Дети-призраки

Н. Ланг, 2014

Какие секреты скрываются за закрытой дверью или в запертом ящике стола? Как эти тайны могут повлиять на судьбу человека? Стоит ли следовать за любопытством, и какие темные стороны человеческой натуры оно способно открыть? В роддоме Анне Потериной сообщают о смерти новорожденного сына, однако она уверена, что ребенок жив. Доктор Елизавета Лаврова помогает ей разобраться в загадочных обстоятельствах смерти младенца, не подозревая, какой опасности подвергает свою жизнь. Ее преследует таинственный незнакомец.

Глава 1

Елизавета Лаврова смотрела в окно, на проплывавшие мимо, яркие летние пейзажи. Солнце то показывалось из-за раскидистых деревьев, то снова пряталось за ними, как за ширмой. Рельсы сходились в темную точку у горизонта. Мерный стук колес настраивал на философский лад. Лиза не хотела ни о чем думать. Для нее весь мир сузился до размеров уютного купе. Единственное, что оставалось делать — любоваться красотами неизведанных мест. Просторы России тянулись докуда хватало глаз. Степи сменялись рощами, рощи — тайгой. Тучи сгущались над темной полосой леса. Солнце клонилось к закату, и его мягкий свет умирал в плотной пелене облаков, окрашивая небо пурпуром. Лиза устало закрыла глаза.

"К дороге нужно относиться с терпением" — так любила говаривать ее покойная бабка.

Лиза следовала этому совету, сколько могла. Но слова, произносимые соседкой по купе, не давали расслабиться, они, словно надоедливые мухи, кружили рядом и мешали ей забыться. Она глядела в окно изредка, из вежливости, улыбалась попутчице. Лиза ждала, когда же закончится долгое путешествие. Она чувствовала себя подвешенной в воздухе. Неизвестность томила ее. Лиза не могла найти себе места, выходила из купе, гуляла до тамбура, и подолгу стояла там в одиночестве.

Часть ночи Елизавета провела без сна. Она представила искрящийся росой альпийский луг с маленькими, словно игрушечными коровами, щедро залитый солнечным светом. Природа, будто талантливый художник сочно смешала зеленый с золотым. И эта палитра превращалась в реку спокойствия. Лиза на мгновение закрыла веки, и дремала, как будто, недолго. Но солнечный луч, словно скальпель, полоснул по глазам. Наступило утро. Она выглянула в окно, чтобы определить, где находится. Местность ей не знакома. Солнце вновь играло в прятки, а деревья стали выше и росли гуще.

Лиза лежала, зажмурившись. Ей казалось, что если она откроет глаза, то очутится в совсем неведомом месте. Соседка, убаюканная стуком колес, спала, отвернувшись к стенке. Когда же длинная вереница вагонов остановится у платформы, и, испустив громкий свист, оставит Лизу на перроне?

Ожидание оказалось недолгим — вскоре объявили станцию, на которой она должна была сойти. Аккуратно собрав чемоданы, и стараясь не шуметь, чтобы не разбудить попутчицу, Лиза смело шагнула за порог купе. В неизвестность. Проводник спустил багаж.

Елизавету никто не встречал. Ранним утром привокзальная площадь была оживлена, по перрону прогуливались встречающие, сновали торговцы с лотками. Солнце, окутанное мантией из хмурых облаков, еще не разогрелось, но уже ощущалась духота. За один миг небо сделалось темно-синим, что предвещало близкую грозу.

Город, который она приехала покорять, насчитывал полмиллиона жителей, и здесь имелось несколько больниц. А значит, работой она обеспечена. Ведь люди всегда будут рождаться.

Двадцатисемилетняя Елизавета Лаврова любила свою профессию — акушера — гинеколога. Помогать новорожденным, появиться на свет и ухаживать за ними, было для нее смыслом существования последние годы. Мама всегда говорила ей, что белый халат выгодно оттеняет ее зеленые глаза, опушенные черными ресницами, подчеркивает стройную фигуру, смуглую кожу и каштановые волосы.

Раздались первые раскаты грома, на брусчатку упали тяжелые капли дождя. Надев плащ, Лиза поспешила к стоянке такси, волоча за собой два больших чемодана. В них уместилась вся ее прошлая жизнь. Дождь разыгрался не на шутку. Одиночные несмелые капли быстро превратились в ливень. Накинув на голову капюшон, шофер торопливо положил чемоданы в багажник. Отряхнувшись, Лиза села в автомобиль и окунулась в тепло его салона. Такси тронулось, увозя ее, прочь.

