Дело 581-14/ОДЧ Опасно для человечества. Книга 2

Н. М. Крамаренко, 2020

Эта книга продолжение 1 книги «Дело 581-14/ОДЧ – Опасно Для Человечества». История продолжается… На Тиране всё всегда кончается хорошо… вот только проблемы вышли за её пределы. Кто может противостоять «суперу» – псионику без верхнего предела силы? Флот Терры уже готовится уничтожить планету, чтобы не подвергать опасности миры Торгового Союза, но, может быть, есть другой выход?.. Только от главных героев зависит, поглотит ли огненный смерч всё живое, превращая поверхность далёкого мира в спёкшуюся радиоактивную корку…

© О. Щетинин

© Н. Крамаренко

© Иллюстратор: Броер Александр

Маша Михайлова

— Сергей Иванович, вы уверены?

Маша осмотрела гостиничный номер. Камеры, сенсоры — конечно, они не заменят полноценный пси-сканер, но тут уж что есть… Она предпочла бы иметь дело с этой Сонел в медблоке «Стерегущего», желательно, накачав её перед этим седативами, но шеф категорически возражал против открытого конфликта с местными. «Нам официально заявили, что она под защитой полиции» — сказал, как отрезал. — «А я не хочу с ними ссориться без крайней нужды». «Когда эта"крайняя нужда"наступит, может оказаться поздно», — подумала Маша, но вслух ничего не сказала. Последние пару дней ей было тяжело разговаривать с шефом, и от этого что-то противно сжималось в груди…

Это была первая Машина операция за пределами системы Терры и на потенциально враждебной территории. Да, формально Тирана относилась к ТС, но во всех справочниках здешняя форма правления описывалась как мафиозная демократия, а по уровню коррупции планета стабильно держалась в первой пятёрке. Впрочем, сейчас важнее было другое: Тирана занимала первое место по количеству сект, секточек и каких-то вообще невообразимых религиозных объединений и групп. Самое подходящее место для полевых испытаний наркотика, усиливающего пси-потенциал. Правда, Маша поначалу не понимала, почему этим занимаются они, а не спецы из наркоконтроля. И только на «Стерегущем» на первом брифинге шеф объяснил, в чём дело.

Впрочем, какое это было объяснение! В лучших традициях их «отдела по отлову домовых», как называли их коллеги. Помнится, она в самом начале работы спросила: «А зачем создавать отдел, который занимается всякими аномалиями? Ведь в девяносто девяти случаях из ста находятся вполне естественные объяснения?» Куратор ответил: «Потому что остаётся тот самый один случай. И в этом случае — прости за тавтологию, — лучше иметь психологически подготовленную команду, а не тех, кто будет терять время, рассуждая в стиле"Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда"».

Но с Тираной Маше поначалу казалось, что шеф перегибает палку. Смутные ощущения агента, неподтверждённые данные, скорее, слухи о каком-то супер-псионике… Невероятно достоверная информация, особенно учитывая, кто этот «агент». Леди Стар, певица, шоу-дива… Почти официальный внештатный сотрудник Института Исследования Инопланетных Цивилизаций и совершенно официальная любовница Матвеева. Да как они вообще смогли познакомиться, они же в совершенно разных мирах существуют! И теперь — ах, эти смутные предчувствия творческой натуры! Такой надёжный источник… А если это просто попытка отомстить? Маша видела этот ролик в Сети — «Леди Стар на разогреве у стриптизёрши». С этой истерички станется использовать Серёжу для сведения счётов… Маша понимала, что в ней говорит личная неприязнь к капризной избалованной мужским вниманием певичке, но ничего не могла с собой поделать. Ровно до того момента, как они прилетели на Тирану. Здесь действительно что-то было не так. И именно в этом и предстояло разобраться.

И сначала новое задание ей очень понравилось. Даже не задание, а вся операция. Первый день она чересчур напрягалась, сосредотачивалась на предстоящей роли, но очень быстро освоилась и откровенно наслаждалась ситуацией. А когда ещё она могла открыто флиртовать с шефом, не опасаясь, что кто-то что-то не так поймёт? В этом было нечто… запретное, что ли? И потому особенно притягательное.

Нет, служебные романы никто прямо не запрещал, просто их старались избегать. Объяснялось это просто: где гарантия, что в случае чего они будут выполнять приказ, а не спасать друг друга? Но Маша была уверена, что это глупости. Они же команда, в которой и так любой готов отдать жизнь за товарища. И даже если каким-то невероятным образом у них с Сергеем возникнут более-менее серьёзные отношения, и он, и она всё равно останутся верны долгу. Они оба приносили присягу, вместе произносили эти слова: «Клянусь до конца своей жизни быть верным долгу защитника Терры и Человечества, не щадить своей жизни в деле защиты граждан Терры, Солнечной Системы и Человечества в целом. Ставить интересы Терры и Человечества превыше всего, в том числе собственной жизни…» Так как может быть иначе?

Да, поначалу всё было хорошо, и даже смутное не то предчувствие, не то общее ощущение чего-то неладного в пси-поле планеты не столько пугало, сколько будоражило интересной загадкой. Они начали отрабатывать стандартные версии и искать возможные каналы сбыта наркотика, и первой проверили «Чёрную кошку». Маша ни секунды не сомневалась: особой нужды в этом нет, шеф просто идёт на поводу у своей подружки, которая горит желанием отомстить за унижение. Однако быстро выяснилось, что всё совсем не так просто. Та самая стриптизёрша оказалась личностью действительно странной и таинственной, а вокруг клуба витали какие-то невнятные слухи. Ничего конкретного, но «что-то там нечисто». Владелец, считай, разорился — и вдруг у него откуда-то возникли деньги, и немалые. Службой безопасности заведует бывший десантник, который ещё пару месяцев назад (наделю, три дня — варианты менялись в зависимости от рассказчика) был горьким пьяницей, а тут вдруг ни с того ни с сего вернулся к нормальной жизни. Иногда там даются программы «только для своих», и никто не знает, что это, но нечто улётное и на грани закона… Маша уже начала думать, что они сходу нашли, что надо, шеф зря паникует и операция превратится в лёгкую прогулку, но она поспешила с оптимистичными выводами.

Пожалуй, всё покатилось под откос после того, как их обокрали…

Сергей сказал, что им в рамках легенды надо показаться в одном ресторане, и Маша уже почти десять минут крутилась перед зеркалом, подбирая одежду. Всё-таки хорошо, что она не доверила свой гардероб «костюмерам» службы. Они наверняка такого бы ей надавали… Нет, там были прекрасные спецы, но вот в некоторых тонкостях совершенно не разбирались. Достаточно вспомнить, какой «деловой костюм» предложил ей ВиДжи! В нём сразу можно было лететь на Дантей сниматься в порно. Ей тогда пришлось объяснять расстроенному коллеге, что на основных планетах ТС эскорт — это лишь немножко, совсем немножечко секс-услуги. И что в прилагаемый к «костюму» микроскопический клатч двенадцатимиллиметровый ПТ с магазином на двадцать один патрон ну никак не запихнуть… Но костюм она всё-таки с собой взяла. Мало ли зачем пригодится.

Маша в последний раз оглядела себя в зеркале, разглаживая и поправляя жакет и юбку. Довольно улыбнулась отражению. Всё строго, в меру сексуально и одновременно неприступно… если не знать некоторые тонкости и особенности. Будет ли Сергей Иванович ими пользоваться? Конечно, будет, он же профессионал. В животе стало тепло и маятно, словно рука Сергея уже гладила ей спину. Маша быстро сунула ноги в туфли и пошла на выход. Шеф ждёт в холле и, наверное, рассказывает кому-нибудь подвернувшемуся бедолаге, как долго она каждый раз собирается.

Вопреки ожиданиям Сергей не скучал в обществе постояльцев или, на худой конец, охранника, а весело шептался с длинноногой администраторшей. Эта напрочь переделанная кукла заливалась смехом, неестественно запрокидывая голову на каждое второе слово, сказанное ей едва ли не на ушко. Маша сбилась с ровного шага, но восхищённый взгляд Сергея (Бубы!) и завистливо-злобный — этой фифы моментально вернул прежнее расположение духа. Всё получилось очень даже естественно и гармонично.

— Если вы достаточно разогрелись, шеф, то, может, мы наконец пойдём прогуляемся? — Маша постаралась подпустить в голос яда.

— Конечно, дорогая. Ты, как обычно, сногсшибательна!

— Как обычно?

— Я имел в виду эффект, а выглядишь ты потрясающе и всегда по-разному, — Сергей положил руку ей на… почти на талию, пальцы проникли сквозь одну из «тонкостей и особенностей» и слегка сжались. Мике (Мике! Мике, а не Маша, и об этом нельзя забывать!) прикусила губу.

— Видж постарался. Прекрасная работа, — одобрительно улыбнулся Буба, когда они вышли на улицу.

— Если бы я надела то, что он мне подобрал, тебя бы через пару шагов уже убили, а меня…

— Всё так плохо?

— У меня с собой, как-нибудь покажу, — интересно, согласится или нет?

— Непременно. Надо же будет писать отчёт, давать оценки и рекомендации. А у тебя потрясающий вкус!

Вот и пойми, Буба это говорит или шеф! Маша решила считать, что оба.

— Внимание…

Навстречу им по сложной траектории направлялся местный житель — «преуспевающий бизнесмен среднего уровня» или, попросту говоря, бандит. Выглядел он кошмарно: ростом под два метра, с всколоченной шевелюрой, в заляпанной чем-то (Маша знать не хотела, чем именно) и мятой одежде. Направление его движения менялось совершенно непредсказуемым образом, и причину Маша определила без проблем: от него несло перегаром так, что даже расстояние не было помехой. Мужик запутался в ногах и стукнулся о столб, поддерживающий рекламный щит.

— Ты чё в натуре! — рявкнул бандит на всю улицу. Народ предусмотрительно образовал вокруг пьяницы свободное пространство. Сергей попридержал Машу за локоток. — Совсем об… об… обр… зел? Ты на кого хвост под… под… внял? — лицо бандита побагровело, он явно что-то услышал у себя в голове и взревел: — Я тебе!

Удар здоровенного кулака заставил зашататься рекламный щит. Бандит посмотрел на кулак, увидел ссадину и зарычал.

— Ах ты, сука! Да я тебя сейчас!

— «Милое, тихое местечко вдали от космических трасс, с прекрасными курортами и гостеприимными жителями», — шеф процитировал строку из рекламного проспекта турфирмы, утаскивая растерявшуюся Машу под стену отеля, обратно к входу. Как оказалось, не зря: мужик устал объяснять столбу, что тот не прав, и потянул из-под криво застёгнутой куртки пистолет. Скорее даже, небольшую пушку. Прохожие и зеваки, пригибаясь, прыснули в разные стороны.

— Может, полицию… — Маша не договорила. Сергей грубо пригнул её к земле, почти повалил, но выстрелов не последовало. Бугай у столба обиженно взревел. Маша отбросила руку Сергея — это она должна его защищать, а не он её! Какой прокол в рамках легенды! А с другой стороны, народ сейчас смотрел куда угодно, но не на очередную перепуганную парочку под стеной отеля.

За эти секунды ситуация поменялась самым радикальным образом. Бандит уже не рычал и не ругался, а жаловался на что-то всё тому же столбу, активно жестикулируя рукой с оружием. Маша хихикнула: «пушка» стояла на затворной задержке. Похоже, инцидент можно было считать исчерпанным.

Ага, «исчерпанным»! Бугай оторвал взгляд от пистолета, поднял глаза и увидел Машу. Расплылся в идиотской улыбке, всего-то со второго раза засунул ствол в кобуру и с восторгом в глазах двинулся прямо на них с Сергеем. Он даже начал напевать какой-то мотивчик, приплясывая на ходу. Танцор он, наверное, и в трезвом состоянии был никудышный, впрочем, как и певец, поэтому то и дело порывался упасть, а пение резало уши как ультразвук полицейской сирены.

Теперь Маша не позволила себе отклониться от легенды, и когда прущая сангуским кабаном туша приблизилась на опасное для шефа расстояние, сделала шаг вперёд, аккуратно меняя направление движения предполагаемого противника. Вернее, попыталась поменять. Может, дело было в местном пойле, которое превращало физическое тело в неуправляемый снаряд, может в том, что бугай был раза в три, если не больше, тяжелее Маши, но у неё не получилось. Приём, отточенный на тренировках до совершенства, дал сбой, и в итоге мужик обрушился на неё и шефа, пытаясь сгрести их в охапку. Маша шарахнулась в сторону, бугай налетел на Сергея, повис на секунду, ухватив его за пиджак — и всё-таки упал. Заржал, возясь на земле, сел, пошатываясь, протянул Маше сумочку, которую она, похоже, уронила, пытаясь уйти от контакта с полутора сотнями килограмм нетрезвого мяса.

— О! Ма… дам… Ващ… Вот… Ик… — волна чудовищного перегара едва не сбила Машу с ног. — Ласт… гласт… ластоногие! — бугай перевёл взгляд на Сергея. — Выпьем?

— Можно, — нашёлся шеф. Он протянул руку, помогая алкашу подняться, и, приобняв его за плечи, развернул в нужную сторону: — Вон там, мы те и столик, брат, заказали.

— Дело, хвостоласт, — дружеский тычок в грудь заставил Сергея отступить на пару шагов, но громила заботливо придержал его за лацкан. — Прсти, мжик. Ик, я пшёл…

Маша невольно пискнула — пьянчуга всё-таки шлёпнул её по пятой точке. Сергей сделал движение в его сторону, бугай махнул на шефа рукой, чуть снова не потеряв равновесие, и, всё так же спотыкаясь и меняя направление, побрёл к кабаку. Впрочем, где-то на полдороги он передумал или просто забыл, куда идёт, и направился в ближайший жилой дом.

— Бедные жильцы. Пошли отсюда быстрее. А то ещё перестрелка начнётся. У него как минимум один запасной магазин в кармане.

До тихого и милого, опять-таки по словам рекламного проспекта, ресторанчика они добрались пешком: всего-то пятнадцать минут неспешным шагом. Сергей — Буба! — всю дорогу смешил её, рассказывая какие-то полуприличные анекдоты, поглаживал по спине… Маша слишком поздно сообразила, что шеф отвлекал, не давая зацикливаться на случившемся, и не знала, злиться на него или благодарить за такую заботу.

Они устроились за столиком у сцены, где томно извивалось несколько полуголых девиц, шеф сделал заказ, полез в карман за сигарой и замер, слегка побледнев. Маша, не понимая, смотрела, как Сергей судорожно хлопает себя по брюкам и пиджаку, как вместо своего ПТ-мини вытаскивает из внутреннего кармана завёрнутый в салфетку кусок металлической пластины…

— Что?..

— Сумку проверь!

— Ой! — Маша открыла сумочку, запустила туда руку и похолодела: сумка пуста, внизу, вдоль шва, идёт тонкий, почти хирургический разрез… Но как же так? Она же должна была почувствовать… Да. Должна была. Но после такого приключения последнее, о чём она думала, это вес сумочки. К тому же непривычной сумочки. Вот бестолочь!

— Может, всё-таки в полицию?

— Нет, — Сергей мотнул головой, — Ты обратила внимание, что люди на улице на этого типа старались даже особо не смотреть? И что никто не попытался отобрать у пьяного дорогое оружие?

Маша чуть не спросила, с чего кому-то пытаться обезоруживать пьянчугу, но сразу поняла: шеф имел в виду, что никто не попытался отобрать и присвоить пистолет. Но какое это имеет значение? И тут до неё дошло:

— Вы думаете?..

— Я думаю, что там этого типа знают, и он — не простой пьяница. Хм… Интересно. Габариты у него примечательные… А полиция… Что мы им скажем? Запомни одну простую истину: когда ты решаешь обратиться в полицию в таких вот местах, твои проблемы только начинаются, — Сергей вздохнул и кивнул на сумочку. — Что у тебя там было?..

Уже на следующий день Эл засёк и идентифицировал «пьянчугу». Тим Тим, один из приближённых Харта, босса сектора. Жил Тим Тим не в этом районе, но тут у него были в собственности квартиры. И в одной из них обитала его подружка, из комнаты которой нагло и прямолинейно велось наблюдение за гостиницей. Но это было только начало. Девушка Тим Тима оказалась псиоником, причём таким, каких Маше встречать не доводилось. Именно тогда Сергей Иванович задумчиво протянул: «И вопрос, кто у кого под колпаком…» А потом…

Маша сидела координатором на связи. Они уже почти не сомневались, что таинственный псионик, о котором сообщала агент, это подружка Тим Тима, но шеф сказал: «Линию стриптизёрши отработать до конца». Вот они и отрабатывали, хотя Маша видела, что Сергей заинтересовался этой Сонел куда больше, чем Хелен из клуба. Это было понятно: танцовщица никак не проявила свои пси-способности, если они у неё вообще были, а Сонел уже отметилась как очень нетипичный псионик. Нетипичный и сильный. Они бы уже точно оставили её главным подозреваемым, но мешала одна-единственная, но очень серьёзная нестыковка: Палома Сонел появилась на планете намного позже отлёта агента. Вот, кстати, тоже вопрос: как эта девчонка так быстро окрутила Тим Тима? Словно амазонка. Или они и раньше были знакомы?

