Белый Ковель

Надежда Грода

Во время Северной войны к местечку Смоляны приближаются две противоборствующие армии. Под давлением обстоятельств владельцы замка Белый Ковель прячут в его подземельях родовые сокровища. Тайна клада сохраняется в легендах, хорошо известных историкам, и в письмах, о которых знают только наследники хозяев замка. Спустя триста лет начинается охота за фамильными драгоценностями магнатов, и один из кладоискателей оказывается убит. Кто разгадает многовековую тайну, а потом и вычислит убийцу?

2008 год, июнь

Костик медленно ехал вдоль тротуара, всей своей кожей ощущая, как он выделяется на фоне несущихся машин. Как бухая улитка! Которая еще спьяну и домик в красненький цвет покрасила! Блин, надо было тачку понеприметней брать! А еще лучше — подарить жене эту. Тогда и голову бы не ломал, как за ней дальше следить. Сейчас нырнет в метро — и что ты будешь делать? Точно, к «Кунцевщине» топает!

Костик зарулил на стоянку к Западному рынку, пипикнул сигнализацией и бегом бросился следом. Особо и не скрывался — по утреннему времени в метро народа столько, что, даже ища кого-нибудь специально — фиг его заметишь, а уж случайно… Но на всякий случай сел в соседний вагон. А что? Риск потерять ее — минимальный, такой наряд можно рассмотреть через весь поезд! Хотя, конечно, хороша! Алое платье с прилично — или неприлично? — оголенной спиной, наводит на мысль о посещении бала или как минимум ресторана. Шелковистые концы шарфика из той же материи свешиваются на спину и чуть шевелятся на сквознячке подземки, делая картинку уж вовсе эротичной. Но вот заканчивается платье, мягко говоря, высоковато для вечернего наряда. Да и для дневного тоже. Зато открывает стройные ножки на умопомрачительных шпильках!

Яркое пламя в переднем вагоне двинулось к выходу, и замешкавшийся Костик едва успел выскочить следом. Пристроился сзади на эскалаторе, настолько близко, что в нос пахнуло знакомыми духами. Еще недавно сказал бы — родными. Родными, как и многое другое, казавшееся незыблемым, постоянным, отданным ему на веки вечные.

Этот привычный аромат мгновенно довел его до кипения — как будто раньше он был спокоен! — и Костик с бешенством уставился в затылок, украшенный замысловато уложенными локонами. «Ну, сколько ты еще будешь бегать? Надеюсь, здесь марафон закончится, и я, наконец-то, расставлю все точки над „i“? Честно говоря, даже хочется разобраться с этим побыстрее. Чтобы наступила хоть какая-то определенность».

Выскочив вслед за женой из метро, он успел заметить, как та нырнула в припаркованный буквально в двух шагах автомобиль. Довольно новый красный «Фиат» тут же тронулся с места, Костик машинально дернул из кармана ключи и тут же обалдело уставился на них. Ключики-то есть, только вот машинка — тю-тю! На другом конце города! Он резво закрутил головой по сторонам. И где, спрашивается, таксист? Который, согласно всем правилам науки преследования, должен находится в нужном месте, в нужное время и быть всегда готовым мчаться «вон за тем авто»? Костик кинулся к остановке. Может, там хоть какой-нибудь частник скучает? Ибо если в течение ближайших двух минут машина не словится, то дальше можно и не напрягаться. Ехать будет просто не за кем.

Не словилась. Костик с досадой швырнул сигарету в урну — и когда только успел закурить? — и пошел назад в метро. Ладно, следующий раз поступим хитрее. Со станцией теперь все ясно, так что можно приехать на машине прямо сюда. И посмотрим, кто кого. Хотя, конечно, жаль, что не успел хотя бы водилу разглядеть.

Светлана плюхнулась в машину и тяжело бухнула дверцей. Мужчина, сидящий на месте водителя чуть заметно поморщился. Вот и не сказал же ничего, а настроение все равно испортилось. И кто придумал эти маломерные импортные машинки, на которые и дунуть-то нельзя, не то что с толком усесться?

Отъехав на некоторое расстояние — достаточное, впрочем, чтобы лишние глаза не увидели их встречи, они припарковали машину в тени. Светлана тут же принялась копаться в своей необъятной сумке. Через минуту она выудила оттуда цветной скоросшиватель и протянула водителю. Мужчина бегло просмотрел содержимое папки, удовлетворенно кивнул и передал ей взамен конверт. Ну, конечно же, с деньгами. Не с борзыми же щенками! В отличие от своего спутника, просматривать содержимое Светлана не стала. Не принято.

— Поедем куда-нибудь пообедаем?

Пообедаем? Это что-то новенькое в их отношениях! Видя ее недоумение, мужчина пояснил:

— Я хочу поговорить с тобой.

Светлана неуверенно кивнула, и водитель тронул машину.

Смотреть на стоящие перед ней тарелочки без отвращения было невозможно. И чего, спрашивается, надо было выпендриваться? Заказала бы по-простому отбивнушечку прожаренную, да с гарнирчиком — глядишь, сейчас бы наслаждалась жизнью! Так нет же, стукнуло что-то в голову, захотелось поизображать из себя утонченную леди! А теперь из тарелки с «Морским ассорти» того и гляди выползет на скатерть какая-нибудь каракатица. Салат «Воздушный», на состав которого она не обратила внимания, на поверку оказался мелко настроганной капустой. Фаршированные баклажаны были очень даже ничего. Но чеснока там было столько, что позволить себе полакомиться ими вдоволь она не могла. Светлана вздохнула и отодвинула от себя тарелки. Стараясь, чтобы смесь из морских гадов оказалась вообще вне поля зрения.

— Я хотел от тебя следующее…

По мере того, как ее визави развивал свою мысль, лицо Светланы каменело. Что ж, можно было предположить, что этим все и закончится — аппетит приходит во время еды и так далее. Тьфу ты, вот уж не ко времени пословица! И что теперь прикажете делать? Соглашаться — это означает совать свою собственную голову в петлю, которая рано или поздно затянется. А отказ он навряд ли простит. Не тот случай и не то предложение, после которого можно спокойно жить дальше: нет? ну и не надо, забудем. Такое не прокатит.

— Светлана Николаевна…

Она вздрогнула. И от нарочито-официального обращения — они уже сто лет «на ты», и от вкрадчивого тона, которым было произнесено ее имя. А ее собеседник отодвинул опустевшую тарелку, тщательно промокнул рот салфеткой и сцепил руки в замок.

— Прежде, чем отказываться, послушай о каких суммах речь идет.

Павел скосил глаз на лежащую рядом женщину и хмыкнул:

— Мы с тобой прямо как в голливудском фильме!

— В смысле?

— А кто-то подметил, что там одеяла всегда треугольной формы — чтобы мужик имел возможность продемонстрировать накачанный торс, а дамочка — спрятать свои прелести.

— Так лучше?

Простынка юркнула вниз, открывая упругую загорелую грудь без малейшего следа от купальника и подтянутый животик с крохотным фианитиком в пупке.

— О! Значительно!

Павел провел кончиками пальцев по гладкой коже, и та мгновенно отозвалась россыпью пупырышков.

— Неужели холодно?! Согреть еще раз?

— Кстати! На счет хорошенько погреться! Я уже провела всю подготовительную работу. Так что на следующей неделе можем выезжать. В Турцию и Египет уже появились горящие путевки. Например, Аланья на неделю всего по двести десять долларов. Но там вылет из Москвы. Есть Болгария на двенадцать дней. Автобус из Минска. Двести двадцать евро и плюс еще шестьдесят за визу. — Она немного помолчала и добавила с едва различимой ноткой упрека: — Хотя, честно говоря, больше всего на свете хочется в нормальную цивилизованную Грецию.

— На Грецию мы с тобой, радость моя, пока не заработали. И кстати по этому поводу…

— Греции?

— Нет, денег. Поездку пока придется отложить.

— Ты что, с ума сошел?! — она резко подскочила на диване. — Я уже легенду придумала, до нужных ушей донесла и с подругами договорилась! Как я теперь переиграю?!

— Вот-вот, и о легендах тоже. Я хочу присоединиться к шефу. Что-то он интересное затеял. Я тут литературку почитал, покумекал, и очень мне любопытно стало. Особенно в свете некоторых твоих давних рассказов. Я о них, признаться, и забыл, а теперь вот всплыло. Ну-ка поведай мне еще раз эти свои байки.

— Они не мои!

— Ты не ворчи, а вспомни лучше все, что сможешь. С подробностями и деталями, пускай даже самыми незначительными.

