то, что случилось.

От Искателей он услышал легенду, распускаемую подрывниками о руинах в песках, о падшем Императоре, терзающем людей. Глупости и небылицы! Сам Аким уже бывал в Пустыне, но ничего там не увидел.

Однако была же та странная светловолосая женщина, говорившая об удивительных вещах! Откуда она пришла? И куда потом исчезла?

Аким Филимонович вздрогнул от воспоминания о том унижении, которому подвергли его подрывники, и захлопнул папку.

Что-то он упускал. Где-то промахнулся! А где именно, пока не мог понять.

Глава 3

Лия проснулась рано. Она всегда просыпалась весной раньше всех и спешила к Загорным Озерам, чтобы проверить работу датчиков по очистке воды. Это была ее скучная, но необходимая обязанность.

В последнее время участились набеги подрывников. Они частенько портили оборудование и мешали работать, поэтому Лия старалась все делать максимально быстро. Однако, по сравнению с другими людьми, Лия не испытывала сильного страха перед грозным таинственным народом. Однажды, она даже побывала в поселении подрывников и с удивлением обнаружила, что их дикарский вид, странные окрики — это не что иное, как колоритный антураж. Бутафорская маска, надетая специально для жителей Города.

Все оказалось глубже и интереснее. Лия хотела углубиться в их мистификацию, узнать их настоящее название, но подрывники народ скрытный. Они не желают, чтобы о них знали больше, чем они показывают сами.

Если все было хорошо и работало, как подобает Лия поднималась на холм, смотрела на широкую равнину, распростертую во всю ширь и мечтала о том, что можно увидеть за ее краем. Ей нравилось проводить утро таким образом, наедине с собой и с миром.

И сегодня как раз было такое утро. Но мысли о подрывниках не покидали ее. Больше всего Лию удивляли не воинственные замашки и «тайные знания», которых, возможно, и не существовало. Нет, они появились как гром среди ясного неба, словно из ниоткуда. И судя по разрозненным данным, подрывники были здесь еще до основания Города и до прихода людей. А это могло означать только одно: подрывники — это случайным образом выжившие после глобальной Катастрофы. Но почему, они тогда стали вести себя как дикари?

Так много вопросов и мало ответов.

Лие всегда было тесно в Городе. Скромная и молчаливая, она хотела увидеть весь мир целиком, хотя Хранители упорно не желали подвергать ее какой-либо опасности.

Задумавшись о несправедливости жизни, девушка не заметила, как к ней подошел ее коллега и друг.

— Привет! — Бодрый, но немного сиплый голос Алекса немножко напугал ее, а он даже не обратил не это никакого внимания. Он сел рядом с ней, такой же смешной и взлохмаченный, как обычно.

— Ух, еще совсем рано и уже такая жарища! — Он запрокинул в себя термос с кофе. — Ну как у нас дела? Тихо пока?

— Увы, да! — Лия пожала плечами и легла на сухую траву. — Странные они все-таки люди. Третий день и тишина. Никаких набегов.

— Наверное, они просто узнали, что ты их ждешь, и сбежали, куда глаза глядят. — Рассмеялся Алекс, но тут же снова стал серьезным. — Ну или прознали о приезде начальства из Города.

Он схватился за сухую крепкую травинку и зачем-то попытался отодрать ее от земли.

— Так они все-таки приедут! — Разочарованно вздохнула Лия и приподнялась на локтях.

— А что им еще остается делать? Правители обеспокоены, они послали Совет Города вмешаться в ситуацию. Надо их встретить подобающе!

На самом деле Лия понимала, для чего еще Хранители отправили Володю, молодого советника, в их маленькую лабораторию. Они узнали, что девушка записалась в Экспедицию, и собрались выразить суровую ноту протеста.

Молодой парень внимательно всмотрелся в лицо Лии и с горечью осознал, о чем говорил пытливый взгляд ее карих глаз.

— Неужели ты все-таки хочешь уехать?

Лия снова села.

— Конечно, хочу, Саша! Мир большой! Он не упирается только в один Город!

— Но тебе не позволят! — Алекс сам от неожиданности схватил руку девушки и притянул к себе. — И правильно сделают! Опасно уже за пределами Города, а что там дальше никто не знает.

— Вот именно, Саша! — Лия с нежностью улыбнулась и в ответ притянула к себе его лицо. — Мы совершенно ничего не знаем! И это очень плохо за столько лет жизни здесь! Сколько же можно прятаться за городом, Сашенька? Мучить эти бедные Озера, будто на них весь свет сошелся? Неправильно, Саш. Не хорошо так.

— Нет! — Алекс вскочил и даже не заметил, как трава, в которую он вцепился недавно, осталась в его кулаке вместе с корнем. — Нет, не поэтому. Просто запудрили тебе голову эти Искатели с их глупыми байками, а ты и рада пуститься в авантюру! Тебе просто скучно и все. Скучно здесь в лаборатории.

Лия засмеялась. Ее друг сейчас выглядел еще смешнее с этой выдранной травой. Но и сейчас он будто не услышал ее смеха.

— Такое бывает, — продолжал он сам с собой. — Это нормально и не всем нравится их работа. Но ты можешь обратиться в Совет или в Академию. Тебе всегда предоставят работу в Городе, которая принесет долгожданное удовлетворение!

— Саша! Да не в этом дело!

— Да знаю, что не в этом! — Он с досадой махнул рукой. — Тебе со мной скучно, вот и все.

— Глупый — глупый, Саша! — Лия встала, подошла к нему со спины и уткнулась лицом в его загоревшую шею. — Разве с тобой может быть скучно?

А меня и вправду тянет узнать больше, хоть ты и отказываешься мне верить. Поехали со мной?

— Куда? — Горько усмехнулся мужчина, втайне наслаждаясь, горячим дыханием, столь близким от его кожи.

— На Север! Туда набирают экспедиторов.

— Туда ты собралась! Сумашедшая! Опасно.

— Там города, — Лия улыбалась, мечтательно и по-детски. — Древние, забытые страны. Там на берегу реки стоит огромный дворец. Говорят он очень красивый.

— Тебе нашей Обители не хватает? Или дворца Академии? На твоем Севере одни руины, и то половина из них затоплена. Что там можно найти?

Лия опять мечтательно улыбнулась, ошпарив дыханием взволнованного друга.

— Я однажды видела старинное письмо. Там писали, как скучают по своим родным на Севере, как их любят и ждут. У меня даже адрес сохранился. Я хочу найти этот дом в затопленном городе. Если он еще существует.

Их разговор прервал отдаленный звук мотора. Вдалеке, поднимая раскаленные клубы песка и пыли к лаборатории неслась старая машина. На двери с трудом улавливался опознавательный знак — Эмблема Искателей. Но оба собеседника и так узнали, кому принадлежит это старая красная колымага.

Лия оторвалась от Саши и радостно замахала рукой, спешно спускаясь с холма. Алекс недовольно сморщился из-за прерванной близости и последовал за девушкой.

Идя на встречу, девушка только сейчас поняла, как сильно печет солнце и какая горячая земля кругом.

