Целительница

Надежда Волгина, 2016

Мечтаешь стать великой писательницей? Как бы не так! Совсем иное предначертано судьбой – дар целительства, причем навязанный силой. Не нравится – смирись, изнурительно – держись изо всех сил, отказываешься – так поздно уже, назад пути нет. Только вот умудрись еще себя не потерять, любовь разглядеть и уважение заслужить. Для обложки использованы фото со стока фотографий и изображений shutterstock.

Глава 2

К работе в газете Вера относилась серьезно, не путая ее с творчеством. Каждую пятницу она ездила в редакцию — получала темы для статей на следующую неделю и деньги за предыдущую. Платили за такой труд неплохо, на жизнь хватало. И времени свободного оставалось достаточно, что особенно устраивало. Родители, конечно, ворчали, что надо бы устроиться куда-нибудь официально, чтобы капал стаж.

— Я понимаю, ты молодая, — воспитывал ее папа, — но о пенсии нужно думать сейчас, а не потом, когда будет поздно. К тому времени нас уже не станет и позаботиться о тебе будет некому.

О пенсии Вера думать пыталась, только получалось это плохо. И мешало в основном то, что не верила она в саму систему. Скорее всего, к тому времени, как подойдет ее возраст, пенсии уже и в помине не будет. Издадут закон, что заботиться о стариках должны дети. Тем, у кого нет детей, назначат мизерное пособие или обяжут поселиться в доме для престарелых. Себя она представляла именно в этой категории. Не верила, что когда-нибудь у нее появится семья, такая же хорошая, в какой выросла сама.

Милые, любимые мама и папа. Как же ей повезло с ними! Такие родители редко кому достаются. Как они не хотели, чтобы она съезжала от них. Но бабуля уже была старенькая, одной в деревне жить стало тяжело. Родители перевезли ее к себе, а дом в деревне продали. На вырученные деньги, добавив необходимую сумму, купили квартиру. Хотели сдавать ее, но у Веры было свое видение. К тому времени она закончила институт и мечтала жить отдельно. Не то чтобы ее что-то не устраивало в совместном проживании с родителями, просто, настало время для самостоятельности, да и тесновато вчетвером пусть и в трехкомнатной квартире. Так у нее появилось собственное жилье — уютная однокомнатная квартирка в тихом районе.

Мама больше всего переживала, что дочь перестанет нормально питаться. Раз в неделю она наведывалась к ней в гости, чтобы произвести ревизию в холодильнике и приготовить что-нибудь вкусненькое. Вера не сопротивлялась — видела, что ей нравится проявлять заботу. В такие дни, когда мама хлопотала на ее кухне, Вера с удовольствием чувствовала себя маленькой, словно детство еще не закончилось. Она знала наверняка, что родители мечтают о внуках, ждут, когда дочь познакомит их с избранником всей жизни. Они ничего не говорили, но временами она ловила на себе их тоскливые взгляды и понимала причину. Но даже ради них она не могла думать о замужестве. Не то чтобы ждала принца, просто не встретила еще такого мужчину, с кем хотела бы связать жизнь. Да и свободу она ценила, даже очень. И с каждым годом все сильнее.

Статьи писались легко. Как-то находились нужные слова, выстраивались в стройные предложения, абзацы… Перечитывая написанное, Вера сама получала удовольствие. Да и в редакции на ее материал никогда не жаловались. На будущее можно поискать себе дополнительный заработок, в другой газете. Так и времени будет оставаться меньше свободного и прибыль опять же. Только устраиваться в штат она отказывалась категорически — не могла представить себе рабочий день с восьми до пяти, и так пять дней в неделю. И дело не в независимости. Отпугивала скорее режимность жизни в целом. Все-таки себя она относила к любителям хаоса. Она могла внезапно захотеть куда-нибудь сходить или съездить. А, имея сорока часовую рабочую неделю, такое себе уже не позволишь. Орел — гордая и свободная птица, смеясь, говорила Вера про саму себя. На что Макс всегда отвечал: «Да какой ты орел? Так, пичужка». Это потому что внешне она выглядела несолидно — невысокого роста, худая, с веснушками на лице. Одними волосами и наградила природа — густыми, соломенного цвета. Но и они ей больше мешали, чем радовали. Чаще она собирала их в хвост или закручивала в гульку. Правильно Макс говорит — пичужка она и есть.