Антон сердито оттолкнулся от стола обеими руками. И согласно всем законам физики тут же впечатался в стену. Вместе со своим креслом на колесиках. Черт бы побрал эти новые приобретения! То ли дело раньше: пихнешься хорошенько — и допотопный стул с визгом скрипит по паркету, сообщая всем окружающим о глубине твоего возмущения. А сейчас? Хорошо хоть голову научился пригибать. А то первое время затылку ощутимо доставалось. Нет, надо избавляться от дурацкой привычки.

— Что вызвало гнев у надежды и оплота всей нашей науки?

Характерно, что при этом Вовка даже не обернулся. То есть уже привык к новым звуковым эффектам и идентифицирует их совершенно однозначно. Антон слегка усмехнулся, но ответил все равно сердито:

— Да ерунда полная с этими раскопками получается! Вот ты можешь сказать, что, что нам там делать?! Я даже не знаю, с какого боку за эту проблему взяться!

— Вот и научишься. Тебе же шеф сказал — в жизни все пригодится, и навыки работы на раскопе тоже. Мало ли чем потом захочешь заняться! А тебе даже открытый лист по форме два не дадут, если пару сезонов под опытным руководством не поработаешь. И по такой жаре, — Вовка демонстративно обмахнулся первой попавшейся под руку бумажкой, — уж точно лучше где-нибудь на природе расслабляться, чем киснуть в пыльном архиве.

— Не нужен мне твой открытый лист! Ни по какой форме! Мне диссертацию заканчивать надо, статистики не хватает! Мне бы как раз в архив, а не в какой-то идиотский раскоп!

— Да ни фига тебе не надо в архив! Откосить от армии, получить прописку и перекантоваться пару лет, пока нормальную работу не найдем. За приличные бабки, а не как здесь. Вот и все, что нам надо!

— Я вообще-то планирую связать свою жизнь с наукой.

— Ой, только не надо тут строить из себя великого ученого и нобелевского лауреата! Что, вот что можно нарыть нового в этих складах целлюлозы?! Все давно описано, проштамповано и учтено! А такие, как ты, только и делают, что бумажечки туда-сюда перекладывают! Сложили четные — готов диссер! Сложили нечетные — готов еще один!

Прежде чем ответить, Антон искоса глянул на Вовку. Так и есть — вскочил, кулаки сжаты и веснушки уже побелели. Значит, сейчас будет бить копытом и пускать пар из ушей.

— Вовк, а ты делаешь что-то другое?

Вроде, достаточно миролюбиво получилось? Нет, оказывается, не вполне. Во всяком случае, Вовка окончательно приобрел сходство с молодым крутолобым бычком.

— Да то же самое! Только не изображаю из себя чистоплюя! И у меня все по-простому. До тех пор, пока я нигде не пристроился, мне надо удерживаться здесь, в этом гребаном институте! А чтобы тут заякориться нужен диссер. Кровь из носу! Так что если для защиты надо будет хоть шефу на замке порыться, хоть у половины Совета в огороде покопаться — мне пофиг! — покопаюсь, не переломлюсь!

Вовка так грохнул дверью, что пару листочков с ближайшего стола спланировали на пол.

— Мне в отличие от тебя минская прописка не нужна, — пробормотал Антон в пустоту.

А, нет, не совсем — в проеме снова показалась конопатая физиономия. Значит, услышал.

— Ну да, конечно! Мы же минчане! У нас и папа профессор, и мама! И должности у них — о-го-го! Они сыночку и на работку по душе пристроят, а что на работке совсем денежек не платят, так это ничего — мама с папой джинсики купят, чтобы сыночке было что задницей протирать! А я не желаю назад в колхоз! Мне, может, девки до третьего курса не давали! А я все понять не мог, чего выкобениваются! Оказывается, у них тут в городе принято дезодорантами под мышками мазать! А я и не знал, что за хрень такая, де-зо-до-рант!

Антон ошарашено пробормотал:

— Вовк, ты что, рекламы по телевизору никогда не видел?

Вовка целиком всунулся в комнату и рухнул на стул. Вдруг оказалось, что никакой он не разъяренный и злобный, а грустный.

— А… — он махнул рукой. — Как батя пропил телек, так я его только с пацанами у кого-нибудь на хате и смотрел. А там все больше видик включали — чтоб боевик какой или порнушку. А ты тоже хорош, — опять вскочил он, видимо, передумав сдавать позиции. — Ведь все равно поедешь и слова поперек не скажешь, а? Поедешь ведь?

— Поеду.

— Вот то-то! Выделываешься только!

И Вовка еще раз закрыл за собой дверь, победоносно, но уже не так громко, а Антон уставился в монитор своего компьютера. Там, подтверждая правоту Вовки и как будто издеваясь над Антоном висели скачанные с сайта Государственного исторического архива Литвы описания фондов.

Архивный шифр: LT LVIA Ф. 1280 оп. 1 д. 137

Заголовок: Переписка по имущественным и финансовым делам кн. Кароля Станислава Радзивилла и его родственников кн. Сангушко

Дата: 1718—1719

Размер: 3 листа

Язык: пол., лат.

Потом следующая запись: архивный шифр, заголовок, дата… И снова: шифр, заголовок, дата…

Все описано, систематизировано и учтено, как и говорил Вовка. И что он хотел здесь нового обнаружить? Хотя — вопреки сказанному Вовке — именно сейчас он занимался поисками вовсе не тех материалов, что хорошо укладывались бы в концепцию его диссертации и подводили бы под нее достаточную доказательную базу. Гораздо больше в данный момент его интересовала необъяснимая с его точки зрения постановка задачи на лето. Да еще сразу с таким серьезным подходом — с получением разрешения по первой форме, которая позволяет изучать выбранный объект буквально вдоль и поперек. И вглубь.

Антон раздраженно захлопал мышкой, закрывая все висящие окна с многочисленными, но бесполезными ссылками, выданными гуглом. Нет, ну что-то же должно было подвигнуть шефа именно в эту степь? Про степь — это, конечно, фигурально выражаясь, судя по найденным описаниям там как раз болото-болотом.

Немного подумав, он извлек из недр компьютерной памяти длиннющий список профессорских работ. Честно говоря, он и дочитать-то его до конца так и не удосужился, не то что просмотреть сами статьи, хотя шеф и рекомендовал весьма настойчиво совершить этот подвиг.

Как оказалось — очень даже зря. В смысле, не прочитал зря. Где-то в середине шестого десятка пронумерованных печатных трудов в комнате прозвучало простецкое «Ни фига себе!!!», весьма любимое Вовкой и куда реже употребляемое Антоном по причине того, что «у нас и папа профессор, и мама». Юноша еще с минуту посидел за столом, разглядывая выделенные курсивом слова. И даже зачем-то провел по экрану пальцами. Жидкокристаллический дисплей отозвался веселенькими радужными разводами, что несколько привело молодого человека в чувство. По крайней мере, за дверь выскочил он очень поспешно, только и успев, что подхватить с пола небольшой стильный рюкзачок.

Утренний кофе с творогом, свежими ягодами и обязательно с книгой — это их устоявшаяся традиция. Или теперь надо говорить не так? Кажется, россияне недавно провели реформу своего великого и могучего языка, и кофе теперь следует считать словом среднего рода?

Ольга посмотрела на мужа, который прихлебывал это среднее кофе, не отрывая глаз от любимого Тома Клэнси.

— Ромка… — потянула она, — а тебе еще много страничек дочитывать?

Муж заглянул в конец книги и произвел несложный подсчет.

— Двадцать три. А что?

— А у тебя консультация сегодня во сколько? — вопросом на вопрос ответила Ольга, сосредоточенно закапывая клубнику в кучку творога со сметаной.

— Все ясно, — усмехнулся Рома, снова уткнувшись в книгу, — ты все прочитала и тебе срочно надо в библиотеку за новой порцией любимых детективчиков. Сходим, не волнуйся, — успокоил он жену, — студенты к половине четвертого придут, так что успеем.

— Я по такому случаю даже посуду помою, чтоб тебе быстрее читалось! — с самоотверженным энтузиазмом вызвалась Ольга и утвердительно покивала головой в ответ на насмешливо поднятые брови мужа — мыть посуду она ну очень не любила.

Ольга вытирала тарелки, незаметно поглядывая на мужа. Кого не послушаешь, так одни и те же жалобы! Муж не слушает! Муж не понимает! И тэ-дэ, и тэ-пэ. Побывали б они в ее шкуре, когда супруг в девяносто девяти процентах случаев понимает ее не только с полуслова, но еще и на два-три хода вперед! Нет, она, конечно, восхищается его прозорливостью и все такое… Но ведь и беспокоится тоже! Тревожащую ее дилемму можно было сформулировать так — это муж у нее слишком умный или она у мужа совсем примитивная? Вот надоест ему жена глупая и предсказуемая и пойдет себе искать умницу-красавицу! Хотя Ромка и утверждает, что просто очень хорошо ее знает. Настроение, как обычно в этом месте, слегка омрачилось, и Ольга, промокнув руки, подхватила с пола сынишку.

