Отец подруги купил меня

Мэри Ройс, 2021

– Та ночь ничего не значит! Прошу вас! Прекратите! Ваша дочь зайдёт в любую сек… – запинаюсь, когда сильные мужские руки грубо сжимают мою талию, но продолжаю обреченно шептать, уткнувшись лбом в крепкое плечо. – Не могу я, Ася моя подруга. Не поймёт она. Прошу, уходите… Я не хочу вас. Подбородок вспыхивает от жара его пальцев, прежде чем мужчина заставляет посмотреть ему в лицо. – Тебя хочу я. – Его губы слишком близко. – Этого достаточно, – выдыхает и забирает мой невысказанный протест жадным поцелуем. Я встретила мужчину, рядом с которым не в силах сдерживать свои желания. Он порок для меня. Слишком взрослый. Слишком опасный и грубый. Но я была готова позволить ему все, пока не узнала, что он отец моей лучшей подруги. Вот только остановит ли это кого-нибудь из нас? Содержит нецензурную брань.

8

ВАРЯ

Я все время пребываю в какой-то прострации, то прихожу в себя, то снова уплываю в темноту, но каждый раз, когда мне удается открыть глаза, картины меняются, а сердцебиение учащается, проявляя признаки жизни и запуская в кровь слабую дозу адреналина.

Мозг все еще не может нормально функционировать, наверное поэтому я больше не ощущаю былого страха, как и сковывающих мое тело кандалов и веревок с прочей ерундой. А вместо красных давящих стен и мелькающего перед глазами кнута, меня уже заносят в какое-то помещение с приглушенным светом и влажным воздухом, где приятно пахнет мятой и немного цветами.

Нет, это все нереально, я не верю, что выбралась из ада.

А что тогда это? Сон? Галлюцинация? Жива ли я еще? Или так пахнет рай? В любом случае это лучшее, что я чувствовала за последнее время.

И особенно я понимаю это, когда мое тело медленно опускают во что-то теплое, правда от невольного испуга резко втягиваю воздух и цепляюсь руками за чьи-то плечи… крупные такие плечи… мускулистые… Паника по новой бьет колоколом прямо в горле, лишая возможности дышать.

Начинаю оказывать сопротивление, потому что пугающая догадка, что я все еще жива и ничего не закончилось, приводит затуманенный разум в ужас. А от мысли, что тот больной ублюдок утопит меня как слепого котенка, даже закричать пытаюсь, но рот словно набит осколками…

С трудом вырываюсь из кокона беспамятства и первое, что вижу более осознанно — лицо Асиного папы. Слабый вздох слетает с дрожащих губ, и его образ скрывается за плотиной слез. Отчаянно цепляясь за его крепкие плечи, теперь я пытаюсь удержаться за них, чтобы не упасть обратно в темную пропасть, но одновременно абсолютно отказываюсь верить в то, что передо мной он… Я заставляю себя несколько раз моргнуть, но получаю лишь сноп белых мушек, окончательно лишаясь способности увидеть хоть что-то, прежде чем меня полностью погружают в воду.

Сквозь зубы вылетает сдавленное шипение, потому что тело начинает неприятно покалывать, особенно остро онемевшие руки ощущают резкую смену температуры. Такое чувство, будто меня обваляли в стекловате. Сглатываю деревянный ком в горле, из которого тут же вырывается приступ кашля. Я буквально задыхаюсь от проникшего в меня горячего воздуха. Или таким он показался моим горящим легким, что недавно разрывались от собственных криков. Нет, трясу головой, я не хочу сейчас вспоминать тот ужас, но стоит мне ощутить на затылке мужскую руку, как автоматически съеживаюсь. Вот только любое движение еще отдается эхом боли.

— Не бойся, ты в безопасности, — низкий голос словно накрывает всю меня бархатным покрывалом, а ладонь, что секунду назад я хотела оттолкнуть, теперь мягко массирует кожу голову.

— Оставьте меня, пожалуйста…

Обняв себя за плечи, я поворачиваюсь к Мирону спиной, содрогаясь от ускользающих из глаз соленых капель. Потому что, чем больше прихожу в себя, тем сильнее накатывает на меня волна стыда и смущения. Особенно когда я смутно вспоминаю, как он пытался дать мне воды, а меня вывернуло наизнанку прямо на сиденье дорогой машины. В груди разгорается колючая неловкость, ведь скорее всего именно Мирон и вытер с моего лица остатки рвоты… Только зачем ему?.. Почему он это делает?