Лиза с интересом рассматривала улицы. Из-за разводов, которые дождь оставлял на стекле, люди под зонтами казались затейливыми непонятными фигурами, выплывшими из снов. Город она нашла компактным и разноцветным. Навстречу им редко проезжали машины.

— Впервые здесь? — с любопытством спросил водитель, ловя взгляд пассажирки в зеркале заднего вида.

— Да. Это так заметно?

— Взгляд, каким вы смотрите на наши здания, бывает только у вновь прибывших, — пояснил он.

— Вам виднее, — тихо отозвалась пассажирка.

— Вы на отдыхе или по делам? — не унимался таксист.

— По делам, — коротко ответила Лиза, не пожелав вдаваться в подробности.

Таксист хотел сказать что-то еще, но она отвернулась и глядела в окно, давая понять, что не хочет продолжать разговор. Водитель покрепче сжал руль и больше ни о чем не спрашивал.

Район, где Лиза арендовала квартиру, располагался неподалеку от центра. Но, несмотря на близость к магистрали, считался комфортабельным. Здесь размещалось много офисов и магазинов, поэтому прилегающие улицы были оживленными. Когда такси добралось до места назначения, ливень прекратился, небо затянула плотная серая вата туч.

Шофер извлек из багажника чемоданы и поставил на мокрый асфальт. Расплатившись с ним, Лиза на минуту остановилась, чтобы осмотреться. Дом, в котором ей предстояло жить, построили недавно. Кирпич сохранил яркость цвета. Здание имело причудливый вид, роднивший его со старинными доходными домами: дворик был похож на колодец, но казался уютным, вход на площадку венчала арка с колоннами в древнегреческом стиле. Клумбы с бархатцами и пионами делали двор красивым. Строители не предусмотрели лифт, а лестницы оказались крутыми, Лиза едва донесла чемоданы наверх. Ключи, упакованные в конверт, как и условились с домовладельцем, она нашла в почтовом ящике, который был закрыт на кодовый замок.

Ее поразила пустота, царившая в квартире. Предыдущие хозяева придерживались минимализма в обстановке: узкая кровать в спальне, старый шкаф-купе для одежды; диван, обитый коричневым велюром, который уже порядком вытерся; колченогий столик, покрытый толстым слоем пыли. Определенно, мебель преклонного возраста. Тяжелые темные шторы довершали общий унылый вид. В слабом утреннем свете, танцевали пылинки.

Лиза любила чистоту и порядок во всем, поэтому оставив вещи в прихожей, нашла принадлежности для уборки. Комнаты были небольшими, и она скоро справилась.

***

"В век научного прогресса, высоких технологий и бешеного ритма жизни, все стремительно меняется. И лишь самое главное остается неизменным — люди продолжают рожать и воспитывать детей. Наше отделение оснащено современным оборудованием. Высококвалифицированный персонал круглосуточно заботится о здоровье матери и ребенка" — гласила короткая, но проникнутая пафосом история учреждения, размещенная на сайте.

Городок Е. гордился своим роддомом, он считался крупнейшим во всем регионе. Женщины из разных уголков области приезжали сюда, чтобы произвести на свет детей.

Лиза отправила свое резюме на электронную почту заведующего родильным отделением. Спустя два дня ей позвонили и пригласили на беседу. Она волновалась, потому что единственное в ее жизни собеседование, произошло вслед за выпускными экзаменами в медицинском институте. Елизавета прекрасно помнила тот день — она молодой врач, решила связать свою судьбу с акушерством. Но с тех пор много воды утекло.

***

Елизавету встретил заведующий отделением — тридцатисемилетний Андрей Николаевич Поклонский. Его внешность вряд ли можно назвать выразительной — среднего роста, коренастый. Холодные серые глаза, светлые волосы, разделенные на пробор, и губы, сжатые в тонкую линию, говорили о педантичном характере.

Андрей Николаевич пригласил Лизу в свой кабинет, где по обыкновению проводил часть рабочего дня за отчетами и приказами. Бремя руководящей должности сделало его сосредоточенным.