— Солнышко мамино! — она расцеловала щечки своего полуторагодовалого малыша, — мама тебя любит! Сильно-сильно!

Глебка насупился и принялся выкручиваться из ее объятий — в данный момент коллекция маминых кастрюль интересовала его несколько больше маминых же нежностей. А Роман тут же сообщил ей:

— Олюнь, ты самая умная жена на свете.

При этом даже глаз не поднял от очередной страницы! Нет, ну это уже вообще ни в какие ворота не лезет! У нее что, не лицо, а раскрытая книга? Хотя в духе современности, наверное, надо говорить открытый файл? Ольга рассмеялась придуманному фразеологизму и сообщила мужу:

— Мистер всезнайка в наказание сам помоет свою тарелку!

Часа через полтора они уже подходили к библиотеке.

— Подождете здесь? А то прошлый раз я его с собой взяла, так парень категорически отказался сидеть в коляске. Я потом только и делала, что бегала по библиотеке и засовывала назад то книжки вынутые, то указатели.

Роман согласно кивнул и медленно покатил прогулочную коляску по тротуару, а Ольга нырнула в прохладное книгохранилище. Мимо классики проходим, не оглядываясь. Мимо фантастики и любовных историек — тем более! Где тут наши любимые детективчики?! О, вот они! Она быстро схватила с полки стопку мягких книжек и просмотрела в поисках еще нечитанного. И не надо намекать на примитивность ее вкусов! Детектив с трогательной романтической историей внутри и каким-нибудь «настоящим полковником» в качестве принца на белом коне — что может быть лучше?! По ее глубокому убеждению — ни-че-го!

Ольга выпорхнула из библиотеки, весело размахивая рюкзачком сразу с тремя новыми приобретениями.

— Т-с-с! — тут же засигнализировал ей муж.

— Вы зачем так рано уснули?! — Ольга даже руками всплеснула. — Медведи вы зимние!!!

Роман виновато пожал плечами:

— Как-то само вышло. Я задумался, ходил-ходил туда-сюда, а потом смотрю — спит!

— Спи-ит… — передразнила она мужа и вздохнула: — домой ехать нет смысла. Только весь сон перебьешь, пока в кроватку переложишь. Придется досыпать на свежем воздухе.

Чмокнув мужа в щеку, она опустила спинку колясочки и покатила ее к парк — благо, до него всего полторы остановки.

Ольга перелистнула очередную страницу. Из книги при этом скользнул небольшой листок и мягко опустился на хвою рядом с огромным пнем, на котором она так удобно устроилась. Ольга скосила глаза на исчерканную бумажку и несколько минут гипнотизировала ее в надежде, что та аннигилирует сама. Не получилось. Досадно! Поднимать чужие каракули не хотелось. Но не оставлять же в лесу лишний мусор? И так вокруг столько всяких пакетиков, оберточек и прочих «фантиков», что хоть ты по сторонам не смотри! Ольга вздохнула и все-таки наклонилась за бумажкой. Она собиралась сунуть листок между страниц в начало книги, но взгляд за что-то зацепился. Ольга поднесла бумажку поближе к глазам. Смоляны… Смоляны…. Смоляны…. Выписанные, даже, можно сказать, прорисованные буковки этого знакомого названия вились по периметру листочка, повторяясь, как минимум, раз десять. Очевидно, писавший о чем-то крепко задумался — вот и выводил арабскую вязь. У нее самой после всяких собраний остается куча рисуночков, по нескольку раз обведенных стержнем. В общем, с этим понятно. А здесь что? Центр бумажки занимали какие-то странные расчеты:

12 кг = 12000 грамм х 35 у.е. за грамм = 420 000

Затем значились слова «за старинность» и рядом в столбик — что-то совсем непонятное:

х 2?

х 3?

х 10?

Заканчивалась вся эта математика надписью:

4 000 000?!!!!

Именно так, с четырьмя восклицательными знаками. Больше ничего не было — Ольга заглянула на оборот листочка и снова уставилась на цифры. «Тридцать пять у.е. за грамм» очень уж походит на цену золота. Или там серебра. Словом, какого-нибудь драгметалла. Что еще можно продавать на граммы и за такую цену? Черную икру? Тогда причем здесь «за старинность»? Икра — не коньяк, ей пятьдесят лет выдержки ценности не добавит.

Четыре миллиона… За старинность… Смоляны… «Все это вместе рождает только одну идею — клад!» — наконец-то решилась она облечь свои ассоциации в словесную форму. И тут же сама над собой посмеялась: «Ага, пещера Али-Бабы и сорока разбойников в белорусской вёске!»². Хотя… Почему бы и нет? Сколько уже веков нашим замкам! И кто его знает, что там в развалинах скрывается! В тех же Гольшанах, например. Или в Крево… Или в Ружанах… Надо будет обязательно Глебку в Ружаны свозить! И в Косово! И в Сарью! Огромный дворец Пусловских в Косово поражает своим великолепием, а маленький, но похожий на живое пламя, костел в Сарье просто завораживает! И съездить наконец-то в Гомель! А то уже почти всю Беларусь объездили, а с Гомелем все как-то не складывается. Ну, ничего, подрастет Глебка, теперь уже вместе съездим. И знаменитый дворец Паскевичей посмотрим. И усадьбы Богуславских и Крушевских. И церкви с костелом. Собственно, можно и по всем другим интересным городам и весям по второму кругу проехаться — раньше она открывала их для себя, а теперь будет показывать сыну!

На этой высокой ноте Ольга опустила глаза в книжку. Что там дальше? На чем она остановилась? На странице, поверх напечатанного текста, лежал листок. Фу ты! И когда она только успела про него забыть?! Размечталась — вот и забыла. Ольга еще раз перечитала все надписи и поизучала расчеты. Ничего другого — кроме клада — в голову по-прежнему не приходило. Кстати, и замок в Смолянах как раз подходящий имеется. Когда это они с Ромкой там были? Лет пять назад, не меньше, потому что фотки из Смолян еще пленочные. В две тысячи четвертом они уже купили цифровой фотик. И сразу перестали печатать фотографии! А вот эти, из Смолян, точно есть, даже недавно на глаза попадались. Пологий холм, окруженный зарослями кустарника. Там, в зарослях, скрывается небольшая быстрая речушка. Наверху холма — одинокая, полуразрушенная башня. Все, что осталось от замка. Кстати, а сколько их всего было? Кажется, пять? Четыре угловые и одна рядом с воротами? Плюс внутренние жилые корпуса и склеп. А разных хозяйственных построек — вообще не счесть. Хм, есть где клад припрятать. Только вот сейчас от этого всего и следа не осталось! Ольга напрягла память. Насколько она помнит, вроде разрушили замок не в революцию и не во время войны, а гораздо раньше.

Ольга вскочила и прошлась туда-сюда по дорожке. Гораздо раньше — это когда? Пару веков назад? Как тогда могли сохраниться сведения о припрятанных сокровищах, если уже мало кто про сам замок знает? Семейная легенда, которая передавалась из поколения в поколение? Тогда почему клад до сих пор никто не выкопал? Все-таки не за тридевять земель за ним ехать — от Минска до Смолян километров двести, за один день обернешься. И — привет! Неси денежки в банк! А, может, какие-нибудь историки нашли в своих закромах неучтенную бумажку? Совсем недавно? Тогда стало бы понятно, отчего про клад узнали только сейчас.

Ольга глянула на посапывающего сынишку, затем на часы и решительно взялась за ручку коляски. Поедем-ка мы уже домой! Двойная польза — проснувшийся голодный ребенок окажется в непосредственной близости от пищеблока, а мучимая любопытством мама — рядом с Интернетом!

Роман вручил сынишке новую книжку и плюхнулся на кухонный диванчик. Перед ним тут же материализовалась тарелка с супом. В правой руке ложка, а в левой…

— Это что, теперь такое вместо хлеба выдают? — он с удивлением уставился на бумажку, что сунула ему жена.

— Ром, ты лучше на листик посмотри!

Он повертел бумажку во все стороны.

— Ну, посмотрел. Чушь какая-то. Левая часть равенства не равна правой, единицы измерения не совпадают. С точки зрения математики — полный абсурд.

Ольга выхватила листочек из его руки и даже зачем-то поднесла к носу. А он быстренько схватился за хлеб и даже откусил немного — чтобы уж точно быть уверенным, что усталого отца семейства не лишат законного ужина

Ольга же возмутилась:

— Ромка! Какая математика?! Ты компьютер или человек? Совершенно нормальная запись! Я сама так делаю, когда, например, ткань на белье постельное считаю: два плюс четыре, плюс метр — равно семь, умножить на пять тысяч за метр, равно тридцать пять тысяч и умножить на два комплекта — итого надо семьдесят тысяч. Все ясно и понятно!