Из очередного потока мыслей меня вырывает аккуратное прикосновение, и уже в следующее мгновение я лежу на спине, а надо мной нависает тот самый красивый мужчина. И так проходит несколько минут, под прицелом его холодных и потемневших синих глаз, прежде чем я снова слышу мужской голос:

— Варя, — его грубые пальцы вытирают мне стекающие из глаз слезы, а от того, с какой нежностью он произносит мое имя, и вовсе хочется умереть. Это не может быть правдой, но вместо того, чтобы продолжить говорить, он убирает от меня руку и с глухим вздохом склоняет голову. Покачав ей, отталкивается от краев ванны и отходит в сторону. А я даже не провожаю его взглядом, так и лежу с часто колотящимся в груди сердцем, отчаянно глотая безысходность, пока надо мной вновь не нависает мужская тень.

— Тебе нужно выпить это. — Мирон наклоняется, протягивая мне стакан и пару таблеток. — Давай, девочка, станет легче.

После того как выпила таблетки, Мирон оставил меня одну. Вот только облегчения я от этого не испытала, потому что за жалкое мгновение коварные мысли окружили меня со всех сторон, будто колючие стены, грозящие сдавить в любую минуту. И самое страшное, мне не отбиться от них.

Я думала, что подписала документ на оказание разовых услуг (которого, как оказалось, просто нет существует). Но в итоге мой автограф теперь сверкает на договоре об официальном трудоустройстве на должность танцовщицы, а в случае, если я увольняюсь раньше времени, должна выплатить неустойку в размере баснословной суммы, которой у меня не появится, даже если я продам свое тело на органы. Это не считая того, что ублюдок так и не выплатил мне всю обещанную за первую ночь сумму…

Я попала в самое настоящее болото и теперь не знаю, как выбраться. Ни денег, ни возможностей. Стоит только подумать, что я снова окажусь в том чистилище, как мои внутренности пробирает от заметной дрожи. Не хочу…

А потом даже не замечаю, как мои мысли сдувает в сторону серого волка. Моего спасителя. Или нет?

Ухожу под воду и спустя мгновение резко выныриваю с шумным вздохом, проводя ладонями по мокрым волосам.

Мне совершенно неизвестно, что будет меня ждать, когда я выйду за дверь, но внезапная забота этого мужчины все же побуждает меня довериться ему, если после случившегося такое вообще возможно. Потому что я слишком часто доверяю свою жизнь тому, кому доверять не стоило. Как и свои решения. Правда, ругать себя за это уже поздно.

Не знаю, сколько времени я провожу наедине с собой, но вода уже порядком остыла и теперь мне хочется как можно скорее выбраться из нее и оказаться в кровати. Заснуть и забыть все, будто страшный сон, по крайней мере, я очень на это надеюсь.

Набрав полные легкие воздуха, я не без труда выбираюсь из ванны и дрожащими руками тянусь к приготовленному для меня полотенцу, прежде чем начать аккуратными движениями промакивать пострадавшее тело.

Внезапно вижу свое отражение в большом панорамном зеркале, его сложно не заметить, потому что оказывается, ванная комната состоит из многочисленных зеркал, украшенных живыми цветами. Но окружающая меня красота меркнет на фоне моего тела…

Подойдя ближе к зеркалу, я невольно прослеживаю пальцами одну из отметин на груди. Я похожа на карту вселенной с млечными путями. Даже боюсь представить, через сколько все это заживет и как мне придется скрывать отметины моей тайной жизни от Аси. Как вдруг вспоминаю указание Мирона и перевожу взгляд на баночку с лечебной мазью.

Взяв в руки, неуверенно открываю ее и подцепляю кончиком пальца, после чего наношу на уже посиневший след от кнута. Зажмуриваюсь, потому что немного жжет, но уже через пару минут привыкаю к дискомфорту и теперь смелее наношу лекарство на увечья, не упуская и пострадавшие соски, которые, кстати, болят сильнее всего. Однако в следующую секунду я замираю как испуганная лань, потому что позади себя замечаю мрачную фигуру Мирона.