К обеду со статьями было покончено. Вера пробежала их глазами, исправила опечатки и поняла, что жутко проголодалась. Аж руки зачесались — так захотелось приготовить что-нибудь вкусненькое. Погода за окном не радовала — февраль вступил в законные права, и разыгралась настоящая метель. С утра еще было тихо, а сейчас ветер завывал, небо заволокло свинцовыми тучами, снег сыпал безостановочно. Благо магазин прямо в доме, по улице нужно пройти не больше тридцати метров.

Через пятнадцать минут Вера уже вернулась домой с полным пакетом продуктов. А еще через десять она уже вовсю хлопотала на кухне, напевая любимую песню царевны Забавы из мультфильма «Летучий корабль»: «А я не хочу, не хочу по расчету, а я по любви, по любви хочу». Приготовить решила любимое жаркое из телятины. Когда мясо шкворчало в казане, Вера решила позвонить Максу и пригласить на праздничный ужин, а заодно и попросить прощения. Не любила она ссориться с верным и единственным другом. «Абонент временно не доступен или находится вне зоны действия сети», — сообщил механический голос. Через час, когда Вера запустила картошку и другие овощи, ситуация не изменилась — телефон Макса был по-прежнему отключен. Переборщила она в этот раз, слишком много правды наговорила, вот и обиделся всерьез. Ну и ладно, на обиженных воду возят. Она не будет портить себе настроение из-за пустяков.

Сегодняшний вечер Вера решила посвятить просмотру старого доброго кино. Достала любимый диск с фильмами, где Одри Хепберн исполняла главные роли. Выбирала между «Как украсть миллион» и «Завтрак у Тифани». Остановилась на последнем, потому что считала его самым романтичным из коллекции. Накрыла журнальный столик, зажгла свечу и плеснула вина в бокал. Удобно устроилась в кресле с ногами, включила телевизор и решила, что все плохое пусть остается за окном, где бушует непогода. А у нее в сердце с сегодняшнего дня поселяется гармония и спокойствие. Она обязательно придумает, чем заниматься дальше. Не сошелся свет клином на писательстве. В крайнем случае, будет сочинять для себя любимой, а не для издательств, где к авторам относятся, как к массовке на съемочной площадке — держат для галочки и платят гроши, зарабатывая на популярных монстрах.

Посмотрев «Завтрак у Тифани», Вера решила и второму фильму отдать должное. К финальному хеппи энду время перевалило за полночь, бутылка вина опустела, глаза слипались, и впервые за долгое время Вера испытывала удовлетворение. Как же хорошо все-таки наблюдать за чужой жизнью, радоваться и переживать вместе с героями и совершенно не думать о своей. Ни тебе планов на завра и стремления лечь спать пораньше, ни жесткого графика и творческих стенаний. Свобода, одним словом.

Перед тем, как отправляться в постель, Вера включила компьютер. Оставалось только одно, что портило настроение — ссора с Максом.

«Макс, прости, — писала она. — Ты же знаешь, какой я могу быть дурой. И язык у меня без костей. Не дуйся и возвращайся. Вместе придумаем, чем еще можно заняться».

Улыбнулась, когда в адресной строке высветилось «Максим Веснушкин». Ну какой же он Веснушкин? Звучит, как издевательство или шутка природы. Жгучий брюнет с голубыми глазами. У него этих веснушек отродясь не бывает, даже в самое жаркое лето. А вот загар прилипает мгновенно, кожа сразу смуглой становится, как у цыгана, а глаза еще светлее, почти прозрачные. Хороший он все-таки, верный. А она ведет себя, как свинья. Не стоит удивляться, если Макс решит послать ее лесом. Он единственный верил в ее гения и делал все возможное, чтобы наладить связи с издательствами. Он бы и дальше этим занимался, если бы она не обрубила концы. Все хватит! Опять двадцать пять. Вера выключила компьютер и захлопнула крышку. А потом с чистой совестью отправилась в постель, решив не вставать завтра до обеда.

Обещание свое она выполнила — проснулась в десять и добросовестно кемарила до двенадцати. Когда валяться дольше не оставалось сил, Вера встала, сварила кофе, и вот тут начались ломки. К компьютеру тянуло со страшной силой. Кофе казался пресным, потому что пила она его не как обычно, глядя в монитор. Томик Марка Леви жег руки, а слова не откладывались в голове. Телевизор вообще вызывал сонливость и бесил со страшной силой. Вера чуть не запустила пультом в стену, устав переключать каналы. Ладно! Так тоже нельзя. Она только проверит почту и заглянет на любимый форум. Файл с романом даже открывать не будет. Или вообще удалит. Нет! Удалять пока нельзя, решила же, что если станет невмоготу, будет писать для себя.

