Воскрешение Офелии. Секреты девочек-подростков

Мэри Пайфер

Почему даже жизнерадостные в детстве девочки в подростковом возрасте впадают в депрессию? Почему среди них так распространен отказ от еды и склонность к анорексии? Почему они так склонны к суициду в этом возрасте? Эта книга стала одной из лучших книг о подростках за последние 20 лет, в ней известный психолог Мэри Пайфер открывает секреты жизни девочек и девушек, услышанные от них самих. Впервые подробно исследуются многие аспекты подросткового возраста без осуждения, без выдумок, без приписывания кому-либо статуса жертвы. Всем: и родителям, и учителям, и врачам, и психологам знания доктора Пайфер будут полезны. Книга издана на более чем 40 языках, в США выдержала 25 изданий.

Вступление

Мэри

Книга «Воскрешение Офелии» — моя попытка осознать, каково это — быть матерью дочери-подростка и психотерапевтом для девушек-подростков. Я написала эту книгу в 1994 году, чтобы выразить свою крайнюю обеспокоенность тем, как культура отравляет жизнь таких девушек. В то время мне казалось, что передо мной стоят грандиозные цели: я стремилась многому научить психотерапевтов, учителей и родителей, помочь девочкам исцелиться и изменить существующую культуру. И до некоторой степени я считаю, что книга выполнила свою миссию. Ее многие прочли, она полюбилась многим подросткам, а также их родителям. Психологи постепенно перестали списывать все проблемы подростков на проблемы в их семьях и стали стремиться оказывать помощь юным девушкам и их родителям в преодолении барьеров культурной среды, которая на них влияла. Педагоги стали мотивировать девушек изучать математику и точные науки, поддерживая интерес к ним. По всей стране организации наподобие «Проект Офелия», «Девушки-скауты» и Организация молодых христиан (YMCA) стали активно поддерживать юных женщин.

Я от души благодарна моим читателям, тем сообществам, которые приглашали меня выступить на проводимых ими мероприятиях, а также многим людям, которые обращались ко мне, чтобы поделиться впечатлениями об этой книге. Самой высшей наградой для меня было узнать обо всех тех переменах к лучшему, на которые вдохновила книга «Воскрешение Офелии».

Двадцать пять лет спустя я вместе с дочерью Сарой подготовила новое издание этой книги, и меня переполняет чувство гордости и признательности. В этой книге мы стремимся разобраться, что изменилось, а что осталось прежним в девушках-подростках, и изучаем влияние современной американской культуры на жизнь сегодняшних девушек-подростков. Мы надеемся, что новое издание книги окажется полезным и девушкам, и взрослым, которые хотят помочь им вырасти и стать уважающими себя, добрыми и разумными женщинами.

В 1999-е годы в мой кабинет психотерапевта приходило немало девушек, которые сталкивались с серьезными, подчас опасными для жизни проблемами, например с анорексией или тягой нанести себе увечья. Другие не хотели больше посещать школу, осознанно отказывались стремиться к успеху или постоянно провоцировали родителей на выяснение отношений. Подобные ситуации были не так опасны, как мысли о суициде, но они вызывали гораздо больше недоумения. Многие мои клиентки стали жертвами сексуального насилия. Во время бесед с этими девушками я осознала, как мало я понимаю мир девушек-подростков 1990-х годов. Мои собственные переживания и опыт 1960-х здесь были бесполезны. Девушки 1990-х жили в совершенно ином мире, где по телевизору показывали все больше секса и насилия, в мире музыкальных видеоклипов MTV и рекламы с сексуальным подтекстом.

Для меня как психотерапевта это было потрясением. И потому я задавала себе вопросы: отчего столько девушек нуждаются в психотерапии? Зачем они делают пирсинг губ, носа и бровей (относительно новое явление в те времена)? Как мне помочь тринадцатилетней девушке, которая заразилась герпесом и генитальными бородавочками? Отчего у семиклассниц так много проблем с алкоголем и наркотиками? Почему столько девушек заявляют, что ненавидят собственных родителей?