Машина с ревом и ворохом пыли затормозила во дворе лаборатории, и из нее выскочил загорелый, средних лет мужчина крепкого телосложения, крайне сурового вида, и одной большой приметной чертой: отсутствием левой руки. Ее, до самого плеча заменял механический протез, который он использовал для переноса грузов. Несмотря на грозный вид, при виде Лии и Саши, его темное лицо вдруг расплылось в ослепительной улыбке, отчего он уже казался всем добрым малым с огромным ростом.

Он сунул в протез тяжелейшую сумку и пошел на встречу.

— Приветствую белоручек и отщепенцев Города в этой Богом забытой земле!

— Лиам, — укоризненно покачал головой Алекс.

— Ну и, конечно же, вечно недовольного Александра! Куда ж без него! — закончил он грандиозную речь и остался довольным собой. С чувством превосходства, Лиам снова улыбнулся и сунул сумку в руки Алекса, от чего тот согнулся в три погибели.

— Что там такое? — Сердитый голос парня стал еще более сиплым.

— Всего лишь батарея от блока питания для вашего агрегата! У вас же нет запасного? А без третьего участка озеро вряд ли очистить.

— Откуда вы знаете, что третий участок не работает?

— Так на твоем недовольном лице все написано! — Пожал плечами Лиам и добродушно расхохотался. — Ладно, идем уже внутрь, а то жара адская! Я там вам кое-какие припасы привез. Надо подкрепиться и поговорить. Есть новости

Глава 4

Лиам Искатель слыл в Городе человеком, положившим начало эпохи Экспедиций. Он был первооткрывателем и первопроходцем в этом диком заброшенном мире. Конечно, экспедиции бывали и раньше, до основания Города, но именно Лиам со своими соратниками сделал Экспедиции достоянием жителей земли. На него равнялись, его ставили в пример. Он был авторитетом и негласным членом Совета.

Благодаря Лиаму, Город получил ценные рудники, заброшенные сотни лет назад. Он организовал поход в горы, где на территории древних лабораторий хранилась свалка, отравляющая химикатами землю и воздух. Его соратники исследовали старые города, от которых остались выжженные каркасы зданий, бесчисленные рытвины и воронки.

Сколько экспедиторских программ реализовывалось Искателями в поисках тех, кто выжил. Но так никого и не нашли. Пока не появились подрывники.

А потом Лиам Искатель, легенда Города, ушел в отставку. Лия не знала, по какой причине он принял такое решение, Она вообще ничего не знала о нем, да и он не стремился рассказывать.

Некоторые поговаривали, что Лиам тесно связан с Хранителями или подрывниками, но дикарем и варваром его бы никто никогда не назвал.

Однако Лию всегда поражало, откуда Лиам так хорошо знает вокруг окружающий мир. Иногда и ей казалось, что он не тот, за кого себя выдает.

Она никогда не задавала ему вопросов, так как уже неоднократно видела, как тот отнекивался или настолько умело переводил разговор в другое русло, что окружающие забывали о своем первом вопросе.

А сейчас он сидел в лаборатории у окна с видом на пожухлый садик и с видимым удовольствием уплетал кусок торта, одновременно рассказывая:

— Подрывники распоясались не на шутку. Они устраивают набеги не только на Озера, но и на фермы. А вчера согнали людей с пляжа. Взяли и раскидали их.

— Интересно! — Заметила Лия, с интересом слушая. — Они ведь никого не убивают, не похищают. Просто портят.

— А точнее гадят! — Ввернул свое Алекс, высунувшись из коридора. — Как паразиты.

— В том то и дело, — кивнул Лиам. — Люди им не шибко интересны.

— А может они отвоевывают территории? — Алекс не любил разговаривать о подрывниках. Они его порядком раздражали.

— Да и на это не похоже. — Лиам перестал жевать и внимательно посмотрел на всех. — У меня складывается ощущение, что для подрывников важнее просто уничтожать инфраструктуру. Словно это кощунство или святотатство. В общем, Совет Хранителей больше не может смотреть на это сквозь пальцы и принял решение произвести зачистку территории.

— Ну, наконец-то! — вдруг воскликнул Алекс и в предвкушении даже ударил кулаком по столу. Лия вздрогнула и отодвинула подальше тарелку. Его глаза горели жадным огнем. — Мы пять лет ждали! Добровольцев берете?

— Саша! — Лия попыталась его одернуть. Иногда в Алексе появлялась какая-то кровожадность, которая ей очень не нравилась. Нет, она не пугала, но совершенно не шла с ее убеждениями.

— Да, они берут добровольцев, — ровным голосом проговорил Лиам и прищурился. — Только меня там не будет.

— Это же почему?

— Хватит с меня войн, — Лия не поняла его странных слов. — Я уже отвоевался. А ты, Саша, кажется, еще не остановился. Ладно, в любом случае, глупо устраивать облавы, не выяснив истинных причин и мотивов их поведения.

— Да какие у них причины, Лиам! — Все также возбужденно воскликнул Алекс. — Они пять лет терроризируют народ. Им давно пора показать место.

Резкий звонок прервал тираду Александра. Он остановился, прислушался, а потом о чем-то вспомнив, хлопнул себя по лбу, ойкнул, поцеловал Лию в висок и умчался восвояси.

Лия же облегченно выдохнула и пояснила гостю:

— Батареи на втором участке разрядились.

Лиам покивал и заглотил другой кусок торта.

— И как ты с ним выдерживаешь? — спросил он с набитым ртом. — Он же такой же, как они. Те, кто уничтожил наш мир! В нем сидит «это», вгрызлось с корнем и вряд ли ему получиться забыть.

— Я не понимаю, о чем ты, — грустно и тревожно призналась Лия. — Ты говоришь странные вещи. В любом случае, мы люди. В нас «это» живет испокон веков.

— Да, — голос Лиама стал глухим, мрачным. — Только об этом забывают. А получается, что мы отреклись от разрушения, а сами идем к нему семимильными шагами. Лия, скажи! Ты тоже поддерживаешь подобную операцию?

Лия вздохнула и покачала головой. Нет, она не поддерживала операцию. И даже больше, ей было жаль подрывников. Она видела, как они живут, как могут быть благодарны за проявленное к ним добро. Иногда, она бродила по тропам степи, надеясь, что кто-нибудь из их народа встретится и поговорит с нею; расскажет какую-нибудь удивительную легенду, маловероятную, но интереснейшую сказку.

Лиам будто услышал ее мысли и тихонько ответил на них:

— Они тебя уважают, Лия.

— И какой это имеет смысл?

— Мы могли бы выяснить причину их нападений.

— Но они меня и так еле терпят. Если я помогла и вернула домой их ребенка, это еще не значит, что я их друг. Лиам, неужели ты не согласен с Советом? С Хранителями?

Она проговорила это с таким сокровенным придыханием, которое тут же разрушил хриплый смех старого Искателя.

— Знаешь, Лия? Хранители — просто замечательные люди! Они умудряются говорить одно, думать о другом, а делать совершенно третье! И я порядком устал от них.

