Близкий Восток

Набиль Бродовский

Путешествие с рюкзаком в «поисках себя» – не самое редкое явление в современном обществе. Но как часто вам доводилось слушать рассказ русского парня с «нетрадиционными» взглядами о поездке по, пожалуй, самому традиционному региону мира?«Близкий Восток» – это уникальная история, собранная из дорожных записок. Знакомство с культурой, приключения, секс, дружба или философские размышления о жизни «в шкафу» – каждый увидит в рассказе что-то свое, но безразличным Восток не оставит никого. Bon voyage!

Мерхаба, Ливан!

Утро началось днем. Воскресенье, и работать не надо — какое счастье! Удалось попасть на остатки завтрака, который я проспал. Новая смена в отеле оказалась еще милее предыдущей.

— Как погулял? Выспался? Какие планы? Ты тут на десять дней, успеешь все посмотреть! Ливан маленький, — говорила без остановки с приятным французским акцентом новая администратор Мишель — средних лет, с изящными короткими кудрявыми волосами, бледной кожей и благородными чертами лица. Не помню точно, сколько мы проговорили с ней и что обсуждали.

Тут мне вдруг написал Хамид и позвал кататься и заодно познакомиться с его близким другом Максимом. Сказал, что они придумали программу и ждут меня через двадцать минут внизу улицы.

Кататься по Бейруту с двумя местными парнями? Меня долго уговаривать не надо. Я пришел даже раньше, чтоб насладиться сигаретой и видом на лестницу снизу.

— Привет, хабиби! Как ты себя чувствуешь? Домой попал вчера или сегодня? — сиял с пассажирского сидения улыбающийся Хамид. Максим сидел за рулем.

— Так много всего, что надо вспоминать. — смеясь и одновременно знакомясь с Максимом, стеснительно выдавил я.

— Салям, кифак?⁴

— Мерхаба!⁵ Меня зовут Максим, — говорит уже третий по счету голубоглазый ливанец, которого я встречаю за последние двадцать четыре часа.

— Ты говоришь по-ливански! Круто! — радовался Максим. «Ливанским» местные называют ливанский диалект арабского, который сильно отличается от классического языка грамматикой и лексикой⁶. Туда так же любят добавлять отборную порцию французских и английских фраз или заимствований.

— Максим… ты откуда? — с интересом спросил я. Мне сначала показалось, что он не местный, а просто живет здесь долгое время.

— Я отсюда, родился и вырос в Бейруте. Я ливанец, просто имя такое и далеко не все мы выглядим как арабы, — сквозь улыбку и густую бороду пробормотал Максим, вырулив наверх с узкого одностороннего произведения искусства — улицы Жеммайзе. Балконы в цветах, небольшие статуи Девы Марии во внутренних двориках, вездесущие «азиатские» сплетения проводов и мозаика, впивающаяся в трех — и четырехэтажные дома песчаного цвета. Ребята покатали по Бейруту, показали то, что я не успел посмотреть этим утром с Иядом.

— Ияд? — спросил Максим у Хамида, дополнив чем-то на местном наречии. Хамид достал телефон и начал показывать бесконечные селфи со вчерашней ночи. Максим заулыбался и сказал уже на понятном мне английском:

— Я его знаю, это мой приятель Ияд, он хороший парень. Что думаешь? — серьезно спросил он.

— Он веселый, — не нашелся я. Не хотел рубить правду, потому что не знал степени их дружбы. — Ияд все время переживал, чтоб мне нравилось.

— Да, он хороший парень, внимательный, — сказал Максим, хитро улыбаясь. — А как он тебе как парень? С ним вообще ни о чем переживать не будешь.

Я как-то отшутился, чтоб не говорить, что Ияд не в моем вкусе, при его друге.

А тем временем мы ехали дальше. Стало понятно, что мы выезжаем из Бейрута и едем куда-то на север вдоль побережья Ливана. Играла местная искрящаяся музыка, Хамид подпевал и писал кому-то сообщения. В окне проносились яркие дома в цветах, шумело море и встречные машины. Максим уверенно вел и все говорил с кем-то по телефону. Тут мы внезапно остановились. Максим повернулся ко мне с переднего сиденья и сказал:

— Ливан — маленький! Мне сейчас звонил Ияд и сказал, что тоже хочет с нами в Джбейл⁷, он встретит нас уже там.

Ребята переглянулись и посмотрели на меня с улыбкой.

— Ну все, все серьезно, — сказал Хамид по-русски, чтоб Максим не понял.

— Он правда похож на хорошего парня, но ты ничего не должен делать, если он тебе не нравится, он поймет.