Роман ухмыльнулся:

— Значит, эту твою цидульку тоже женщина писала, мужик бы до такой арифметики не додумался.

— Шовинист ты, Ромка!

— Ага, есть немного!

И он с аппетитом принялся за второе, с усмешкой наблюдая за насупившейся женой. Та сделала вид, что продолжать не будет, и даже предприняла попытку почитать сыну новую книжку. Парень такую инициативу не одобрил — картинки утром, а стихи вечером. Или наоборот. Но картинки вперед!

— Ну, вот… — притворно вздохнула супруга. — Книжку отобрали, меня обсмеяли…

— Ладно уж, рассказывай. Все равно ведь не выдержишь.

Жена тут же согласилась. Ясное дело, ей ведь самой не терпится!

— Смотри, Ром. Вот здесь двенадцать килограмм. А здесь тридцать пять у.е. за грамм. Я позвонила в нацбанк. Помнишь, они по телевизору все золотые слиточки рекламировали, которые начали народу продавать? Так вот, это как раз цена золота в тех слитках!

— То есть ты намекаешь на клад?

— Все-таки хорошо иметь такого сообразительного мужа! — жена не удержалась от иронии, но Роман решил, что на сегодня пикировок, пожалуй, достаточно, и ответил по-существу:

— Олюнь, двенадцать килограмм золота — это не горшок с медными монетами. Не может быть, чтобы о таком кладе не осталось каких-либо сведений. Если бы он существовал, то это был бы довольно известный факт. А тут какая-то записочка…

— Ромочка, а ты, вообще-то, о каких кладах в Беларуси знаешь?

Судя по невинному голоску и нарочитой небрежности тона, готовит какую-то ловушечку. Но, честно говоря, сегодня он так устал, что нет сил ни на какие интеллектуальные состязания и игры в «Что? Где? Когда?». И он просто ответил:

— Наполеон вроде что-то здесь забыл. Или потерял… Или закопал?

— А еще? Вспомни Несвиж!

— Точно! Радзивилловские золотые апостолы! Двенадцать статуй, которые так и не нашли.

— Вот и все, солнышко мое! — удовлетворенно заключила Ольга. — Закончились твои клады. И я больше не вспомню. Мы с тобой невежды и в истории, и в археологии. Так что, во-первых, если мы не знаем о Смолянском кладе — это не значит, что он не существует. А во-вторых, не такой уж он и большой. Если брать воду, то двенадцать килограмм — это четыре трехлитровых банки. А золото в девятнадцать раз тяжелее. Так что это всего-то пол-литровая баночка!

Роман не удержался, рассмеялся. Все-таки его жена — просто чудо! Ну кто еще додумался бы мерить золото так трогательно — «пол-литровыми баночками»?! Почему-то вспомнилось, как Ольга собирает чернику в такую вот подвязанную к поясу тару. И он тут же представил себе картинку: сидит она на краю выкопанной ямки и баночкой со дна что-то блестящее черпает. Роман фыркнул, и видение испарилось.

— Математик-теоретик из тебя хороший, Олюнь. А вот физик-экспериментатор — не очень! Навряд ли там золото в слитках. Скорее украшения. А их так компактно не упакуешь! Так что сундучок должен быть очень даже вместительным.

Жена в ответ состроила удрученную рожицу, но спустя пару минут радостно вскинулась:

— Ромка, это не украшения! Тогда бы и камни драгоценные упоминались! Бриллианты-изумруды явно не дешевле золота, глупо их не учитывать. Я думаю, это монеты! Из них и кучка небольшая получится.

— Вот это более правдоподобно, — кивнул он. — Ладно, допустим клад существует. Что дальше? Смоляны большие.

— А замок — один!

— Почему только замок? Там же и церковь есть, и костел, насколько я помню.

— Две церкви, — тут же поправила его жена.

Роман отмахнулся от такой несущественной разницы:

— Неважно. Если их разрушили при Советах, то ксендзы-батюшки вполне могли успеть что-нибудь спасти и спрятать. Кстати, и сведения в этом случае о тайнике вполне могли сохранится — всего-то два-три поколения сменилось.

Ольга нахмурилась и куда-то убежала. Вернулась она с двумя томами справочника Кулагина.

— Так, посмотрим, «Каталіцкія храмы…» — она принялась перелистывать страницы. — Вот. «Касцёл Найсвяцейшай Дзевы Марыі і кляштар дамініканцаў³… У 1930-я гг. храм закрыты… Афармленне інтэр'ера і алтароў не захавалася⁴».

— А что в «Православных храмах»?

— Свята-Аляксееўская царква⁵… — Ольга пробежала глазами текст и закрыла книгу, — не написано, когда разрушена.

— А вторая церковь?

— Вторая церковь действующая. Помнишь, деревянная такая, по дороге к замку? — жена помолчала и с надеждой спросила: — И что это нам дает?

Роман усмехнулся:

— А что ты хотела получить? Точные указания, где зарыт клад?

— Ромка….

— Ну, не расстраивайся. Сперва надо почитать литературу о кладах Беларуси. Глядишь, и всплывет что-либо.

— О!

Роман удивленно посмотрел вслед куда-то опять ускакавшей супруге. Вспомнила что-то важное? Нет, ну вы гляньте! Еще один листок несет! Это что — нынче в каждую библиотечную книжку обязательно ребус вкладывают?! Чтобы бедные преподаватели, измученные жаждущими знаний — или хотя бы зачетов! — студентами, не расслаблялись и по вечерам?!

— Ром, смотри! Я выписала все номера абонементов, что значатся на библиотечном вкладыше! Получилось всего одиннадцать человек…

Роман тут же перебил:

— И ты теперь каждому будешь звонить и спрашивать: «Не вы ли забыли записочку о сокровищах на пару миллионов долларов? Вы?! Ой, а расскажите подробнее!»

Судя по смущенно-виноватому выражению мордашки, что-то в этом роде и предполагалось.

— Олюнь, тебе самой не смешно?

— Ну… Может, получится как-нибудь узнать… Придумай что-нибудь, а?

Роман покачал головой:

— Единственное, чем я могу тебя порадовать, так это то, что навряд ли… Сколько их там у тебя? Одиннадцать? Так вот, вряд ли все одиннадцать человек раз за разом перекладывали эту бумаженцию. Скорее всего, ее забыл последний из читателей. Максимум — предпоследний.

— Ромка! А ты сводишь меня еще разочек в библиотеку?!

— Не терпится заглянуть в формуляры читателей?

— Угу.

— И ты не отстанешь?

— Не-а!

О, уже и в ладоши хлопает! Вот ведь козявка! Каждый раз угадывает, когда он уже сдался и готов к витью веревок из своей персоны! Роман нарочито горестно вздохнул:

— Что с тобой будешь делать! Свожу. Придумаю только, как нейтрализовать библиотекаря для проведения твоей спецоперации.

Ольга потянула на себя дверь и, резко выдохнув, шагнула в сумеречную прохладу библиотечного холла. Остановилась в нерешительности. И не надо думать, что у нее не в порядке с головой, и она до жути боится прячущихся среди шкафов книжных монстров! Просто начало приключения… бодрит как-то, что ли? Только, пожалуйста, именно приключения! Никаких детективов, ни Боже мой! Она ни капельки не похожа на находчивых дамочек-сыщиц, которые выходят сухими из самых опасных ситуаций. И которые всегда умнее преступника. Хотя она, конечно, тоже очень даже положительная, но при виде какого-нибудь трупа всей ее находчивости хватит только на то, чтоб визжать, не переставая, пока кто-нибудь не прибежит ее спасать! Муж, например. Немного потоптавшись в холле, она подбодрила себя сентенцией «стоя на месте, никуда не попадешь» и взялась за ручку следующей двери.

Зайдя, наконец, в зал, Ольга приветливо кивнула библиотекарше и протянула ей две стопки книг.

— Я сдам и свои, и мужа. А он потом зайдет выбрать.

— А сынишка?

— А он свои еще не прочитал! — улыбнулась в ответ на шутку Ольга и свернула за ближайший стеллаж.

Краем глаза она успела заметить удивленный взгляд библиотечной дамы. И чему тут изумляться? А где она, кстати, оказалась? Что на картонках с фамилиями? Ага, Некрасов, Островский… Понятненько. Ну и что? Чего так ошеломленно вслед смотреть? Подумаешь, решил человек вместо детективов почитать стихи да пьесы!

Ольга стянула с полки первую попавшуюся книгу и сделала вид, что погрузилась в изучение ее содержания. Постояла так с минуту, прислушиваясь. Судя по полному отсутствию каких-либо звуков, в библиотеке больше никого нет. Она набрала Ромкин номер, тут же сбросила его и еще раз оценила место своей дислокации. Вроде выбрано удачно.