Эти слова повергли девушку. Чашка зависла в ее руках, когда слушала, с каким упоением мужчина говорил свои святотатственные речи. Как такое могло произойти? Как можно было осмеивать благородных бесконечно мудрых Правителей? Тех, которые вдохнули жизнь в уничтоженную и разбитую раздорами землю? Которые построили Город несравненной красоты и гармонии, где самой высшей ценностью считался Человек! Добрый, милосердный человек, ненавидящий зло! Но с другой стороны, на такой шаг решились Хранители. И быть может, Лиам по своим внутренним причинам имел право так говорить? Возможно, только он один и имеет на это право.

— Скажи мне, Лия. Слухи верны? Ты действительно хочешь уехать? — Смех Лиама резко оборвался, а внимательные глаза устремились на нее взглядом хищника.

Девушка готова была к подобному разговору. Именно его она с тоской и ожидала. Совет против, а значит Хранители тоже. В глубине души, Лия уже не раз готовила про себя речь с достойным ответом, но сейчас взгляд старейшего Искателя просто выбил из нее весь дух. Вместо горячего ответа она только кивнула.

— А как Алекс переживет твою затею?

— Плохо, — тихо сказала она, а потом собралась с мыслями и все-таки выпалила. — Но Лиам, ты же всегда говорил, что если в тебе есть экспедиторский дух, им нельзя пренебрегать!

Ее ответ прозвучал жалко, как оправдание, но Лиам даже не заметил этого.

— Верно! — Согласился он. — Но Север — опасное место, дорогая.

— Как и Запад, и Восток и другие земли! — Снова попыталась оправдаться Лия, но Лиам остался невозмутим.

— И тут ты права. Но Север — особенный. Как и Юг. Однако и они разные. В нем, (Севере) нет никакой надежности. Он изменчив и очень капризен. Его воды полны иллюзий и обманов. А Юг постоянен.

— О чем ты говоришь? — Лия устало опрокинула руку. Она не знала, что на это можно парировать.

— Я о том, что подобные вылазки не для новичков. И я сам не найду себе места, если отпущу тебя туда.

— Я не останусь в Городе! — Вспылила Лия. — Тем более в лаборатории!

— И не оставайся! — Лиам вдруг встал и возвысился над нею. — Не нужно здесь прозябать, если ты не хочешь! Я прошу тебя о помощи! Идем со мной на Юг. Там ты будешь под моим присмотром и удовлетворишь свои потребности. Пойдем к подрывникам. Вместе! Попробуем с ними поговорить, убедить их. Может получиться избежать зачистки.

Лия вдруг неожиданно для себя рассмеялась. Дело приняло неожиданный оборот: никогда еще Искатель не звал ее за собой.

— Я же говорю, меня слушать не будут.

— А я говорю, что будут! — Он склонился над ней еще ниже. — И они пойдут на наши уступки. Подрывники тебя уважают. Ты была в поселении целую неделю — больше чем кто-либо из нас! Для других людей, они просто шайка бандитов с большой дороги, но ты понимаешь, что все гораздо глубже. Если я и могу кого-нибудь взять с собой для этого дела, то только тебя.

— А если прогонят или убьют?

— Я этого не допущу. — Сказал Лиам и оторвался от нее. Он подошел к окну. Жалкие растения не радовали глаз, однако скрывали от палящего солнца. — Сейчас у нас есть большой шанс избежать кровопролития. Мне удалось взять в плен подрывника, и знаешь? Ты была права. Он действительно умнее, чем мы предполагали ранее. Если мы обменяем его… Если сможем договориться!

Искатель задумался. Он заметил как за окном, мокрый от пота, раскрасневшийся Алекс перетаскивал тяжеленный ящик к машине.

— Когда у нас все получится, мы могли бы больше узнать о Нард’шане и найти его.

Если в душе Лии еще и оставались нотки самообладания, то они готовы были дать самый фальшивый аккорд, потому что услышанное за сегодняшний день не вмещалось в здравом смысле. Она ощутила, как дрожат ее ноги и радовалась, что этого никто не видит. То что, происходило в данный момент, отдавало опасностью, налетом липкого страха. И даже не страха, а тревожностью. Как будто ты стоишь на обрыве над бушующим океаном, и он тебя беспокоит, волнует сердце и мысли. Но если, задует сильный ветер, сорвет с тебя платок и в попытке поймать его, ты чудом устоишь на самом краю, появляется вот этот самый страх. Он острыми спицами пронзает все тело, от груди и вниз по позвоночнику.

Именно так чувствовала себя Лия. И ей не нравилось. Она привыкла за годы жизни к спокойствию, к незыблемости и балансу, который пропитывал воздух Города. Да, ей хотелось приключений, но в них она все равно чувствовала ту опору, в которой нуждалась. А здесь, пришел человек, пример для других, ветеран среди тех, кем хотела стать девушка, и своими речами, резко и бесцеремонно вырвал опору из-под ее ног. Заставил балансировать на краю обрыва и, согнувшись в три погибели приготовиться к страшному падению.

— Я не очень верю в Нард'шан. — Ее голос звучал, как никогда жалок. — Это лишь красивый миф.

Лиам увидел ее состояние и сочувственно улыбнулся. Он понимал, что делал в этот момент с ней, но так было нужно: для него, для Хранителей, для всех. И когда-нибудь, она оценит, ведь ее лицо так похоже на ту, которую он когда-то знал.

В этот момент в комнату влетел запыхавшийся и взлохмаченный Саша. Он схватил стакан воды и залпом его опустошил.

— Фильтр снова засорился! — объяснил он, пытаясь отдышаться. — И постоянно приходиться его чистить. Мы тут как в аду печемся и загрязняемся!

Он опрокинул еще стакан, в глубине души пожалел, что там была только вода и, опомнившись вдруг спросил:

— Слушай, Лиам! А когда к нам приедут с проверкой из Совета? Володька будет? И где можно записаться в добровольцы?

— Послезавтра, Саша. — Лиам мрачно усмехнулся.

— Так скоро? Здорово. Мне кажется, я бы неплохо пострелял!

— Саша! — воскликнула Лия, но Алекс в ответ добродушно захохотал.

— Спокойно, милая! Я всего лишь шучу.

Мрачная улыбка застыла на лице Искателя. Он что-то проворчал себе под нос, однако никто не услышал. А для них ответил:

— Я тебе больше скажу, мой друг. В вашей лаборатории Владимир и проведет собрание, где предложат план действий. Гордись!

Алекс был вне себя от радости и предвосхищения. Он снова всмотрелся в часы, как будто боялся пропустить собрание. Словно вот-вот, с минуты на минуту вдруг прибудет целая делегация вместе с самими Хранителями! И первым делом, они будут в ужасе от вида лаборатории. Радость Алекса тут же упала, и он с тоской обозрел свои владения. Да, работы непочатый край.

А в этот момент Лиам, что-то написал карандашом на обрывке салфетки и сунул его в руки Лии. А потом резво встал, похрустел с шеей и с чувством выполненного долга и полученного удовольствия снова улыбнулся фирменной улыбкой.