Вера ожидала увидеть письмо от Макса, но во входящих жирным выделялся ответ от другого адресата, того самого, кому написала она в сердцах — Веха. Редакция нон-фикшн. Стрелка мыши уже минут пять как была наведена на письмо, но Вера все трусила. Что они там написали? Зачем она вообще вчера отправила им послание?

Наконец она решилась и нажала на кнопку мыши.

«Уважаемая Вероника!

Нас заинтересовало ваше предложение. Высылаем авторский договор заказа. Ознакомьтесь, заполните, распечатайте в двух экземплярах и вышлите на указанный адрес.

С уважением,

Издательство Веха, главный редактор Самсонова В.А.»

Открыла вложенный файл. Вот оно! То, что так давно хотела получить, о чем грезила. Пусть не совсем такой, но тоже договор с крупным издательством. Вера пробежала его глазами и остановилась на разделе «Цена договора и порядок расчетов». От стоимости работ у нее округлились глаза. Как начинающий автор, за роман она даже о десятой части суммы не мечтала. Взгляд скользнул вверх, к разделу «Предмет договора». «Автор-исполнитель обязуется создать и передать Заказчику произведение ________________________________, именуемое в дальнейшем “произведение”, в срок до…» Вера прикинула в уме. Ровно два месяца. У нее есть два месяца, чтобы сделать это!

Она отправила договор на печать. Нетерпеливо выхватывала листки из принтера. Вот она — новая жизнь! Нет больше Веры Смолькиной — горе писательницы. Есть Вероника Ветрова — потомственная целительница. И тут ей стало плохо. Какая целительница? Кто? Она, которую даже интуиция подводила с завидным постоянством? О чем она вообще думала, отправляя это письмо? «Пишет вам потомственная целительница в десятом поколении Вероника Ветрова. Моими предками и мной накоплен архив ценнейших рецептов по исцелению людей от всяческой напасти. Если вас заинтересует и за приличное вознаграждение, могу написать книгу, куда войдут самые лучшие рецепты нашей семьи». Явно на нее вчера что-то нашло. Решила позаигрывать с судьбой и ничего лучше не придумала, как магическое исцеление. А все журнал это виноват, «Магия и жизнь», который она периодически покупает, да почитывает. Иногда даже проверяет рецепты на практике. Правда еще ни один не помог, но веры это не подрывает. И она еще спрашивала Макса, не обкурился ли он? А каких грибов поела она, прежде чем решиться на такое?

Макс! Ей срочно нужно ему позвонить! Только он может разобраться во всем этом. Дрожащей рукой Вера схватила телефон. Гудки шли, а ответа не было. Максим, миленький, возьми трубку! Она снова и снова набирала его, пока не поняла, что ее игнорируют. Значит, на Макса надеяться не стоит. Решение ей предстоит принимать самой.

Как же она обожала свою избирательную память! Несущественные подробности она выбрасывала, как залежалые вещи. Неинтересные моменты она слабо фиксировала и прятала до поры до времени. И в такие, как эта, минуты она из своих глубин выталкивала на поверхность нужные воспоминания. Вот и сейчас Вера вспомнила, что бабушка рассказывала о своей троюродной сестре, которая вроде как занимается знахарством. А это значит, что? Что нужно срочно бежать к бабушке за подробностями. Но сначала она заполнит договор, чтобы по пути завернуть на почту и отправить его в издательство.

Родительский дом встретил запахом пирогов. Как в детстве, когда она гостила у бабушки в деревне. Только сама бабушка тогда была гораздо крепче. Сдала она сильно за последние три года, усохла. Вера прижала к себе старческое тело, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы умиления. Тоскует, видать, по своей деревне. Держится, конечно, скрывает, но все равно заметно. Там у нее и хозяйство было и воздух, а тут что — стены и шумные улицы.

— Замерзла, поди? Раздевайся скорее. А я пирожки затеяла, как чувствовала, что придешь.

В кухне царила мука. На столе были разложены кругляшки теста. Рядом стояла миска с тушеной капустой. Возле плиты уже высилась горка пирожков. В духовке подрумянивался пирог.

