Близкий Восток

Набиль Бродовский

Путешествие с рюкзаком в «поисках себя» – не самое редкое явление в современном обществе. Но как часто вам доводилось слушать рассказ русского парня с «нетрадиционными» взглядами о поездке по, пожалуй, самому традиционному региону мира?«Близкий Восток» – это уникальная история, собранная из дорожных записок. Знакомство с культурой, приключения, секс, дружба или философские размышления о жизни «в шкафу» – каждый увидит в рассказе что-то свое, но безразличным Восток не оставит никого. Bon voyage!

Новый друг

Заселился в общий номер, в котором никого не было. Вытряхнул все вещи из рюкзака на кровать. Сбегал в душ, побрился и решил выйти осмотреться.

Нравилось все: архитектура, кругом зелень и цветы, свежий морской воздух, граффити и, конечно же, темноглазые ливанцы с ярко выраженными ближневосточными чертами, сильным парфюмом и очень серьезной на вид манерой держаться. Да-да, именно парни-ливанцы.

Весь сегодняшний день в дороге настроение было неважное. Я уже начал скучать по людям, которых оставил в Иране, где прожил месяц. Я понимал, что мы увидимся очень нескоро. Но новость о том, что мой ливанский знакомый приехал на каникулы, да еще и прямо сейчас находится в Бейруте, подстегнула меня привести себя в порядок, насколько это возможно после дня перелетов, и бежать к нему со всех ног, потому что я предчувствовал настоящую вечеринку, которых мне в Иране ох как не хватало.

Виделись мы с Хамидом всего пару мимолетных раз у меня на родине и после особо не общались. Он еще при первой встрече показался мне милейшим парнем из тех, что я встречал. Находясь рядом, хотелось его прижать к себе от непонятного чувства теплоты. Хамиду на тот момент было двадцать два года. Мне — двадцать шесть. Он, как и многие ливанцы, носил щетину, был пострижен в стиле милитари и одевался, конечно же, со вкусом. Стиль в Ливане — это норма. В этот вечер на нем был приятный аромат и обескураживающая улыбка. Невысок и спортивного сложения, одним словом — прекрасен.

Для начала мы отправились в местный бар, где собирались люди нашего мироощущения. Поход в такие места не всегда входит в мою программу посещения городов, но Хамид предложил встретиться там. А как сказал местный, так и должно быть. Вот вам и урок номер один. Конечно же, зависит от того, с кем вы.

Мы зашли в бар. По атмосфере было понятно, что ты находишься на Ближнем Востоке: интерьер, люди разговаривали очень эмоционально и громко, играла местная музыка и всюду витали яркие ароматы сильного мужского парфюма.

— Что ты пьешь? — утвердительно спросил Хамид. Начали с местного пива. Нам сразу стало интересно друг с другом. Мы посмеялись вдоволь, поговорили о нашем странном знакомстве и о том, почему не стали общаться после.

Своей живой беседой на непонятном языке мы не нарочно стали привлекать внимание местных. Да, Хамид знает русский, который не часто можно услышать зимой в гей-баре Бейрута. А тут еще я сижу в одной футболке недалеко от входной двери, из которой время от времени в бар врываются потоки ледяного февральского воздуха.

Громкая музыка, алкоголь в людном месте и приятный собеседник. Промелькнула первая искорка счастья за день. Я думал, потребуется больше времени, чтобы перестроиться из одного ритма в другой.

Спустя час или около того у нас попросил закурить парень, который вот уже минут двадцать бегал мимо нашего стола и все не решался заговорить. У всех было хорошее настроение. Мы обменялись какими-то короткими фразами и уже через пару минут сидели за одним столом с ним и его другом.

Парня зовут Ияд. Ияд — совсем нетипично для меня выглядящий ливанец, среднего роста с голубыми глазами, длинными русыми волосами (длиннее моего порога симпатичности). Весь такой слишком стильно и не к месту разодетый молодой человек. Ну совсем не мой типаж, еще и учился в Италии, о чем еще ни раз напомнил всем за столом. С моей картинкой идеала не стыкуется никак. А его друг — еще более светловолосый и голубоглазый парень, имя которого угасло на фоне красок той ночи.

Позже к нашей теплой компании присоединился друга Хамида — Брэд. Брэд был родом из США и на тот момент жил в Саудовской Аравии, откуда и приехал в небольшой отпуск, потусоваться и расслабиться после жестких законов королевства. Мы, конечно же, сразу поделились сумасшедшими историями закрытых вечеринок. Я — в Тегеране, откуда только что приехал, он — в Эр-Рияде. В обеих странах действует повсеместный сухой закон и очень суровое наказание за его нарушение. Но молодые люди во всем мире хотят одного и того же — хорошо провести время с близкими так, как им нравится, поэтому везде существуют свои методы обхода правил.