— Ну! — Произнес он громогласно. — Мне пора! Предстоит еще много работы.

— Нигде не остаешься надолго, а? — Произнес Алекс и стал провожать того до машины. Его вечное недовольство сдуло ветром новостей от Искателя.

— Вот уж не думал, что нас такие дела скоро ждут. Жаль раньше не сказал.

— Я и сам узнал об этом только утром. — Ответствовал Лиам беспечно. — Но ты не волнуйся, Александр. Ты своим лицом распугаешь весь лагерь подрывников.

Алекс не обиделся.

— Вот ты все на мой характер грешишь! А знаешь, от чего он такой у меня?

Лиам пожал плечами.

— Тебя уронили в детстве? Или ты питаешься жабами?

— Нет, друг, просто моя дорогая Лия решила покинуть меня и Город, и отправиться в неизведанные края. И я никак не могу на это повлиять.

— Ну, для начала, я могу посоветовать только одно! — шутливо ответил тот. — Перестань называть себя таким идиотским именем. Ты Саша и всегда был Сашей. А то от твоего Алекса у бедной Лии уже оскомина!

Алекс закатил глаза и покачал головой, а Искатель расхохотался и потрепал парня по плечу.

— Конечно, не дело молодой женщине ехать в такую даль. Не переживай, Саша. Этого я никак не допущу.

Он подмигнул Лие, сел в машину и дал по газам.

Раскаленный воздух разогревался все сильнее. Полоска пыли от машины плыла и плавилась над выженной травой. А вблизи лежала Пустыня. Коварная и страшная. Отголоски ее жгучего огненного дыхания уже здесь уничтожали все живое вокруг.

И только два живых человека с невероятной жаждой жизни, таких разных по духу, не боялись духа Пустыни.

Они стояли у входа в лабораторию и задумчиво глядели вслед удалявшейся машины.

— Мировой мужик этот Искатель! — проговорил, наконец, Саша и приобнял девушку. — Никогда не знаешь, что у него на уме, а пообщавшись поближе, такое чувство, будто знал его всю жизнь. Мировой… бедовый!

Лия вздрогнула от его слов и тут же вспомнила про клочок салфетки, который до сих пор сжимали ее пальцы. Подождав, когда Саша ее точно не мог увидеть, она раскрыла листок и с замиранием сердца прочитала:

«Нард’шан существует. И это самое главное. Сегодня в девять часов вечера в Часовой башне. Я все тебе расскажу».

ГЛАВА 5

Аким Филимонович не находил себе места. Он — уважаемый член Академии, ее бывший руководитель, совершил истинное преступление, от которого его сердце искусывали муки слепящей совести. Они уже положили позор на его чело, и готовились это показать всему миру.

«Куда же ты лезешь?» Думал он про себя и каждый раз переходил из одного конца комнаты в другой, поглядывая с досадой и ненавистью, то на папку, то на часы.

«Ты глуп, Аким! Глуп, бестолков, а еще и маниакален, раз позволил себе так скатиться!».

В Городе наступала полдень. Это было время, когда улицы начинали утопать в ярком свете, устремляющегося вверх, к золотым куполам башен.

Писатели, поэты воспевали удивительное явление! Много эпитетов придумано ими, но прижилось только одно: самое простое и самое правильное! Город замирал, когда средь разгара дня повсюду разливалось Сияние.

И тогда при виде разгорающихся, словно солнце башен, стеклянных домов и каменных колонн, охваченных Полднем, Город становился похожим на остров, посреди бездушного океана мертвого мира.

Большой секрет Хранителей, подарок каждому, кто здесь жил. Это был момент тишины и тихого восторга, ласкающего взор. Хранители показывали, что люди достойны того, чтобы жить, уважать друг друга, без насилия. Без агрессии…

Но сейчас добрый привет не произвел на Акима никакого впечатления. Сейчас он боялся Благих. Он боялся, что обидел их; что своей дерзостью пошел против их воли, предал их доверие.

Ему было стыдно, и он хотел умолять о прощении. Но каждый раз, когда эмоции обуревали, и Аким готовился сорваться, что-то останавливало его. И взгляд снова возвращался к папке.

Пустыня… Саир… решительный Искатель, светловолосая статная женщина с уверенным спокойствием: « У нас есть шанс. Он сам сказал мне это».

Непонятные слова настолько сильно въелись в мозг, и твердой волей запрещали делать шаги назад.

«Да, так и есть! Так и есть! Ни шагу назад. Ни, теперь… потому что теперь слишком поздно. Потому что больше ничего не вернуть! Точка не возврата пройдена. Уже давно. Искатели мудры, но знание порой важнее мудрости. Особенно те знания, которые могут принести жизнь!

Аким Филимонович грузно сел на диван и устало с тихой обреченностью закрыл глаза. Да! Это была целиком его идея. Он сам придумал и подговорил Лиама Искателя схватить кого-нибудь из важных дикарей народа подрывников, чтобы выбить из их варварского мышления всю правду.

Он ожидал, что старый Искатель не пойдет на такое, поднимет его на смех, осуществит законные меры, но неожиданно Лиам согласился. После аргументов, после того, как Аким показал папку и раскрыл все свои тайны, хранимые столько лет, он решительно сказал «Да».

— Но ведь это порочит нашу репутацию! — Взволнованно отвечал старик. Тогда он хотел сдать назад. — Мы же пойдем против Хранителей!

–Нет, против них мы не идем. — Говорил Лиам. — Скорее, не сделав этого, мы пойдем против себя и здравого смысла. Времени мало.

Лиам ушел и через несколько часов пленник в черном одеянии уже находился под не усыпающей охраной старого воина.

Вот тогда количество набегов и увеличилось. За три дня от их рук пострадало столько людей, сколько не набралось бы за целый год. А Аким Филимонович, как порядочный человек, и к тому же высокоинтеллектуальный, мучился от осознания своей вины и выключал все средства связи, дабы не слышать ни одной жуткой новости.

Подрывники ни кого не убивали, но ситуация накалялась и в любой момент могла взорваться совершенно неожиданным способом. Поэтому Аким Филимонович сегодняшним утром понял только одну вещь — пленника нужно возвращать и делать это быстро. И как можно быстрее выпытать у них информацию.

Весь день прошелся по нервам ученого, пока, наконец, за ним все-таки не зашел Лиам.

Уже в дверях, в полной боевой готовности, он коротко кивнул в знак приветствия и произнес:

— Нам пора.

Аким Филимонович занервничал еще сильнее, и как не пытался он скрыть свое волнение, Лиам Искатель все понял.

В машине стояла на редкость серьезная тишина. Она особенно заметно вступала в контраст с кипящей жизнью, разворачивающейся вокруг — красивой жизнью, веселой и беспечной. Когда Аким Филимонович чувствовал себя беспечным? Когда он вот так просто наслаждался этой жизнью, вкушал все ее оттенки? Не мог вспомнить. Как не напрягал свою память, но нет. Аким всегда находился в поиске. Он был большим искателем, нежели другие Искатели и заслуживал права знать больше. Если бы… если бы не это гнусное дело!