Через пару минут входная дверь с легким скрипом приоткрылась. Библиотекарша даже головы не подняла. Действительно, идет себе очередной посетитель и пусть идет! А Ольга в щелку между стеллажами проследила, как в зал всунулась Ромкина рука, выпустила на пол небольшую кудлатую собачонку и снова исчезла. А что? Сидела себе псинка возле магазина, чумазая, шерсть свалявшаяся — явно ничейная животинка! Почему бы ей не поучаствовать в их затее, раз уж у нее все равно нынче свободный день выдался?

Собачонка, между тем, огляделась и целеустремленно потрусила куда-то вглубь зала. Библиотекарша прислушалась и сделала бровки домиком. На лице так и читалось: «Я, конечно, привыкла, что девушки шпильками по паркету цокают. Но не с такой же скоростью?! Да и, собственно, каблуки слышу, а вот где все остальное?!».

— Ой! Это что такое?! — в голосе дамы звучало неподдельное изумление.

Ага, это она, значит, успела заметить исчезающий за поворотом хвост! Библиотекарша поспешно выбралась из-за стола, а Ольга кинулась к ящику с формулярами. Ой, как повезло! Все расставлено не в алфавитном порядке, а по номерам! Выдернув нужную книжицу, Ольга сунула ее за пояс шорт, под майку. И очень вовремя — женщина уже возвращалась, держа на руках собачку.

Через десять минут Ольга выскочила на улицу и победно помахала Роману своей добычей.

— Олюнь, я не придираюсь, — протянул тот, — но карточкой ты размахиваешь прямо под окном библиотеки…

— Ой!

Она поспешно юркнула к стене и, присев на корточки, застрочила в блокноте: Малинка Наталья Дмитриевна… 1983 года рождения… Адрес… Переписав все сведения подряд, Ольга сунула карточку Роману:

— Давай, теперь твой выход!

— Скорее вход, а не выход, — с усмешкой буркнул муж.

Снова он появился на пороге библиотеки минут через пятнадцать — Ольга уже даже приплясывать от нетерпения начала.

— Ну, как? Пристроил куда-нибудь?

— Не куда-нибудь, а на место, в картотеку! — муж так и светился от гордости.

— Не заметила?! — ахнула Ольга.

— Да ну! Дама, похоже, решила приютить псинку, уже что-то там рассказывает ей и делится бутербродом. Она и меня-то с трудом заметила, не то что какой-то формуляр.

Замок построен в начале 17 века, принадлежал князьям Сангушко, частично разрушен во время войны России с Речью Посполитой 1654—1667 годов и во время Северной войны начала 18 века. В 19 веке полностью пришел в упадок. Ольга захлопнула «Замки Беларуси» Ткачева и пригорюнилась. Минимум подробностей и полное отсутствие каких бы то ни было легенд о кладах. Может, и прав Ромка — и чего она сразу на замке зациклилась? Это и вправду может быть и церковь, и костел. Да и просто жилой дом, в конце концов! «Кстати, о жилых домах! Ну-ка, посмотрим, что это за адресочек, который мы так удачно вчера в библиотеке добыли!» Ольга схватила бумажку и быстренько загрузила на ноутбуке карту Минска. Якубовского, Якубовского… Вот она. Ольга прикинула расстояние и маршрут. В принципе, если пойти с Глебкой гулять в парк, проехать его насквозь — то не так уж и далеко! Она побарабанила пальцами по столу и вскочила. Ну так и не будем откладывать! Быстренько покидав в походный рюкзачок формочки-лопатки, Ольга загрузила сына в коляску и выбралась на улицу.

Минут через пятьдесят они с Глебкой уже вовсю раскапывали песочницу во дворе интересующего ее дома. Домик, кстати, не совсем простой — конечно, не для тех, кто в списке журнала «Форбс», но все же и не дешевая панелька. Кирпичный, на пяти нижних этажах окна «фонариками». Затем декоративный карниз. Сверху окна попроще, но зато с коваными решетками. В общем, ничего такой домик. Ольга хмыкнула и близоруко прищурилась, стараясь разглядеть номера квартир, нарисованные над одинаковыми железными дверями подъездов. Ей нужна восемьдесят первая. Значит, это вот этот, квартиры с семьдесят третьей по сто восьмую. Этаж… Ольга по пальцам пересчитала квартиры — получался третий этаж — и тут же задрала голову, посмотреть. Можно подумать, точно знала, куда выходят окна нужной квартиры! Кстати, вон — как раз на третьем — вся лоджия разукрашена разноцветными детскими вещичками, сохнущими на солнышке. Вот бы повезло, если бы у этой… Она глянула в бумажку, которую предусмотрительно сунула в карман шортиков — хорошо бы у этой Натальи Дмитриевны оказался маленький ребенок! Лучше повода познакомиться не придумаешь. И возраст у нее более-менее подходящий…

У кого бы узнать поточнее? А то так и до зимы прождать можно. Ольга оглянулась. В пределах видимости все скамейки пусты. Ну и где эти бабушки у подъездов, которые обязательно присутствуют в каждом детективе? Стоит только главной героине устроиться на лавочке и задать пару вопросов, как старушки тут же доложат ей все, что надо, от и до! Ухмыльнувшись, Ольга представила свою бабулю. Она, конечно, тоже выбирается посидеть в тенечке у дома. Но более недоверчивую особу найти трудно — прежде чем баба Таня что-нибудь расскажет, ты и сам не заметишь, как ответишь на сотню вопросов: «Кто таков?», «Зачем пришел?», «Кого надо?». А потом еще и отправит куда подальше «Иди, милай, не внушает мне доверия твоя личность. Пожалуй, надо в милицию сообщить, что ходют тут разные». Кстати, надо бы съездить к бабуле, проведать. У них с Ромкой на двоих она последняя осталась — из всех бабушек-дедушек. И Глебку показать…

От раздумий и машинального наполнения-переворачивания формочек ее отвлек писк домофона. Через высокий порожек интересующего ее подъезда с трудом переталкивала коляску маленькая, изящная как стрекоза, девушка. Тугие джинсовые шортики и коротенький пестрый топик облегали такую стройную загорелую фигурку, что Ольга поневоле вздохнула: «Наверное, сестра везет малыша на прогулку. Никак не мама! Ну не возможно после беременности выглядеть вот так!».

На третьем этаже, как раз рядом с завешенным детскими вещичками балконом, открылось окно. Обе женщины подняли головы на шум.

— Натаха! Опять забыла!

И высокий белобрысый парень кинул вниз приличных размеров пакет, связанный за ручки.

Девушка поймала было передачу, но удар оказался слишком сильным, сверток развязался, и на траву под окнами веселым градом посыпались разноцветные пластмасски. Мальчишка в коляске заверещал от такого неожиданного развлечения, а девушка всплеснула руками и смущенно пояснила Ольге:

— Еще ни разу не удалось выйти из дома в полном снаряжении! Возьмем игрушки, так забудем сок! Возьмем попить, так оставим дома сменные штаны. И так каждый день!

Ага, значит, все-таки мама, а не старшая сестра. И вздохнув, Ольга отозвалась:

— Это еще ничего! Я как-то зимой в тапочках гуляла. Наверное, с полчаса, пока обнаружила! А сразу после роддома вообще беда с головой была — два плюс два пыталась в столбик складывать!

Девушка вручила малышу ведро с лопаткой, быстро покидала в пакет оставшиеся формочки и вкатила коляску на детскую площадку.

— А вас как зовут?

— Глеб Романович, — важно сообщила Ольга, правильно истолковав ее вопрос.

Девушка расхохоталась и тут же объяснила слегка озадачившейся Ольге:

— Это мне Сашка, муж мой, ну вы видели, — она махнула рукой назад и вверх, — недавно анекдот свежий принес. Называется «Десять признаков того, что вы молодая мама». Так там самым первым пунктом так и написано было: «Разговор двух женщин „Как вас зовут? — Сережа!“ — не кажется вам абсурдным». Прямо как у нас получилось!

Ольга улыбнулась:

— Тогда давайте нарушим традицию. Дарго Ольга Георгиевна. Можно Оля и «на ты».

Девушка напустила на себя торжественный вид и даже, кажется, собралась присесть в книксене.

— Малинка Наталья Дмитриевна. — Но, не выдержав официального тона, пырскнула: — Наташа, конечно. А это Дениска.

Последний уже во всю бунтовал в коляске, требуя свободы передвижения. А то что это такое?! Ведерко есть, лопата — тоже в наличии, а руки до песочницы не дотягиваются!