Брэд свободно владел арабским, собирался в скором времени переезжать в Бейрут и углубленно изучать ливанский диалект. Он так радовался каждому арабскому слову, которое я вспоминал. Уже стал как местный. Для них это все равно что для многих из нас услышать какой-то очень личный комплимент. Они начинают сиять от гордости, видя, как «чужеземец» интересуется их культурой. Что может быть нам ближе родного языка? Мы даже про себя говорим на нем. Ведь правда?

Дальше я, естественно, попал под пристальное внимание Ияда, очень разговорчивого парня при деньгах, который не смотрел на меня, а, скорее, представлял, как снимает с меня одежду и делает все остальное после. Собственно, не то чтобы я был против такого расклада в ту ночь, но только не с ним.

Когда стало понятно, что из бара выжато все и хочется двигаться дальше, мы направились в клуб, также с нашим уклоном. Вечеринки в нем проходили только по пятницам и славились отличной музыкой и приятным контингентом.

Нам пришлось разделиться. Ияд настоял на том, чтобы я поехал с ним. Да, после всех бокалов шампанского он собирался за руль. Почему-то это меня не смутило. Я был навеселе и не прочь проехать под громкую музыку по ночному ближневосточному городу. А тут еще машиной оказался двухдверный спортивный Mercedes. Я, в принципе, ничего другого и не ожидал.

По дороге было весело! Кругом мелькали яркие огни высоких зданий. В воздухе стоял мой любимый аромат — предстоящих приключений. Мы кричали песни, курили табак из окон, и при выходе из машины залезли в грязь. Потому что чье-то шампанское припарковало нас прямо посреди огромной лужи.

Ребята ждали нас у входа какого-то полузаброшенного здания, полностью покрытого плющом. В очереди на вход Ияд максимально старался дать всем вокруг понять: «Этот иностранец — со мной!» Я был уже нетрезв, и любое внимание мне было приятно. С одной стороны клево, с другой стороны — НУ ПОЧЕМУ ОН?!

Я сразу обратил внимание, что к нам часто подходили поздороваться.

«Его тут каждый знает, все понятно», — подумал я про себя. Все смотрят на нас и понимают, что я уже занят. Э-э-эх, такие красавцы просто ходили мимо и жалостно смотрели на меня, как бы говоря: «Ну почему ты не дождался знакомства со мной!» Я и сам так себе говорил.

Не подумайте, нет, Ияд был и есть симпатичный парень с редким цветом глаз, острыми чертами лица и умом, отличным вкусом в одежде и во всем, что он делал. Он владел агентством по специфическому дизайну интерьеров. Все складывалось воедино. Для многих это и есть предел мечтаний. Мы бы легко могли провстречаться много лет, если бы я закрыл глаза на его манию величия и непрекращающуюся суетливость. Не этого я хотел от Бейрута и от жизни в целом. Наверное, не надо было давать каких-то знаков Ияду до прихода в клуб. Внимание всегда приятно, но каждый ждет чего-то после. Однако все уже случилось, что поделать!

Ияд всю ночь не отходил от меня, постоянно приносил новые напитки, провожал до туалета, помогал искать ребят, когда мы терялись в этом огромном лабиринте помещений.

«Я никому ничего не должен», — говорил я себе. Так я говорю и по сей день в разных ситуациях, помогает. Главное — это то, чего мы хотим, а не кто-то другой.

Тесные сумасшедшие танцы под ливанские мотивы с примесью электро, сверкающие глаза хищников в толпе, искренние улыбки новых друзей и вспышки зеленых лазеров, пронзающие танцпол — так охранники по забавной традиции клуба пресекают попытки постояльцев целоваться. Я потерял счет времени в танце. Только когда людей в клубе поубавилось, стало понятно, что и нам пора.

Все поехали спать, кроме меня: Ияд повез завтракать местными сладостями кнефе¹, показывал, что и как правильно есть, заказывал еще и еще. Позже в машине брал за руку, обещал что угодно, лишь бы я ответил хотя бы маленькой искоркой на то пламя, которое горело в нем.

После завтрака было решено заехать к нему в гости и покурить что-нибудь веселящее. Я тогда не видел ничего страшного в этом, как, собственно, не вижу и сейчас, если отдавать себе отчет в том, что ты делаешь, почему ты это делаешь и с кем. Мне хотелось веселья и ощущения невесомости, чтоб на какое-то время все проблемы остались в другом месте.

