Пропавший

Мэри Торджуссен, 2016

Ханна Монро поздним вечером возвращается домой, к своему возлюбленному Мэтту Стоуну. Но Мэтт исчез. Исчез без следа. В буквальном смысле слова: вместе с ним пропали не только его личные вещи, но и каждое сообщение, каждая фотография, каждое упоминание о нем в соцсетях. Будто и не было такого человека. Ханна готова пойти на все, чтобы найти Мэтта. Но чем больше она пытается узнать о произошедшем, тем сильнее ее затягивает в круговорот событий. И постепенно Ханна понимает: единственный выход из ситуации – принять шокирующую правду…

Глава 12

Кэти открыла дверь и обняла меня. Она выглядела великолепно в новом платье, с уложенными волосами и с умеренным количеством косметики на лице. У меня сразу испортилось настроение. Ведь у нас сложилась традиция: покупая новую одежду, прежде демонстрировать ее друг другу и лишь потом надевать на работу, в гости или в ресторан. Иногда одного косого взгляда Кэти хватало, чтобы я тут же бросилась менять купленный наряд на другой, но чаще, увидев меня в обновке, она хватала свой айпад и приобретала через Сеть такую же вещь. Хотя этим вечером мне было не до традиционных показов. Я не смогла сделать над собой усилие, чтобы дать платью оценку, и лишь покраснела, когда подруга посмотрела на меня с сочувствием. Она опять прижала меня к себе, и я не противилась. Само мое тело хотело тепла и ласки.

— Бедная ты моя, — промолвила Кэти, не понимая, видимо, насколько хуже мне становится от таких слов лучшей подруги.

— Как прошла конференция? — спросила я.

Тема меня не особенно интересовала, но я догадывалась, что ей самой захочется поговорить об этом и лишний раз показать мне, насколько хорошо складываются у нее дела на работе. Так уж установилось между нами издавна. Мы всегда измеряли собственные достижения, пользуясь как шкалой успехами, которых добилась Кэти. Пусть даже сегодня вечером у меня не было на это времени.

— Я не могу никому ни о чем рассказывать, — ответила она, понизив голос до театрального шепота. — По пути домой я позвонила маме, и она разрешила мне нарушить правило только для нее, но предупредила, что если начну хвалиться перед Джеймсом, он меня бросит.

— Неужели у тебя все зашло так далеко?

— Да благословит Господь ее мамочку, — произнес Джеймс, входя в холл и помогая мне снять жакет. — Так толково все объяснить. Кэти пыталась поделиться со мной новостями в течение недели, но я ни черта не понял в ее сбивчивом изложении.

Кэти рассмеялась. Она привыкла, что многие люди не понимали ее, когда она пускалась в описание своей работы.

— Если честно, — признала она, — то получалось у меня довольно скучно.

Мы сидели в гостиной, где-то на заднем плане негромко звучала музыка, а дрова в камине заменял мерцавший свет связки кремовых церковных свечей. Это было нечто новое, но я вспомнила, что, когда Кэти в последний раз гостила у нас с Мэттом, я купила именно такие свечи и наполнила ими свой камин. Она пришла в восторг от этой идеи, и теперь, разумеется, использовала сама. В комнате было тепло и уютно, чего так не хватало сейчас моей гостиной. И безукоризненно чисто.

Кэти ушла в кухню, чтобы приготовить напитки. Я ожидала от Джеймса упоминания о приходе ко мне позапрошлой ночью, но он, не сводя глаз с кухонной двери, за которой Кэти звенела бокалами, устанавливая их на поднос, лишь сообщил мне, как, придя домой с работы в пятницу, застал тестя с тещей за укладкой моющего пылесоса в багажник своей машины. Устроили у вас генеральную весеннюю уборку, объяснили они Джеймсу.

— Ты не возражаешь, чтобы они вот так запросто являлись в твой дом?

Он пожал плечами:

— Мне бы пришлось делать уборку самому в выходные дни. Они сэкономили для меня уйму времени. Зачем же мне возражать?

Я покачала головой:

— Терпеть не могу, когда кто-то приходит в мое отсутствие. Меня это пугает.