Новая знакомая принялась выпутывать малыша из застегнутых ремней, а Ольга украдкой перевела дух. В яблочко! С первого раза! Та самая Наташа. Читательница—кладоискательница. Что ж, за такую удачу провидению можно будет простить даже отсутствие такого ценного источника информации, как старушки на лавочках! Только вот что дальше? Честно говоря, она думала, что поиски автора записки окажутся гораздо более длительными, и за это время что-нибудь да придумается. А теперь? Как перейти к интересующей ее теме? Так и слышится ехидный подсказывающий Ромкин голос: «Скажите, случайно не вы ищите клад на пару миллионов долларов? Да?! Ой, поделитесь сведениями! Я тоже хочу поискать!». Вот и не чувствуй себя после этого ущербной курицей! Ну и ладно! Для начала хорошенько познакомимся. Чтобы продолжать общаться как минимум до тех пор, пока не придумается что-нибудь путное.

Роман закончил консультацию перед завтрашним экзаменом и уже собирался домой, когда оживленно заверещал мобильный. Почему-то эта штуковина всегда чувствует не только тот факт, что звонит именно Олька, но еще и ее настроение. Вот сейчас сто к одному, что супруга чем-то очень довольна. Роман еще с секунду помедлил, потом ухмыльнулся и откинул крышку телефона.

— Привет, Олюнь! Как тебе твоя новая знакомая?

— Ой, слушай, такая забавная девчонка! За пять минут выложила все семейные секреты! И что живут они ввосьмером — с двумя старшими братьями, каждый из которых женат, и что для такого патриархального уклада их отец купил и объединил две соседние квартиры…

— Смелый папа!

— Ага! А теперь сам с супругой в загородный дом сбежал, и в «большую, дружную семью» они только по большим праздникам наведываются! У Наташки сын, как наш Глебка, всего два дня разницы! И рожала она в том же…

Голос жены сбился и затих. Роман еле сдержался, чтобы не захохотать, и терпеливо ждал. Сообразить, похоже, она сообразила. Теперь надо дать ей некоторое время, чтобы голос вернулся.

— Ром… А ты откуда это знаешь, что я пошла искать эту девчонку?

— Интуиция, Олюнь, интуиция. Сколько раз ты упрекала меня, что не успеваешь задать вопрос, как я уже отвечаю? Вот, стараюсь соответствовать репутации!

Трубка молчала — то ли насторожено, то ли обижено, — и Роман подбодрил:

— Что тебе еще интересного рассказали?

— Ну… — голос жены звучал явно озадачено. — У старшего брата фирма, правда, совсем маленькая — то ли ИП, то ли ЧП. Они мебель под заказ делают — шкафы-купе, комоды всякие. Там же и Наташкин муж работает. Сначала, сразу после армии, ее Сашка пошел баранку крутить, дальнобойщиком. А теперь Наташка страшно довольная, муж каждый вечер дома, а то неделями не видела.

— Зато за границу ездил…

— Ага, я тоже сначала от этом подумала. Так Наташка говорит, что вся его заграница — это полдня под погрузкой и назад на таможню. Никакого толку. А средний брат в каком-то издательстве работает. Но, как я поняла, основной заработок у него — это всякие левые заказы. У одного брата жена в налоговой, у второго — дома сидит. Наташка мне уже и подробную характеристику выдала, — Олька явно хихикнула в трубке, — кто железобетонная и твердокаменная баба, а кто редкостная стерва. Еще и племянница есть, десять лет уже. Тут обошлось без нюансов. А сама Наташка пробовала пару раз поступать в пединститут, не получилось, поэтому сидела дома. Ну а потом Дениска родился.

— С этим все понятно. А как насчет зарытых сокровищ? — поинтересовался Роман и не удержался, слегка поддел: — Судя по обилию сведений, твоя новая знакомая — девушка очень разговорчивая. Наверняка уже рассказала в деталях, как добраться до клада и даже прутиком в песочнице план нарисовала!

— Ой, Ром… — теперь из трубки плыли явно расстроенные флюиды. — А это не она брала книжку… То есть книжку брала, конечно же, она… Но это не имеет значения… — Ольга слегка запуталась в объяснениях. — Словом, мы решили номерами телефонов обменяться, чтобы вместе в парк ходить гулять. Я сделала вид, что забыла мобильник дома, и попросила ее написать свой номер на бумажке.

— А ручку с бумажкой ты предусмотрительно НЕ забыла?

— Ага. В общем, не ее это почерк на записке. И буквы, и цифры она пишет совсем по-другому.

— Олюнь, да не переживай ты! Помнишь, сколько там было восклицательных знаков? Судя по такой экспрессии, проводивший эти подсчеты человек скорее умер бы, чем расстался со своей тайной. Так что по-любому тебе ничего не светило бы. А так будешь без всяких задних мыслей общаться с приятным человеком…

Жена вздохнула, а потом просящим тоном протянула:

— Ром… Скажи, а? Как ты догадался, что я с Наташкой познакомилась?

— Олюнь, ты на часы смотрела? Обычно в это время Глебка спит. Все рядовые новости могли бы подождать до моего приезда, я через час буду дома. Если бы ты откопала золото-бриллианты, так позвонила бы уже раз десять-пятнадцать. А вот звонок с соблюдением всех мер звукоизоляции как раз и должен означать что-то среднее. Кстати, в возмещение моральных переживаний могу предложить тебе съездить в Смоляны.

— Ой! Ромка!!! Вечно ты меня дурочкой выставишь! Больше мне делать нечего, как звонить тебе по поводу каждой новой мамочки, с которой я на площадке знакомлюсь!

Роман усмехнулся, но промолчал — надо же дать супруге возможность получить реванш. Охота ей теперь представить все так, будто она вовсе никого не искала, так пускай! Однако Ольга в телефоне на своем весьма спорном утверждении не остановилась:

— Это ты со своей Наташей влез, и я все забыла!

Ага! Он! И именно со «своей» Наташкой!

— А хотела я тебе как раз о Смолянах сказать, — как ни в чем ни бывало продолжала супруга. — Звонили родители, они едут в Оршу бабулю проведать и зовут нас с собой!

— А по дороге в Смоляны завернем?

— И вовсе Смоляны не по дороге! Это совсем в другую сторону. И туда на маршрутке надо ехать или на автобусе, — запальчиво начала объяснять Ольга и замолчала.

Видимо, сообразила, что опять попалась на его удочку. Роман усмехнулся и поспешил успокоить жену:

— Олюнь, ну я же не против! Давай съездим. И к бабушке твоей — мы же и так собирались везти к ней Глебку, показать, как парень подрос. И поездку в Смоляны, насколько ты могла заметить, я сам предложил. Меня просто слегка забавляет твой азарт. Неужели ты рассчитываешь ковырнуть там землю разок-другой и сразу достать заветный сундучок?

Они устроились на полу вместе с огромным набором мозаики и принялись делать бабочку. Вернее, Ольга выкладывала контур, Глебка с энтузиазмом заполнял его разноцветными фишками, а Роман просто лежал рядом. Казалось, даже задремал. В общем, семейная идиллия.

Поскольку в ее более деятельном участии в развлечении никто не нуждался, Ольга погрузилась в свои мысли. Конечно, Ромка прав. Смолянский замок занимает огромную площадь, никаких указаний, типа «копать с северной стороны одинокого дерева на вершине холма», не имеется. Так что никаких сокровищ они не найдут, об этом и речи не идет. Будь это так просто, их бы уже давным-давно достали. «Если они вообще существуют!» — усмехнулась Ольга своим мыслям. Сомнительная записка, еще более сомнительны ее собственные выводы из нее, а клад приобрел уже какие-то слишком реальные черты. Вон уже и рассуждает, легко ли его достать! Но съездить все равно хочется. Посмотреть другими глазами на замок, что ли? Или все-таки найти неприметную лазейку в подземные ходы?

Темное стылое подземелье. Пальцы касаются чуть влажной стены из старого, непривычно тонкого, кирпича. Огонек свечи дрожит, отбрасывая на высокий сводчатый потолок неясные тени. Где-то мерно и гулко капает вода. Капли падают так редко, что каждый новый звук пугает своей неожиданностью. Скользящая по стене рука неожиданно проваливается в боковой проем. Надо поднять подсвечник повыше и осторожно заглянуть в темный ход. Туда уже совсем не доходит мизерный свет от входного лаза, а пламени свечи хватает только на то, чтобы осветить пару обветшалых ступенек, ведущих вниз, в черноту. Дальше приходится двигаться почти на ощупь. Вот спотыкаешься о какое-то неожиданное препятствие… Пальцы ощупывают крышку сундука, с трудом приподнимают ее… Мрачное подземелье озаряется сверканием драгоценностей! Матово сияет нежный жемчуг! Рядом солнечные переливы золота! А вот яркие всполохи изумруда! Последнее почему-то представлялось в виде тонких зеленых лучей, которые испускает неодимовый лазер. Ей такой на работе показывали!

— Лопату берем? — вернул ее к действительности голос мужа.

— Какую лопату? — Ольга, вся еще во власти своих радужных видений, недоуменно похлопала глазами.