Так что сегодня они для очистки совести вели стриптизёршу. А заодно и тренировались: Сергей велел по возможности ходить за объектом ножками, а не отслеживать по камерам и сигналам комма. Ребята побурчали, но согласились, что это разумно, учитывая стиль работы местного криминала. Да и опыт лишним не бывает. Особенно после того потрясающего провала, когда Эл почти два часа следил за пустым флаером, потому что «пас» Хелен по её комму, а танцовщица просто оставила все гаджеты в салоне «корвета»…

Хелен появилась из подъезда, и Андрюха передал сигнал, что объект зафиксирован. Маша двинула пальцами, отдавая команду комму на обработку данных, получила подтверждение и мурлыкнула в микрофон:

— Работай.

— Принял. Только, Мари, эта лярва идёт не к стоянке.

— Фи, Андрэ, вы пошляк! Разве можно так относиться к представительнице самой престижной профессии?

— Самой древней?

— Ну, может где-то она и древняя, а тут престижная. Слышал про их богиню?

— Слышал, — Андрей усмехнулся. — Только наш объект с этой компашкой не в ладах. Интересно почему?

— Это ревность. Банальная ревность. Она лучше танцует, лучше сложена, и она интригует. Думаешь, почему она всегда в очках на пол-лица лица или в маске ходит?

— Думаешь, поэтому?

— Обольстительная и таинственная незнакомка — разве это не одна из ваших фантазий? — Маша улыбалась. Лёгкий трёп во время слежки не возбранялся. Каждый из них был обучен не терять концентрацию, выполняя несколько дел разом. Виртуозы вроде того же Андрея вообще могли писать стилом правой рукой и набивать на комме левой, причём работая над разными текстами или программами.

«Что-то не так».

Маша нахмурилась, пытаясь осознать, что случилось, что именно из увиденного на камерах её встревожило. Нет, всё было в порядке. Тревога высунула нос и спряталась, не дав себя опознать. Значит, наверное, это какая-нибудь ерунда.

Тем временем объект зашла в небольшое кафе-пекарню. Вся команда уже знала, что стриптизёрша обожает маленькие местные булочки. Пекли их не везде, в большинстве заведений просто вынимали из синтезатора, а объект любила именно запечённые, с хрустящей корочкой, прямо из печи, с какой-то остро-горькой приправой, отдалённо напоминающей чеснок. Таких пекарен было немного, и Хелен знали в каждой из них.

— Учись!

— Чему это?

— Сколько она этих плюшек поедает? Я уже со счета сбился… Картинка есть?

— Есть. Передать?

— Давай.

Маша снова зашевелила пальчиками и переключила на Андрея изображение с камер. Вот действительно, как эта умудряется есть столько булок и не толстеть? Маша была противником пластики и старалась держать себя в форме, что с её работой было в принципе несложно, но уплетать такое количество сдобы? Нет, пожалуй, Маша себе не могла такого позволить. Впрочем, их объект ежедневно на сцене такие пируэты выкручивает, и просто так, и у шеста, что нагрузки у неё похлеще, чем у военных в мирное время.

Маша бросила взгляд на картинку. Да уж, «таинственная незнакомка». Короткое обтягивающее чёрное платье, открывающее длиннющие ноги в черных же колготках, ярко-красная фантазийная накидка с капюшоном и тёмные очки-кошки на пол-лица. Вульгарщина ведь! Но мужики пускают на такое слюни.

— Смотри, Андрюша, не запади на неё.

— Ревнуешь?

— Да иди ты!

— Интересно, а что под такое… платье можно надеть? Как думаешь?

— Ничего.

— В смысле?

— В прямом. Ничего там нет. Только колготки-паутинки. Так, завязываем, она собирается.

— Принял.

— Дюш, поаккуратнее.

— Не впервой.

Маша переключилась на другие камеры. Объект вышла из пекарни с пакетом булочек и пошла… опять не в сторону стоянки. Что за ерунда? Собралась в один из домов? Но зачем?! Неужели всё-таки встретится с этой Сонел и они наконец-то получат реальное подтверждение, что эти девицы работают вместе? Нет, она совсем в другую сторону двинулась. «Третий, перегони флаер к повороту!» — скомандовала Маша, стараясь перехватить наблюдение с остальных камер. В принципе, ничего сложного, но вот на маленькой улочке, куда свернула объект, камеры упорно не хотели давать нужную картинку.

— Дюша, если она повернёт налево, я не смогу её вести. Там камеры не работают.

— А транспортные?

— Сейчас поищу.

Вот Эл наверняка мгновенно нашёл бы и включил камеры — на припаркованных вдоль улицы флаерах или частные, у магазинов и подъездов. Маша так не умела, и вся надежда оставалась на дорожный контроль, раз городское наблюдение там не работает.

— Она сворачивает. Я за ней.

— Так… Есть картинка.

Две дорожные камеры давали хоть и не идеальное, но достаточно чёткое изображение, и объект вдруг посмотрела прямо в одну из них и как-то очень зло ухмыльнулась. Маша отшатнулась от визора и, нахмурившись, заново прокрутила момент. Нет, показалось, но ощущение чего-то нехорошего, недоброго уже не покидало.

— Она уходит во дворы. Иду за ней.

Томительно потекло время. Минута, две… три. И тут Машу затрясло.

Это же Тирана, это не какой-нибудь Вохл или Сахай! В городах Сахай даже во время мятежа работали все камеры! А тут…

— Красная готовность! — она всё-таки решилась и переключилась на общую частоту.

— Маша? Что? — шеф откликнулся немедленно.

— Не знаю, опасно, плохо… не знаю. Предчувствие, Серёж…Сергей Иванович… — она чуть не плакала, не понимая, почему.

— Понял, — шеф, как всегда, вместо привычного «принял» выдал что-то своё.

Тут же посыпались команды. Маша вздохнула, откинулась на спинку кресла — и чуть не вскочила. Что, дура, обрадовалась, что ответственность теперь не на тебе?! Она ещё раз проверила камеры, а потом сделал то, что надо было сделать сразу — попыталась «нащупать» Андрея. Маша без особых усилий почуяла напарника — вернее, его агрессивный азарт. И это было плохо. Плохо, плохо, очень плохо! Сколько раз их предупреждали, что нельзя увлекаться, что это опасно: увидеть впереди победу и ломануться сломя голову… «Андрюша, спокойнее, спокойнее!» — взмолилась Маша, пытаясь передать эти мысли напарнику. Вроде получилось даже, но она опоздала. Боль, тьма, запредельное изумление — «Что происходит?!» — и такой же запредельный ужас накрыли её с головой. И даже понимание того, что это всё — чужое, не её, ситуацию не спасало. Маша не знала, закричала она или нет. Вся жизнь сосредоточилась на кончиках пальцев, на кнопке общей тревоги на брелоке, но тьма захлестнула, не давая дышать или пошевелиться. Кресло куда-то исчезло, пол ударил по щеке, и она потеряла сознание.

Первое, что Маша почувствовала — боль в сведённых пальцах левой руки. Они сжимали что-то твёрдое и не хотели расслабляться. Маша села, уставилась на руку, не понимая, что случилось и почему кнопка не нажата. Она же её нажимала, точно! Или только подумала, что нажала… Но зачем она поднимала тревогу? Что случилось?

«Андрей!!!»

Маша схватилась за кресло, встала на колени, в панике огляделась. Где гарнитура? Видимо, слетела, когда она упала. Что вообще происходит? Сколько прошло времени? Что с Андреем? Где Сергей?

Гарнитура лежала на полу прямо под носом, Маша просто умудрилась не сразу её увидеть. Руки тряслись, особенно левая, Маша кое-как нацепила ларингофон, сунула наушник в ухо.

–… по другой стороне. По другой. Гусь, спокойно! Кот, подгони флаер…

Маше понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить: она каким-то образом всё-таки подняла тревогу. Или прошло уже много времени? Нет, тогда её саму точно бы уже нашли…

— Шеф… Но как…

Голос не слушался.

— Ты очень громко думала, — голос Сергея в наушнике помог взять себя в руки.

— Я там нужна?

— Хватай запасную аптечку и давай в берлогу.

«Берлогой» называли снятую Элом квартиру, где он устроился со всей своей электроникой. До неё было всего два квартала, но Маша завозилась: сначала не могла найти аптечку, хотя та лежала на виду, потом долго решала, брать флаер или бежать ногами… Неспособность сосредоточиться, прямое следствие ментального шока. Только легче от понимания не становилось, наоборот — рассудок упрямо оправдывался, циклился на собственном состоянии и продолжал прокрастинировать вместо того, чтобы шевелить ногами и мыслями.

Когда она наконец-то влетела в берлогу, все уже были там. Андрей лежал на койке, Эл хлопотал над ним, но первым, кого увидела Маша, был Сергей. Стоял рядом с кушеткой, не мешая Элу, но внимательно следя за его действиями.

— Жив? — Маша не глядя сунула аптечку кому-то в руку и кинулась к Андрею. — Простите, это я виновата…

— Маша, он жив, всё хорошо, ты всё сделала правильно. И ствол убери.

Маша только сейчас обнаружила, что держит ПТ. Она что, так с оружием в руке и бежала эти два квартала? То-то народ перед ней расступался!

— Да, конечно, сейчас…

Она рефлекторно попыталась сунуть пистолет в кобуру, почему-то не попала, потом сообразила, что оставила её в гостинице, и просто положила ПТ на стол. Главное, не думать, просто делать — делать то, что надо, и руки перестанут трястись, и она сможет помочь товарищу…

— Сколько он без сознания?

— Уже минут пять-шесть.

— Травма?

— Вроде нет…

— «Вроде» или «нет»? — странная смесь паники и уверенности заставила её повысить голос на Гуся. Который, между прочим, был заметно её старше. — Надо шею зафиксировать. Если его ударили по голове…

— Нет признаков ЧМТ. Кома непонятного генеза. И всё. Но мозг жив, — Эл кивнул на экран биомонитора, к которому уже подключил Андрея, но протянул Маше шейный иммобилизатор.

— Кома… Да, похоже, я уже пыталась его «почувствовать», — она наклонилась над товарищем, где-то в глубине души понимая, что это лишнее, что никакой травмы нет и причина в чём-то другом. Маша упрямо мотнула головой:

— Так, сейчас я зафиксирую, потом его надо положить на бок… — и замерла: рука, заводившая шину, почувствовала что-то не то. Маша осторожно повернула голову Андрея и ахнула.

— Что?

— Имплантат…

Кожа за ухом вздулась огромным жёлто-белёсым волдырём, обрамлённым покрасневшей кожей. Машу замутило, а потом чуть не вывернуло, когда Гусь начал из баллончика напылять на руки Эла хирургические перчатки: запах был не резкий, но невероятно противный. Она отвернулась, прикрывая рот и нос ладонью.

— Тааак… — Сергей уже перебирал снятые с Андрея вещи, выдернул за цепочку мнемоблокатор, и, поколебавшись, протянул его Маше. Они все перестраховывались, хотя считали это лишним, и внешние блоки носили даже те, у кого стояли имплантаты… Маша подцепила заднюю часть кулона ножом и вроде не очень удивилась, обнаружив рассыпавшийся кристалл и оплавленную внутреннюю оболочку, как будто по ней током ударили. Только у неё почему-то подкосились ноги…

«Суперы». Псионики без верхнего предела силы. Маша знала эту гипотезу. Кабинетные умники обожали придумывать страшилки, играя с идеями класса «если бы бабушка была дедушкой». И на фоне предположений о возможном существовании биотрансформеров, пси-оборотней — псиоников, способных физически изменять своё тело, — гипотеза о «суперах» казалась не такой уж… экстравагантной. Но Маша предпочла бы, чтобы она так и осталась ничем не подтверждённой.

Вообще считается, что обычный псионик может увеличить свою пси-ёмкость до бесконечности… если научится очень точно контролировать затраты энергии и будет иметь постоянную подпитку. А единственным известным на настоящий момент источником такой подпитки была жизненная сила. Самого псионика — или чужая. Машу в дрожь бросало при мысли, сколько человек надо убить, выжимая энергию, чтобы добиться хоть какого-то результата. Только ей, чтобы пополнить без ущерба для здоровья свою пси-ёмкость, пришлось бы опустошить пять-шесть здоровых мужчин. И ведь находились такие… существа — людьми их язык не поворачивался называть. Рассказывали, что среди айконцев были подобные пси, сектанты, по сути. Когда «барсы» — спецназ МУКБОПа — под прикрытием ребят из Пси-корпуса ворвались в один из их центров, вокруг единственного айконца лежало несколько десятков «выпитых» человек. Разговаривать с ним никто не стал, мнемоблоки бойцов были раскалены и трещали, поэтому его просто сожгли из лучемётов. Но на Айконе не было «суперов», так, раскачанные сектанты, не более того…

И вот теперь она встретилась с «супером».

Кто? Хелен или Сонел? Андрей следил за Хелен, когда ему спалили мнемоблок и отправили в кому. Все логично, раз шёл за стриптизёршей, то на неё и нарвался, от неё и получил. А если нет? Сонел бывала в «ЧеКа», возможно, знакома с Хелен. А если они играют вместе и была контрслежка? Если верить Сергею Ивановичу, тому, что он рассказывал про их методы, такое вполне возможно. Выходит, Сонел пропустила Хелен, а сама встала на пути Андрея? Учитывая, что она устроила на балу в Центре, запросто. Маша могла точно сказать только одно: на Андрея напал тот, с кем они позавчера разговаривали. Но кто из двоих? В это время Хелен была в клубе, Сонел — дома, и, значит, это могла быть любая из них. Или — кошмарная мысль — кто-то третий?

Тогда снаружи стоял Гусь. Маша как раз закончила делиться с шефом своими соображениями про Сонел, когда дверь открылась и лохматая голова Гусакова сунулась внутрь:

— Шеф, тут какой-то браток… Говорит, новости из Кремля.

Сергей Иванович приподнял брови:

— С оружием?

— Нет.

— Пусть заходит.

Маша почувствовала, что шеф напряжён и заинтригован, но уже в следующую секунду забыла обо всём, кроме вошедшего в номер человека. На первый взгляд, обычный местный бандит, их Маша уже научилась отличать, но — глаза… Совершенно пустые, зрачки в точку — это была кукла, зомби, что угодно, но не человек разумный. Маша шарахнулась от него, как от больного чёрной проказой, Гусь схватился за оружие, а мужчина, не говоря ни слова, подошёл к окну и отдёрнул штору. Это было такое откровенное приглашение, что и шеф, и сама Маша глянули наружу. На улице два братка пинали какого-то барыгу. Помнится, Маша ещё недовольно подумала, что нахваталась местного лексикона и надо бы следить за языком… Внезапно один из бандитов замер, словно почувствовав их взгляды, лениво потянул из кармана пистолет и выстрелил себе в висок. Второй посмотрел на их окно пустыми глазами и с разбега ударился головой об стену, раз, другой…

— Достаточно! — рявкнул Сергей Иванович, обращаясь неизвестно к кому. У Маши всё поплыло перед глазами, она метнулась в ванную, еле успела, а когда вернулась в номер, их «гость» лежал на полу, слегка побледневший Сергей Иванович задёргивал шторы, а растерянные Гусь и Эл смотрели то на потерявшего сознание человека, то на шефа, то на Машу, не понимая, что происходит.

А вот Маша поняла. Очень хорошо поняла, что обозначала эта демонстрация.

— Это «супер». Наездник. Он или она может контролировать сразу трёх человек, — Машу трясло, и ей тогда было по-настоящему страшно. Настолько, что она была готова бросить всё и улететь на Терру. Подать рапорт, уйти со службы — что угодно, лишь бы оказаться подальше от… такого. Маша в конце концов справилась с приступом паники, но оказалось, это только начало.

После обеда к ним пришла Найка Дин, главный дизайнер «Чёрной кошки». Конечно, Маша видела её и на фото, а на записях, но только сейчас, лицом к лицу, поняла, что дочь владельца клуба похожа на Хелен. Настолько, что надень одна чёрный парик или другая светлый, и они вполне сойдут за сестёр. А издалека их вообще несложно перепутать. Конечно, у одной развитая фигура, вторая похожа на тощего подростка (да она и есть тощий подросток, до совершеннолетия ещё год как минимум!), но существует корректирующее бельё. Подходящая одежда, каблук, добавить контактные линзы или пигментирую краску для глаз… Маша похолодела: неужели Сергей Иванович прав и эти люди такими примитивными методами водят за нос оперативников МУКБОПа? Получалось, что так, но откуда они знают все эти приёмы?