— Пугает? — спросила Кэти, появляясь с подносом в руках. — Ты боишься собственных родителей?

Джеймс бросил на меня многозначительный взгляд:

— Лично я совершенно не беспокоюсь. Если им хочется заниматься уборкой — милости просим!

— А мне нравятся визиты папы с мамой, — сказала Кэти. — Пусть помогают по мере сил.

Она забралась с ногами в угол дивана, где свет лампы особенно красиво играл в ее светлых волосах, и посмотрела на Джеймса с ненавязчивой немой просьбой в глазах. Он закатил глаза, однако налил нам понемногу вина. Кэти облизала губы и на секунду стала похожа на кошку, перед которой поставили миску сливок. Я видела ее такой очень часто еще с детства. И дело не в том, что Кэти росла избалованным ребенком, хотя ее изнежили изрядно. Она привыкла к обожанию. Родители страстно хотели иметь детей, но только в сорокалетнем возрасте после двадцати лет супружества у них родилась наконец дочь. И со дня своего появления на свет Кэти стала маленькой богиней, у алтаря которой истово молились отец и мать. Когда же она покинула отчий дом, то повергла их почти в траур. Впрочем, они быстро пришли в себя и сумели переключить свое внимание на ее новую жизнь, заводя дружбу с ее друзьями, привозя ей еду, стирая и отглаживая ее одежду, причем так, что она даже не замечала этого. Родители по-прежнему обращались с ней как с маленькой девочкой, а ей нравилось такое отношение к себе, и «богиня» без стеснения принимала от них любые подношения и услуги.

Кэти испытывала сострадание к любой семье, где детей не возводили хотя бы на полубожественный пьедестал, но на самом деле ее не слишком волновали чужие взаимоотношения. Родители Джеймса переселились в Шотландию, и, думаю, Кэти втайне была очень рада, что ей не приходится делить время между своими и его родственниками. Но, исполняя долг, она строго соблюдала приличия, навещая их с мужем дважды в год, хотя, насколько я знала, ее всегда поражало, до чего спокойно они прощались с сыном после каждого визита. Ее родители тяжело переживали бы перспективу не увидеться с ней несколько месяцев, и Кэти казалось, что родители равнодушны к Джеймсу. Ее бы разубедило только море прощальных слез, мольбы о скором возвращении, пятьдесят фунтов из их скудных пенсий, сунутые в руку Джеймса, и множество сообщений на мобильный телефон, едва они выехали бы из ворот дома.

Что касалось меня, то для Кэти оставалось непостижимым, как можно жить с родителями в одном городе и редко видеться с ними. И объяснять ей что-либо было бесполезно. Даже пока мы оставались детьми, я предпочитала проводить больше времени в ее доме. Стоило мне войти в их кухню, как я сразу же чувствовала себя свободно и расслабленно. Правда, Кэти тоже любила бывать у нас. Атмосфера в нашем доме менялась в ее присутствии, и когда она играла в нашей гостиной или общалась с моими родителями, пропадало напряжение, в котором жила я сама. От подруги словно исходил солнечный свет, столь любимый моей матерью, она много смеялась. Мне самой рядом с ней становилось веселее, и родители испытывали те же ощущения.

На секунду я закрыла глаза. Последнее, чего мне сейчас хотелось, это думать о них. Я протянула руку, чтобы взять бокал с вином, и заметила в одном из пустовавших кресел гитару Джеймса.

— Много играешь в последнее время?

Он кивнул:

— Да, при любой возможности.

— Пока меня нет дома, — сказала Кэти. — Держу пари, ты бренчал каждый день всю последнюю неделю?

Он рассмеялся:

— Чаще, чем в другое время.

— Он предпочитает играть в мое отсутствие.

— Потому что тогда она не пытается тебе подпевать? — с улыбкой спросила я.

Он лукаво усмехнулся:

— О, это просто невыносимо для меня.

И снова память перенесла меня в прошлое, когда нам всем было по семнадцать лет. После занятий в колледже я приходила к Джеймсу, мы ложились рядом на его узкую односпальную кровать, и он играл на гитаре, а я думала, что мой парень — само совершенство. Те месяцы стали самыми счастливыми в моей жизни. Однажды Кэти увязалась за мной, и когда Джеймс заиграл, мы оба чуть с кровати не свалились при звуках ее пения. У нее оказался поистине ужасный голос — тонкий и пронзительный. Мы с Джеймсом переглянулись, а потом хохотали до слез.