Затем собрала лоб складочками и подозрительно уставилась на супруга. И чего это он ухмыляется? Какую лопату? Чтобы копать? Ах, вот оно что! Вот паразит! Вместо того чтобы мирно сопеть на коврике, лежал и минут пять наблюдал, как она витает в облаках! Затуманенный взгляд, рот приоткрыт, выражение лица — дурацкое! Ольга быстренько насупилась — в воспитательных целях! — а Роман поспешно прикрыл голову руками. Не сильно ему это и помогло! Все равно получил по башке подвернувшимся плюшевым тигром!

— Оленька, не обижайся! И вправду смешно ведь! — голос Роман из под сложенных домиком ладоней прозвучал жалобно.

Но она все равно наябедничала сынишке:

— Наш папа — бяка!

Может, все-таки съездить посмотреть? Хотя бы походить вокруг, заглянуть в подвалы? Черт, кажется, вот уже лет десять с приближением лета — и появляющейся возможности устроить себе заслуженный отдых! — он говорит себе одно и то же. И никогда не находит времени. То отправляется с женой в Крым или, там, в Турцию. А если остается в городе, то ему сразу начинает казаться, что без него ребята не справятся, что-нибудь завалят, напортачат, и он принимается тягаться каждый день на работу. И какой из этого следует вывод? Олег усмехнулся сам себе: «Да просто в глубине души ты уверен, что все это бабушкины сказки. Читать перед сном — это пожалуйста, хоть каждый вечер! А как совершать реальные телодвижения — то тут здравый смысл начинает протестовать».

Маленьким ключом он отпер нижний ящик комода и вытащил толстую картонную папку, в которой были подколоты не бумажки, а разноцветные скоросшиватели. Подписанные. А что? Очень удобно! Так куда легче найти искомое, чем когда все документы свалены в одну кучу. Пальцы привычно пробежались по корешкам и замерли. Что-то тут не так. Он поднял всю стопку и внимательно вгляделся. Так и есть. Кто-то здесь копался. Даже не просто копался — а вынимал отдельные скоросшиватели. А потом потрудился тщательно замести следы. Вернуть все на место. Почти на место. Не учел только одного нюанса. Олег усмехнулся, как будто заранее прощая себе маленькую слабость. Но ведь и действительно небольшая?! Кто-то раскладывает предметы по размеру, кто-то еще как, а вот он любит, чтобы цвета были что называется «со смыслом». Ну не в состоянии он, к примеру, положить на письменный прибор сначала стопку желтых стикеров, а потом наверх зеленые и красные! Глаз режет. Надо чтобы сверху были красные, а зеленые в самом низу! Как в светофоре. Тогда правильно! Вот и сейчас в папке присутствовал такой же незначительный и неприметный стороннему взгляду беспорядок. Зато ему не только понятно, что в столе копались чужие руки, но и даже ясно, чем именно они интересовались. Так как вот эта синяя папочка в соответствии с раскладом цветов в радуге должна быть подколота под голубой, а вовсе не над ней!

Олег быстро отколол синюю папку и пролистал вложенные туда документы — каждый старинный листик в отдельном прозрачном конвертике! Вроде ничего не пропало. Уже лучше. Теперь можно подумать, кому это понадобилось шарить в их комоде. И, главное, как? Единственный ключ — у него на связке и, на сколько ему помнится, никому он его никогда не давал. Не потому, что секреты огромные — какие уж там секреты! — просто разные мелочи, вещицы и документы, скорее памятные, чем ценные. Все, что осталось — нет, не от родителей, родители, слава Богу, живы! — а от умерших бабушек, дедушек и так далее. Так что и запирает он их скорее от племянников, чем от большой тайны, просто чтобы не испортили то, что ему дорого. Их с женой паспорта, аттестаты, дипломы и так далее — тоже заперты, но в другом ящике комода. Денег он дома вообще не держит, привык карточкой везде расплачиваться.

Вместе с папкой он устроился на диване и принялся гипнотизировать картину на противоположной стене. «Значит, что?» — подмигнул он обнаженной девице, возлежащей на спине у льва. Лев был царственен и ничуть не обеспокоен своей ролью шезлонга, а девица весьма и весьма соблазнительна. Девицу и льва подарили супруге клиенты. Причем, она до сих пор не знает, кто именно. Знала бы — небось, на голову надела бы! А так пришлось домой тащить! Не в кабинете же это непотребство вешать?!

«Да уж, характер Светкин изменился почти неузнаваемо», вздохнул Олег. Лет пятнадцать назад, небось, хохотала бы, как сумасшедшая, представляя себе экспозицию: заходит к ней высокое начальство, а вместо сотрудника голая девица во всю длину своего роста! А теперь… Работа на нее, так что ли действует? Впрочем, и от высокой гибкой девчонки с копной рыжих пушистых волос уже давно ничего не осталось.

Олег отвернулся от мулаточки — все равно ведь соображалки у нее ноль! — и попытался возвратиться к уплывшей куда-то мысли. О чем он думал? А! Раз ключ существует в единственном экземпляре, значит, кто-то изрядно потрудился, чтобы добраться до комода! Это же надо улучить момент, стянуть у него ключ, сделать копию, а потом еще и незаметно вернуть на место. И все это ради чего? Ради вот этих вот документов!

«Вот, черт! — выругался он и, вскочив, заходил по комнате. — И вот чего было раньше этим не заняться?! Ведь тянуло же, тянуло! Ладно, брательник — тот бабкины россказни иначе, чем средневековой чушью, и не называл. Сестра, конечно, слушала с удовольствием, но только как сказку. Принцессы, заколдованные замки, отважные рыцари… Но меня-то точил червячок сомнения: а вдруг — правда?!».

Олег бросил взгляд на раскрытую папку. Что ж, значит, теперь и еще кто-то заинтересовался этим письмом с того света. Хорошо хоть, написано на старобелорусском, так что даже если кто и попытался прочесть, так навряд ли что понял. Кстати… А где же перевод?! Олег судорожно пролистал страницы. Последний прозрачный файлик был пуст. Стоп. Не паниковать. Он оперся рукой о стену и прикрыл глаза. Пришлось пару раз глубоко вдохнуть, чтобы избавится от ощущения чьих-то пальцев на горле. И он тут же усмехнулся сам себе: «вот, значит, только когда ты испугался по-настоящему! Значит, чье-то любопытство вызывало всего лишь легкую тревогу. А вот когда оказалось, что кто-то мог успеть не только к тайнику съездить, но уже и вернутся — тогда и дыхалку сперло, и сердечко готово прихватить! Интересно, какая у них фора? Сам я последний раз читал перевод… Когда же это было? Еще кто-то позвонил… Черт, да я же сам его куда-то сунул!». Воодушевившись, Олег подскочил к телефону — даже трубку снял для лучшей реконструкции! — и заоглядывался в поисках места, куда можно было бы пристроить бумажки, которые вдруг стало неудобно держать. Бар? Мимо. А тут? Он запустил пальцы в узкую щель поверх книг, занимающих верхнюю полку их секции, и тут же что-то нащупал. Точно! Вот они, пожелтевшие и слегка обтрепавшиеся на сгибах листики.

Значит, фортуна решила пока только попугать его. Намекнуть, что не стоит пренебрегать ее благосклонностью. Милостиво поблагодарим своенравную даму и клятвенно пообещаем исправить собственное разгильдяйство в ближайшие же выходные! «Надеюсь, — Олег шутовски поклонился воображаемой собеседнице, — госпожа не сочтет это слишком долгой отсрочкой? В качестве оправдания могу заметить, что мне, как минимум, стоит обзавестись каким-нибудь снаряжением!».

Он сложил все назад в скоросшиватель. И куда теперь это деть? Жаль, до сих пор сейф не приобрел! Оказывается, очень полезная вещь! «Ладно, сегодня я весь день дома, так что засуну пока назад в комод, ничего с ними не станет. А потом придумаем что-нибудь получше».

Душная, перегретая маршрутка высадила на небольшой площади в центре Смолян только их двоих и умчалась дальше, в Агрономическую.

— Нормальные люди за пиратскими сокровищами с аквалангом ныряют или по разбойничьим пещерам лазают. А мы с тобой так цивилизованно, на «Газели» приехали, — то ли пожаловался, то ли похвастался Роман и тут же закрутил головой по сторонам. — Напомни-ка мне местную географию.

— Тут не заблудишься. Почти все вдоль одной дороги. Вон — отсюда уже видно — впереди и справа костел. Дальше церковь. Та, которая деревянная, действующая. Она будет слева от дороги. А потом и замок. За деревней и тоже слева. А к Алексеевской церкви, полуразрушенной, куда-то туда идти, — и Ольга махнула рукой в перпендикулярном направлении.

