Строптивая

Надежда Волгина, 2019

Хотите я расскажу вам сказку? Где она была прекрасна, но обездолена, а он богат, но так одинок… Нет, дорогие мои! Никакая это не сказка, а самая настоящая жизнь. И наша героиня не кроткая неженка, а юная строптивица с несносным характером, которую отправили в провинцию в надежде перевоспитать. Она же ничего лучше не придумала, как выйти замуж за первого встречного, так сказать, назло всем врагам. И зачем же это первому встречному, спросите вы? Да потому что во всем этом он увидел свой корыстный интерес! Так кто же кого использует? И как же любовь?..Автор обложки Ольга Волкова.

Глава 1

Рассказать вам сказку?

В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жили-были…

Нет, дорогие мои. Никакая это не сказка, а самая настоящая жизнь. И дело было не в царстве-государстве, а в небольшом провинциальном городке, в который волею судьбы отправили на перевоспитание юную строптивицу. А она же ничего лучше не придумала, как выйти замуж за нелюбимого, так сказать, назло всем врагам. Вас интересует, почему же он взял ее в жены? Да потому что во всем этом имел свой корыстный интерес.

Вот же незадача! Попали наши голубки, так попали. И как теперь жить с этим?

***

Дождь зарядил нешуточный — лило как из ведра. Немногочисленные, но титулованные гости попрятались под навесом веранды и издалека наблюдали за выездной церемонией бракосочетания. Брачующихся и работницу ЗАГСа спасала от непогоды шаткая беседка, возведенная специально для этого случая. Печальное зрелище увядания недавней красоты — дизайнерские цветочки, которыми была украшена беседка, сейчас превратились в жалкие мокрые тряпочки и уныло свисали на своих размокших стебельках.

— Дорогие жених и невеста! — начала речь статная дама в блестящем парчовом платье, в каждой пайетке которого сейчас отражались капли дождя. — Все мы рады приветствовать вас на церемонии бракосочетания.

Как же! Рады они! Катя невольно хмыкнула, что не укрылось от Сергея, и наградой ей стал его хмурый взгляд.

Да они все вынуждены присутствовать тут, чтобы не обидеть хозяина банкета. Фарс на фарсе и фарсом погоняет.

–…Дорогие молодые! Любовь — это самое большое сокровище, дарованное человеку, — продолжала вещать официальная дама.

Дальше пошла довольно пространная речь о жизни, как песочных часах, о каких-то там хрупких и связанных сосудах, нитях судьбы… Ерунда какая-то! Во все это Катя не верила, даже когда пребывала в воздушно-юном возрасте, со всеми вытекающими из него розовыми мыслями.

–…Является ли ваше желание свободным и взаимным, по доброй ли воле вы заключаете брак? Прошу ответить вас, жених, — округлила она глаза на Сергея.

— Да, — ответил он разве что после секундной заминки.

Врун несчастный!

— Прошу ответить вас, невеста, — перевела дама взгляд на Катю, и глаза ее почему-то заметно сузились.

«Да пошли вы все!» — захотелось вдруг выкрикнуть, и титаническим усилием воли получилось сдержаться. Нет, конечно, не является. Но виновата в том, что стоит здесь, только она. И теперь все это ей как-то придется расхлебывать.

— Да, — получилось выдавить из себя Кате и даже довольно громко.

— Семейный кодекс Российской Федерации и ваше взаимное согласие дают мне право зарегистрировать ваш брак. Вас же я прошу скрепить подписями желание стать супругами.

Какая же все это официальная фальшь! Аж зубами захотелось заскрипеть. Но подпись свою Катя поставила, сразу после того, как то же проделал Сергей. И это только усилило тот холод, что поселился между ними с начала церемонии. Впрочем, поселился он гораздо раньше.

— Прошу вас подкрепить свое решение клятвой. Повторяйте за мной…

Какая еще клятва?! Боже! Брак — это только начало всему. Никто не может знать, как жизнь повернет дальше. Да сколько Катя знает пар, что женились по любви, а расставались вскоре лютыми врагами. И они тоже давали эту чертову клятву, которую она сейчас машинально повторяла за работницей ЗАГСа?

Когда Сергей повернулся к ней и произнес:

— Я предлагаю тебе свою любовь и верность.

Катя не выдержала — губы ее растянулись в ехидной усмешке, а рвущийся изнутри смех она еле сдержала. Ну и его глаза говорили ей о том, что думает он примерно так же.

— Обменявшись клятвами, вы объявили о своем твердом намерении жить вместе в любви и согласии на протяжении всех дней, подаренных вам судьбой, — проговорила нараспев ведущая и даже глаза закатила к навесу беседки.

Дальше пошла пространная и надуманная речь про кольца, как символические круги, совершенный круг и все в этом роде.