— Добрый день, меня зовут Найка. Я прошу уделить мне немного времени, — она мило улыбалась, но Маша не верила этой улыбке. Сергей Иванович, судя по всему, тоже. Но тон его был не менее светским:

— Проходите, присаживайтесь. Торопиться нам особо некуда. Мике, сообрази что-нибудь лёгкое.

— Как скажешь, дорогой, — Маша знала, что скрывается за этой фразой. Быстро собрала на стол, попутно включила всё записывающее оборудование, подала сигнал готовности ребятам в соседний номер и уселась в сторонке, держа на коленях планшет и стило. Толстенькое. Дизайнерское. Одноразовый лучемёт ограниченного радиуса действия.

— Вы знаете, кого я представляю? — Найка опустилась в предложенное кресло. Сергей Иванович с удовольствием смотрел на неё, не раздевая взглядом, но почти. Его можно было понять, Найка была хрупкая, изящная, на грани болезненной худобы, и в ней чувствовалось нечто будоражуще-диковатое. Маша, хотя и знала, что Сергей играет на публику, почувствовала мгновенную ревность. Впрочем, это было глупо. Шеф на работе, и эта Найка, безусловно, тоже. Так что милые улыбки ничего не значат.

— В общих чертах. Как я понимаю, вы пришли поговорить и расставить некоторые акценты?

— В целом да, — Найка поудобнее устроилась в кресле, вытянула ноги, одёрнула юбку, умудрившись при этом небрежно погладить себя по коленке, стерва. — Вы предпочитаете говорить со мной или…

— Вообще-то «или», но если вы уполномочены…

— Я уполномочена, но с удовольствием предоставлю вам возможность поговорить с… — Найка сделала паузу и улыбнулась: — руководством.

Маша оценила формулировку. Ни половой принадлежности, ни намёка на их отношения. Одно дело «шеф» или «босс», другое — «хозяин» или «господин». Нейтральное «руководство», понимай как хочешь.

Девушка откинулась в кресле, и тут Машу прошибло. Даже сейчас, спустя время, воспоминать было жутко, а тогда… Найка впускала в себя нечто. Холодное, страшное. Нет, не злое, не угрожающее, не противное, а именно холодное и страшное насколько, что Машины пальцы автоматически перехватили излучатель в боевое положение, хотя она знала, что против этого не поможет даже главный калибр «Зари». Краем глаза Маша заметила, что и Сергей Иванович опустил руку под стол. Маша уже видела Зло, могла — думала, что может — представить, что такое Добро, но это… Это было нечто абсолютно нейтральное, и от этого становилось ещё страшнее.

Найка, вернее тот, кто был в ней, изменила позу, так, чтобы видеть их обоих. Или для того, чтобы они её лучше видели? Возможно. Большие синие глаза Найки стали черными, словно вместо зрачков возникли два провала в никуда. Даже волосы вроде потемнели.

— Добрый день, — Матвеев старался говорить уверенно, но Маша чувствовала, что он борется со страхом. — Меня зовут Серджио или Буба, как вам будет угодно. А вас?

— В данном случае, — Найка медленно огладила своё тело, но сексуальный жест в её исполнении выглядел абсолютно бесполым, — можете называть меня просто госпожа, или, если это вам претит, то мэм или Кэт, — она оглядела Машу, Сергея, задержав взгляд на их руках, ухмыльнулась, словно говоря: «Готовы схватиться за оружие? Ну-ну, можете попробовать». — Серджио, Буба… Это ведь тоже ненастоящие имена.

— Хорошо, Кэт. Вы умеете произвести впечатление, — Матвеев улыбнулся, похоже, наконец взяв себя в руки.

— Вы о том, что происходит сейчас или было утром? — Кэт отпила вино из бокала и проделала это так, что Сергей едва не поплыл. Даже Маша почувствовала… нет, не возбуждение, но нечто очень на него похожее. Подумалось вдруг, что было бы интересно позволить привязать себя к этому вот креслу, и чтобы Найка… Маша впилась ногтями в ладонь, и боль помогла стряхнуть наваждение. «Да откуда это? Я же нормальный человек, не извращенка!» Жаль, не определить, кто отпил из бокала: Найка или Кэт? Если Кэт, то это… Сонел? Хелен? А если Найка, то Кэт может быть кем угодно. Даже гипотетическим «кем-то третьим». Тем более что в местной версии староколониального английского «кэт» в равной степени обозначало и кота, и кошку. Скорее всего, просто намёк на название клуба. Тонкий такой…

— Сейчас. Хотя и тогда вы произвели впечатление. Итак?

— Вы обратили на меня внимание. Давайте так. Вы не смотрите в мою сторону, а я не обращаю своё пристальное внимание на вас. При этом как гости или партнёры в делах вы спокойно можете приходить в наш клуб или к моим людям. Но при этом вы не будете совать свой нос в дела, которые… в мои дела.

— Это угроза?

— Это деловое предложение. Возможно, даже некоего партнёрства.

— Почему ваше внимание должно остановить нас?

Кэт глянула на Машу. Небрежно мазнула взглядом, но в ушах зазвенело, а мир начал рассыпаться и проваливаться в мутную пустоту. Маша рефлекторно выставила защиту, и жуткая тварь в кресле напротив одобрительно кивнула:

— Ты псионик. Хороший псионик. Смотри на своего командира.

Маша хотела закричать: «Нет! Не надо!», — но голоса не было, и Кэт повернулась к Матвееву. Сергей хрипло втянул воздух, судорожно задышал и обмяк в кресле, а Маша наконец-то смогла двигаться. Она бросилась к Сергею — сердце не бьётся, в застывшем взгляде пугающее спокойствие, — схватила за руки, попыталась влить силы. Маша не знала, как это делается, просто кричала всем существом «Живи!!!», и Сергей, словно услышав её, вздрогнул и задышал. Она метнулась к излучателю, который забыла в кресле, но тут Кэт приказала: «Посмотри на меня».

Нет! Она же псионик, сильный псионик, она не подчинится! Первое, чему учат псиоников, это защищаться, и она сможет, сумеет, справилась же один раз, только что, справится снова. Маша создавала один щит за другим, но тварь со смеющимися чёрными глазами сметала её жалкую защиту, как бумагу. Свет настольной лампы бьёт в глаза, и не отвернуться, не опустить веки, потому что тело уже чужое. В её голове Кэт, кошка, довольная, урчащая кошка, безжалостный хищник, а она, Машка, всего на одну букву отличается от мышки, а мышки кошек не ловят… Она маленькая, жалкая, и ничего уже не изменить…

Кто сказал, что она — сильный псионик? Она не пси, у неё просто слегка повышен потенциал, это ключевое условие для поступления в Академию, не более того. Но и этого хватает, чтобы почувствовать, где эпицентр локального «бунта мертвецов», и она уверенно ведёт команду, просто показывая, куда лететь, но знает, что туда нельзя, и надо закричать «Разворачивайтесь! Там уже нет живых, туда нужно ударить ракетами!» Но язык прилипает к гортани, стоит только подумать об этом, а рука сама показывает: «Вон туда, вверх по ручью, к Столбам»… — «На турбазу?» — Сергей сидит над развёрнутой галокартой. — «Кажется, да».

…Ты по атакой. Защищайся! Блокируй!..

Ворота базы открыты, они покосились, и прямо под аркой с надписью «Красноярские столбы» сидит зомби, поедающий труп собаки. Надо стрелять, надо просто сжечь мерзкую тварь, но Андрей зачем-то идёт к зомби, Маша должна его остановить, но не может, почему-то не может, а тварь медленно-медленно отбрасывает недоеденную собаку — на землю с чавкающим звуком падает сизо-розовый клубок внутренностей, на асфальте — комковатые красные кляксы, волной бьёт запах дерьма и крови, Маша зажимает рот ладошкой и из-за этого не успевает ни остановить, ни оттолкнуть Дюшу. А он, ловкий и сильный, никак не может увернуться от зомби, а остальные стоят и просто смотрят, как тварь сбивает его с ног и в хрустом вгрызается в шею за ухом. И только Маша может двигаться, она пытается вытащить пистолет, но кобуры нет, и тогда она хватает Андрея за руку, тянет к себе. Это получается очень легко, до странного легко, потому что она сжимает в пальцах Дюшину руку… отдельно… вывороченный сустав, влажный блеск хряща, и кровь, кровь, кровь повсюду, даже у воздуха медно-красный вкус, а в ушах крик Андрея: «Это ты! Ты виновата!..»

Всё было не так! Это кадр из старого фильма, игры разума, пси-атака! Вспомни — вспомни по-настоящему! — там даже ворота были другие!.. Сопротивляйся…

Темно. Темно и страшно… Но она же никогда не боялась темноты! Только в детстве, давным-давно, но сейчас это вернулось — прячущиеся во тьме когтистые лапы, зубастые пасти, скользкие щупальца, готовые выпить всю кровь… Воздух сырой, холодный, где-то капает вода, пол под ногами — голый бетон, судя по звуку… Ей нужен свет! Она больше не может одна в темноте, пожалуйста, можно зажечь свет?

Блокируй! Сопротивляйся…

Сопротивляться? Чему? Она маленькая и жалкая, она не псионик и никогда уже не станет псиоником, потому что не выйдет из этого подвала. Потому что вот она, та дверь, которую ни в коем случае нельзя открывать. Маша пытается замедлить шаг, свернуть, но её тянет туда, как буксировочным лучом, и рука сама поднимается, прижимает «вездеход» к замку, дверь открывается, Маша беззвучно кричит, но делает шаг через порог.

Сергей лежит на полу — седой старик с обугленным лицом и белыми варёными глазами, но это Сергей, он знает, что Маша здесь и тянет к ней руки, и хрипит-булькает — «По… мо… ги…», а у него на груди лежит раскрытая книга, и из-под неё почему-то сочится красное, опять красное с медным привкусом на губах, глухие стоны, чавканье, похрустывание, белый мокрый блеск… клыки? Маша отшатывается, ноги ватные, но руки поднимают оружие, хотя никакой излучатель против и демона не поможет, а это же Зло — Зло, притворившееся книгой, «Ма… ша…» Если разрядить батарею в одном импульсе, может получиться, давай, стреляй в Зло, уничтожь его, но там Сергей, а руки поднимают лучемёт, ломая ногти, выдирают предохранитель, пожалуйста, не надо, я не могу, там же Серёжа, нет!!! Ей удаётся разжать пальцы, лучемёт падает, рассыпается, а книга радостно поднимается в воздух, и с неё капает кровь, и вместо страниц — пасть с мириадами острых клыков, провал в Никуда, а тело Сергея сплошная рана — «По… моги мне!»… Но Маша не может, не может, она поворачивается и бежит прочь, из комнаты в комнату, падает, разбивая коленки и обдирая ладони, но от Зла прямо за спиной и крика Сергея: «Предательница!» не спастись…

–… никаких последствий. Потом вы можете поделиться впечатлениями. Итак, мы договорились?

Маша лежала на диванчике в номере. Как она там оказалась? Сколько прошло времени? И почему она не может пошевелиться? Это что, продолжение кошмара, и сейчас снова полезут зомби? Нет, всё-таки нет. Это реальность. Мокрая насквозь блузка воняет кислятиной и прилипла к телу, а мышцы как кисель и не слушаются. Стоп, нельзя паниковать, она должна убедиться, что с Сергеем всё в порядке, услышать его голос, а ещё лучше — увидеть. Маша сама не поняла, каким фантастическим усилием смогла повернуть голову. Совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы видеть не потолок, а сидящего в кресле Сергея и довольную Кэт. И её мерзкая улыбочка помогла успокоиться и переключиться в рабочий режим. Маша псионик, ей не нужно тело, чтобы действовать. Правда, при одной мысли о том, чтобы попытаться сделать что-то с этой… с тем существом, которое было сейчас в Найке Дин, Маша опять чуть не потеряла сознание, но просто следить за происходящим ей никто не мешал. Следить, анализировать и думать. Если получится.

И ещё тогда возникло предположение: а не эмоциями ли питается эта тварь? Вообще-то эмоциональный вампиризм — явление известное, хотя редкое и по большому счёту бесполезное: слишком маленький у него КПД. А если Найка и это непонятное Кэт умеют поглощать эмоции людей в чистом виде? Вернее, не поглощать, а усваивать. Если они впитывают не пять-семь процентов энергии, и не пятнадцать, как опытные псионики, а восемьдесят-девяносто? Или даже все сто?

— Но вы же понимаете, что я человек не совсем вольный? — если судить по голосу, Сергей был уже в полном порядке, спокоен и хладнокровен, но Маша чувствовала, что он не просто выведен из равновесия. Он был напуган. Дико напуган. И Маша не сомневалась, что Найка-Кэт это тоже знает и наслаждается ситуацией.

— Понимаю, но тут вы главный. А руководство… Если оно решит обратить своё внимание на меня, просто вспомните обо мне. Думаю, вам не составит труда убедить их.

— Кэт… Это похоже на ультиматум.

— Серджио… — голос стал бархатистым, и Маше захотелось заткнуть уши: в этом бархате было больше угрозы, чем в спокойном холодном тоне, которым Кэт говорила раньше. Тогда она просто констатировала факты, а теперь… — Я никогда не ставлю ультиматумы. Обычно я просто приказываю. Вам же я делаю предложение о сотрудничестве. Взаимовыгодном, кстати. Вы не лезете в наши дела, мы — в ваши. А в знак доброй воли… — она задумалась, словно прислушиваясь к чему-то. — Вы же пришли сюда по следу наркотика? Через несколько часов склады будут уничтожены, а вы получите образцы для исследования и суда… Если он случится, конечно. Мы же в свою очередь будем весьма признательны, если вы совершенно случайно обмолвитесь о координатах Ока.

— Хммм… И что вы станете делать с этой информацией?

— Прикинем, как туда попасть, и уничтожим эту тварь. Мне, знаете ли, очень не нравятся доморощенные божки. А к таким, как это Око, у меня идиосинкразия. Мы договорились?

Шеф помедлил, и Маша отчаянно закричала про себя, в ужасе и возмущении: «Шеф, не надо!!! Они убийцы, нелюди, с ними нельзя договариваться!!!» Она не была телепатом, но надеялась, что Сергей услышит её, поймёт…

— Договорились.

Машу словно пыльным мешком по голове ударили. Она не могла, не хотела верить, что шеф пошёл на сделку с… этими, но слово было сказано. «Договорились». И теперь ей, возможно, придётся работать вместе с псиоником, который способен просто так, для демонстрации силы, убить двух… или трёх человек. Да, бандитов, но всё равно. Нет. Маша не это не пойдёт. Она не будет этого делать. Ни за что.

— Ну как, поговорили? — неуловимо изменившиеся интонации подсказали, что Найка вернулась.

— А вы не знаете?

— Знаю, — судя по голосу, девушка улыбнулась. — За неё не волнуйтесь. Через минут десять она будет в порядке и полностью дееспособна.

Маша действительно скоро пришла в себя — физически, во всяком случае. А вот морально всё было плохо: с ней случилась истерика, и Сергей держал её, а потом ребята отпаивали Машу чаем с коньяком, а она рыдала и твердила, что уволится, что никогда, никогда… А потом стало не до истерик, потому что пришла информация о зачистке сектора Бешеного Псы. Силами полиции и «добропорядочных вооружённых граждан». И Маша впервые увидела, как Сергей развёл руками: «Друзья, я перестал понимать, что происходит»…

Вспоминать эти жуткие эпизоды прямо сейчас, когда они ждали визита представителя комиссара и своей главной подозреваемой, было плохой идеей, но остановиться оказалось не легче, чем перестать думать о жёлтой обезьяне. Единственный известный Маше способ — заняться делом — сейчас не годился, потому что делать было нечего. А вот вчера только работа её и спасла. Если бы не Андрей, она, наверное, забилась бы в угол и сидела там, ни с кем не разговаривая — или вправду улетела бы. Но когда рядом кому-то хуже, чем тебе, расклеиться нельзя. А сейчас вдруг все срочные дела кончились. Они уже всё подготовили, начиная от дистанционных сенсоров пси-активности и заканчивая станнерами, расположенными в стратегических местах: на липучке под журнальным столиком, за подушкой на кушетке, в баре. Даже защиту Маша смогла поставить, и на Сергея, и на себя: мнемоблокаторы снижают чувствительность, а наведёнка — нет. На большее — дополнительно прикрыть остальных — её пока не хватало. Отличная практика, кстати…

Вот только Маша сама понимала, что за этой рационализацией она прячет страх.

— Приехали, — шепнул в наушник Кот. Сергей глянул на планшет, куда Эл вывел картинку с гостиничных камер, и присвистнул:

— Никаких попыток захвата.

— Что? — Маше очень захотелось надеть мнемоблокатор, но тогда она не сможет работать. — Что такое?

— Сейчас сама поймёшь, — усмехнулся Сергей Иванович, отключая планшет и поворачиваясь к дверям.