Пока я думала об этом, моя дочь Сара и ее друзья жили так, словно мчались по американским горкам. Иногда они были счастливы и их интересовало происходящее вокруг, а иногда их жизнь просто шла под откос. Они скверно обращались со своими родными и друг с другом. В горниле средних классов школы они переплавлялись из уверенных в себе, приспособленных к жизни девочек в несчастные и озлобленные создания.

Когда мы с друзьями обсуждали наших дочерей-подростков, то сердились и не знали, как вести себя с ними. Многим из нас они доставляли огорчения, потому что злились на нас из-за каждой мелочи. Мы воспитывали дочерей так, чтобы они могли постоять за себя и чувствовали уверенность в собственных силах, но им все равно ее не хватало, и они были озабочены тем, насколько хорошо они выглядят. Снова и снова нас мучили неразрешимые вопросы: как нам воспитать своих дочерей независимыми и самодостаточными, но чтобы при этом они были в безопасности? Как вдохновить их быть решительными и активными в мире, где похищают людей и где свидание может закончиться изнасилованием? Как руководить ими и оказывать поддержку, при этом не действуя им на нервы? Даже в нашем небольшом городке, где живут в основном представители среднего класса, девушки часто подвержены психотравмам. Как помочь им восстановиться после этого? Как этих психотравм не допустить?

Как мама и как психотерапевт я изо всех сил стремилась найти смысл в этих наблюдениях. Мы с друзьями уже перебесились в подростковом возрасте и в общем и целом не страдаем от расстройств пищевого поведения, не угрожаем, что покончим с собой, не оставляем порезов у себя на теле и не сбегаем из дома. Почему же у девушек стало больше проблем в 1990-е годы?

На первый взгляд может показаться, что жизнь девушек-подростков должна быть проще в 1994 году. В конце концов, у нас появилось женское общественное движение. Неужели от него не было проку? На это хочется ответить: и да, и нет. Многим из моих подруг, представительницам среднего возраста и среднего класса, таким как я, повезло, как никому из женщин с самого начала времен. Перед нами открылись возможности, о которых наши матери не смели и мечтать. Но зато возникли другие специфические формы унижения и подавления девушек. В этом виновата более опасная, сексуально ориентированная культура, которую подпитывают средства массовой информации. Девушки столкнулись с невероятным прессингом, который обязывает их быть красивыми и современными, а для школьниц средних классов это связано с употреблением наркотиков и алкоголя, а также с необходимостью проявлять сексуальную активность. По мере того как мир становится все опаснее, девушки ощущают себя все более беззащитными.

Чем больше я смотрю на то, что происходит вокруг, чем больше музыки слушаю, чем больше смотрю телевизор и фильмы и изучаю рекламу, пропитанную сексуальностью, тем крепче мое убеждение, что современное общество направляет наших дочерей по ложному пути. Американская культура отравляет девушек-подростков. Им внушается такое отношение к сексу, красоте и такое понимание их места в нашем мире, которые подрывают процесс их развития и наносят им вред. С наступлением пубертатного периода юные девушки мгновенно тонут в «мусорной» культуре, которую с трудом понимают и справиться с которой не в состоянии. Многие из них чувствуют, что совершенно запутались, впадают в депрессию и злятся.

В 1963 году Бетти Фридан написала о «проблеме без названия», заметив, что многие женщины чувствуют себя несчастными, но причин этого состояния сформулировать не могут. Девушки-подростки в 1990-е годы столкнулись с точно такой же безымянной проблемой. Они понимали, что с ними что-то не так, но источник этого искали в самих себе или в своих семьях. Я хотела помочь им взглянуть на их собственную жизнь с учетом глобальных сил, которые на них воздействуют. В книге «Воскрешение Офелии» я нашла название для той проблемы, которую наблюдала.

Теперь, двадцать пять лет спустя, девушкам-подросткам немного легче, чем их сверстницам в 1990-е годы, но и они взрослеют в новом мире — мире цифровой культуры. Размышляя о том, что происходило в жизни подростков на протяжении последних пятидесяти лет, я понимаю, что культура изменилась не только в отношении девушек. В 1959 году мне исполнилось тринадцать, и я страдала из-за застенчивости, прыщей, гормонов — и замыкалась в себе, что свойственно для этого возраста. В 1990-х у меня самой была дочь-подросток и в качестве психотерапевта я работала в основном с подростками. Теперь у меня уже две внучки подросткового возраста.