— Дорогие новобрачные, я прошу вас обменяться кольцами.

К этому моменту Катя поняла, что ужасно устала стоять на высоченных каблуках. До чертиков захотелось запульнуть эти туфли прямо в пасмурное небо, а губящие ступни охладить в мокрой траве.

Церемония казалась Кате слишком затянутой и мучительной. Скорее бы закончился этот фарс! Но, кажется, все к тому и шло, и вскоре ведущая вручила им «первый совместный документ» и поздравила с рождением новой семьи.

— А теперь можете поздравить друг друга поцелуем, — с плотоядной улыбкой посмотрела она на них.

Еще чего! Не будет она с ним целоваться! Да еще и прилюдно!

Но у Сергея на этот счет было иное мнение. Его руки стали стальными тисками, в которые он заключил ее тело.

— Это надо! — жестко пробормотал он ей в губы, прежде чем прижался к ним своими.

Катя и сообразить ничего не успела, как Сергей ее уже вновь отстранил от себя. Ну ладно, надо так надо, благо, она ничего толком и почувствовать не успела. Разве что, поняла, какие твердые у него губы. Да и сам он больше напоминал черствый сухарь.

— Можно кого-нибудь с зонтом сюда? — зычно гаркнула дама в блестках, стряхивая с себя, наконец-то, казенный налет.

А дождь все лил и лил с неба, низвергая на бедных людей свои потоки. И Кате казалось, что именно ее он сейчас наказывает. И все остальные вынуждены страдать с ней за компанию.

События недавнего прошлого

— Лазутина, на выход!

Омерзительный по степени душераздирающести лязг вырвал Катю из приятной дремы. И сразу же вспомнились недавние события, да так отчетливо, как будто она снова оказалась в проклятом баре.

— Давай, Кэт, затянись хоть разок! — пробился сквозь гудящую в ушах и голове музыку голос Дэна.

— Ты же знаешь, как я это не люблю, — проорала она ему в ответ.

— Брось! Не строй из себя цацу. Будь проще и к тебе потянутся люди, — прогоготал он ей на ухо, и теперь она еще и от гогота едва не оглохла.

В голове царил туман от излишков текилы. Жутко клонило в сон, но сил не было даже вызвать такси. А еще отец звонил раз пятнадцать, и дома ее точно ждет взбучка.

— Давай сюда свою дрянь. Не отвяжешься же…

Стоило только затянуться этой дрянью, как родились галлюцинации, которые стремительно оживали. Кто-то схватил ее за руки и выдернул из-за стола. Народ в баре засуетился, кто-то даже рванул на выход.

— Давай всех в обезьянник. Наркуши чертовы!..

Это про кого? Катя пыталась сфокусироваться на лице бугая, который ее куда-то тащил, но все было тщетно. Последнее, что запомнила, это как ее сунули в какой-то фургон или еще что на колесах.

— Оглохла, Лазутина?!

— Да не ори ты так! — простонала Катя, хватаясь за голову.

Точно, сейчас она треснет — расколется пополам, как пить дать.

— Чё ты там мямлишь, Лазутина?! — заорал полицейский. — Поднимай свой зад и топай на выход, пока я не передумал.

Да что же он так орет, идиот несчастный?

Катя заставила себя встать с лавки и нетвердой поступью двинулась к решетке, ненавидя парня, что застыл возле распахнутой двери с улыбкой дауна на лице, всей душой. Не просто даун, а злобный даун!

— Эй, а мы?.. — раздался за спиной голос Мэри, что еще минуту назад спала на лавке, свернувшись калачиком. Да они все спали.

— А вы сидите, — усмехнулся сержант, а может, лейтенант, Катя в этом плохо разбиралась. — Если у вас папаша большая шишка, то и вас выпустим. А нет… — развел он руками и снова загоготал.

И хочется же ржать, как коняга, когда рассвет еще не наступил. Или только это и служит ему развлечением во время ночного дежурства? Да и какая разница? Поскорее бы убраться из этого клоповника.

На крыльце Катя невольно остановилась и вдохнула свежего ночного воздуха. Как же хорошо! Даже слишком… Не успела додумать мысль, как солидный кусок темноты выхватил яркий свет фар. Мигнув раз, они снова погасли, но положение отцовского джипа обозначили однозначно. А это значило, что папочка приехал за ней лично. Не поленился же сесть за руль ночью, не отправил за ней водителя. Знать, нагоняй ей предстоит нешуточный.

В дискотечном топе Катя моментально замерзла, хоть и на дворе стояло лето. Да и после душного обезьянника воздух свободы ей показался прохладным и неласковым. Хорошо хоть в машине отца было тепло.