Взбодрившись еще не успевшей нагреться минералкой, они пошагали по пыльной деревенской улочке и вскоре оставили позади последнюю хату. Старательно обошли полукругом большого белого быка, навязанного на небольшой лужайке. А заодно с ним — и стадо гусей. Так, на всякий случай. А потом уперлись в густые заросли.

— Насколько я помню, в этих кустах должна быть еще и речка? — роман неодобрительно оглядел препятствие.

— Ага, Дерновка называется. Она как раз здесь делает петлю, охватывая холм с трех сторон. Очень удобное место для замка получается.

— В третьем тысячелетии могли б сделать место удобным и для туристов, — проворчал Роман и добавил: — Еще и колючки какие-то! Постой смирно, пока я проход поищу.

Он пару раз нырнул в кусты — там, где заросли казались чуть пореже, и с четвертого захода обнаружил два бревна, перекинутых через узкий, но довольно глубокий поток. В три шага преодолел импровизированный мост и позвал:

— Олюнь, давай сюда!

Даже с такого расстояния можно было различить, как вытянулось лицо пробравшейся через хитросплетение веток супруги. Ну конечно — у нее голова даже на каблуках уже начинает кружиться! А тут вон какая высота над водой — целых двадцать сантиметров! Да еще без малейшего намека на перила!

— Погоди, бедолага, я за тобой приду!

— Не, я сама! Буду тренировать силу воли!

Вы только посмотрите! И вправду примерилась — и побежала! И ничего страшного, что глаза закрыла! Роман поймал разогнавшуюся жену на краю большой лужи.

— Стой. Дальше болото.

Действительно, за мостком, в высокой траве у подножия холма, кое-где еще оставались мокрые, как будто топкие места — то ли следы весеннего паводка, то ли весенних же дождей. Один такой участок — небольшой, всего-то метров десять в ширину — они пытались преодолеть довольно долго, раз за разом возвращаясь назад. Очень уж не хотелось промочить кроссовки. Роман замучался вытягивать шею, высматривая проход.

— Мы с тобой как «полесские робинзоны», — пошутила Ольга, когда они наконец-то выбрались на сухое место.

— Я себя скорее страусом в саванне чувствую, — проворчал Роман, потирая шею.

— Хочешь массаж…

Не закончив заманчивое предложение, жена внезапно замолчала и схватила его за руку. Роман проследил за ее взглядом. У руин замка были явно различимы три человеческие фигуры.

— Никак конкуренты в погоне за кладом?

Он искоса оглядел прилегающую местность. А ведь довольно безлюдно! Сам холм покрыт только реденькой травой, но отделяющие его от деревни заросли надежно скрывают все, происходящее здесь. И приглушают звуки.

— Слушай, давай не пойдем. — Ольга перешла на шепот. — Мужики какие-то, кто их знает, что им тут надо.

Рискнуть? Или сначала отправить Ольку назад?

— Молодые люди, подходите-подходите, не стесняйтесь!

Донесшийся от замка бодрый голос придал ему решительности:

— Пойдем, — Роман потянул жену за руку. — Кажется, эти незнакомцы довольно радушные.

— Прошу к нашему шалашу, — приветливо махнул рукой на развалины маленький пожилой человечек, когда они, наконец, слегка запыхавшись, взобрались к руинам. Судя по голосу, это именно он позвал их к замку. Впрочем, оставшиеся двое — молодые парни лет по двадцать-двадцать пять, одетые только в рваные джинсы и бейсболки — вряд ли стали бы обращаться к ним «молодые люди».

— Впервые в этих местах? Издалека приехали? Интересуетесь? — сухопарый, живой как ртуть, человечек восторженно блестел глазками и отчаянно жестикулировал. — Впрочем, прошу прощения, — он приложил руку к сердцу, а затем протянул ее Роману. — Крашевский, Ян Сигизмундович, историк, доктор наук, профессор. Заведующий кафедрой этнографии и фольклора Института истории и культуры Беларуси. А это мои аспиранты, второй курс закончили, уже диссертации готовят.

— Антон, — представился высокий стройный юноша с тонким, интеллигентным лицом.

— Вовка, — потянул руку веснушчатый крепыш.

— А вон и Паша идет, — профессор махнул рукой вниз, к реке, — так что вся наша команда сейчас будет в сборе.

Невысокий, смугловатый парень поднимался к замку немного не с той стороны, откуда пришли они сами — видимо, перебраться через речку можно и в другом месте. Роман, решивший не повторяться и представить себя и супругу всей компании сразу, огляделся вокруг. Действительно, для укрепления лучше места не придумаешь! Холм, хоть и невысокий, возвышается над более-менее равнинной округой. Перед въездом в Смоляны они миновали еще один косогор, с расположившимся на нем местным кладбищем, но отсюда его почти не видать — далековато. Речка, как будто специально пущена по обводному рву — вон и там поблескивает на солнце, и там в кустах видны какие-то блики. Словом — идеально для оборонительного сооружения. Только вот с самим сооружением беда… Закончив с рекогносцировкой Роман перевел взгляд на приближающегося парня. Пожалуй, похож на молодого сильного леопарда. Нет, леопард — крупное животное. Значит, оцелот. Поменьше, но, несомненно, такое же грациозное. И уверенное в своих силах.

— О, у нас гости! Профессор, несомненно, уже успел доложить вам всю историю замка от сотворения мира и до сих дней?

В голосе подошедшего молодого человека звучала явная насмешка. «Пожалуй, мои собственные аспиранты на такое не отважились бы!», решил Роман и не удержался — покосился в сторону самого старшего из мужчин. Профессор, которому явно не стоялось на месте, казалось, не услышал ни слова и уже действительно куда-то пытался тянуть Ольгу, размахивал руками и что-то объяснял. А вновь прибывший уже протягивал Роману ладонь:

— Павел.

Затем он бесцеремонно завладел второй Ольгиной рукой — за локоток первой ее уже придерживал профессор — и быстро поцеловал кончики ее пальцев.

— Мадам! Вы так обворожительны!

От неожиданности Ольга совсем по-детски вырвала руку и отпрыгнула. И даже попыталась спрятаться за Романа. Нагловатые веселые глаза, блеснувшие из-под темных бровей, отследили ее перемещение, а красивые губы расплылись в ухмылке. Вот паршивец! Явно доволен произведенным эффектом! И, судя по тому, как остальные парни с готовностью рассмеялись, подобный трюк он проделывает не впервой.

— Бойкий мальчик, — чуть слышно пробормотал Роман и продолжил громче, обращаясь уже ко всем: — Дарго Роман Геннадьевич, доцент кафедры общей физики.

— Ольга, — улыбнулась его жена, решив сократить представление собственной особы до минимума, и кивнула профессору: — Я тоже в Академии Наук работаю.

— О! Коллега! Ученый! А в какой отрасли? Ботаника? Генетика?

— Увы. Всего лишь инспектор по кадрам. В ИМАФ-е, Институте молекулярной и атомной физики.

— Это же рядом с нами, на Сурганова? Ждем-ждем, обязательно ждем в гости! — профессор довольно потер ручки. — А пока… — он повернулся к руинам. — Наслышаны? Желаете узнать подробности?

Не дожидаясь ответа, историк резво запрыгал вперед. Роман с Ольгой двинулись вслед за ним и через пару метров уже заглядывали в довольно глубокую траншею, отходящую от единственной уцелевшей башни.

— Вы были в Мирском Замке? Ну, конечно же, вы были в Мирском замке! Все были в Мирском замке! — спросил и тут же сам себе ответил профессор. — Вы помните, какой он огромный? Так вот, этот был по площади в три раза больше! И красивее, да, красивее! Широкие окна, украшенные картушами. Изысканный рельефный декор башен, фасадов. И он был белоснежный, оштукатуренный и белоснежный! «Белый Ковель» называли его! А знаете, почему Ковель? Князья Сангушки выменяли Смоляны, Горваль и Обольцы у московского князя Андрея Курбского. А взамен отдали Ковель, что на Волыни. Вот в память о главном родовом имении Сангушки-Ковельские и назвали так свою Смолянскую резиденцию. Красивейший замок! А вот о внутреннем его убранстве сейчас судить сложно. Все историки упоминают знаменитые угловые камины в покоях замка, украшенные изразцами с геральдическими и растительными сюжетами. Известно также, что стены парадных помещений были расписаны удивительными фресками, которые, впрочем, погибли почти сразу же. Сам же Самуэль Семен Сангушко, при котором строили замок, и велел их закрасить, как вступил в пору старости. Заменить религиозными сюжетами о неотвратимости смерти и забытья. Впрочем, и это все утрачено. Остались только подвалы. И несколько подземных ходов…

Примечания

2

вёска (бел.) — деревня

3

Костел Святой Девы Марии и монастырь доминиканцев

4

В 1930-е гг. храм закрыт… Оформление интерьера и алтарей не сохранилось

5

Церковь Святого Алексея