***

Джбейл в тот день подарил очень много. После переполненного людьми и шумом Бейрута узкие мощеные улочки, ведущие к морю, тень деревьев, древние руины и пение птиц расслабляли не хуже долгой медитации. Даже суету на базаре для туристов я бы назвал уютной. Старый город мы обошли за какие-то двадцать-тридцать минут и оказались у моря.

Безветренный солнечный день, всюду гуляли окрыленные люди, неподалеку снимали не то фильм, не то видеоклип. Пахло морем, с бока на бок тихо переваливались лодки на легких волнах. Наконец-то удалось снять куртку и поймать первые теплые солнечные лучи за долгие месяцы.

Мы здорово пообщались с ребятами в уютной компании. Оказалось, что Максим — профессиональный фотограф, и нужно признать, очень хороший, судя по его профилю в инстаграме. Фотографироваться, как и все фотографы, он не любил. Хамид — точно так же. Комплексы — это самый большой недуг нашего времени. Нельзя объяснить человеку, что он прекрасен, если он сам в это не верит. Как ни упирался Хамид, фото получились классные, до сих пор сияют на страницах альбома в клауде⁸.

Позвонил Ияд. Судя по лицам всех остальных, никто не был особо рад его скорому появлению, потому что компания сложилась чудесная, все только поймали волну воскресного умиротворения, которая вот-вот должна была разбиться о скалы — горячего и суматошного Ияда.

— Как Джбейл? — спросил Ияд с хитрой улыбочкой. — Я хочу есть, вы как?

Все хотели, поэтому особо без разговоров решили, что это наш план дальше. Ребята начали спорить о чем-то на пылком ливанском. Дело было в том, что Ияду, помимо еды, также хотелось одновременно показать мне, насколько роскошна может быть жизнь в Ливане и насколько хорошо он сам может быть частью всей этой роскоши. Я такое не люблю. Да и вообще мы все выбрались за город в удобной простой одежде. Выглядели не очень шик, надо признать. Мои волосы безнадежно отросли и требовали ухода, ребята надели что подвернулось с похмельного утра. Все же вчера была сумасшедшая ночка не только у меня. Да и не хотелось никому, кроме Ияда, тратить непонятные суммы на ту же самую еду, только у моря и с официантами, которые не дают тебе ничего делать самому.

На помощь пришло мое искусство дипломатии, и после пары тщетных попыток Ияда устроиться где-то в туристическом Джбейле мы все же решили вернуться в Бейрут и посетить ресторан ливанской кухни, но с заездом «еще кое-куда» по дороге, как мне сказали ребята.

Вот-вот собиралось загореться закатом Средиземное море. Волшебный день близился к концу, но не планы моих новых друзей, которым хотелось удивить гостя.

— Ну что, тогда мы с Хамидом поехали, а вы давайте за нами следом. — сказал Максим и посмотрел на меня, еле сдерживая улыбку.

— Тамам⁹, хабиби! А ты садись в машину, йалла-йалла!¹⁰ — не предложил, а сказал мне Ияд.

Ну что ж, выбора нет, «Надо слушаться местных», — сказал я себе в очередной раз. Да и, признаться честно, подставлять лицо красным лучам заката, мчась по трассе Джбейл-Бейрут вдоль моря с нужной стороны спортивного Mercedes, не так уж и неприятно. Тем более оказалось, что гостя ливанцы решили отвезти в Хариссу. Уже от одного названия этого места у меня что-то запело внутри. «Харисса… м-м-м-м». Вообще это административная единица недалеко от Бейрута, но все на самом деле так называют гору, на которой стоит высокая белая статуя Девы Марии, святой покровительницы Ливана, протягивая руки городу, стране, миру.

Тот вечер сильно впечатлил. Очень много людей приехало на гору, чтобы подняться к статуе, помолиться и зажечь свечи у входа в храм. Ияд купил всем по свечке, и каждый исполнил этот ритуал по-своему. Я попросил у Вселенной то же самое, о чем прошу всегда. Надеюсь, все так же воспользовались моментом. Хотя не все из нашей компании были христианами в традиционном понимании. Я бы сказал — никто. Я лично не был воспитан в высоко религиозной семье, однако всегда проявлял большой интерес и уважение к духовным практикам.

Закат превзошел все ожидания. До вершины еле доносился шум суматошной жизни у подножия, легкий ветер играл ветвями сосен, в которых тонула территория храма. Море меняло оттенки, как будто невидимый художник никак не мог определиться с настроением своего произведения. Как только огромный диск растворился в огненно-серебристых волнах, мы решили, что пора выдвигаться, тем более голод давал о себе знать все навязчивей.

Перед отъездом мы все же забежали в магазин при храме. Ияд тут же начал метаться и что-то смотреть, выбирать, узнавать.

— Почему ты ничего не смотришь, хабиби, тут столько всего интересного! — настаивал он.