— Не переживайте так, профессор! — Нарушил тишину Лиам, который, казалось, читал мысли людей. — Хранители не очень заинтересованы сейчас нашими делами. А завтра подрывники успокоятся, и все вернется в прежнее русло.

— Откуда вы знаете, чем интересуются Хранители, а чем нет? — Мрачно спросил Аким. Он нервно барабанил пальцами по портфелю.

Старый Искатель пожал плечами. Он не стал давать ответа, и ученый снова повернулся к окну. Он видел, как удлинялись тени, скользили по мраморным стенам и колоннам, как спокойно и уютно цвели магнолии.

— Такое нам досталось слишком дорогой ценой. — Снова вторил его мыслям Лиам. — Они не понимают, что Озера не смогут спасти Город, каким бы он ни был сейчас.

— Кто «они»? — Поинтересовался Аким. — Люди? Или Хранители?

— Все!

Лиам развернул машину и повез их через малолюдные места узких дворов. До Часовой башни было рукой подать, но почему-то Лиам, не смотря на поспешность, все же решился сделать круг.

Аким Филимонович с удивлением посмотрел на него. Страшный какой-то. Не понятный. Интересно, есть ли у него семья, дети? Чего он хочет от этой жизни и мира? Что ему-то неймётся?

Но Лиам Искатель здесь не угадал. Он по-своему принял взгляд старика.

— Ты же сам был в Пустыне, Аким! Ты же сам все понимаешь!

— Да, Лиам. Но какой-то там цветочек может ничего и не значить!

Профессор вдруг решил сдать позиции, хотя сам не верил своим словам.

— Цветочек? — Переспросил зычно Лиам. — А как же слова той женщины?

— Мои домыслы! — Аким раздраженно рыкнул. — Может это всего лишь фантазия, бред сивой кобылы! Помутнение! Может это лишь мое идиотское желание, которое привело к тому, что мы стали похищать людей и творить преступления!

Искатель глубоко вздохнул и резко съехал на обочину дороги, где не было вообще ни одной живой души.

— Ты что?! — Аким схватился за дверь, мигом пожалев, что не взял с собой символ собственной власти — трость с набалдашником. Им легко стукнуть по голове и поумерить пыл своего собеседника.

Но Лиам, увидев страх и недоверие ученого, ослепительно улыбнулся и полез на заднее сиденье.

— Бред, значит, ты говоришь! Фантазия!

Он кряхтел, перевесившись через переднее сиденье, и копошился среди каких-то тряпок, сумок и прочего непонятного хлама. А потом вдруг крякнул, удовлетворенно хмыкнул и вернулся назад. В его руках находилась небольшая черная коробочка.

— На! Держи свою фантазию!

Он сунул ее в руки Акиму, но прежде чем тот открыл ее, положил руку ему на плечо и снова серьезно проговорил.

— Знаешь, мой друг. Наш мир еще полон многих тайн. Я много где бывал, и поверь, видел такое, о чем тебе даже представить сложно. Я был на Эррагии — колонии, уничтоженной в ходе третьей войны. Не удивляйся, Аким! Она существует и совершенно не является мифом. Мы проходили через пещерные города Элизии, где люди сходят с ума, прикасаясь к ее красным камням. И везде, я находил объяснение. Как бы фантастически не выглядело явление и место, объяснение было всегда. Но не здесь, не в моем родном доме! Открой коробку.

Аким Филимонович нервно сглотнул. Он боялся открывать ее, боялся слов Искателя. Об этих двух колониях, он читал только в учебниках. И полеты на них запретили почти столетия назад!

— Ну же, Аким! — Голос Лиама стал громче. — Открывай!

Бывший Глава Академии решился. Он оторвал крышку и охнул.

В шкатулке, на вишневой, аккуратно сложенной ткани лежал цветок. Тот самый цветок. Точно такой же цветок, как и тогда, 20 лет назад. Только он засох, нежные лепестки поникли и осунулись, утратили свою нежность, стали грубы и бесчувственны, как Пустыня.

— Когда ты нашел его? — одними губами спрашивал Аким, с трепетом, коснувшись стебля.

— Два года назад в Пустыне. В семистах километрах от Хребта Этты.

— От Хребта Этты. — Шепотом повторил Аким. — Но ведь проходы в Пустыню закрыты.

— Но не для всех. — Лиам откинул вишневый платок и показал на крупную брошь. — Эту штуку я тоже нашел там же, когда… когда цветов не стало…

— О чем ты?

— Их было много, Аким. Очень-очень много. Пустыня не мертва. Она полна жизни, она сама ее дает. Но когда я вернулся через несколько дней обратно, все было сожжено, уничтожено. Кто-то не хочет, чтобы мир жил. И я нашел это на месте пожара. Женский платок и эту брошь. Видел когда-нибудь такую эмблему?

Это был круг в виде полумесяца и солнечного затмения. По обоим концам лунного серпа располагались две звезды. И весь круг наискось прорезала стрела, рвущаяся вверх.

— Видел когда-нибудь такое?

— Нет, — ответил Аким, — жадно, всматриваясь в изображение.

— А я видел!

— Где?

Но Лиам не ответил. Он помрачнел, завел машину и снова выехал на дорогу. Вдалеке вырастала Часовая башня.

Взволнованный и немного напуганный, Аким Филимонович с великой бережностью вернул брошь к цветку и осмотрел платок. Вполне возможно, что это был ее платок. А может, нет. Может здесь скрыто что-то по-настоящему важное и нужное.

Он откинулся на спинку сиденья и полностью отдался ветру судьбы, влекомой в неизвестные дебри.

Глава 6

Лия вместе с Акимом Филимоновичем, ее руководителем Владимиром и Искателем Лиамом ехали вдоль берега моря в сторону горного перевала, о котором так подробно рассказал ей старый ученый. Он сидел рядом, с незаменимым портфелем в руках и нетерпеливо ждал, когда же, наконец, увидит руины старого форпоста, таинственные ворота, и скрытое в горах единственно известное поселение тех, кто называет себя подрывниками.

Лия сидела как раз напротив одного из их племени, одетого в темно-коричневую походную одежду с ритуальной нашивкой в виде змей по рукавам. Его руки были закованы наручниками, но сам пленный подрывник от этого, кажется, не сильно страдал.

Как правило, лица этих людей были закрыты: или черными шарфами, или капюшонами, или кожаными масками. Они не любили показывать себя горожанам. Но сейчас черный шарф пленника был отстегнут от плеча и свободно висел на груди, обнажая смуглые острые скулы, разбитую губу, застывшие складки гнева на бровях. Он ни на кого не смотрел и не желал ни с кем встречаться глазами.

А Владимир был вне себя. Он готовился проводить собрание в лаборатории, лично проверить работу очистительной станции, сделать много важных вещей, прежде чем начать зачистку. А вместо этого, направлялся в лагерь подрывников, чтобы просить мира! Мира? Но какой здесь может быть мир, если дикари скоро озвереют досконально?!