— Что такое? В чем дело? — допытывалась тогда Кэти. — Над чем вы смеетесь?

А теперь мы с подругой сидели рядом на диване, а Джеймс вытянулся в кресле у камина. При ровном пламени свечей время, казалось, остановилось.

— Итак, — произнес Джеймс, — значит, он от тебя ушел?

Словно ослепленная внезапной вспышкой, я вернулась в сегодняшний день, причем успела заметить, как Кэти обменялась с мужем многозначительными взглядами. В ту минуту я была для них человеком со стороны. Неприятное чувство, и мной овладел соблазн изменить ситуацию, напомнив Джеймсу, что мы все уже обсудили позапрошлой ночью, но пришлось сдержаться, чтобы не испортить вечер.

— Ушел так, что и следа не осталось. Будто никогда вообще не жил со мной, — ответила я, отхлебнув вина.

Видимо, они даже не подозревали, до какой степени мне тяжело говорить об этом.

— Он удалил из твоего телефона свой номер? — спросил Джеймс.

— Не только номер, — вмешалась Кэти. — Все сообщения и электронные письма тоже.

— Но разве его номер не сохранился в списке принятых вызовов?

Я покачала головой.

— Все входящие и исходящие вызовы тоже удалены.

Джеймс наморщил лоб:

— Но ведь таких вызовов должно было накопиться сотни за несколько лет. А остальные звонки все-таки сохранились в памяти?

— Я получила новый мобильный телефон в подарок на Рождество и сменила оператора, но они сохранили все мои контакты, хотя не перенесли полный список звонков и текстовых сообщений. Оставили электронную переписку. Причем только мои письма, а остальное исчезло. Но тогда меня это не обеспокоило. К чему хранить тексты и телефоны людей, которым я в последний раз звонила много лет назад?

— А ты не создала запасной копии?

— Скопировала лишь фотографии. Но он стер и копии тоже.

— На самом деле это не имеет значения, — заметил Джеймс. — Все указывает на то, что Мэтт больше не пользуется прежним телефоном. — Он наполнил наши бокалы вином. — Мэтт оставил свой ключ от дома?

Я кивнула:

— Да, он висит на обычном месте. На крючке в кухне у задней двери.

— Больше того, — поспешила добавить Кэти, смакуя каждое слово, — он поставил ее телевизор и книги туда, где они находились до его переезда к ней.

— Что?

— Комната выглядит так же, как до его появления в ее доме. Правда, Ханна?

Я покраснела. Джеймс лишь на секунду заглянул в гостиную, когда навещал меня, и мне показалось, что он не успел заметить перемены в обстановке. Было понятно, что он специально приехал, чтобы найти Мэтта. И в мои намерения не входило делиться всеми подробностями того, что Мэтт сделал. Ладно, положим, Джеймс уже все мог знать со слов Кэти. Но я сама ни во что не хотела посвящать его. Хотя наши близкие отношения исчерпали себя уже давно, он оставался моим «бывшим», и унижаться перед ним было особенно неприятно.

— Кэти сказала, он забрал все свои вещи, — продолжил Джеймс, избегая смотреть мне в лицо. — Но я даже представить не мог, чтобы он вернул на прежние места твои.

— Так он и поступил, — сказала Кэти. — Вплоть до постельного белья. Просто поразительно, сколько усилий он не пожалел на это.

— Да, — подтвердила я. — Такое в страшном сне не приснится.

После моей реплики Кэти на время замолчала.

— И тогда, — произнес Джеймс осторожно, словно предвидел неловкость своего вопроса, — ты отправилась навестить его мать?

— Я вовсе не собиралась навещать ее. Просто проезжала мимо и решила заглянуть к ней и поговорить. Вообрази, эта женщина провела на Рождество весь день в моем доме, но даже не упомянула, что переехала!

— Может, она не нарочно ввела тебя в заблуждение. Вероятно, хотела выставить дом на продажу перед Новым годом, а покупатель нашелся неожиданно быстро.