Кабинет был просторным и хорошо освещенным. Из больших окон открывался вид на близлежащий парк. В ясную погоду можно было услышать шум листвы и заливистые трели птиц, радовавшихся лету. Мебель вполне соответствовала тому месту, где находилась — светлая и простая, чувствовалось, что Андрей Николаевич, ярый приверженец чистоты. Следовало постараться, чтобы найти хоть где-нибудь пылинку, даже воздух был свежим. На столе, содержавшемся в безукоризненном порядке, Лаврова успела заметить несколько медицинских карт, указы, а сверху аккуратно сложенной стопки бумаг лежало ее резюме.

— Располагайтесь, — предложил он.

Елизавета устроилась на одном из стульев. Она нервничала, неприятная дрожь пробежала по телу, чтобы унять ее, Лиза сложила руки на коленях, наблюдая, как Андрей спокойно и уверенно садится в кресло. От внимательного взора Елизаветы не ускользнули часы на его руке. Они показались невероятно дорогими, даже для руководителя. Такую изящную, и в то же время функциональную вещь, могли изготовить только мастера часовых дел из Швейцарии.

— Извините, я немного волнуюсь. Надеюсь, это не помешает нашему интервью? — проговорила Лиза.

— Не страшно, — ответил Андрей Поклонский. — Я изучил ваше резюме. Могу заверить: вам бояться нечего.

— Это обнадеживает, — едва слышно произнесла она.

— Позвольте задать вопрос — вы проходили ординатуру в престижной столичной клинике, у вас хорошее образование, почему же вы захотели перебраться в наш провинциальный городок?

Лиза не стала сразу отвечать на его вопрос. Она долго обдумывала, что сказать. Истинную причину Лаврова поведать не могла, а легенды так и не придумала. Андрей Николаевич испытующе смотрел на нее, будто ждал какого-то подвоха. Лиза напряглась так, что размеренное тиканье часов казалось ей барабанной дробью. И с каждой секундой, оно становилось все громче, пока не заполнило сознание целиком.

— Итак, Елизавета, — громко сказал Андрей и, заглянув в ее резюме, добавил: — Михайловна.

Вздрогнув от неожиданности, она растерялась.

— Лучше Лиза. Не люблю имя Елизавета, — она поняла, что ей не избежать этого разговора и постаралась быть убедительной. — Это сложно объяснить… Я переехала по семейным обстоятельствам. Год выдался не из легких. Был тяжелый развод. Захотелось перемен.

Андрей вздохнул, как показалось, с облегчением. Его устроило такое объяснение.

— Давайте я вам все покажу, — предложил он.

Родильный дом насчитывал два этажа, около сотни кабинетов и около сотни человек медицинского персонала. Отправной точкой знакомства с отделением стал приемный покой, который состоял из нескольких, отгороженных друг от друга, палат. В одной принимали поступавших в инфекционное отделение, в другой — тех, кто прибыл в родовую палату и отделение патологии беременности.

В обсервационной палате находилась лишь одна женщина в интересном положении. Обсервационное отделение предназначено для беременных без обменной карты или с инфекционными заболеваниями, по сути, маленький роддом, где оказывалась квалифицированная медицинская помощь на всех этапах беременности.

А в родовом блоке не протолкнуться. Будущие матери проходили осмотр быстро, как на конвейере. Не успевала одна беременная выйти за порог, после тщательной дезинфекции смотровой, ее место занимала следующая. Родильное отделение состояло из индивидуальных боксов, в каждом из которых с удобством могла расположиться одна пациентка. Здесь имелось все необходимое, чтобы обеспечить комфортное пребывание матери и ребенка: кровать, кресло для родовспоможения, стол для пеленания с обогревающей лампой. Родовые боксы заполнены роженицами и уже разрешившимися от бремени женщинами.

Андрей познакомил Лизу с коллегами:

— Елизавета Михайловна Лаврова, со следующей недели будет работать с нами, акушером — гинекологом.

Она чувствовала себя школьницей, представшей перед новым классом. Ее всюду принимали добродушно.

Затем Андрей Поклонский показал операционный блок, палату интенсивной терапии, детскую палату, пост медицинской сестры, реанимацию, а закончилось краткое знакомство с родильным домом в столовой.

— Тут готовят очень вкусное рагу и пирожки с капустой, обязательно попробуйте, — сказал Андрей.

Это означало, что собеседование имело благополучный исход — Лиза принята на работу.

— Я это учту, — улыбнувшись, ответила она.