Призванные: Колесо Времени. Книга 1

Надежда Владимировна Мирошниченко, 2018

Однажды в плен молодого капитана армии, живущего по странным стечением обстоятельств в пещере под горой, попадает юная девушка. Как поступит с подозрительной особой мужчина? Станет мучить, отпустит её или же случиться что-то такое, что объединит этих двоих, вынуждая скитаться среди миров, собирая по кусочкам своё прошлое? Ведь встретились в пещере они не случайно. Этим героям досталась судьба Призванных. И только им одним под силу изменить ход истории, запустив таинственное Колесо Времени.

16

Взгляд капитана не упустил ни единой детали, когда всадники приблизились к замку. С ликованием встречали короля-завоевателя и Мэйтланд самодовольно пыжился, вероятно, чувствуя себя героем. Знамена развивались позади него, он выиграл эту битву почти без потерь. То, что она была, быть может, не совсем честной не имело для этого человека принципиального значения.

Капитан почти не чувствовал ног и старался не думать ни о чем. Однако в голову, как назло, заползали болезненные мысли, режущие душу сильнее, чем самое острое лезвие режет кожу. Среди бесконечной вереницы сменяющихся мыслей то и дело появлялась одна, утверждаясь все глубже в сознании."Короля не любят. Все эти почести — лишь иллюзия, однако, хорошо сыгранная.

Эти люди могу только подчиняться ему, но не любить". Впрочем, может капитану просто хотелось так думать. Он свято верил, что такого человека любить невозможно, даже если этот человек приходится тебе родным братом. Хотя, может так думал только он один, ясности нет. Ворота замка отворились и всадники въехали во двор, спешиваясь с коней и расходясь кто куда. Несколько стражников, во главе с громилой, взяли на себя миссию доставить капитана в темницу. Оллистэйр какое-то мгновение лелеял мечту предпринять попытку избежать заключения и даже придумал как ему, будучи в оковах, выхватить меч у ближайшего солдата. Стоит заметить, несколько таких попыток предпринимались им и ранее, но как быстро возникали так и терпели неудачу. Поэтому, через некоторое мгновение мужчина уже сидел в сырой холодной темнице. В ней стоял затхлый воздух и каждый звук отражался долгим эхом. Не смотря на то, что Оллистэйр чувствовал огромное желание первым делом уничтожить своего дорого брата, причем еще не до конца осознавая как именно это свершить. Он понимал, что чувство усталости сейчас в нем сильнее всех остальных вместе взятых, а потому довольно быстро забылся глубоким сном. Рана давала о себе знать даже во время сновидения. Она стала гнить, никто не собирался её обрабатывать. Но капитан, привыкший к различного рода ранениям, старался уделять подобной проблеме как можно меньше внимания. На утро тюремщик грубым пинком разбудил мужчину. Подъем, надо сказать,"достойный"принца крови. Ни говоря ни слова, узника повели долгими коридорами и бесконечными лестничными пролетами. За несколько дней пути что лежал в эти земли, лицо мужчины, всегда гладко выбритое, заросло. Длинный темные волосы спутались, одежда потеряла прежний хоть и простой, но благородный и опрятный вид. Однако все эти изменения никак не повлияли на врожденные качества которыми обладал Оллистэйр. Сила, красота и изящность были заметны даже через лохмотья и грязь, а взгляд… Казалось он не померк, а напротив, отныне горел неистовым огнем, огнем жаждущим мести.

— Вот и мой прелестный братишка. — тошнотворно пропел король, деловито-напыщенно посмотрев на заключенного с вершины своего трона. Трон этот, хоть и весьма твердый для сидения, был результатом искусной работы придворных ваятелей. Хитросплетение тысячи каменных рук рабов держали на себе тело Его Величества.

Мэйтланду доставляло колоссальное удовольствие всячески унижать брата и напоминать Оллистэйру о том, что этот трон его нижняя конечность никогда не почувствует под собой. Один из стражников, стоящий позади пленника, силой поставил капитана на колени перед монархом и резко поднял его голову вверх рукой в стальной перчатке. Взгляд мужчины снова встретился со взглядом короля.