Как только она забралась на заднее сидение (сесть рядом с отцом не рискнула, да и тут можно было вытянуться чуть ли не во весь рост), так сразу же заурчал мотор, а шины плавно пошуршали по асфальту, выезжая на дорогу. И за все это время отец не произнес ни слова. Лишь взгляд его Катя пару раз поймала в зеркале заднего вида.

Она совершила самую настоящую глупость в баре, поддавшись на уговоры Дэна. Если бы не текила, никогда бы не согласилась покурить травки. Раньше же как-то обходилась без этой дури, а тут сработал стадный инстинкт и попытка взять на слабо. Только вот, объяснить все это отцу она вряд ли сможет. Да и не поверит он ей.

— Сзади тебя есть плед. Укройся, — раздался голос отца, когда прошло не меньше десяти минут, что они ехали в молчании.

Только сейчас Катя сообразила, что сидит, крепко обхватив себя руками. Похмелье не способствовало согреванию. А еще жутко хотелось пить. Взяв плед, она укуталась в него и забралась с ногами на сидение. Чуточку стало теплее и приятнее. Но пить захотелось еще более нестерпимо.

— Останови, пожалуйста, у комка. Куплю колы, — попросила она отца, завидев свет в ларьке.

Просьбу ее он выполнил, но грубо велел:

— Сиди в машине.

Сам же вышел и вернулся уже через минуту, протягивая ей холодную запотевшую бутылку самого отличного с похмелья пойла.

Катя припала к горлышку, едва отвинтила крышку. И оторваться смогла, только когда выпила добрую половину. И только тут она обратила внимание, что едут они в противоположную от дома сторону. Нехорошие предчувствия шевельнулись в душе, а вслух она спросила:

— Куда мы едем? — и голос предательски дрогнул.

— К Марианне, — отрывисто бросил отец.

Что? Он везет ее к своей сестре, к ее чокнутой тетке, в какую-то Тмутаракань у черта на куличиках?! Везет ночью и сам? Но зачем?!

— Пап, а почему ночью? — аккуратно поинтересовалась Катя, понимая, что отец на нее не просто зол, а чертовски зол. Так зол, что даже цедит слова сквозь зубы с трудом.

— А есть разница? Да и днем ты чаще спишь.

— А зачем мы туда едем?

— Не мы, а ты. Поживешь у Марианны.

— Что?! — вырвался невольный крик, и Катя всем телом подалась вперед. — Я не буду там жить!

— Будешь! Еще как будешь, — почти спокойно отозвался отец. — Сегодняшняя выходка была последней. Хватит с меня этого дерьма!

Надо было сбежать, пока отец ходил за колой, — мелькнула шальная мысль. И тут же щелкнул блок на задних дверцах — отец словно прочитал ее мысли.

Можно закатить истерику, только и она вряд ли поможет. У отца найдутся аргументы, чтобы убедить ее подчиниться. Да и мудрить долго не придется. Если выбирать между домашним арестом и лишением карманных денег и жизнью в Тмутаракани под боком у ненормальной тетки, то выбор очевиден. Или все же нет? Сможет ли она без денег? Нет! Привыкла — никакая работа, даже если найдет таковую, не даст ей достаточно средств, чтобы вести жизнь, к какой привыкла. А на более оплачиваемую работу ее никто не возьмет, даже если отец походатайствует. Да и не станет он этого делать, слишком зол на дочь. Но жить с Марианной…

И как долго будет длится ее ссылка? Через месяц начнется учеба. За триста километров не помотаешься каждый день. И снова ход мыслей был нарушен голосом отца.

— В институте я договорюсь — оформим тебе академ. Вернешься в Москву не раньше, чем я найду тебе мужа.

— Что?! — снова Катя едва не провалилась в прогал между передними сидениями, так резко подалась вперед. — Какого еще мужа?

— Достойного, Катя, достойного, — усмехнулся отец. — Не волнуйся, проверку он пройдет серьезную. Выдам тебя за него не раньше, чем пойму, что кандидата выбрал достойного. Ну а ты пока подумай, чем будешь заниматься все это время.

Какая дикость!

Катя откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза. Почему-то нарисовался мысленный образ дородного дядечки, с бородой, усами и пышной шевелюрой. Весь такой достойный предостойный из себя — идеальный кандидат ей в мужья по папиным представлениям. Только не это! — в ужасе распахнула она глаза. Только не это!..

— Пап, а если я пообещаю…

— Не сотрясай воздух почем зря, Катерина, — перебил ее отец. — Больше тебе нет веры.

Когда он ее называл Катериной, значит, дело было кранты. Какие бы доводы она ни придумывала, в таком состоянии он ее даже слушать не станет. Но и сдаваться так просто она не будет. Не хочет говорить сегодня — сделает это завтра или послезавтра. А сейчас можно немного поспать, благо трястись им еще по ухабам долго.