Дело 581-14/ОДЧ

Шеф-командору

Первого исследовательского флота

Института Исследования Инопланетных Цивилизаций

А.А. Шкловскому

От

шефа временного сектора Тирана

С.И. Матвеева

В соответствии с предоставленными мне полномочиями в рамках дела ОДЧ, согласно Уставу Управления, поручаю:

1. в кратчайшие сроки провести разведку указанных в Приложении 1 секторов;

2. в случае обнаружения планетных систем, крупных искусственных планетоидов или иных конструкций с населением, незамедлительно доложить;

3. в случае наступления п. 2:

— организовать скрытное пассивное наблюдение. Фиксировать все старты и посадки, а также вектора полётов космических кораблей, дальность их прыжков и т. д.;

по возможности:

— провести скрытый сбор информации по общественному и политическому устройству общества, центрам управления, вооружённым силам и т. д.;

— провести дополнительные разведывательные мероприятия, на ваше усмотрение, с соблюдением скрытности и незаметности.

Имейте в виду, мы имеем дело с ОДЧ, так что считайте, что в их контрразведке сплошь пси служат.

4. Результаты мероприятий докладывать незамедлительно.

Матвеев.

<…>

ШаВээС

Тирана

Матвееву.

ШКИФ Шкловский

Дело 581-14/ОДЧ

Принял. Приступаем к проведению мероприятий. Для выполнения поставленных задач мною выделено четыре мобильные группы. Все группы находятся на разгонной скорости и по получению данного сообщения уже приступят к выполнению приказа.

Шкловский

<…>

ШКИФ

ШаВээС

От РН-152-87А

Мною обнаружена планетная система, состоящая из пяти планет. Одна планета обитаема в полной мере. По первым данным — представляет собой центр по добыче и переработке полезных ископаемых. Атмосфера планеты умеренно пригодная для жизни человека. На орбите планеты присутствует орбитальная база, опознанная как конструкционно изменённый прямоточный корабль. Идентифицирующих надписей нет. Уточнить, Терра 10 или 11, не могу. Второго прямоточника не наблюдаю. Приступаю к выполнению основного задания.

Палома Инге Розальба Марианна Сонел

Проснулась я дома у мистера Шотта, в уже знакомой комнате, вот только Тима рядом не было. Честно скажу, я первым делом лицо ощупала и к зеркалу кинулась. Уж не знаю, что там было, а сейчас всё нормально, только кожу немножко пощипывало. А вот на голове… У меня часть дредов сгорела, и на их месте уже новые волосы расти начали. Я вообще заметила: после регенератора и ногти, и волосы прут, как на стимуляторах. Тим, когда мы с ним познакомились, бритый налысо был, а сейчас уже так оброс, что волосы ладонь щекочут, если погладить, смешно… Да, простите, отвлеклась.

Пока я себя в зеркало разглядывала, зашла госпожа Тана. Увидела, что я уже стою, улыбнулась:

— Как самочувствие? — и сразу объяснила, знала, наверное, что я спрошу: — Твоему другу надо полежать подольше. Во-первых, старую руку пришлось… утилизировать, новую отращиваем, а во-вторых, считай, два раза подряд в регенераторе — это перебор. У тебя-то повреждения лёгкие были, а у него… Приходится всё делать медленно. Думаю, пару дней в колбе проторчит. Хочешь навестить?

— Конечно! Он… С ним всё будет в порядке, да?

— Да. Вон одежда, где ванная, знаешь. И можешь не спешить. Всё уже хорошо.

Ага, как же! Если Тиму руку отрезали, как это может быть «хорошо»? Нет, я знала, что это не страшно, что восстановят, но всё равно… А ещё я никак не могла сообразить, что с волосами делать. Потому что уцелевшие дреды распутываться не хотели. Какие-то сплавились, а какие-то реально от рук отползали. Как живые. Да ничего страшного, засбоило что-то в настройках, но смотрелось это жутко, и ясно было, что самой мне с ними не справиться. Хорошо, кто-то — госпожа Тана или Кира — о моей причёске подумали, и на вещах, которые для меня приготовили, платок лежал. Так что я просто весь этот кошмар под тюрбан спрятала. Нет, ещё не придумала, что с этим делать. Если только срезать всё, но жалко.

Я как раз себя в порядок приводить закончила, как в комнату Кира сунулась:

— Пошли за стол.

— Какое «за стол»! Где Тим?

— В госпитале. Ему сейчас еда не нужна. Я потом тебя провожу. А поесть после регенератора обязательно надо. Это медицинское предписание, да ты же сама небось знаешь.

Это да. Жрать хотелось — страсть, в прошлый раз такого не было. Хотя в прошлый раз мне Тим сразу кофе с печенькой сунул. А сейчас вот реально — Кира про еду сказала, и я поняла, что готова слона сожрать. Кстати, а почему так говорят, про слона? Они же вроде несъедобные были… А-а понятно.

В общем, накормили меня завтраком — или уже обедом, если по времени судить. Я, как и в прошлый раз, со временем определиться не могла. Кира сказала, что я сутки с небольшим в отключке пролежала. Нет, ничего страшного, просто надо в голове смонтировать, что у нас сегодня не сегодня, и даже уже не завтра, а послезавтра. Наверное, меня действительно серьёзно подстрелили, в прошлый-то раз, с ногой, я меньше в больничке провалялась.

Пока я ела, расспросила Киру, что и как. Выходило, что всё получилось, всех, кого надо, обезвредили и всё такое. А ещё зашла госпожа Тана и сказала, что из-за флуктуации нейтринного поля галосвязь уже два дня не работает и всем кораблям рекомендовано не покидать систему. Я только спросить хотела: «А это правда?», как она объяснила:

— Это МУКБОП закрыл систему. И вылетать никому не советую. У МУКБОП-овцев нейтрино очень быстро превращаются в ракеты. Сейчас муж зайдёт и всё расскажет

— То есть они уже, типа, в курсе совсем-совсем?

— Полагаю, что да.

Не успела я подумать толком, что же всё это значит, как в столовую мистер Шотт заглянул. Усталый, но довольный:

— О, — говорит, — кушаете? Это дело. У Тима была? Дуй к нему, и поедем. Вернее, поедешь, с Владом.

— Куда?

— На тебя хотят посмотреть. Отказать я не мог.

Как-то это прозвучало… В общем, разозлилась я. Но и испугалась. Потому что понятно было, кто и зачем «посмотреть» хочет. Развлечение нашли, joer! Что? Нет, я не знаю, откуда узнала. Но я как-то сразу поняла, о ком идёт речь и куда меня Влад повезёт.

Так что я быстренько кофе допила, и мы с Кирой в медблок пошли. Ну, в госпиталь, в смысле. В медицинском оборудовании я особо не разбираюсь, но видно было, что всё крутое и по последнему слову техники. Кира меня в регенерационные отвела, там народу по колбам человек шесть или семь плавало… Кстати, я первый раз такие регенераторы видела: с активными камерами в виде куба, а не цилиндра, как на кораблях. Кира мне потом сказала, что стационарные всегда так делают. Но тогда меня только Тим интересовал, честно скажу.

Я как его увидела — в маске, трубками и проводами опутанный, правая рука тоненькая такая, розовая, вокруг неё пузыри какие-то плавают и светятся… Я чуть к нему не кинулась и к пластеклу не прижалась. Остановилась потому только, что поняла: уж больно это было бы… Ну, как в гало показывают. Слово ещё такое… Малодраматично, во. И глупо. Мы с Тимом только ладонь к стеклу приложили, он со своей стороны, а я со своей.

— Вон микрофон, — говорит Кира. — Он тебя слышит, отвечать через клавиатуру будет.

Я стою, перед глазами всё расплывается, а Тим заулыбался под маской, левой рукой по панели застучал. Там экран был, на нём текст появлялся:

«Привет. Всё хорошо. Обещают скоро выпустить. День, два. Ты как?»

— Я в порядке. Тебе… больно?

«Ну и отлично. Нет. Пузыри щекочутся. Нос чешется. А маску не снять. И спать хочется всё время».

— Но, наверное, скучно.

«Да».

— Ну и спи. Так время быстрее пройдёт.

«Хорошо».

— Мне сейчас надо уехать, а потом я ещё приду. Обязательно.

«Договорились. Проснусь. Если будут обижать, я им голову оторву. Как стрелок».

— Это было очень страшно.

«И очень эффектно. Вот если обидят, так и сделаю. Это если немножко обидят».

— Ага… Ти-им…

Я бы так рядом с ним и сидела — просто чтобы его видеть. Чтобы знать, что вот он, здесь, живой и скоро будет здоровым. Ну да, глупо, но… В общем, меня Кира за руку тронула:

— Пойдём, — говорит. — Ему действительно надо спать.

Так что пришлось уходить.

Вернулись мы в столовую, а там Влад сидит, кофе пьёт. Меня увидел, вскочил:

— Ну что, едем?

— Ага, а куда?

— Грегори сказал, в гостиницу. Рядом с твоим домом.

Ну вот ни минуточки не сомневалась!

Ладно, делать нечего, сели во флаер, полетели. Я думала, прямо туда, но Влад к клубу по дороге завернул. К «Чёрной кошке». На служебной парковке приземлился, и к нам Грегори подсел. И вот тут мне неловко стало: я про него забыла. А ведь он тоже пострадать мог. Понятно, что с Хелен вряд ли что случится, а вот он и его люди…

А Грегори мне футляр протянул, маленький такой:

— Держи. Это ампулы с той дрянью. Отдашь старшему.

— Ага, понятно. Хелен в порядке?

— А? Да, с ней всё в порядке. И со стрелком твоим тоже. Передавал привет и благодарность.

— Он же… Его же…

— С ним всё в порядке. Если зайдёшь к готам, сама увидишь. Всё, мне пора.

Он из флаера выскочил, а мы дальше полетели. Ну я Влада и спросила:

— Так что, выходит, он — снайпер, в смысле — жив?

— Не знаю. Всё, что я понял, так это что убить тёмных непросто, и если их убивают, они… переходят в новую форму жизни… существования. Я ведь, по сути, тоже не очень живой.

— Ну и планетка у вас… Кстати, твой Голод не вернулся?

— Нет. Хоть поел я неплохо в этой заварушке, — он улыбнулся, довольный вроде, но я заметила, что перед улыбкой он опять гримасу состроил. На мгновение буквально. И только тут до меня дошло, чего это он рожи постоянно корчит: проверяет, выросли клычки или нет. Они всё ещё видны были, кстати. Конечно, не так, как позавчера, но всё равно.

— Я так понимаю, там под конец уже просто каша была?

— Ага. Как советника Псы завалили, адепта, так они полностью контроль потеряли, и началась тупая бойня. Я так отожрался, что, наверное, полгода могу не есть. А клыки… Завтра совсем уберутся.

— Наших много пострадало?

— Наших… У нас только раненые. У Грегори троих убили, двое сошли с ума. Если бы Око на тебя не оттянулось, психов было бы больше. Значит, так, — мы уже почти подлетели, и Влад серьёзный такой стал: — ты под защитой полиции. Ничего не бойся, но и не борзей. Я буду с тобой как официальный представитель Тираны. На нашу полицию им плевать, но порядки они уважают, когда это возможно. Так что всё нормально будет. Пошли.

Маша Михайлова

Маша поняла, в чём дело, как только «гости» возникли в дверях. Вампир! Сонел притащила с собой вампира. Маша знала, что в помощниках у местного комиссара полиции ходит кровосос, но вот так, вблизи, видела подобное существо впервые. И это действительно было проблемой: станнеры отлично работают что против вампиров, что против псиоников… по одному и если успеть. А вместе такая парочка становилась практически неуязвимой. Особенно в их условиях, в городе, когда нельзя применять мощное оружие.

Сонел выглядела непривычно прилично: брюки, футболка, неопрятные дреды спрятаны под пышный тюрбан. А глаза настороженные, держится на полшага позади вампира… Она что, боится? Маша осторожно попробовала её «прощупать» — и сходу налетела на отпор. Сильный, резкий и… неумелый. Понятно, притворяется, но как-то уж больно в лоб. Так что Маша решила пока больше не лезть. Но успела ощутить, что Сонел действительно боится, и что ей не нравится ни Маша, ни Сергей Иванович. Удивительная взаимность!

Шеф — сама любезность — представил Машу, представился сам. Вампир с не менее милой улыбкой (правда, не забыв показать клыки) назвал себя: Владимир Кузнецов, советник комиссара по общим вопросам неотложной важности. Маша восхитилась заковыристой формулировкой ни о чём. Сонел выдала своё длиннющее имя и добавила: «Можно просто Инге». Ей что, не нравится имя Палома? Впрочем, да, какая из неё голубка^[1]?!

Маша не знала, за кем наблюдать, за вампиром или за Сонел. Они оба были опасны, и не разобрать, что напрягало больше. То, что Маша не могла почувствовать вампира — вообще никак не могла, словно его тут не было? Или то, что эта Сонел абсолютно, категорически не вязалась с уже нарисованной Машей картинкой? Она читала про вуду, религию, которую та практикует. «Наездники», превращающие людей в зомби, как раз из этой оперы. Но сейчас перед Машей сидела образцово-показательная, хоть в учебники по психологии заноси, девочка-провинциалочка, которая попала в несоответствующее по статусу общество и прекрасно это понимает. Ну невозможно, нереально так притворяться! А если это всё-таки игра, то все они, даже Сергей Иванович — сосунки против такого специалиста. И что ей делать?

Вампир тем временем в очередной раз показал клыки в улыбке:

— Вот то, что вам обещали. Инге, передай господам с Терры наш трофей.

— Ага…

Сонел послушно залезла в карман, вытащила небольшую коробочку и протянула шефу… а у Маши узлом стянуло желудок: на сплошь татуированной руке звякнули браслеты. Тонкие ободки — красной меди, широкие, резные — из белой кости. Браслетов было много, штук по пять на каждом запястье, медный вкус на губах, и кость, и красная кровь…

Голос шефа помог вернуться к действительности.

— Ещё есть? Имейте в виду, это ОДЧ.

— Нет, нету, — вампир покачал головой. — Мы правила знаем и полностью их поддерживаем.

— ОДЧ? — спросила Сонел. Она что, правда не знает, что это такое? Маша собралась уже ехидно хмыкнуть, но вместо этого с удивлением глянула на Сергея.

Когда-то давно она прочитала в какой-то старой книжке выражение «сделать стойку» применительно не к акробатике, а к охотничьим собакам. Долго пыталась узнать, что это значит, пока всё тот же Сергей не объяснил. И вот сейчас с шефом происходило, судя по всему, именно это: Маша почувствовала, что наивный вопрос оказался очень важен, подтвердил какие-то подозрения Сергея… но какие? Она не знала, даже предположить не могла, но ощутила, как на глазах меняется отношение шефа к происходящему. Насторожённость функционера превращалась в интерес исследователя, но это же было неправильно! Они в компании вампира и «супера», нельзя расслабляться, Серёжа, что ты творишь? Он что, под атакой? Нет, Маша заметила бы… наверное.

— Опасное Для Человечества, — спокойно и доброжелательно, как ребёнку, объяснил шеф. — Производители, распространители и пользователи ОДЧ подлежат ликвидации в ускоренном порядке.

— А-а… — несколько растерянно протянула Сонел, а Сергей, всё так же улыбаясь, спросил:

— Инге, а вы откуда?

— С Колонии-17, — почему-то недовольно буркнула та, и Маша почувствовала, что вопрос её разозлил. Боится, что поймают на вранье? Нет, это ведь правда… Не хочется вспоминать о родной планете? Похоже на то. Что же, это Маша могла понять… Нет, так не годится. Что-то рановато она взялась сопереживать и сочувствовать. А вот переключить внимание Сонел на себя вместо шефа — пожалуй, хорошая идея. К тому же… вдруг получится её раскрутить на что-нибудь? Информацию, нетипичную реакцию — что угодно, лишь бы получить подтверждение подозрениям — или раз и навсегда опровергнуть их. Тем более что и повод для вопроса находился перед глазами:

— А тату — это ритуальное? Расскажете?

Вопрос оказался правильным. Сонел начала говорить — сначала с трудом подбирая слова, потом всё больше увлекаясь — вернее, расслабляясь. Как и предполагалось, Инге раскрылась на том, что для неё важно. Маша слушала внимательно, но её интересовала не столько информация, сколько изменения реакций и пси-активности собеседницы. Впрочем, и рассказ сам по себе оказался увлекательным, тем более что уже через минуту Маша поняла, что большая часть прочитанного в базах и рядом не лежала с тем, что увлечённо излагала Инге. Интересно, это в Сети неправильная информация или на Колонии-17 религия так странно трансформировалась? Скорее всего, и то, и другое.

— Значит, вы — поклонник вуду? Я изучала вашу религию. Но у нас она давно… вымерла. Я правильно понимаю, что в определённых ситуациях вы можете общаться с духами, с лоа, и они вам помогают?

— Не поклонник. Так неправильно говорить. Я оунси. Ученица. Младшая жрица. И — да. Всё правильно. И если бы не эта помощь…

— Не расскажете? — вклинился Сергей. — Хотя бы на примере последнего столкновения. В секторе этого… Бешеного Псы?