— По-моему твой зад немного великоват для этого сидения, тебе не кажется? — криво усмехнувшись, насмешливо бросил капитан и тут же получил не слабый удар в челюсть от того же солдата, что опустил его на колени. Король промолчал, только жестко улыбнулся в ответ или вернее будет сказать, улыбка эта походила на звериный оскал. Оллистэйр почувствовал во рту соленый вкус крови и стер рукой алую краску с губ. Взгляд его скользнул по залу. Огромный, с множеством колон, он весь светился золотисто-оливковым светом, отбрасывая лучи солнца, пробирающиеся сквозь продолговатые окна из мозаики. Сколько же лет прошло с тех пор как на этом троне восседал его отец.

— Если бы ты знал, братик, как я сожалею, что не могу позволить этому стражнику нанести тебе смертельный удар. — поддавшись вперед, проговорил король и привстал с места, медленной, тяжелой поступью направляясь к капитану. Оллистэйр молчал, следя за каждым жестом кровного родственника.

— Но еще больше я сожалею, что не могу убить тебя лично. И кто придумал эти глупые законы, запрещающие уничтожение членов королевской семьи! — неожиданно оказавшись рядом с мужчиной, гневно проговорил король и с силой сжал в своих руках подбородок капитана, с ненавистью и желчью смотря в его глаза.

— Не поверишь, я сейчас думаю о том же, Мэйтланд. — хрипло прозвучал ответ военачальника, когда король отнял руку.

— Но право, если ты сгниешь в темнице, малыш Олли… Или же вдруг случайно не вынесешь какой-то из воспитательных уроков, что я намерен тебе преподнести… Этакая смерть ведь сойдет за несчастный случай, верно? — наклонившись к уху темноволосого, тихо спросил государь.

Капитан молчал.

— Отвечай, когда я говорю с тобой! — заорал Мэйтланд и в приступе безумия замахнулся на брата клинком, выхваченным из ножен на боку. Но вдруг чья-то рука остановила его. Владыка бросил быстрый взгляд на посмевшего перечить ему, и видимо признав в нем кого-то, нехотя убрал оружие. Оллистэйр скользнул взглядом по новоявленному защитнику, но человек этот был ему совершенно незнаком.

Высокий, плотный старик, крепкий и широкоплечий, судя по множеству орденов и наград на его груди имел высокое звания и вероятно в королевстве пользовался уважением. Государь, хотя и убрал оружие, видимо остался не доволен что ему помешали и угрюмо опустился в свое седалище. В этот момент к нему обратился худощавый молодой мужчина с необычным, синеватым оттенком волос. Скользкий тип был одним из тех не многих людей в этом замке, к словам которого король прислушивался.

Если он вообще прислушивался к чьим-либо словам кроме собственного эгоистичного"я". Лицо Мэйтланда менялось на глазах и вскоре стало ровным, он махнул рукой что бы стражники увели заключенного обратно в камеру.

— Не думай что на этом все кончено. У меня на тебя большие планы, Оллистэйр. Но, пожалуй, я буду к тебе милосердным и подарю последний день твоей ничтожной жизни. Ожидания, говорят, хуже всего. Ну а после мы непременно приступим к карательным мерам.

— Было бы за что меня карать… Моя вина лишь в том, что я твой брат. Верно? — спросил капитан, не отрывая внимательного, пристально-изучающего взгляда от повелителя Серебряного Королевства. Ты был бы счастлив, если бы я вообще не рождался на свет, ведь так? А знаешь почему? — выдержав долгую паузу, продолжил Оллистэйр. — Потому что тебя мучает, грызет, сжигает изнутри страх. Ты боишься меня, Мэйтланд. Боишься своего глупенького маленького братика с которым никогда не мог поделить свои игрушки. Тебя всегда преследовала навязчивая идея, что я опасен, что я отниму твое королевство, даже если бы оно по всем законам света не принадлежало мне. С этой мыслью ты просыпался и засыпал. И даже сейчас, когда ты одержал победу, я вижу в твоих глазах сомнение. Но мне никогда не нужен был твой трон, я хотел только отцовского признания. Я бы никогда не стал биться с тобой, но ты из собственных страхов лишил меня всего. Ты заковал меня в цепи и намерен любой ценой убрать со своего пути, но Боги судьи тебе, брат. Однажды ты так же потеряешь все, ощутив как стальные когти мечей разрывают на куски то, что было тебе дорого. — резонно проговорил принц, сжимая руки в кулак и вперившись беспощадным, острым взглядом в лицо человека на троне. Король долгое время молчал. На какое-то мгновение даже показалось, что его подбородок затрясся словно бы приготовившись к рыданиям, но вместо рыданий Мэйтланд разразился нервным, почти истерическим хохотом.