Он с опаской поглядывал на пленника и с еще более сильной на Искателя, а тот, казалось, чувствовал его страх, понимал и всячески подкармливал. Мутный тип, этот Искатель. Он будто читал чужие мысли; знал тайны, скрытые от всех и всячески пользовался этим. И он сбил Володины планы. Да, Владимир — занятой человек, и в его задачу не входило посещение лагеря подрывников. Но тут на горизонте, словно из ниоткуда выплыл Лиам, и заявил, что пленник — самый весомый аргумент против всех его планов и главное условие для цивилизованной беседы. Хотя сам весомый аргумент в данный момент сидел перед ним и тихо всех ненавидел.

Володя прекрасно представлял, для чего в этой затее нужно присутствие Лии, но совершенно не понимал, что здесь делает Аким Филимонович.

А Лие было совсем неуютно. Все сидели в напряженном молчании, столь сильно действующим на нервы. Девушка постоянно раздумывала, какая муха ее укусила, чтобы участвовать в такой авантюре. А Саша там совсем один! Сидит в своей лаборатории и переживает за нее. Или скорее за себя… и руки чешет от предстоящей облавы, которую так стремятся предотвратить сидящие здесь.

Она бесшумно вздохнула и посмотрела на море. Это была черная масса, будто вымазанная мазутом. Волны накатывались на камни, желали поглотить их в свое чрево, но каждый раз отступали назад. Мертвый мир! Беспощадный мир! Знойный воздух разжигал бесплодную землю, из которой произрастала пожухлая трава, и ни одной птицы вокруг.

Окружающий мир вернул ее в воспоминания вчерашнего дня в Часовой башне. Аким Филимонович, этот благороднейший человек, сумел своими рассказами распалить ее интерес, зажечь сердце желанием перемен. Правда, теперь энтузиазм при виде сосредоточенной компании и молчаливого пленника несколько угас.

— Город в Пустыне не миф, — сказал тогда Лиам и показал ей брошь с эмблемой стрелы, рвущей луну и солнце. — В своей жизни мне случалось его встречать. И это было далеко отсюда. На Севере! Когда-то там был большой мегаполис, ныне же все разрушено. Как, в общем, и везде. И в одном здании я увидел этот символ. Он бы меня не сильно удивил, если бы не отчет, который находился рядом с ним. Южные земли опустошены. Вот, что говорилось в отчете. Земля стремительно превращается в Пустыню, город обречен. Из города они ждали помощь, рассчитывали на нее. Более того, они представляли Нард’шан спасителем. Считали, что только он сможет остановить грядущее бедствие. Но помощи не последовало! Какого рода должна была быть эта помощь, мне неизвестно. Но некий Атрэй Варсо вдруг повелел закрыть Врата к городу. Приказание исполнили немедленно, связь с Нард’шаном была утеряна навсегда. И после этого наступил конец…

Он замолчал, а Аким Филимонович, взволнованный, как и сама Лия, показал ей вишневый платок и засохший цветок.

— Пустыня важна для нее. — Говорил он, и девушка слышала дрожь в его голосе. — Она свидетельствовала о ком-то. И этот кто-то сказал, что мир еще можно спасти.

***

Машина свернула прочь от берега моря и углубилась прямо в степь по старой заброшенной дороге. Именно по ней когда-то и ездили первые экспедиторы, и на ней они и встретили свой конец. Помощь с воздуха, которой так просил в своих записях колонист, не пришла.

Неприятная мысль больно кольнула сердце девушки, как вдруг пленный подрывник впервые подал голос.

— Время платить по счетам.

Его слова прожгли всех, кто ехал в машине, у Лии от нахлынувшего озноба перехватило дыхание, а мужчина острым взглядом осмотрел всех вокруг себя и снова опустил голову.

— О чем вы сказали? — Нервы у Володи не выдержали. Он заерзал на сиденье, ожидая ответа, но пленник не обратил на него никакого внимания. — Бред какой-то! Что вам не живется в своих пещерах, почему не можете или бы вести себя как нормальные люди!

Подрывнику было все равно, и головы он не поднял. Тогда не выдержали нервы у Лии. Она больше не мола молчать. Достала из кармана салфетку и предложила ее пленнику.

— У вас разбита губа, и кровь до сих пор течет. Возьмите!

Но он остался недвижим.

— Может, вы хотите воды?

И снова молчание. Лие стало совсем невмоготу. Жалкие попытки не возымели должного успеха, кроме того девушка немного стеснялась взглядов окружающих мужчин, но не смотря на все это рискнула последний раз.

— Как вас зовут?

Ничего. Тогда Лия цокнула языком и с сожалением посмотрела на Лиама, как вдруг подрывник поднял голову.

— Мы не называем своих имен чужакам, Гостья. Ты же это знаешь!

Лия оживилась и даже улыбнулась пленному.

— Так вы знаете меня?

— Да, Гостья. Вы вернули ребенка в наш дом. Вы спасли его от смерти.

Лия почувствовала огромное облегчение! Ее помнили, она единственная, кому мужчина не желал смерти, и решила, что сейчас пора.

— Мы не желаем зла вашему народу. Мы хотим жить в мире и только. Почему вы нападаете на нас?

— Вы производите смуту. — Ответил он коротко, и тут Владимир снова не выдержал.

— Да мы даже не трогаем вас!

Лиам заставил жестом остановить недоуменный крик, а подрывник с особой ненавистью воззрился на Володю.

— Вы. Производите. Смуту! — Снова повторил он, выцеживая в гневе каждое слово. — Вы пытаетесь забрать то, что вам не принадлежит.

— Простите! — Аким Филимонович робко откашлялся, вспомнив то унижение, которому подвергли его подрывники когда-то. — Простите, пожалуйста, но это и наша земля тоже.

— Вы уже бросили ее однажды. — Ответил пленник. — Отреклись от своего дома и отказались от нее. Как можно называть ее своей?

— Мы пытаемся защитить ее, идиот! — Снова проорал Володя. — Восстановить и вернуть былую красоту, когда вы только мешаете.

Подрывник не ответил Владимиру. Он вздохнул и пристально посмотрел на Лиама, своего похитителя.

— Нельзя играть две игры одновременно и в обоих выйти победителем.

Его слова предназначались только Искателю, и он чуть улыбнулся в ответ.

— Я все же рискну.

— Тогда ты ничем не отличаешься от них. — Подрывник кивнул. — Я не буду больше тратить слов. Мне нечего сказать вам.

И он снова замолчал, как и все остальные. Машина мчалась по остаткам древней дороги среди степи с высокой полумертвой травой, которую волнами колыхал ветер. Впереди уже возник огромный горный вал, похожий на горбатую спину медведя. Где-то там жили подрывники, и там находились Врата в Пустыню.

По обочинам тут и там стояли разбросанные каркасы домов, валялись какие-то ржавые бочки.

Лия была здесь лишь единожды. Вот так вот, после очередного визита Лиама, она втайне от всех приехала сюда одна, бродила по степи и ужасалась мрачному безмолвию вокруг. Все это походило на кладбище, и не ожидавшая никаких звуков, сильно напугалась, услышав придавленный окрик и плач ребенка. То, что мертво, не должно звучать.