— Я уже больше месяца путешествую с рюкзаком и места там нет ни для чего, — безразлично ответил я, думая о предстоящем ужине. — Тем более я не знаю, когда вернусь, куда вернусь и кого увижу, — безэмоционально добавил я, сам думая о том, как грустно это звучит.

***

Уже совсем стемнело, когда мы приехали в Бейрут и сели поужинать в прекрасном месте в центре.

— Мы, ливанцы, любим заказывать разные блюда на всех и делиться. Это часть культуры, — игриво начал учить меня Ияд.

Мы пили красное вино, угощались многочисленными традиционными закусками и наслаждались приглушенными красными тонами места и его умиротворяющей атмосферой.

Ияду скоро надо было бежать на фестиваль кино, куда он должен был пойти с родителями. Мы начали неспешно собираться и выходить.

Я был такой уставший тогда, что не помню, как мы разъехались с ребятами. Я имею в виду Хамида и Максима, потому что домой меня повез, конечно же, Ияд. Это даже не обсуждалось — часть программы, которую он сам придумал и одобрил.

Спортивная машина рычала на просторных улицах, город проносился мимо, ослепляя огнями и красотой. Громко играла новая песня известной певицы: «У МЕНЯ СОТНИ МИЛЛИОНОВ ПРИЧИН УЙТИ, НО МНЕ НУЖНА ЛИШЬ ОДНА ХОРОШАЯ, ЧТОБЫ ОСТАТЬСЯ…».

— Все правильно… — сказал Ияд, смотря на меня грустными глубокими глазами. — Я надеюсь, тебе все понравилось сегодня. Точно не хочешь поехать со мной на фестиваль кино? Будут показывать какой-то художественный фильм про Ливию, что-то интересное. Познакомлю тебя с родителями. Ты им очень понравишься!

Меня сильно смутила последняя его мысль, и я сразу пришел в чувства. «Познакомить меня с родителями как кого? Как европейского туриста, которого подцепил в баре?» — включился мой внутренний циник. Родители Ияда были в курсе, про это он рассказал по дороге из Хариссы.

Когда я немного на взводе, у меня что в голове, то и на языке, не думаю о последствиях. Вопрос, который я задал сам себе выше, я задал и Ияду.

— Неужели ты думаешь, что я бы хотел вас познакомить, если бы правда не считал, что вы друг другу понравитесь? — ответил он немного с обидой. — Представил бы тебя как своего нового знакомого, все как есть. Если бы встречались, представил бы уже не как знакомого. Им пока тяжело это все немного… ново. Ты все равно никуда с нами не идешь, зачем это обсуждать? — резко и уместно добавил Ияд.

— Да, лучше поеду отдыхать. Я сейчас не в лучшем состоянии, чтоб знакомиться с твоей семьей. Хотелось бы с ними поговорить нормально, достойно рассказать о себе, о моей культуре, — начал придумывать отговорки я. Я правда был не готов подпускать такой большой стресс после целого дня душевного спокойствия.

— Я не настаиваю, не переживай, — нежно сказал Ияд. — Иди отдыхай и завтра пиши, может вместе пообедаем? — не сдавался он.

— Свяжемся. Пока не знаю, как день пройдет и когда смогу оторваться от работы поесть, — опять начал придумывать отговорки я. Все было правдой, но если б я захотел, я бы нашел время и на обед. Меня все не оставляли сомнения по поводу всего этого мероприятия. Под мероприятием я имею в виду наше общение в целом. Вы бывали пленником ситуации, когда человек вам интересен и неинтересен одновременно? Уверен, что бывали.

— Хорошо, тогда вечером пиши. Ты говорил, что любишь фалафель. Мой двоюродный брат держит ресторан, где подают лучший фалафель в Бейруте, — в точку ударил Ияд. Я правда обожаю фалафель!

«Ну а какой же еще? — подумал я про себя. — Вряд ли бы он сказал, что в ресторане его двоюродного брата подают омерзительный фалафель, даже если б так и было на самом деле», — все не утихал во мне голос недоверия.

— Чуть не забыл! — вспомнил что-то Ияд. — У меня же кое-что для тебя есть! Хоть ты и сказал, что ничего не хочешь оттуда, — и я догадался, о чем идет речь. — Я помню, что у тебя мало места в рюкзаке, поэтому и подарок маленький… Надеюсь, тебе понравится, — мило посмотрев на меня, Ияд протянул мне синий пакетик с какой-то надписью на арабском.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

4

Здравствуй, как дела? (ливанский араб.).

5

Привет! (араб.).

6

Словарный состав языка.

7

Также «Библос» — город к северу от Бейрута, считающийся одним из самых древних заселенных по сей день городов мира.

8

Облачное хранилище данных (англ.).

9

Хорошо (араб.).

10

Давай-давай! (араб.).