— Нет, — возразила я. — Проверено через «Зуплу». Оливия продала дом тридцатого ноября. Съехала оттуда за месяц до того, как явилась ко мне в гости на праздник.

В комнате воцарилась тишина.

— А я не знала, что это так легко установить, — наконец заметила Кэти.

— Информация появляется на сайте «Зупла» сразу после регистрации сделки, — пояснил Джеймс. — Сейчас ничего нельзя сохранить в полном секрете.

— Интересно, куда она перебралась? — спросила Кэти. — Есть способ выяснить?

— По спискам избирателей в округах? — предположил Джеймс.

— Даже не знаю, — отозвалась я, подумав, что следует попробовать.

— Сомневаюсь, что это будет легко, — сказала Кэти. — Помню, когда мы сами переезжали сюда, то специально просили исключить информацию о нас из общедоступных списков. Местный совет пытается на всех нас зарабатывать, и стоит дать сведения о себе, как начнешь получать кучу бесполезных рекламных буклетов. Оливия могла поступить так же.

— Есть возможность зарегистрироваться избирательницей через Интернет, — напомнил Джеймс. — Хотя какой смысл, даже если ты найдешь ее? У тебя ведь нет необходимости беседовать с ней, если я правильно понимаю. У вас с ней сложились не самые лучшие отношения.

— Мы общались как вполне цивилизованные люди, — резко возразила я. — Но ты прав, я не испытываю желания встречаться с Оливией. Мне вот только не кажется простым совпадением ее переезд и уход Мэтта от меня в течение нескольких месяцев.

— Едва ли они поселились вместе, — заметила Кэти. — Да, он с ней прекрасно ладил, но вряд ли хотел жить под одной крышей.

— Да, — кивнула я. — Иногда она умудрялась доводить его до белого каления. Мэтт часто возвращался от нее в плохом настроении. Особенно в последнее время.

— Вот, хоть что-то позитивное! — воскликнул Джеймс. — Есть преимущества и в одинокой жизни. Не приходится подстраиваться под чьи-то дурные настроения.

Я не нашла вежливых реплик на подобный вздор, но в этот момент Кэти подала кари, и разговор оборвался.

Вечером мы сидели и слушали музыку. Любовались причудливым танцем теней, отбрасываемых то вспыхивавшими, то почти угасавшими свечами. Я чувствовала, что слегка опьянела. У Кэти тоже начал заплетаться язык, и стало понятно: она выпила лишнего. Джеймс пил гораздо меньше нас. Он зашел в «Фейсбук» со своего телефона и просматривал страницы, отпуская различные комментарии. Я все не могла хотя бы ненадолго унять злость на Мэтта.

— Ох, узнать бы, где он сейчас находится! — в который раз воскликнула я.

— Ты уверена, что у вас все складывалось хорошо? — спросила Кэти.

Я уловила в ее голосе раздражение, и это рассердило меня.

— Уверена, — заявила я. — В наших отношениях ничего не изменилось. В том-то все и дело. Мы даже не ссорились с Мэттом.

Я задумалась о нашей с ним жизни в последние несколько месяцев. Мне было вполне комфортно. На работе я добивалась успехов, а с Мэттом не возникало ни малейших проблем. Не существовало причины, чтобы он вдруг так внезапно ушел. По крайней мере, я ничего не знала о ней.

Кэти поднялась и стала собирать тарелки, чтобы вынести из комнаты. Когда же из кухни донесся звук полившейся из крана воды, Джеймс неожиданно спросил:

— Вы действительно не ссорились?

Неожиданно я покраснела:

— Нет, не ссорились! — Возможно, я произнесла эту фразу громче, чем следовало.

— Вот только в таком случае… Странно, что Мэтт просто взял и ушел… Зачем ему бросать тебя, если он был с тобой счастлив?

Мне казалось, что горела вся моя кожа от макушки до пальцев на ногах.

— Откуда мне знать? Он не пожелал присесть на дорожку и объясниться со мной!

— Догадываюсь, что тебе не придутся по душе мои слова, но я уверен: здесь замешана другая женщина.

Разумеется, я размышляла над такой причиной, но, услышав слова Джеймса, отреагировала остро:

— Так и знала, что ты это скажешь!