— На вот пока с картошечкой, — бабуля поставила перед Верой тарелку с пирожками. — Сейчас буду твои любимые лепить — с капустой и грибами. А пирог нынче решила сделать с рыбой.

Как же хорошо! В такие вот редкие минуты Вера жалела, что решила жить отдельно. Все-таки хорошо, когда о тебе заботятся. С другой стороны, в последние годы совместного проживания она все больше тяготилась родительской опекой. Да и правила никто не отменял. Суббота — день уборки, воскресенье — готовки. Засиживалась до ночи с книгой, обязательно заглянет папа и поворчит. И есть заставляли, как маленькую. Хотя, для них она, наверное, всегда будет ребенком. Нет, как ни крути, а отдельно жить лучше. А вот в гости нужно захаживать почаще на такие вот пирожки.

— Хочу успеть к приходу Люси с Колей с работы.

Родители Веры всю жизнь проработали на одном заводе. Обоим до пенсии осталось два года. Вот они и мечтали, как смогут все лето жить на даче, а не приезжать к бабушке по выходным. Дочка их понимала, но для себя желала другой жизни. Она мечтала увидеть мир, но пока даже за границей не была ни разу.

Когда с пирожками было покончено, и бабушка поставила последний противень в духовку, Вера решила перейти к делу:

— Бабуль, помнишь, давным-давно, ты мне рассказывала про свою троюродную сестру? Которая еще колдовством промышляла?

— Тоську что ли? Я разве рассказывала тебе?

— Ну да. А где она сейчас, не знаешь?

— Так мы ж с ней не общаемся. Да и раньше тоже… Разве что в детстве, пока родители не увезли ее из нашей деревни.

— Значит, ты не знаешь, где она живет?

В этот момент Вере поплохело. Письмо-то в издательство она уже отправила. Даже мысли не возникло, что бабушка может ничего не знать про свою сестру. Ей же теперь в любом случае как-то нужно выкручиваться.

— Точно не скажу. Но лет десять назад она прислала мне письмо. Там адрес есть…

— А можешь дать мне его? — обрадовалась Вера, когда уже готовилась к самому главному позору в жизни.

— Вспомнить бы еще, где оно?.. Пойдем, поищем что ли? А тебе зачем? — спохватилась бабушка.

Вера так надеялась, что она не спросит об этом. Отговорку-то придумать не успела. Придется импровизировать, правду тут не расскажешь.

— Статью мне заказали в газете про знахарей, колдунов, экстрасенсов… В общем, тех, кто в нечисть верит. Вот я материал и собираю. Вспомнила про то, что ты рассказывала про сестру. Решила написать ей, задать несколько вопросов…

— Так безграмотная же она, — всплеснула руками бабуля. — Как же ж она тебе ответит?

— А тебе как написала?

— Так соседке надиктовывала.

— Тьфу ты, бабуль, запутала меня совсем, — рассмеялась Вера. — Мне даже чертовщина какая-то померещилась. Ну раз тебе надиктовала, то и мне надиктует, правда же?

А про себя подумала, что ей бы только добраться до старушки, а там уж она сама все будет записывать, запоминать, впитывать, как губка.

Искали они письмо в четыре руки. У бабули все было разложено по коробочкам, перевязанным атласными ленточками. Отдельная коробка была с письмами деда. Он умер совсем молодым — попал под поезд на молодежной стройке. Они с бабулей и пожить-то вместе не успели. Она забеременела мамой, а дед подался на заработки. Вот так и общались письмами. Вера решила, что обязательно найдет время и почитает их письма. В них же целый кусочек жизни родного человека. И еще одного, которого она и не знала.

Письмо нашлось в семейном альбоме, когда они уже отчаялись его отыскать.

— Видно, Люся читала и сунула сюда, — оправдывалась бабуля, видя расстроенное лицо внучки.

На конверте значилось село Богатое Кировской области. Вера прикинула, опираясь на поверхностные знания географии, — далековато! Об этом-то она и не подумала, что троюродная бабка может жить у черта на куличиках. Но и эту проблему ей предстояло решить. По любому нужно ехать.

С бабушкой Вера пробыла еще не больше получаса. Торопилась уйти до прихода родителей. Уж они-то точно почуют неладное и пристанут с расспросами. А она еще и сама не знает, в каком направлении будет двигаться дальше. И в любом случае, правды никому говорить нельзя. Вернее, она бы с радостью поделилась ею с Максом, но тот не хочет ее ни видеть, ни слышать. Так и придется действовать в одиночку, как партизану.