Так к шести утра мы приехали в дом — или, скорее, дворец — семьи Ияда. На улице начинало светать, но было еще достаточно темно. Родители и прислуга спали. Все верно, у них есть прислуга — филиппинка Консуэлла. Это не редкость в Ливане среди определенного класса людей, как оказалось.

Мы повалялись на диване, слушая музыку, поговорили, выпили кофе и, когда относительно пришли в себя, решили покататься по утреннему городу и доехали аж до Ар-Роше, или Голубиных скал — визитной карточки Бейрута в западной части города. Это место тронуло мое холодное сердце. Еще бы! Массивные темные великаны, вздымающиеся из моря в километре от берега в лучах рассвета. Незабываемо!

В одной из скал природа сделала арку, и туда можно было легко зайти на лодке. Первые лучи солнца, шум волн и запах Средиземного моря. А еще этот настойчивый взгляд, из-за которого встреча с человеком не в моем вкусе не стала последней.

— Давай делать фото, мы в таком месте! — предложил Ияд. А я был сонный, по-прежнему пьяный и еще немного в облаках.

— Давай! — ответил я сходу.

— А можно выложить тебя в инстаграм? — спросил Ияд.

— Без проблем, — опять на автомате сказал я. Только на следующий день я понял, что Ияд лишний раз таким образом дает понять тусовке Бейрута: «Он — мой, не суйтесь!» Мне это не нравилось. Я не знал, кем он был и как к нему относились местные. Не знал, как они будут относиться ко мне после совместных фотографий. Люди всегда все успевают себе придумать и сделать выводы.

Но мне все очень нравилось в этот момент. Бейрутцы уже вышли на утреннюю пробежку. Рыбаки забрасывали грузила удочек в волны. Солнце поднималось все выше, озаряя горы, бережно укрывающие город.

— Отвези меня, пожалуйста, домой. Я десять часов назад прилетел и сразу на поиски приключений, мне бы поспать немного, — застенчиво попросил я.

— Конечно, поехали! Но если бы ты не хотел спать, мы бы сейчас могли пойти во-о-он туда. — Ияд хитро указал на арку в скалах. Он заметил, как я не сводил с них глаз. Любой, кто впервые оказался в этом месте, захотел бы. Видимо, приемы были уже отточены с годами. Но я совсем валился с ног и шел десятый час утра, поэтому незабываемым ощущениям я предпочел подушку и одеяло.

— Я очень хочу спать, хабиби², я бы с удовольствием! — еле выдавил я, чтоб не остаться еще на несколько часов без желанного сна. Как доехали обратно, я не помню. Помню только, как Ияд постоянно говорил, как он мной восхищается и что видит, как мы могли бы быть вместе. Я тоже это хорошо видел, но не видел в этом своего человеческого счастья.

— Мы увидимся завт… то есть уже сегодня? — спросил Ияд, припарковавшись возле нужной мне улицы. — Я бы очень хотел показать тебе мою страну. Я ничего не жду взамен, просто хочу, чтоб твое пребывание тут запомнилось, может быть, мы подружимся и будем общаться еще долго! — Ияд так напряженно смотрел на меня. Он понимал, что я мог выйти и больше мы бы не увиделись никогда. Я не мог сказать какую-то банальность в такой обстановке:

— Ну, конечно, увидимся, Ияд! Встречи не случайны, мы должны придумать что-то еще! Давай отдохнем и свяжемся!

Я захлопнул дверь, улыбаясь, и побежал вниз по Лестнице Св. Николая, домой. По сути, это была совсем не лестница, а улица с крутым спуском, где вместо обычного асфальта уложены огромные каменные ступени и местами установлены перила. При этом ее все равно считали улицей и у всех частных домов по краям были номера. Такой сетап³, может, и не был очень практичным, зато придавал месту особый уют, тем более когда все это еще и утопало в зелени нависших деревьев.

Я не смог удержаться, сел на уже теплые от утреннего солнца ровные ступени и закурил, смотря вниз, наслаждаясь великолепием Бейрута перед заходом домой.

Домом я называл уютный отель-хостел в самом сердце района Жеммайзе. Это было старое трехэтажное здание в классическом стиле, которое стояло поодаль от других и парадной дверью выходило прямо на спуск Святого Николая. Наполовину отель, с отдельными номерами, наполовину хостел с общими комнатами на несколько человек — это было очень милое место со своим особым шармом и душой.

Так приятно было положить голову на душистую подушку после этих сумасшедших суток. Минус один день в замечательнейшем из мест и уже какой-то непонятный ближневосточный недороман и человек, в котором я увидел друга.

Примечания

1

Так же «кнафе». Традиционная ливанская сладость из меда и козьего сыра.

2

Дорогой (араб.).

3

Организация (англ.).