Это тоже было увлекательно, но и здорово пугало. Маша думала, что Сонел будет преувеличивать свои способности или, наоборот, попробует их скрыть, но та совершенно спокойным голосом рассказывала абсолютно невероятные вещи. Маша слушала, фиксируя её состояние, поглядывая, по возможности незаметно, на экран сканера… Сонел не врала! Она, как минимум, верила в то, что говорит. Как максимум — говорила правду. Но как такое может быть?

— Очень интересно. Никогда такого не встречала. В спокойном состоянии вас очень слабый пси-потенциал. Но то, что вы рассказываете… И я наблюдала вас в больнице. Это было очень сильно. Вы тогда обращались к духу? Если не секрет, к какому?

— В больнице… Когда?

— Когда вы допрашивали взятого стрелка

— А-а… Тут сложно. Сначала положено к Легбе обращаться: это он решает, услышат молитву или нет. Он вроде как на информационном хабе сидит, понимаете? А кто приходит потом… Я не всегда могу понять.

— А там кто был?

— Тогда?.. Ну, сначала мне показалось, что это был господин Саммеди, Хозяин кладбищ, но я уже не уверена…

Сонел задумалась, и Маша решилась задать мучающий её вопрос:

— А ваши браслеты… Почему такой странный выбор материала?

Она не знала, чего ожидать, и спокойный ответ немного разочаровал:

— Медь — это металл Эрзули. А кость… Ну, она дорогая очень и редкая, а богине надо посвящать красивые и ценные вещи. Желательно белые. Так что вот.

Они обе замолчали. Маша лихорадочно соображала, что ещё можно спросить, чтобы вызвать хоть какую-нибудь отдачу. Потому что не чувствовала ничего. Перед ней был человек со слегка повышенным пси-потенциалом — и не более того. Словно… Возникшая мысль Маше очень не понравилась: словно существуют две Паломы Инге Розальбы и так далее. Одна — наивная верующая провинциалка, вторая — мощный псионик, вуду прикрывающийся. Как будто… Маша замерла, боясь спугнуть зарождающуюся мысль, и тут в образовавшуюся паузу вклинился — как не вовремя! — Сергей:

— Продолжите фразу: ябеда-карябеда…

–…турецкий барабан, кто на нём игра… — Сонел замерла с открытым ртом. И не она одна. Вампир, занятый подписанием каких-то документов, удивлённо вскинул голову, а Маша насторожилась, потому что — наконец-то! — ощутила что-то. Короткий и непонятный всплеск псионики. А ещё — страх. Инге чего-то жутко испугалась.

— Что? Что это за х…ня? Что она ваще значит?!

Сергей кивнул с таким видом, словно ничего особенного не произошло:

— Нет, ничего. Спасибо. У нашей службы к вам нет претензий. Вы имеете право не отвечать на наши вопросы, если не хотите. Вам подтверждается гражданство Торгового союза со всеми вытекающими правами и обязанностями добропорядочных граждан. Но вам временно запрещено пребывание на Терре без сопровождения представителя Управления.

Теперь настала Машина очередь отвесить челюсть. Этими словами, да ещё произнесёнными под запись, шеф фактически снял с Сонел все подозрения. Она перестала быть фигурантом разработки, стала просто свидетелем… добропорядочным свидетелем. Но почему?!

— Да какого?.. О-объясните!

Маше тоже очень хотелось услышать объяснение, но она слишком хорошо знала Сергея Ивановича. Не будет объяснений. По крайней мере, прямо сейчас не будет.

И шеф действительно вместо ответа протянул руку:

— Ваш идентификатор.

Пальцы Сонел заметно дрожали, когда она вытаскивала карту из комм-браслета. Сергей вставил кусочек пластика в свой комм, ввёл код подтверждения и вернул карту.

— Объясните, что происходит! Пожалуйста… — судя по голосу, Инге готова была расплакаться.

— Маша, советник, прошу оставить нас наедине.

— Э… Шеф, вы уверены? — Маша вовремя прикусила язык, чтобы не рявкнуть: «Сергей, что ты творишь?!» Во-первых, не хотелось затевать ссору при этих, а во-вторых… Всё равно толку не будет. Сергей глянул на неё, и в глазах она прочитала: «Ты мне не веришь?» Вот ведь зараза!

— Поняла, поняла, — Маша примирительно подняла руки и встала. Она давно так не злилась.

Вампир, однако, подниматься не спешил. Оглядел шефа, свою подружку — та растерянно пожала плечами.

— Влад, ей ничего не угрожает.

На лице вампира читалось сомнение, которое он даже не пытался скрыть, но он тоже поднялся и вышел вслед за Машей. Они, не сговариваясь, остались подпирать коридор напротив дверей в гостиничный номер. «Как охрана, вот только кто, кого и от чего охраняет…» Сможет ли она перехватить вампира, задержать его, если в номере что-то случится? Или надо будет всё бросать и бежать на помощь Сергею? Маша не знала. И это было, пожалуй, страшнее всего.

Палома Инге Розальба Марианна Сонел

…Не понимаю, зачем, вы же и так всё знаете. Моё восприятие? Ну ладно. Только тогда не обижайтесь. Почему? Потому что вы мне не понравились. Совсем не понравились. Простите.

Как будто не вам рассказываю? Ага, попробую.

В общем, я совсем не удивилась, когда зашла в номер: та самая парочка, за которой я следила. Невысокая блондиночка, круто прикинутая, с короткой стрижкой, стильной такой. Ну, чёлка косая и пряди на один глаз… И не успела я войти, как она на меня уставилась, и я чувствую — словно по волосам гладить кто-то начал. Осторожно так, незаметно почти. Ну, у меня одна мысль: «Моя голова! Не пущу!» И эта Маша отстала вроде.

А коммивояжёр… Я вообще, как зашла, как увидела эту лощёную рожу… Что? Сами же просили как есть говорить! Ему только каски белой не хватало, красной жилетки поверх костюмчика и маски противопылевой, и можно сразу на наш рудник отправлять. Насмотрелась я там на таких! Не, в порту народ приличный, а вот в рудничном начальстве попадались… И вот прям по глазам видно, говнюк самовлюблённый, привык, небось, людьми швыряться, а потом вздыхает: мол, что поделаешь… В общем, мне с первого взгляда зенки ему выцарапать захотелось.

Хорошо, он мне всего парочку вопросов задал, а так со мной блондинка говорила. Про вуду расспрашивала и всё такое. Я, честно скажу, сначала не очень-то хотела рассказывать, а потом поняла, что ей вправду интересно. И мы вроде нормально разговаривали, и я прям чувствовала, как она меня бояться перестаёт, но тут этот лощёный влез. С фразочкой своей дурацкой.

Что я тогда почувствовала? Испугалась я. Потому что сначала заговорила, а потом поняла, что говорю. Нет, не смысл слов, я до сих пор не понимаю, что это значит. Барабан какой-то непонятный… Просто тогда я как будто знала — и что это, и откуда, и зачем. Знала — но как только задумалась, забыла. Нет, не объяснить. Но испугалась я жутко, сама не знаю, чего именно. А этот Сергей Иванович только смотрел с таким видом самодовольным, словно ему-то всё ясно, и только я, дура такая, не понимаю ничего. Я, правда, надеялась, что, когда Влад и Маша выйдут, он мне что-то объяснит… Ага, как же! Они вышли, а он мне визитку даёт:

— Инге, вот мой личный номер. Если будет надо, звоните по галосвязи, я приму вызов за свой счёт. Чем смогу, помогу.

— Спасибо, — говорю, хотя на деле мне кое-что другое сказать хотелось этому… este hijo de puta. Но, как Влад ушёл, я опять растерялась. — Я так уже вообще ничего не понимаю! Почему?..

— Почему… Знать бы, — mierda, ну вот точно: «Ах, я бы помог, да не могу!..» Cabron! Меня вообще чуть не корёжило рядом с ним: и страшно, и злюсь, и маленькой совсем себя чувствую, и интересно, и всё одновременно. А он дальше говорит, задумчиво так:

— Скажем так, вы не простой человек. По уму вас бы надо изучить хорошенько. И как представителя культа вуду, и как носителя… ваших способностей, — и вот тут я поклясться готова, что он что-то другое хотел сказать! — Но я, как шеф сектора и вообще как функционер, имею право принимать самостоятельные решения. И — да. Если надумаете пойти на службу, я, пожалуй, возьму вас. Но, полагаю, вы пока не согласитесь. Если я могу чем-то вам помочь, скажите. И… Иногда нам бывают нужны услуги сторонних лиц. Если вы позволите, я буду к вам обращаться, если что. Конечно, все услуги будут хорошо оплачиваться.

Он всё это гонит, а я слушаю и не врубаюсь. Потому что на эту Машу глядючи, особенно поначалу и в самом конце, одно можно было понять: меня повяжут по итогу. А вместо этого — такое… И ведь, главное — нет у меня чувства, что это ловушки или подстава. Вот нету — и всё. Ну да, видно, что этот Матвеев тащится от расклада: мол, он такой умный, и вся ситуация — ерунда, плюнуть и растереть, и только я одна такая дурочка, не въезжаю. И мне прям вот опять захотелось ему морду расцарапать. Чтобы прекратил издеваться и толком объяснил, что творится. Ага. Я. Функционеру МУКБОПа. Морду расцарапать. Да я до него, наверное, вообще дотронуться не смогла бы! Ну, в смысле, он не дал бы. Они же там, как я поняла, все крутые бойцы и всё такое. К тому же речь-то о деле зашла, а, значит, все «нравится — не нравится» надо задвинуть подальше. Так что я ответила, спокойно так:

— Ну-у, если что-то такое будет, навроде Ока… Я помогу, конечно, — нет, ну а что? Этот Сергей Иванович, конечно, та ещё зараза, аsqueroso, сразу видно, но если они хотят против Ока воевать, то я с ними. А насчёт всего остального ещё подумаю. И уж точно не буду больше спрашивать, что он за вопросы мне странные задавал.

Ага, не буду! Секунды на две-три меня всего и хватило:

— Но что обозначало то… Ну вот то, что вы меня продолжить попросили?

— Ну… Это такая проверка. Скажите, у вас странные сны бывают? Как будто вы — это не вы. Или не совсем вы. Скажем, вы, но в каком-то другом месте, вполне себе реалистичном.

Здрасьте, прилетели! Он что, меня за психа держит? С этим… раздвоением личности, что ли? Нет, тогда бы они меня точно повязали. Да, лучше про это больше не расспрашивать. Хотя любопытно, конечно, до ужаса. И страшно. И непонятно, что сильнее: страшно или любопытно.

— Вы меня пугаете. Считайте, что уже напугали. Я не хочу в это лезть и… Это может быть опасно? Для меня, для тех, кто рядом?

— Нет. Ладно, не буду вас мучить. Если что, звоните.

— Ага. Я… Вы больше ничего у меня спросить не хотите?

Он улыбнулся, поблагодарил за сотрудничество… и подмигнул.

— А что вы хотите рассказать?

— Ну, я не знаю… Просто я боюсь, что это… Око… Оно… У него где-то есть материальное тело, только мне ни разу не удалось понять, где оно. Потому что силы приходилось тратить на защиту. А его надо найти, потому что те… Ну, пока оно существует… Ну, понятно, оно опять что-нибудь похожее выкинуть может, вот.

— Мы знаем, где Око. В том числе и благодаря вам

— И сможете его уничтожить?

— Да.

И тут мне опять страшно стало. Потому что я поняла, что ещё секунда — и спрошу: «А можно с вами?» Но ведь это же глупо: кто я такая, чтобы туда лезть? И опасно. И… и вообще, кто меня туда возьмёт? К счастью, Матвеев дальше заговорил:

— А насчёт вас… Хотите знать, что скажет мне Маша? Что вы псионик, что вас надо задержать и передать в Пси-корпус, потому, что вы умеете очень хорошо скрываться. Ещё она скажет, что в вашем роду были амазонки, а это нельзя оставлять без внимания, и поэтому вас точно надо отдать нашим мозговедам, так как она противница убийства в целом и тем более превентивного. Ну и всё в таком духе. Я же скажу, что понятия не имею, кто вы, могу лишь предположить, что магия вуду действительно базируется на скрытых возможностях человека. Но если эти возможности существуют, это вне моей юрисдикции.

Очень мне не понравилось, что Матвеев про убийство сказал. То есть это что получается, они тут мне улыбаются, а если что — шлёпнут и не задумаются, так, что ли? Вот точно Тим говорил: лучше с этим МУКБОПом не связываться! Но этого я уточнять не стала, совсем другое спросила:

— А что за амазонки? Я много о них слышала, слухи про них ходят самые странные, но ничего толком не знаю…

— Это женщины, живущие на своей планете. Как размножаются, где эта планета — никто не знает. Но они занимаются пиратством, основная добыча — люди, особо ценны мужчины. Мужчина, что попал под влияние амазонки, живёт несколько лет, а потом умирает. Они вытягивают из них энергию. Никто из тех, кто попал к ним в руки, не убегает, так как амазонка для такого пленника — самое прекрасное на свете.

— Жуть какая! Нет, это неправильно, так нельзя! Да попробуй любая мамбо сделать такое, и…

— Они вампиры. Но если ваш друг Влад может пить искусственную или донорскую кровь, то амазонкам нужен секс. И во время него они вытягивают из партнёра энергию. Причём неважно, хотят они этого или нет. Ну и у них, как и у вампиров — Голод.

— Не-е-ет, ничего подобного! Мамбо — те, что служат Эрзули, — должны отдавать, а не брать силу… — это же реально жуть какая-то получалась! Вместо того, чтобы нести друг другу радость, они творят… такое? И тут, как назло, вспомнилось, что Тим тоже меня спрашивал, не было ли у меня в роду амазонок, и всё совсем плохо стало. Сергей Иванович что-то дальше рассказывает, а я не столько слушаю, сколько шепчу про себя: «Белая Госпожа, Эрзули, не дай, чтобы это было правдой!» Причём я ведь понимаю, что амазонкам в моих предках взяться неоткуда, а всё равно страшно…

— Только единицы амазонок признаны ТС. Им вживляют мнемодатчик. Кристалл на лбу. Он начинает светиться, если амазонка использует псионику, и передаёт сигнал в органы правоохраны.

— И их… убивают?

— Да. Нет датчика на лбу — стреляй.

— В смысле?!

— В прямом. Они вне закона.

— Понятно… Так почему же вы не сдаёте в Пси-корпус меня?

Ну вот, решила ничего такого не спрашивать — и опять спросила. А Матвеев улыбается, и опять у него вид такой, словно он знает что-то такое, особенное, но не скажет:

— Не хочу. Я не вижу в вас опасности. Ни для человечества, ни для Терры. Ну и толку от вас больше на свободе, чем в наших лабораториях. Так что считайте, что я вас завербовал. Если что, просто сообщите номер, что я вам дал, функционеру, у которого будут к вам вопросы. Кстати, денежная премия, связанная с решением вопроса с Оком, будет вам переведена на счёт. И… Если хотите, могу пригласить на…

Матвеев — как этого говорится? — паузу держит и улыбается, а у меня каша в голове. Потому что я уже понимаю, что он сейчас скажет, и готова завопить «Конечно, хочу!». А с другой стороны понятно, что к Оку соваться — это самоубийцей надо быть. Потому что я ведь не смогу просто смотреть, я же в разборку влезу. А если оно далеко от родной планеты настолько сильное, то каково же рядом с ним будет? А с третьей стороны, опять хочется этому функционеру в морду вцепиться: что он меня дразнит, как соплюху какую-то?! Нравится ему надо мной издеваться, что ли? И вот всё это у меня в башке вертится, а Матвеев кивает, довольный такой:

— Да, вы правильно поняли. Участвуете?

— Да, — уж не знаю, получилось у меня или нет, но хотелось, чтобы это как можно небрежнее прозвучало. — Но Тим… Он точно меня не отпустит.

— Разумеется, ваш друг отправится с вами. Тогда… через два дня. Вы будете готовы?

Ну и что я на это могла сказать? Только одно:

— Буду.

Но если он и дальше так будет, я ему точно зенки выцарапаю когда-нибудь!

Тим Тим Найденов

Ну вот, опять. Что? Регенератор. Хреновое это дело, часто в регенераторе оказываться. Радует только, что это стационарный, а не какой-нибудь полковой госпитальный. У мистера Шотта оборудование знатное, полноценные кубы, даже не колбы. Знай себе спи и не булькай. Вернее, как раз булькай. Ну, иногда можно с гостями поболтать, печатая на клаве одной рукой. Только не люблю я регенераторы. Почему? В них сны, знаете ли, красочные. Я вам про сны свои рассказывал? Нет, из «прошлой жизни» снов не будет, это точно, но у меня и из этой много воспоминаний, которые я бы с удовольствием забыл. А хуже всего, что в регенераторе висишь, как в невесомости. Собственно, оно так и есть, плотность р-состава куда выше, чем у воды. И вот когда ты засыпаешь или только проснулся… Ну, знаете, глаза уже спят или ещё спят, а мозг уже включился. И ты оказываешься в невесомости, когда ничего вокруг нет, и есть только ты. Да, правильно поняли. Вам-то нормально, может, даже интересно, а мне вот как-то не очень. Короче, спать в регенераторе я не боюсь, но любви у меня сей процесс не вызывает.