А вот и он, тот самый дом, в котором прятался маленький Рагда. Он был ранен и сильно истощен. Она не выдержала и показала пленнику на стены дома, но тот лишь мельком глянул на нее, кивнул и снова углубился в свои мысли.

Ехали они долго. Шум колес и мотора на каждой колдобине были единственными их спутниками, как вдруг из ниоткуда раздался тихий, нарастающий и снова утихающий гул. Лия обеспокоенно стала крутить головой и всматриваться в степь, а подрывник, видя ее волнение, все же прервал молчание.

— Это песня Пустыни. Она часто звучит здесь. Но это лишь отголоски.

— Это всего лишь ветер! — Снова вставил свое Володя. — Мы рядом с горами. Вот и ревет он в ущельях!

— Это песня Пустыни! И если ты услышишь ее полную силу, то можешь лишиться разума.

— А я никогда не была в этих местах! — Лия поспешила остановить порыв подрывника и Владимира который стал ее раздражать, открыла окно. В лицо подул горячий ветер, и впервые она была ему благодарна. В машине слишком холодно, слишком веяло враждебностью и недовольством. Кроме того, она ощущала неловкость, за то, что поставили в такое неловкое положение гордого непоколебимого воина в черном одеянии.

Ветер отрезвляюще играл в волосах, пока она рассматривала окружающий мир.

Слева от дороги, прямо на краю обрыва стоял укрепленный небольшой город, или то, что от него осталось. Бетонные серые стены вырастали из камня, испещренные ровными зияющими провалами окон. Словно тысячи раскрытых ртов, безмолвно и злобно устремились на свою жертву, готовые ожить, поглотить в бетонное чрево незадачливых путников.

Лия с каким-то внутренним мрачным вызовом смотрела на дома, на мерзкий страх, который липкой дрожью простирался по коже, струящийся прямо из этих окон, из черноты. Она заглатывала ее, создавала резкий диссонанс на белых стенах и обожжённом кирпиче.

Хриплый голос Лиама выплыл из ее сознания, когда он, наконец, остановил тираду Володи и приказал утихнуть другим.

— Это был приграничный пункт, — сказал он, указывая на дома. — Посмотрите на стены и ту башню. Видите?

Лия не сразу сообразила, куда указывал Лиам, настолько сильно приковал взгляд общий вид. А там, стояли, ощетинившись вверх, длинные сверкающие металлические стволы. Странный контраст, такой же, как между окнами и белизной стен выделялся и здесь — среди ржавого забора, коричневых прутьев и кристальной, начищенной до блеска стали. Лия чувствовала, что практически не дышит.

— Они так и не выстрелили, — вслед дыханию ответил Искатель.

— А должны были? — уточнил с ноткой скепсиса Владимир.

— Да. Они получили приказ. Но так и не выполнили его. Не произвели ни одного выстрела.

— Почему? — Тихо спросил Аким Филимонович, на что Лиам мог только пожать плечами.

Мрачный голос пленника снова ворвался в салон.

— Им помешал Голос. Песня Пустыни не позволила запустить ракеты.

— Брехня! — Снова взъелся Володя. — Снова ваши бредовые сказки!

Аким Филимонович покачал головой и обнял крепче свой портфель. Его седые брови плотно сдвинулись над переносицей, он чувствовал себя старым и никчемным. Владимир показал себя ханжой. Бесцеремонность и полное нежелание никого слушать огорчали старика все больше. А ведь, это именно тот самый Володя, который несколько дней назад принес ему эти документы, веселый Володя, который с таким энтузиазмом учился у Акима Филимоновича, придумывал эксперименты, делился своей широкой душой со всеми!

Что же с ним стало? Что с НАМИ стало? Со всеми нами! Вот рядом сидит бедная девочка, затравленная обстоятельствами и теснотой этой машины. Ее колени чуть ли не упираются в ноги пленника… а лучший друг, ученик плюется ядом и откровенно над всеми насмехается. Мы стали такими… почему мы превратились в таких? А в каких таких? Чем мы, по сути, отличаемся от тех, кто получил приказ стрелять, но по какой-то причине так и не выпустил ни одной ракеты? В какую точку Земли должна была она упасть? Какую часть разрушить и положить жизни таких же… как мы?

Аким Филимонович вдруг взволнованно перевел дух. В его сознании проступила тончайшая нить, которая была невероятно важна для него, для всех. Он пытался спасти жизнь, Хранители построили Город, чтобы спасти жизнь! Но оставшись одни, люди снова готовы были всех сожрать. Даже здесь, в этой машине. А если, весь человеческий мир — это маска? Лишь роль, которую играют горожане. А, вдруг у Акима получится? Вдруг он сможет завершить эпоху Восстановления и Земля снова зацветет?! Что тогда? Будут ли благодарны ему? Не ввергнут ли ее снова в пучину гибели с радостным улюлюканьем или полнейшим беспощадным равнодушием! Безразличием и ханжеством! Когда над сочувствующими насмехаются; над раненными глумятся; над историей, легендами, над добрыми традициями народов плюются и кривляются?!

А что если, Восстановление не поможет? Что, если это лишь малая часть, что по-настоящему должно быть восстановлено?

И пока у Акима в голове продолжалась такая страшная бомбардировка вопросами, Лия снова всматривалась в здания. Она не в состоянии была бы вынести бремя мыслей ученого, так как еще внутренне не доросла до них. Богатое воображение полностью завладело ее душой и перенесло в черные коридоры домов, где наверняка бродили такие же черные и без сомнения злобные твари. Конечно, никого там нет, но они могли бы растерзать душу, а потом направиться вверх к белым башням, к этим блестящим жалам смерти.

— Ну, все! Мы приехали!

Машина подъезжала к обрыву, который пересекал длинный старый мост. Он упирался прямо в громадину горы, где вздымались вверх огромные металлические ворота — запечатанные много веков назад, чтобы больше никогда никого не пустить.

Вид действительно был грандиозным! Но Лиам все равно не понимал, почему в Пустыню вел только этот основной вход? Хотя, никто не знал, что по ту сторону Пустыни. О ней не упоминается нигде.

Аким Филимонович нервно облизал губы и вышел из машины. Тяжесть мыслей еще давила его сердце, но оно не могло остаться равнодушным. Его примеру последовали все, кроме Искателя и пленника, которые остались в машине наедине. Лия с удовольствием потянулась после стольких часов тряски в машине и вздохнула полной грудью. Наконец то! Наконец-то все закончилось! Где-то вдалеке, на маленькой станции Загорных Озер, ее Саша, утопая в жаре, проверяет свои фильтры, ведет однообразные наблюдения. Наверняка он бурчит что-то под нос — небось, ругается на Лию и мечтает о начале следующего дня, когда в лаборатории соберется народ, с которым он пойдет искоренять лютых врагов. А в этот момент, Лия молчаливо и уверенно обрезает ему крылья! Ей вдруг стало весело и легко на душе, что захотелось смеяться и радостно крикнуть что-нибудь в обрыв. Да, напряжение в пути требовало освобождения!

Она улыбнулась себе и пошла прямо по мосту к Вратам.