— Почему?

— Только такое объяснение неизменно находят люди, узнав о чьем-то уходе из семьи. Сбежал к другой! Иного варианта они просто не предлагают. А ты даже не задумываешься, каково мне понимать, что никто не станет даже искать другой, подлинной причины.

Джеймс пожал плечами и снова принялся возиться со своим телефоном.

— Ты о ком? — спросила Кэти, вернувшись в гостиную. — Кому ты рассказывала о случившемся?

Я лишь покачала головой, не желая услышать вновь версию, выдвинутую Джеймсом.

— Только Сэму, — наконец ответила я, — и он тоже ушам своим не поверил.

— Сэм не очень хорошо знал Мэтта, если не ошибаюсь, — заметила Кэти. — И потом: Сэм даже представить не смог бы, что кто-то бросил такую женщину, как ты.

Они с Джеймсом дружно рассмеялись над старой шуткой, что Сэм влюблен в меня.

— А отцу и матери ты по-прежнему ничего не говорила?

— Нет.

— Кто-нибудь видел, как он уезжал? — спросил Джеймс. — Например, твои соседи? Не мог кто-то из них даже помочь ему?

— Шейла и Рэй гостили у дочери в Девоне. А в дом с противоположной стороны в тот день заселились новые жильцы. Кажется, это молодая супружеская пара, и у них маленький сын.

В этот момент я услышала сигнал о поступившем сообщении на мой телефон. Открыв сумку, принялась искать его. Кэти снова собиралась выйти из комнаты, но задержалась в дверях:

— Не знала, что в тот дом уже кто-то въехал. А они ничего не заметили?

— Я с ними пока не общалась. И к тому же неизвестно, в какое именно время они переехали туда. Видела только, как они сами привезли какие-то мелочи около восьми часов вечера, но вполне могли провести там целый день.

— Ты собираешься расспросить их? — Джеймс поднялся с кресла, потягиваясь и зевая с откровенным намеком, что мне пора уходить.

— Мы с ними не успели познакомиться. Им может показаться странным, если я начну общение с подобных вопросов.

— Я бы не стала, — высказала свое мнение Кэти. — Они решили бы, что я немного не в себе.

— Спасибо на добром слове!

— Но ты же понимаешь смысл сказанного мной. Тебе придется в дальнейшем жить с ними рядом. Хочешь, чтобы первой информацией, полученной ими о тебе, стало известие, что тебя бросил возлюбленный? Первое впечатление всегда самое важное.

Мне доводилось слышать, что репутация жертв может пострадать от преступлений, совершенных против них же, но до сих пор я не могла поверить, что сама оказалась в подобной ситуации. Мне не следовало рассказывать соседям об исчезновении своего парня, чтобы они не посчитали меня странной особой.

— Наверное, ты права, — кивнула я. — Не стану с ними ничем делиться.

Две мили до дома Кэти и Джеймса я прошла пешком, а такси, чтобы вернуться, заказала заранее, зная, что после нескольких бокалов вина тащиться на своих двоих мне не захочется. Водитель посигналил с улицы, и Джеймс вышел, чтобы помочь мне надеть жакет. Я достала телефон и посмотрела, какой текст появился на дисплее. Прочитав его, чуть не подпрыгнула.

— В чем дело? — нахмурилась Кэти. — От кого сообщение?

Она стояла рядом, и мне пришлось чуть развернуть ладонь, чтобы она тоже могла разглядеть слова на дисплее: «Я дома».

— Как? Неужели? Это прислал Мэтт? — затараторила Кэти.

— Не знаю. — Я снова посмотрела на телефон. — Неизвестно, от кого это сообщение.

Джеймс подошел сзади, взглянул мне через плечо и произнес:

— Кто-то глупо шутит. Это не может быть Мэтт. — Он сверился с собственным телефоном, а потом показал мне его. — Видишь, номер другой.

Я не знала, что мне думать, пребывала в полнейшем замешательстве, но вскоре мне все стало ясно.

— Нам же известно, что он сменил номер, — сказала я, крепко обнимая Кэти на прощание. — Он вернулся, Кэти. Он вернулся!