Когда Инге пришла… Не знаю, как описать. Обгорела она сильно, и пусть ты сто раз знаешь, что это не опасно и всё восстановят, но видеть свою девушку… так… Когда «любимый» кошмар чуть явью не стал… А сегодня всё уже в порядке было. Я на неё смотрел и улыбался, а вот она чуть не разревелась, на меня глядя. И смех, и грех, как говорится. Хотелось притянуть её к себе, обнять, но всё, что мог, это приложить ладонь к стеклу и попробовать ощутить тепло её лапки, прижатой снаружи. И знаете, получилось. Только вторую, маленькую руку, стало щекотать и отчаянно захотелось почесаться. В смысле? А вы что думаете, когда наноботы нервные окончания проращивают, это, типа, массаж расслабляющий? Там довольно неприятные ощущения бывают. Почему при по-настоящему серьёзных повреждениях сознание отключают? Вот именно поэтому. А у меня ещё по ускоренному варианту гнали. Ну, это когда не с нуля конечность выращивают, а из биогеля основу формируют, а потом из неё и поверх неё наращивают ткани. Так что там по мне и во мне миллионы этих фиговин мелких суетились. Зато быстро. Хотя и болезненно местами.

Я был бы рад, если бы Инге осталась, просто сидела и смотрела на меня. Она так смотреть умеет! Глазищи огромными становятся и прям куда-то в душу глядят, и так тепло от взгляда… Даже если бы она просто в кресле свернулась и подремала там, снаружи, тоже хорошо было бы, но я чувствовал, что у неё какие-то дела. Да и Кира, дочка мистера Шотта, очень демонстративно за её спиной на часики поглядывала. Короче, ясно было, что Инге между мной и делом разрываться будет, так что сказал, что посплю, пошутил, и она ушла. Уж не знаю, как я понял, но дело у неё серьёзное было.

Что? Сказал, что головы всем оторву? Ну да. Ага, как тот стрелок. Всё-то вы знаете… Вообще парень молодчина, конечно, Грегори — а кто ещё? — отлично его выучил. Не думаю, что кто-то мог бы лучше отработать на его месте. Поначалу. Мы-то с ним спелись, не сговариваясь. Сразу ясно было, что есть у него цель, и будет он по ней до упора отрабатывать. Как? В смысле? Э-э… А вы не знаете? Цель сквозь стену — не великая проблема, там точно подсветка была. Всё-таки склад — не оборонительные сооружения, хотя и там иногда получается. Ну, тело и бетон по-разному поглощают и пропускают лучи интраскопа. И с настроенным прицелом снайпер может бить сквозь стены, иногда даже через две-три комнаты.

Короче, грамотно получилось. Инге нас закрывает… э-э… ментально, я прикрываю стрелка от особ, страдающих повышенным любопытством, а парень снижает давление Ока на Инге путём отстрела адептов. Ляпота. И всё было просто прекрасно, настолько, что я уже было решил, что всё на мази и никакого нездорового кипеша не будет, как появились флаеры. Вот так всегда! У вас никогда такого не было? Когда стоит подумать, что всё прекрасно, как на тебе, как нейрохлыстом по спящему…

Зашли они чётко, грамотно. По первому Стрелок успел отработать, как по учебнику, начал разворачиваться ко второму, и вот тут-то сказалась подготовка. Вернее, отсутствие реального боевого опыта. Я только успел заорать «Беги!» и оттолкнуть подальше Инге, и сам постарался в крышу врасти. Опять ваше — «Почему?» Да потому. Пилот боевого флаера или вот такого, переделанного гражданского, управляет машиной в нейрошлеме. Не как мы с вами, работая джойстиком, кнопками и педалями, а так как пилот управляет космическим кораблём. А это на-амного быстрее. Одно из правил пехоты: если на тебя заходит БэФ и он не в твоём секторе ведения огня, беги! У снайпера не было шансов, а он наводился. Все что я мог, это поливать флаер из своего лучемёта, стараясь отвлечь пилота или стрелка. Хрен вам!

Как он вмазал! Прошёлся по всем. И по стрелку, и по моей лёжке, и по лёжке Инге, благо и меня, и её там уже не было. Она мотала головой, пытаясь прийти в себя после близких разрывов, метрах в пяти в стороне. Не хило так я её оттолкнул… Все, что мне оставалось, это кинуть ей винтовку, свой-то ствол она где-то про… теряла, и метнуться к стрелку. Нет, надежд на то, что он выжил, не было. Была тяжёлая гаусс-винтовка, способная распилить БэФ пополам. Ладно, сразу поясняю. Эти пилоты знали своё дело, сто пудов, и я это видел. Поэтому совершенно не опасался, что второй БэФ зависнет и будет нас высматривать. У пилота одна мысль: был один стрелок с «пилой», может и второй где-то сидеть. А раз так, значит, не тормозить, проутюжил цель — и ходу, на второй заход, добить. Мы-то с Инге, честно говоря, выжили чудом, только потому, что я знал, как работают БэФы и чего от них ждать.

И всё-таки это песня, лай тяжёлой гаусс-винтовки. А как она лягается, с одной стороны сильно, а с другой нежно. В момент толчка, когда гаусс выпускает целую… нет, «пила» не очередь выпускает, она бьёт струёй. Тонкой, острой, смертоносной, как хороший клинок. Ты буквально ощущаешь, как первый снаряд попадает в цель, как вонзаются следующие, это как ощущения клинка в момент боя! Это песня!

Краем глаза на стрелка глянул. Мля! Он как будто в лужи нефти лежал, и эта нефть в него впитывалась. Все раны и дыры заполнила, а потом и вообще всё тело покрыла, прямо поверх формы. Он словно оказался в комбезе из чёрной плёнки — блестящей, синим и красным переливающийся. И вроде момент неподходящий был, а вспомнилось, как в клубе у нас на глазах танцовщицу расстреляли. А парень сел. Осмотрелся, мазнув по мне взглядом, да так, что я чуть по новой его не пристрелил, и, завопив радостное «Еда!», шагнул с крыши вниз. А что? Нормально! Мне бы тоже было пофигу на шесть этажей, пройдись по мне автомат БэФа… Но я невольно вниз глянул, а там выползал из-за поворота земноходный броневичок Псы. Сбитые БэФы — что мой, что Стрелка — были уже неинтересны, и я переключился на новую цель.

И вот тут-то нас и накрыло. Я успел увидеть, как почти на уровне крыши крутится палящий наугад третий флаер и как по расплавленному бетону скользит куда-то вниз моя Инге, без шлема и явно без сознания, и…

Что? Бетон? Ну, это я по привычке, тут все его так называют. Если бы там настоящий бетон плавиться начал, мы бы с вами сейчас разговоры не разговаривали. Это что-то типа вашего пластотона, только попроще. Его специально для гражданского строительства разработали. При пожаре он начинает менять свойства, плавится и стекает, отводя на себя температуру. Руку в него совать не стоит конечно, обожжётесь. Почему такая низкая температура? Ну как сказать… Пластотон же слоями наносят. Первый слой расплавился, тепло отвёл, а под ним новый. Пока ещё прочный и твёрдый. Прожечь стену из пластотона почти нереально. Только пробивать или взрывать. Что — «откуда знаю»? Да просто мне нравится копаться в таких вот материалах, про строительство там, или типа того. Вот договоримся с рейнджерами, на Теллуре домик построю. Сам…

Кстати, откуда взялся третий БФ, я так и не понял. Они ходят звеньями по два. Вероятно, Стрелок так успел насалить Оку со своей стрельбой по адептам, что на нас бросили всё, что было из тяжёлой техники.

Короче, я давно так не прыгал и давно так не стрелял. Нет, уже не из гаусса. Пара сангуских стволов у меня была, раз уж на дело пошёл, куда без них. Небольшие ракетные установки, чисто по недоразумению кем-то названные пистолетами. Вообще-то, конечно, БэФ из них не сбить, если только не в упор практически стрелять. А этот был очень близко, едва ли не в трёх-четырёх метрах, так что… Очередь в блистер, очередь в энергоустановку, вернее в броню, за которой она была… Да, тут поневоле поверишь, что судьба дураков и влюблённых хранит. Э-э, да чего уж там! Короче, ума не приложу, как я умудрился поймать свою пропажу да ещё перевернуться так, чтобы Инге упала на меня. Всё-таки падать на человека в броне куда лучше, чем упасть на дорогу, и чтобы потом на тебя сверху рухнуло ещё почти двести кило металла, пластика и мяса. И хорошо, что большую часть пути по обломкам катились, а то шансы побиться у нас неслабые были.

Упали мы удачно, Инге вроде пришла в себя, застонала, и тут до меня дошло, что у неё на лице не грязь, как мне показалось в первый момент. Опалило её конкретно, но, похоже, аптечка работала. Я для подстраховки ещё и свою на неё перевесил… Осмотрелся, в трещину в стене всё того же склада Инге засунул, сам перед ней встал. Всё-таки целей было прилично, хотя наш Стрелок изрядно тут поработал. Мне даже стало немного жаль тех, с кем он встретился. Ну так, чуть-чуть. А потом завыли сирены и появился Влад на полицейском БэФе. Он даже не останавливался, просто снизил скорость и почти сел на брюхо. Первой в кабину полетела Инге, прости дорогая, тебе всё равно в регенератор, а следом прыгнул я. Ухватился руками успешно, Влад уже начал разгон, а дальше… дальше только боль. В себя уже в регенераторе пришёл. Руку мне сожгло, да и не только руку, если честно. И рёбра я поломал всё-таки. Но это уже не важно.

Пока в регенераторе был, много чего в голову лезло. И бой тот, и другие бои, и сюрная картинка моря на Марсе. Вот это было совсем смешно. Похоже, в голове смешались моя любовь к Марсу и моя любовь к Теллуру, вернее, к его морю. Ну, и мозги скомпилировали всё это в одно. Нет, Терру я не люблю. Был на ней, но… не зашло. Не сложилось у меня с Террой, сам не знаю, почему. Что? Какая такая устричная война? Первый раз слышу! Все мои визиты на Терру официальные, через таможенную службу, так что знать ничего не знаю про ваших устриц…

Палома Инге Розальба Марианна Сонел

— Отпустил?

— Ага. Сначала долго объяснял, почему меня надо повязать и сдать в Пси-корпус, а потом отпустил.

— Странно.

— Угу.

Я надеялась, Влад мне хоть как-то поможет разобраться, что за хрень тут творится, а он, похоже, точно также ничего не понимал. А ещё мне интересно было: попробовали бы эти меня повязать, Влад вмешался бы? Хотелось верить, что да.

— Предложил поучаствовать в финальной разборке с Оком.

— На фига? — мне вообще показалось, что на этих словах Влад разозлился. — Сами разберутся. С ними кто-то от Грегори полетит ещё.

Ох, как мне эта мысль понравилась! Ну, в смысле, что не надо мне никуда лезть. Но я только головой покачала:

— Они не знают, с чем имеют дело. То есть они думают, что знают, но на деле — нет. И чем ближе они окажутся к Оку, тем сложнее будет ему сопротивляться. И если эта тварь сломает их приборы — как они? Блоки? Что они будут делать?

— Бомбить. Они попробуют туда пройти, если не получится, накроют с орбиты.

Я сначала вообще не въехала, что Влад говорит. А потом до меня дошло.

— А если там люди рядом? Обычные люди, которые вообще ни при чём?

— Обычные люди рядом с Оком?

— А ты можешь гарантировать, что их там не будет? Вот и я не могу, — ну да, страшно мне было до жути, и предчувствия меня дурные мучали. Конечно, меня учили предчувствиям не верить, но легче-то от этого не было! А ещё я за Тима боялась, потому что он точно со мной полетит, и не понимала, с чего этот Матвеев сказал, что он нас с собой берёт… Ловушку какую-то задумал, что ли? Или проверку? Но вот чего ему от меня надо?! И если совсем по-хорошему, не стоит мне туда лезть, терряне крутые, они эту кашу заварили, пусть теперь и разбираются! А мы с Тимом на Теллур полетим…

— Не могу их просто так бросить!

— Кого не можешь бросить? Простых людей? Око сюда добралось. Неужели ты думаешь, что на его планете… Впрочем, тебя всё равно не переубедить, — Влад рожу скорчил недовольную и вздохнул. — Ты домой, к готам пойдёшь разговаривать или на базу? — это мы типа уже из гостиницы вышли.

Я задумалась. С одной стороны, до дома — вон, рукой подать, через площадь перейти, и всё. А с другой… Тима нет, чем заняться, непонятно. Сидеть, тупо галоканалы переключать? По Сети шариться? Вот это интересно, но для этого домой идти не надо, дека у меня с собой. Всё, что мне интересно на базе спецназа — это Тим, но он спит, скорее всего. Нет, я бы и так рядом с ним сидела, но кто мне разрешит там надолго остаться! Так что я лучше завтра с утра к Тиму приеду, благо пропуск мне Влад сделал.

— Наверное, к готам. Правда, не знаю, о чем с ними говорить, но хотя бы спасибо сказать за помощь.

— Ну, тогда поехали.

Я только кивнула, и Влад на меня прищурился:

— Чой-то ты такая покладистая? Задумала что?

Я в ответ на него уставилась: чего это, интересно, я задумать могла? У меня в голове на тот момент, честно скажу, сплошная пустота была. Слишком много всего произошло. Мне вообще всю дорогу казалось, что Влад на меня сердится, но с чего? Непонятно.

— Ничего я не задумала. Просто как-то навалилось все сразу…

— Да всё с Тимом хорошо будет, не переживай.

Пока мы к готам летели, я по Сети пошарилась. Ну, там по всем каналам шло про перестрелку в городе, про аресты в правительстве… Очень много офицеров повязали — и копов, и военных. Но если разобраться, информации мало. Ясно, что выдёргивали людей Ока, но там ещё толпа народу была, кроме тех, кого я на балу засекла. Интересно, как их опознали? Хелен помогла? Или террянские псионики? А может, просто кого-то раскололи на информацию… Но вот это уж точно не моя забота.

У готов… У них странно было. Когда мы с Тимом в прошлый раз сюда заходили, тут всё как-то было… пусто, что ли? А не ощущалось ничего… такого. А сейчас — или я изменилась, или обстановка, а, скорее всего, и то, и другое. В общем, я теперь всё совсем по-другому воспринимала.

Как? Тихо, спокойно, красиво. Ну, там везде Тьма была. Клубящаяся такая, разных оттенков, вроде бы даже со звёздочками местами. Как ночное небо. Нет, конечно, я не про освещение, я про то, как я это всё увидела, когда посмотрела. И люди тоже… В смысле, они реально тёмные все. Но по-разному. У «обычных» готов Тьмы немного, она тихая, умиротворённая такая, у кого больше, у кого меньше. У Майка, снайпера — тогда мы с ним нормально и познакомились — Тьма матовая, бархатистая, и её много. А вот у Найки Тьма такая… с переливами радужными. Ну да, они с Хелен тоже там были. Хелен-то? Она вся из этой Тьмы состоит, и это красиво очень. Она такая… искрится, переливается. И видно было, что как-то они с Найкой друг на друга… завязаны, что ли? Нет, они разные, но… Просто Хелен такая холодная, отстранённая, страшная даже, но я прям видела, что как она на Найку смотрит, в ней что-то словно… Нет, вы чего! Вот точно нет! Скажете тоже… Просто она к ней очень тепло относится. В смысле, Хелен к Найке. Хотя старается этого не показывать почему-то. А я… Ну да, в этот раз я и в себе её увидела. Тьму. Совсем немножко, чуть-чуть, крохотное такое зёрнышко. Меньше даже, чем у простого гота. Но она такая же, как у Хелен. Насыщенная и со звёздами. Как Пространство. Ну откуда я знаю, что это значит?! Может, она и раньше во мне была, а сейчас проявилась, а может, этот лоа, Тёмный, мне её дал. Или показал. Или… В общем, не знаю.

Народу там много было, человек двадцать, наверное. Кучковались вокруг столов с едой и выпивкой. Нас с Владом увидели, руками помахали — мол, давайте к нам. Оказывается, у них что-то вроде поминок было. Они же троих потеряли, насколько я поняла. И вот знаете, что меня удивило? Особого горя я там не почувствовала. Народ просто вспоминал погибших, по очереди какие-то истории про них рассказывали, смешные по большей части. Готы, скорее, жалели, что эти ребята сейчас с ними не пьют, а не о том, что их больше нет. Они вообще больше за раненых переживали.

Майк ко мне провернулся:

— Спасибо. Хорошо прикрывала.