— Лия, осторожней! — Крикнул ей вслед Володя, но Лия позволила себе беззвучно рассмеяться.

«Нетушки! Надоел ты мне до ужаса, черт противный! Никогда больше не окажусь в твоем обществе, никогда не гляну на тебя. И Сашу отговорю от дружбы с тобой. Ишь Сашка, глупец! В рот тебе смотрит, а сам ты и в подметки даже тому же пленному подрывнику не годишься! Строит из себя петуха! Да и Саша тот еще. Зачем поддалась его непонятным чарам? Он же совершенно ей не подходит!

Лия особенно остро чувствовала жажду свободы сейчас, желание уйти и открывать, общаться с людьми. Она мечтала найти таких же, как она, единомышленников, родных душ. Где она эта свобода? Там? В Пустыне? Она подошла к воротам и прислушалась. Осторожно приложила ухо к холодному металлу и замерла. Ничего. Полная тишина. Ни гула, ни ветра… Песнь в Пустыне, как назвал, вероятно, потоки воздуха пленник, тоже утих.

Она не была разочарована, наоборот, хотелось узнать как можно больше…

— Наверняка подрывники еще припрятали пару своих ходов, — кряхтя, проговорил Аким Филимонович, который оказался рядом за спиной. А она даже не заметила его шагов. — Не верю, что они решили перекрыть все пути! А Врата впечатляют, правда?

Лия согласно кивнула и подняла голову вверх. Они нависали над ней своей мощью и врезались в скалу так высоко, что у девушки закружилась голова.

— Как вы думаете? — Лия сделала пару шагов назад, пытаясь охватить размеры полным взглядом. — Она еще там? Та женщина?

— Я не знаю, — Аким пожал плечами. — Однако там может быть что-то более важное, чем она. Иначе, — Он показал девушке тяжелые ржавые, но все такие же несравненно крепкие створки. — Иначе, зачем это все?

Лия удивленно посмотрела на ученого. Его голос сильно изменился с того дня, как познакомилась с ним в Часовой башне. А теперь он казался сильно уставшим, утомленным и отнюдь не долгой поездкой. Тут было что-то другое. Аким Филимонович выглядел разочарованным, огненный живой взгляд померк под пеленой.

— Что с вами? — прошептала она, боясь, чтобы эхо не огласило ее голос всей группе. — Вы расстроены? Это из-за Володи?

— Нет! Нет, что ты… Хотя… Ох, Лия, девочка моя! — Старик нервно рассмеялся и протер лоб от выступившей испарины. — Я просто долго думал о Нард’шане, о его судьбе!

Лия вздохнула и кивнула. Она признавалась себе, что до сих пор не до конца осознала всей глубины этой истории. Слишком мало знала, чтобы вот так вот верить. Да и что могло выжить там?

Аким Филимонович продолжал.

— Его судьба плачевна. Он был краеугольным камнем, на которой зиждилось все, а в итоге на нем закончилось история. На этом Варсо Атрее.

— Мы даже не знаем, кто это такой. — Вполголоса проговорила Лия. Она не хотела своим скептицизмом быть похожей на Володю.

— Не знаем, — просто согласился Аким. — Но Он приказал закрыть эти Врата.

Лие стало неуютно от того, что ворота находились прямо за ее спиной, она чувствовала холод, исходящий от древнего металла.

— От Нард’шана ждали помощи, но он просто взял и велел запечатать вход, а затем прервал связь. Он заживо закопал себя в Пустыне. Обрек мир на гибель. А что если, он сделал правильно?

— О чем вы? — Лия следила за мыслями ученого в полном недоумении. Что-то с ним произошло в машине. Точно! Какая-то внутренняя перемена.

— Я о том, что если в руинах Нард'шана можно что-то найти, возможно ли использовать это мудро?

И вдруг он рассмеялся: грузно и не очень весело, но, тем не менее, девушке это было приятней услышать, чем все остальное.

— Ладно, — он дружески похлопал ее по плечу. — Простите меня старика. Находит иногда! Я просто хочу сказать, что если я ошибусь, то пусть это будет моя последняя ошибка. Вы позволите?

Аким Филимонович мягко отодвинул Лию и вернулся назад к машине. А она повертела головой, еще раз ужаснулась высоте ворот и, видя, что ее никто не слышит, заговорила сама с собой:

— Да уж. И кто же такой этот Атрей, который воткнул нож в спину надеющимся на него? Поистине, это так легко и свободно распространялось в древние времена и считалось нормой. Мир должен был измениться. Такая вопиющая жестокость не должна существовать!

Поднялся легкий теплый ветер, от чего вдруг створка с другой стороны жалобно скрипнула. Лия шарахнулась от звука, отступила на несколько шагов, но поняв, что вероятнее всего это просто сквозняк, облегченно выдохнула и задумчиво вернулась обратно к машине.

Глава 7

Солнце плавно клонилось к западу по кремово-синему небу, увенчанному оранжево-розовыми облаками.

На улице наступал вечер. Лучи скользили по горному хребту, от чего не только небо, но и сама земля, — обрыв и гора окрашивались в жуткий цвет запекшейся крови. Грозно чернели ворота внизу. Будто властелины возвышались своей исполинской мощью над мостом, над руинами поселения. А сами руины, их белые каркасы домов, маленькие черные окошки как муравьи, казались теперь жалкими и недостойными никакого внимания. Что такое эти большущие блестящие жала, готовые поразить всех без исключения? Так, гадкая, ничего не значащая игрушка!

Таким и открывался сейчас мир Лие, и единственное, что сейчас пугало Акима Филимоновича — то это высота. Группа разношерстных людей поднималась по узкой, грубо выдолбленной в скале лестнице к месту жительства подрывников.

Этот путь выбрал Лиам, как единственно известный ему. Лию когда-то вели по другой дороге. Но она не знала, где та находится. А пленник отказался сотрудничать. Поэтому делать было нечего, кроме как лезть вверх.

Все выше и выше вели ступени. Они заворчивали, изгибались, норовили сорваться со скалы или нырнуть вглубь, но неизменно вели отряд дальше. Необыкновенный вид открывался с высоты на полуживую степь, черную массу моря, на родной Город вдалеке. Это было прекрасно! Но Аким Филимонович восторга не разделял. С сожалением и опаской смотрел на дыры, ямы, воронки, которые обезобразили степь! На груды бесполезного металла, грязного зеленого и серого хлама, что заполонили землю. Как мало он сделал! Ах, если бы не эти подрывники, которые унизили его тогда и выгнали с позором! Если бы они дали возможность, сколько бы ему получилось сделать хорошего и доброго!

Он чувствовал, как от усталости и волнений начинают подкашиваться его ноги и покрепче прижал к себе портфель. Он боялся, что выпустит из рук заветную папку. Лия ободряюще улыбнулась, глядя на его уставшее лицо. Он попытался ответить тем же, но вышло совсем уж плохо. Нет, теперь никто не уйдет без ответов, и подрывники расскажут про каждый листик, которые он так старательно таскал с собой.

Конец ознакомительного фрагмента.