Мне как под дых врезали:

— Хорошо?! Ага, как же! Тебя же в итоге подстрелили! Прости…

— Ты меня от гауссовки прикрыть и не могла. Зато я стрелял, не парясь о защите. И успел всё, что надо было.

— И от остальных спасибо, — это ещё один гот сказал: — Ведь это ты на себя ту дрянь стянула? Которая по мозгам била?

— Ну… да.

— Вот отчаянная! Я бы так не смог.

Ребята за меня тост подняли, я ответила что-то, вроде даже прилично получилось, а сама всё на Майка смотрела и не понимала: он же живой! Ну вот нет в нём ничего необычного, кроме этой самой Тьмы. Я даже уже сомневаться начала: а точно ли его убили? Может, его просто ранили? Ведь не может же такого быть! Но нет, по всему выходило, что он умер. А потом встал. Бррр…

В общем, мы с ними потусовались, потом к нам Хелен с Найкой подошли, тоже за тех, кого с ними нет, выпили. Майк у Хелен спрашивает:

— Что на меня алкоголь не действует?

Та плечиком пожала:

— Ещё с полгодика потерпи, и пройдёт.

А я решила, что раз Найка здесь, то можно её попросить что-то мне с волосами сделать. Ну не буду же я всё время в платке ходить! Мы в стороночку отошли, она мои отросшие кудряшки-пружинки пальцами помяла:

— Да, такое или стричь, так, чтобы пара сантиметров всего осталась, или плести… А, может, так и оставим? Пусть дреды по голове ползают, прикольно же!

— Ну уж нет!

В итоге мы там надолго застряли. Найка по Сети заказала кучу всего, мы дождались, пока дрон с барахлом прилетел, и взялась она меня плести. Не дреды, а косички мелкие, зи-зи. Захотелось чего-то новенького. А это часов на пять дело, не меньше. Но на нас ребята только поглядывали да кофе с вкусняшками всякими притаскивали. Не, ну нормально так: сидят у них в храме две девицы, косички плетут, и никого это не напрягает.

По ходу дела меня Найка спросила:

— Ты же летишь? К Оку?

— И вы туда собрались? — я сначала удивилась, а потом вспомнила, как Влад говорил, что от готов кто-то тоже туда нацелился.

— Да, Хелен меня отправляет. Мне, Хелен считает, пора учиться, — говорит Найка и улыбается, как будто речь о чём-то очень классном идёт.

— Учиться? Чему?

— Ну, вот этому всему.

Я только рот открыла, чтобы спросить — чему «этому всему», но тут Хелен подошла:

— Так, мне в клуб пора, — и на меня смотрит: — Ко мне есть вопросы?

Вопросы? Конечно, у меня к ней куча вопросов была! Осталось только решить, с чего начать.

— Как ты достала часовых? Там, на складе?

— Их страхами. Так же и расколола. Первый из Всадников Апокалипсиса был. Для него адская гончая — это всё, — тут Хелен так улыбнулась, что меня мороз по коже продрал. — Он и пикнуть не смел. Око хоть и взяло его, но глубинные страхи остались. А я их вижу.

— Видишь чужие страхи? Лихо.

— Не совсем так. Когда я смотрю на человека, я могу пробудить в нем ужас. Вызвать его кошмары. Понять их. Ну и подрисовать маленько, для антуража, — и добавила, мечтательно так: — Да, это было чудесно!

Нет, всё-таки она кошмарная. И думает, наверное, как-то не так, в смысле — не совсем как человек. Но во мне она уже такого страха, как раньше, не вызывала. Хотя понятно было, что она опасная и сильная, очень, но это всё как-то уже на второй план отошло. Наверное, всё-таки я изменилась. И как-то эти изменения мне не очень нравились.

— Если мы с Грегори не пересечёмся до отлёта, привет ему передай. И благодарность.

— Хорошо, — она мне кивнула, Найке улыбнулась, и свалила.

— Вот этому и буду учиться в том числе, — объяснила Найка, а я сижу и не въезжаю: хорошо это или плохо? Хотела бы я так уметь или нет? С одной стороны, круто. А с другой… Ну неправильно это как-то. Вот совсем неправильно. Хотя и полезно может быть, кто же спорит! Но — нет.

В общем, вот тут я первый раз об этом и задумалась: о том, что со мной происходит, в смысле. Ведь Тьма, которая здесь была, это ведь совсем-совсем не моё! Не моя сила. Или — уже! — и моя тоже? А как иначе объяснить, что мне тут хорошо и спокойно? С одной стороны, понятно: первый раз за последние хрен знает сколько дней не надо было куда-то нестись и что-то решать. Но с другой — почему я себя здесь в безопасности чувствую? Ведь все эти ребята, готы — тёмные, пугающие. А я для них уже своей была, понимаете?.. Хелен? Хелен — очень страшная и очень опасная. Но я знала, что мне и Тиму она зла не причинит. А если сделает что-то не то, то не со зла, а просто потому, что не поймёт этого. Я же говорила уже, что она немножко не так, как люди думает, да?

Пока я это всё в голове смонтировать пыталась, Найка, похоже, меня добить решила:

— А ты, я смотрю, покрутела. Что-то в тебе изменилось. Хорошо, что летишь. Прикроешь, пока я не подойду.

— Куда «не подойдёшь»?

— Терряне хотят всё сами сделать, мы для консультации. Вот только ничего у них не выйдет. Поэтому, пока они шишки будут набивать, прикроешь командный центр. Не хочу, чтобы Око знало, что мы там. Сбежать может. А потом я пойду с ним разберусь.

— А-а, — говорю, — ясно, — а сама думаю: «Нет, подруга, прикрывать я буду всех. Кого смогу. Терряне — не терряне, а этой сволочи я никого из нормальных людей не отдам».

— Тебе внутрь нельзя.

— С чего это?

— Даже не думай соваться к Оку, ни телом, ни ментально. Оно там… Очень крутое. Как я поняла из слов Матвеева, это божок планетарного плана. Он его назвал эгрегором, что ли.

— А ты пойдёшь?

— Да, мне пофигу. А терряне на свои дурацкие мнемоблокаторы надеются.

— Ага, я тоже уже об этом думала… И примерно такими же словами.

— Штука классная, но не при таких разборках. Главное, командовал бы Матвеев, мы… я бы его убедила не лезть. Но там другой начальник будет. И… Не парься, все, кто погибнет, погибнет и так. Кто не должен умереть, того я выведу. Ну, если сдуру по мне палить не начнут.

— Боюсь я, они много людей потеряют.

— Это их выбор. Как по мне, сесть бы к тебе на корабль, слетать туда, замочить эту хрень и обратно. Но иногда они упёртые. Хотя… Там же вся планета под Оком. А как его не станет, что будет, представляешь?

— Нет. Но вряд ли что хорошее.

— Во-во. С ума все посходят. Так что в чем-то терряне правы. Флот туда по — любому гнать надо, — а потом совсем другим голосом спрашивает:

— Как там, в космосе?

— Круто! Невероятно красиво и…

— Ух ты! Я же всё время на планете. Когда у папы деньги были, маленькой была, а он весь в делах. Когда подросла, денег на полёты не стало.

— Знаешь, если тебя Пространство примет… Ну, если не начнётся космической болезни, то это уже навсегда будет. Погоди… — и тут до меня дошло. — Дин — это, в смысле, хозяин клуба? Он твой отец?

— Ну да. Правда, он по административной части теперь. Так-то там Хелен заправляет всем, ну и я.

В общем, сидели, трепались, а я попутно за Майком наблюдала. И вот тут понятно стало, что не такой уж он живой. Или живой, но как-то не так. Потому что его попытки напиться — это только начало было. А потом он стал проверять, как на него шокер действует. И нож. Видимо, у меня в тот момент такой взгляд стал, что Майк его почувствовал, на меня посмотрел и заулыбался. А у меня мысль возникла: поставить на нём ещё один эксперимент. Просто проверить, как среагирует, если я подойду и поцелую? По-настоящему? Но как возникла, так и ушла. Страшновато мне стало, честно скажу.

А вот он как раз к нам подошёл, спросил, не помешает ли. И мы разговорились. Вернее, я и Майк, Найка помалкивала больше. Он про себя рассказал. Ну так, в общих чертах. Что в полиции служил, уволили за мордобой. Не, что за мордобой, не распространялся. Потом, по его словам, случайно нашёл готов и решил, что их подход ему нравится.

— То есть ты с ними недавно?

— Ага.

— И так вляпался сходу…

— Есть такое. Я позавчера второй раз в жизни стрелял по людям. Ну, и нелюдям.

— И… как ты теперь?

— Да нормально. Я вроде как уже пришёл в себя. Ведь это всё значит, что Она дала мне возможность и дальше Ей служить. Понимаешь?

Я не очень-то въехала, о чём он, и только плечами пожала:

— Ну что тут скажешь? Судьба…

— Она самая, — он заулыбался, вроде даже довольный, а Найка объяснила:

— У нас так мало посвящённых было, потому что при посвящении надо отнять жизнь. А мы против того, чтобы убивать без причины.

— И теперь все, кто прошёл через бой?..

— Все те, кто убивал сознательно.

И вот тут-то мне и поплохело. С чего? Да вы издеваетесь! Я же тоже людей убила. В смысле — «не я»? Ну да, сбил флаер Тим, но ослепила-то его я! Вполне себе осознанно ослепила. Это что же выходит, я теперь тоже?..

Наверное, что-то такое у меня на лице нарисовалось, потому что Майк кивнул понимающе, плечо мне сжал и свалил. И Найка больше разговор не пыталась поддерживать, а как только она меня доплела, я сразу засобиралась. Влад тут же рядом нарисовался, до дома меня довёз. Я с ним распрощалась, Кире привет передала, дверь за ним закрыла — и к алтарю кинулась. Ну да, я давно уже алтарь сделала. Как могла. Цветок купила в магазине — розу в горшочке, настоящую, она у меня теперь в рубке стоит. Ох, и дорого же оказалось фитоконтроль оформить!.. В общем, была у меня роза, ленты белые, конфеты, свечи, духи — всё, как положено.

С чего я запаниковала? Да вы прикалываетесь или вправду не въезжаете? Я, конечно, могла сколько угодно называть это Тёмным, но ведь давно уже ясно было, кто это на самом деле. Смерть. Та самая, изначальная, для которой и Хозяин Кладбищ, и Чёрный человек — всего лишь слуги, воплощения. Это что же, я ушла из семьи Рада и теперь принадлежу Петра?! Одно дело, когда из всей семьи тебе только Маман Бригитта важна, и… Маман Бригитта? Супруга Барона, покровительница танцев. К ней я часто обращалась, но и только. А тут…

В общем, стою я на коленях перед алтарём, слезы градом, и понимаю, что никого не слышу. Вообще. Как будто меня от лоа кто-то отрезал. Я кричу — не в голос, конечно, душой, если хотите — а ответа нет. Ни от кого. Что же это, даже Легба от меня отвернулся?! Ведь Хелен права, я должна была их вывести в большой мир, и что же — потеряла? Всех? Или лоа от меня сами ушли? Потому что убила, сознательно убила, каждый день обещала Белой Госпоже, что буду служить свету, любви и жизни, а сама?! Предала, обманула, изменила. И что теперь делать? Как жить дальше, если самое важное дело загубила? Рада меня не слышат, к Петра обращаться не хочу… А если выбора нет? А если весь мой путь теперь — только туда? В темноту, мрак и смерть? Не хочу!!! А если больше ничего не осталось?

В общем, не знаю, что бы я сделала… Вернее, знаю. Только решиться сложно было. Почти невозможно. Я, наверное, целый час перед этим проплакала, сил уже ни на что не осталось. А потом собралась с духом… Хотя нет, это неправильно так говорить. Наверное. Не с духом собралась, а сдалась. В общем, снова обратилась я к Легбе, а потом, через него — к Геде. Вернее, собралась. Но мне словно кто-то рот закрыл ладонью. Чтобы я этих слов не произнесла. Вот чёткое ощущение было: кто-то встал за спиной и обнял. И на ухо шепнул: «лягушка и масло». Ну да, я же вам рассказывала притчу про лягушку, которая масло сбила. И понятно стало, что рановато я сдаваться решила. А может, вся эта паника вообще — дело рук мэтра Каррефура, который опять меня с правильной дороги сбить пытается? Но если это так, если всё это — не Судьба, с которой мне не справиться, а чужие пакости, то я ещё побарахтаюсь! И как только я об этом подумала, меня словно кто-то в макушку поцеловал. Как маленькую. Я вообще маму не помню, говорила уже, а тут мысль пришла: «Мамочка…» Глупо, понимаю.

Нет, я не знаю, что это было — в смысле, с вашей точки зрения. Почему я так сказала? Да я же не дура какая, давно поняла, что вы не верите, что лоа существуют. Но это просто до тех пор, пока вы с ними не столкнётесь. Как по мне, так всё просто, это была моя госпожа, Эрзули-Ошун. Вот.

Дальше-то? А дальше я, смешно сказать, уснула. Вот прямо на полу. Как будто меня выключило. Потом ночью совсем проснулась оттого, что замёрзла, и затекло всё, на кровать перебралась и уже до позднего утра проспала. Собственно, меня ваше сообщение разбудило. Что сотрудник зайдёт и проведёт медосмотр.

Как я себя чувствовала? Странно. Внутри пустота какая-то, но при этом ощущение, что всё хорошо, и правильно, и на своих местах. Словно я… как бы объяснить… как-то по-новому себя позиционировала. Нет, не я изменилась, и уж тем более не мир вокруг, а вот моё место в этом мире — да, другим стало.

В общем, связалась я с Кирой, узнала, как там Тим, порядок более-менее навела — и тут и «сотрудник» приехал. Маша. Вот уж с кем мне не хотелось общаться, так это с ней. Почему? Так я же ей не нравлюсь… не нравилась, да и опасалась она меня. Всерьёз так опасалась.

А вот интересно, что бы она почувствовала, если бы вчера к готам зашла?..

Маша Михайлова

Несмотря на уверения Сергея Ивановича, идти не хотелось. Все конечно поверили, что эта Сонел не при делах, но Маша не могла отделаться от ощущения, что они что-то упускают. Они? Или она? Скорее всего, всё-таки она. Шеф не принимает необдуманных решений и наверняка взвесил все «за» и «против», и понял об этой девице намного больше, чем Маша. Но про странный вопрос он ей так и не ответил. И в первый раз, буквально после того, как Сонел и вампир ушли, и второй, уже сейчас, когда Маша, выходя из гостиницы, спросила:

— Сергей Иванович, и всё-таки, что это за стишок, который вы попросили её продолжить?

— Не стишок. Это такая детская дразнилка.

— И что это значит?

— Что, кажется, подтверждается одна моя гипотеза.

— Поде́литесь? — безнадёжная попытка, но не спросить она не могла. Сергей Иванович с милой улыбкой покачал головой:

— Маша, я не хочу, чтобы твоё отношение к Инге менялось. Ты будешь моими… объективными глазами.

Но что она должна была увидеть объективно? И может ли она вообще быть объективной, при том, что Сонел у Маши до сих пор под подозрением? Но Сергей прав, ей надо абстрагироваться от недоверия (и страха, чего уже там!) и попробовать оценить эту девицу непредвзято. А получится ли? Должно, а иначе какой из неё функционер?

Квартира, в которую вошла Маша, соответствовала ожиданиям. Там царил бардак: кровать не убрана, по большинству ровных поверхностей расставлено компьютерное «железо», о назначении которого можно только догадываться, причём, судя по путанице разноцветных проводов, собиралось это на бегу и чуть ли не из подручных материалов. Под столом и на полу у кресла — пустые пивные бутылки в каких-то невероятных количествах, упаковки из-под готовой еды, в углу пара армейских кофров для тяжёлого оружия или брони. А вот пахло здесь удивительно приятно: похоже, хозяйка жгла благовония. Чтобы забить вонь захламлённой квартиры?

Маша поискала глазами свободную поверхность, и Сонел быстро составила со стола какие-то коробки, освобождая место для оборудования. Маша развернула биомонитор, поглядывая на Инге. Та сменила причёску, и масса мелких косичек с вплетёнными разноцветными ниточками — белыми, синими, зелёными и золотыми — смотрелась куда приличнее, чем дреды. По крайней мере, не возникало ощущения, что там кто-то живёт. А вот лицо у неё было нехорошее, глаза припухли, словно Инге долго плакала. Из-за своего парня? Но, насколько знала Маша, с ним всё было в порядке.

— Мне надо провести медицинский осмотр, раз ты летишь на нашем корабле. Вся процедура займёт минут десять-пятнадцать от силы. Общая проверка состояния здоровья. Если захочешь, на корабле можно будет пройти углублённое обследование, — Маша очень старалась, чтобы голос прозвучал официально-нейтрально и не выдал её настоящие мотивы. На деле никакой реальной необходимости в осмотре не было. Вернее, так: не будь Инге пилотом, медицинская проверка действительно потребовалась бы. Но у Сонел имелась вполне официально полученная пилотская лицензия, значит, и к состоянию здоровья вопросов не было. Проверять Маша собиралась нечто совсем другое.

— Я думала, мы на моем корабле полетим.

Странно, Инге совсем не походила на коварную злодейку, которую Маша нарисовала у себя в голове, и от образа которой упорно не хотела отказываться. И на предстоящую медицинскую процедуру реагировала как любой здоровый человек: с толикой любопытства и лёгкой опаской. Даже пси-активности особой не было заметно. Так, общий фон чуть выше среднестатистического.

— Нет. Полетим на нашем крейсере. Извини, но твой кораблик там будет лишним. Да и не нам это решать.

— Ладно. А что ты будешь проверять?

— Голова, сердце и всё такое. В лайнере ты летишь как в медфлаере, а на крейсере — как на скутере, причём не пилотом, а пассажиром. Чуть что не так — и брык, в лучшем случае в отключке. Поэтому все пассажиры на военных кораблях проходят экспресс-осмотр перед полётом.

Маша уловила сомнения Инге. Ну ещё бы! Маша сама, до того, как первый раз оказалась пассажиром на военном корабле, была уверена, что это — надёжная махина, с которой ничего случиться не может. Да-а… Крейсер и на самом деле надёжный корабль, способный выдержать очень много, куда больше, чем экипаж и тем более пассажиры. Маша вспомнила, как в один из первых её полётов, ещё на стажировке, капитан поймал сигнал бедствия и рванул на выручку. Пока выла сирена, предупреждающая о начале разгона, Маша только и успела, что добраться до кают-компании, а там амортизаторы, мягко говоря, убогонькие. Даже при штатном разгоне щеки норовили стечь к ушам, в глазах плыли круги и звёздочки, дышать получалось через раз, а сердце так и норовило выскочить или взорваться. А в экстренном режиме Маша просто отключилась. Потом стыдно было!.. Хорошо ещё, её так разгон застал, а был бы выход из гипера…

— Если не хочешь, вот бланк. Это согласие на то, что капитан и офицеры корабля не несут ответственности за твои жизнь и здоровье. Шеф хочет, чтобы ты полетела, считая, что командование недооценивает противника, поэтому мы готовы пойти на исключение для тебя и допустить без осмотра.

— Не, я что, я ничего, — Инге сбросила рубашку, явно своего парня, уселась в кресло, дала налепить датчики и теперь старательно тянула шею, пытаясь увидеть экран биомонитора. — Раз положено, значит положено. А ты сама… как считаешь?

— Что я считаю?

— Стоит мне лететь?

Маша, не скрывая удивления, посмотрела на Инге, прекрасно понимая, что её ответ ни на что не повлияет. Во взгляде Сонел читалось упрямство, и даже скажи Маша, что девяносто девять процентов пассажиров полёт не переносят, всё одно полетит. Странно было, что она вообще задала этот вопрос.

— Шеф считает, что стоит.

— А ты? Просто мне кажется, что я… Что ты мне… Что я тебе не нравлюсь.

— Нет, это не так… — и что ей ответить? Раз шеф берёт Инге с собой, значит, доверяет ей. И если верить информации, которую передал вампир, именно благодаря Сонел и её Тим Тиму удалось так быстро раскрутить это дело. Маша запустила сканирование и посмотрела Инге в глаза: — Я считаю, что ты можешь быть опасна.

А вот эта новость вызвала у Инге удивление, причём искреннее: изменение биополя на мониторе совпало с колебаниями пси-активности, которые уловила Маша. Сымитировать такую синхронность было невозможно.

— Я пока не знаю, — в конце концов, если им лететь и работать вместе, толика откровенности не помешает. — Ты используешь силы, которых у тебя просто нет. Я могу скрывать свой потенциал, могу занижать его, но он у меня есть, и я его использую. Твой пси-потенциал чуть выше среднего, обычный. Но ты проделываешь вещи, которые не то что я, ребята из Пси-корпуса не могут.

— Для меня всё просто, — Сонел развела руками. — Силу мне дают лоа. Но ведь такое объяснение тебя не устроит, а другого у меня просто нет.

— Ты спросила, почему я считаю тебя опасной. Я ответила.

— Прости, ничем помочь не могу.

— Оно и не обязательно, — Маша посмотрела на результаты. Пси-потенциал Инге на самом деле был чуть выше среднего, и… и она наконец поняла, что же ей так не нравится. Если версия о Колонии-17 верна, и все тамошние жители — латентные пси, то почему у Сонел настолько средние результаты? Что-то здесь было не так. — Твоего Тим Тима я тоже считаю опасным, хотя у него нет таких сил, а уж Сергей Иванович так вообще угроза Вселенной, — Маша не сдержала улыбки, надеясь, что она выглядит дружелюбно, а не мечтательно. — Всё, к полётам допущена. И… В общем, моё мнение о твоей опасности не значит, что с тобой надо что-то срочно делать.

— Угу. Надеюсь, — Инге помогла Маше снять датчики и обруч с головы. — Все что, надо, увидела? Эта штука хоть мысли не читает?

— Что? Нет, что ты. Просто капитан должен знать, что если на выходе развернёт корабль и врубит маршевый двигатель на торможение, ты не окочуришься в амортизаторах.

Вот тут всплеск активности Маша ощутила без труда.

— Ого! А так можно? Как рассчитать прыжок? Как обычно… А манёвр? Ага… — Инге, глядя внутрь себя, проделала какие-то не очень понятные Маше движения руками. — Значит, положим, вот так… Тормозные по одному борту, главный сразу переключить… Нет, не получится. А если так…

Маша улыбнулась: всегда приятно смотреть на человека, загоревшегося новой идеей. А ещё Инге, похоже, уже и думать забыла о медосмотре. Конечно, неплохо бы взять у неё анализы крови, но это можно сделать и потом, на корабле.

— Я всего лишь функционер. Это тебе лучше к пилотам обратиться, не ко мне.

— Я уже примерно представляю, как… но зачем, не понимаю.

— А я вот знаю, зачем, но как, не подскажу, — Маше было интересно наблюдать за Инге, и она решила поделиться тем, что узнала в Академии. — Перехват корабля возможен только на стадии выхода из гипера. Корабль выходит и всегда тормозит. В это время он может стрелять только из излучателей. Ни маневрировать, ни набрать скорость. Ракет тоже выпустить не может. Их двигателей просто не хватит оторваться далеко от корабля.

— Ну да. Прописные истины.

— Так вот, противник всегда ждёт на определённом отрезке, когда корабль уже выходит с релятивистских скоростей, но ещё не вошёл в штатный режим полёта. Опытные пилоты могут развернуть корабль так, что он встанет маршевым двигателем вперёд, а некоторые корабли Братства, говорят, вообще так в гипер выходят.

— Ага, и на выходе врубают их, чтобы ещё больше затормозить и быстрее выйти на штатный режим? Гениально! Как мне самой это в голову не пришло? Но…

— Да, перегрузки при развороте и тем более торможении дикие.

— Это реально круто! Но и сложно, jopé. Надо посчитать…

— Вот потому и проверяем всех. Даже штатный экипаж вешается при перегрузках, а потом зубы по всему кораблю собирает.

— Представляю!

— Кстати… Может, ты объяснишь… Я только сейчас задумалась, — и это была правда, как ни странно, — ведь пиратство — именно пиратство, а не каперство, как у тех же амазонок или волков — существует только в том случае, если приносит прибыль, так?

— Ну да.

— Так как они умудряются в огромном Космосе находить добычу? Чтобы перехватить корабль на выходе из гипера, надо знать, где он выйдет, и…

— А, понятно, — Инге полезла куда-то за кресло, вытащила две бутылки пива, дёрнула охлаждающие шнуры и протянула одну Маше. — Или ты, как это говорят, при исполнении?

— Нет, нормально, — Маша была равнодушна к пиву, но как не воспользоваться возможностью поговорить с Инге в подчёркнуто неформальной обстановке — вдруг удастся ещё что-то о ней узнать? Когда человек рассказывает о том, что ему по-настоящему близко и интересно, он может раскрыться.

— Ты в физике пространства хорошо разбираешься?

— На уровне школы.

— Ну я, если честно, тоже не очень, — фыркнула Инге. — Так что обойдёмся без формул и прочего. Пространство анизотропно, так? И одна из характеристик, которые изменяются в зависимости от направления движения — это его плотность. То есть пространство, условно говоря, то погуще, то пожиже. Соответственно, чтобы уйти в прыжок, нужно разное количество энергии. Для небольших кораблей типа моего, с массой покоя до двадцати тысяч тонн, это некритично — в том смысле, что всё равно, откуда и куда прыгать. Почему, кстати, и пираты малые корабли предпочитают. А дальше — чем тяжелее корабль, тем больше энергозатраты на прыжок, причём расход энергии растёт по экспоненте. То есть это мне пофиг, а какому-нибудь здоровенному транспортнику или лайнеру — пиз… Ой. Ну, ты поняла, в общем. И они вынуждены уходить в гипер и выходить из него в определённых зонах, где плотность пространства минимальна. Чтобы снизить трату ресурсов. А эти зоны известны. То есть Космос, конечно, большой, но в нем существует что-то вроде…

— Космических трасс?

— Точно! То есть можно или ждать в стандартных зонах выхода, или, если тебе надо выследить определённый корабль, примерно высчитать, где он появится. Но для этого надо его ТТХ знать, конечно. А дальше — засёк наблюдатель лайнер на входе в гипер, передал данные перехватчикам и — привет…

— Да, теперь многое становится понятно… Так, — Маша снова просмотрела уже обработанные результаты, — ничего патологического. Есть следы мутаций, но у кого их нет?

— А что за мутации?

— Все отклонения в пределах нормы. Подробнее можно будет на корабле узнать, если хочешь, — не будет же она прямо оглашать главный результат обследования: «Ты выглядишь как человек, думаешь как человек, чувствуешь, как человек — значит, ты человек». — Послезавтра вечером прибудет модуль и вылетаем. После операции вернём на место, — Маша улыбнулась.

— Ну хоть отдохну эти дни, если получится.

— А что не получится-то? Сейчас, наверное, даже карманники притихли, облавы по всей планете, — Маша с интересом отметила странную реакцию Инге на слово «карманники». — Погоди… Ты чего-то хочешь от меня? Спросить или сказать?

— Я? — Инге откровенно заколебалась. — Сейчас…

Она потянулась и достала из ящика стола знакомый комм. Вот это было неожиданно, хотя Маша знала, кто тогда обчистил её сумку.

— Вот, вроде ничего не сломала. А второй диск я так и не смогла вскрыть, — и добавила, чуть ли не жалобно, — Ты классно рисуешь, кстати.

Маша смотрела на Сонел, чувствуя, как поджимаются губы. А с другой стороны, что обижаться-то? Сама, что ли, не читала таких дневников без ведома хозяев? Выдохнув, Маша заставила себя расслабить лицо и взяла комм.

— Ну и хорошо, что не взломала. А то, как говорит шеф, мне пришлось бы тебя убить.

— Во-во… Можно спросить? Ты там что-то такое написала, про добро и зло, абсолютное, в смысле… О чем это? Или о ком? Ты прости, если это очень личное… но, может, расскажешь?

Теперь настала Машина очередь заколебаться. Она глотнула пива, задумалась, подбирая слова.

— Однажды, ещё в Академии, мы столкнулись с абсолютным злом, которое пыталось проявиться на Терре. И я, и шеф, и вся наша команда тогда были курсантами, — да, тогда её первая боевая операция чуть не стала последней…

— В смысле — пыталось проявиться?

— Ты знаешь про теорию Мультивселенной?

— Конечно.

— Так вот… По официальной теории, образующие Мультивселенную миры изолированы друг от друга. Но Сергей Иванович считает, что между ними возможен как минимум информационный обмен.

— В смысле? — Инге нахмурилась.

— Информация может просачиваться из мира в мир. Вот, смотри, — Маша вспомнила, как об этом рассказывал шеф, — когда был зафиксирован первый случай вампиризма?

— Не знаю. Лет триста назад?

— Примерно. Но на Терре ещё в докосмическую эру существовали легенды о вампирах. Правда, там они рассматривались как существа зла, не переносили солнечного света и за три укуса превращали донора в такого же вампира, но всё остальное удивительно совпадает с реальностью. Потребность в крови, псионические способности, умение становиться невидимым и проходить сквозь материальные объекты… Так вот, вопрос: откуда несколько тысяч лет назад наши предки узнали об этой болезни?

— Из… будущего? — глаза Инге стали совсем круглыми.

— Нет. Из одной из параллельных Вселенных, где время течёт иначе. И в тот раз… — Машу начало потряхивать. Воспоминания и сами по себе были не самыми приятными, а уж на фоне страшилок, которые давеча показала Кэт… Маша невольно обхватила себя за плечи, опустила взгляд, и вдруг поняла, что ей не так уж и страшно. Ну да, тогда происходящее было кошмаром, но сейчас-то она в безопасности, пьёт пиво не в самой худшей из возможных компаний, это просто воспоминания, которые никак не могут ей навредить. Приток сил и уверенности был откровенно чужим, Маша подняла голову — Инге смотрела на неё внимательно и заинтересованно. Это она? Она поделилась с Машей силой и спокойствием, и, судя по всему, даже не понимая, что делает? Невероятно…

— Тогда случилось… что-то. Мы навали это Пробоем или Переходом, даже определение придумали: «локальный и выраженный обмен с параллельной Вселенной». Не просто «просочилась информация», а проникло что-то конкретное, — Маша вспомнила долгие споры, отчаянные попытки объяснить, рационализировать, хоть как-то назвать то, что перевернуло их жизни… а чьи-то и перечеркнуло. Это для кабинетных теоретиков случившееся было интересной загадкой, а они потеряли товарищей. В итоге вся их команда приняла теорию Матвеева. Большинство, включая Машу — потому, что Сергей их убедил, а вот Эл долгое время отказывался верить «в эти сказочки», но в конце концов согласился, что такое объяснение внутренне непротиворечиво и, значит, за неимением лучшего сойдёт.

— Всё началось с того, что в Красноярске — это город такой на Терре, — на улице нашли труп девушки без видимых повреждений. Увезли в мединститут — разобраться, в чём дело. Время было вечернее, пока эксперт приехал из дома, наступила ночь. Девушка встала, убила эксперта, охрану…

— Тим рассказывал про «бунт мертвецов». Это ведь не он?

— Нет, что ты! Тот был лет двести назад. Но поначалу было очень похоже. Я до сих пор не знаю, почему туда бросили именно нас. Дело в том, что на двух последних курсах Академии МУКБОПа у нас уже не учебные группы, а рабочие. То есть формируются такие… команды, что ли. Так вот, нас туда отправили разбираться. Я тогда псиоником ещё не была, но почувствовала, где эпицентр всего этого безобразия. И мы туда полетели. То есть мы ещё даже не знали, что там будет. А оказалось, что там открылся Переход, и к нам начало проникать… нечто. Мы так и не поняли, было это информационное или материальное… образование. Насколько я знаю, учёные до сих пор пытаются объяснить, что там произошло. Но нам тогда было не до теорий.

— И что это было? — с интонациями маленькой девочки, которой рассказывают страшную историю, спросила Инге.

— Это… чем только не было. Дело в том, что каждый видел это по-своему. Кто-то в виде человека, кто-то монстром, кто-то огненным шаром, но мне кажется, это была книга…

— И вы его победили?

— Да. Шеф спалил. Одним импульсом, вся энергия батареи на один выстрел. А я… я тогда и стала псиоником. Попыталась защитить своих, и способности словно проснулись потому, что было очень-очень надо. Хотя и поздно.

— Много народу погибло?

— Из нашей группы треть. А вообще больше пятидесяти человек.

Печаль нахлынула — и отступила. Время, когда Маша рыдала по ночам, проклиная себя за то, что не справилась, не успела, давно прошло. И она не собиралась говорить Сонел, что из четырёх погибших в их группе двое убили друг друга, поддавшись какой-то запредельной, нечеловеческой злобе, исходившей из этого. Именно тогда Маша поняла, что должна что-то сделать, как-то остановить этот пульсирующий поток ненависти. И в ней словно лопнуло что-то, как струна, и звонкий чистый звук задержал, остановил, оттеснил это, а Сашка вскинул на неё пистолет — пустые глаза, зрачки в точку, это уже не он, Кот выстрелил одновременно с ним, а Сергей успел оттолкнуть Машу и встал между ними и этим. Потом ему пришлось колоть релаксант, чтобы разжать пальцы, намертво сведённые на рукоятке лучемёта…

— Вот так. Ладно, мне пора. До встречи на борту.

В гостинице Маша забралась с ногами в кресло и заново начала просматривать результаты обследования. Шеф назначил совещание на три часа дня, раздав всем задания и категорически запретив высказывать гипотезы и обмениваться предположениями. Маша знала, что главным действующим лицом предстоит быть именно ей, и задумалась над тем, что у неё вытанцовывалось по результатам встречи с Инге.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Paloma — голубка (испан).