Кейт, Сара и я — все мы жили на рубеже разных эпох. Я родилась после Второй мировой войны и жила в провинциальной Небраске, принадлежала к последнему поколению людей, живших без телевидения. Моя дочь родилась после войны во Вьетнаме, и ее поколение было последним из тех, кто не знал мобильных телефонов, компьютеров или цифровых гаджетов. Моя внучка Кейт родилась в июле 2001 года, за два месяца до атаки террористов на башни-близнецы Всемирного торгового центра, и в нашей семье она — первый представитель поколения цифровых аборигенов.

Я выросла в спокойном месте, где жизнь была размеренной, и весь мой мир состоял из моих родных в крошечном городке Бивере (штат Небраска). Большинство новостей касались того, что происходило неподалеку. Все, что нас окружало, производилось там же, и все общались друг с другом лично. Детям было особо нечем заняться, они просто играли вместе, читали и общались со взрослыми.

Поколение Сары пережило переход от локальной культуры к культуре глобальной. Чувство общности, которое защищало девушек моего поколения, быстро улетучивалось. Девушки все еще общались друг с другом лично, но их общей культуре, источник который находился вдали от них, не было дела до их здоровья и благополучия. Моя дочь и мои пациентки подросткового возраста в 1994 году были представительницами поколения, которое стремительно двигалось к токсичной культуре, а близкие взрослые мало чем могли им помочь. Подростки бунтовали, рвали связи со своим окружением и злились на родителей за то, что те не понимали, что с ними происходило, и не могли встать на их защиту.

Сегодня взрослые и подростки гораздо больше разбираются в том, к чему приводит корпоративная культура, но теперь мы сталкиваемся с новым уровнем технологического развития, справиться с которым никто из нас не в состоянии. Для всех девушек, кроме тех, кто оторван от онлайн-технологий в силу каких-то особых обстоятельств, цифровые гаджеты заменили живое общение. Подростки скорее будут сидеть дома или поедут куда-то с родителями, а не исследовать мир самостоятельно или в компании друзей. Теперь они все выходные проводят на сайте с развлекательным видео или отправляют своим друзьям текстовые сообщения, общаясь в чате или «Инстаграме».

У современных девушек реже возникают проблемы с алкоголем, наркотиками, сексом или вечеринками, но они с большей степенью вероятности будут страдать от депрессии, беспокойства и будут склонны к суициду. Многие девушки чувствуют, что с цифровой культурой, в которой они живут, что-то не так. Они спят рядом со своими смартфонами и рассказывают, что чувствуют настоятельную необходимость постоянно быть на связи. Но при этом они глубоко страдают от одиночества и потери душевной общности с семьей, окружением и реальным миром. Они ностальгируют по «старым добрым временам», когда молодые люди ходили на свидания, читали книги и звонили по телефону друзьям. Похоже, что современные девушки чувствуют себя незащищенными и неуверенными, когда выходят в город одни.

В моем маленьком городке в 1950-е и 1960-е годы я чувствовала себя в безопасности. Мы знаем о том, что случаи агрессии и сексуального насилия в семьях замалчивались, о том, как люди с иным цветом кожи подвергались нападениям, но все знакомые мне дети свободно гуляли, и создавалось впечатление, что опасность где-то далеко. Поколению моей дочери было уже больше известно о сексуальных домогательствах, инцесте и жестоких преступлениях, которые происходили по всей стране. О таких событиях рассказывали по телевизору; уровень преступности возрос, а на картонных упаковках с молочными продуктами печатались фотографии детей, пропавших без вести. Но в 1994-м впереди были массовая бойня в школе для старшеклассников «Колумбайн», обе войны в Персидском заливе, «Аль-Каида» и ИГИЛ^[1], эпидемия опиатов, катастрофические изменения климата, глобальный кризис, связанный с иммигрантами-беженцами, политическая и социальная поляризация нашей страны и рост шовинизма представителей белой расы.

Именно из-за непрерывного потока новостей о преступлениях и опасностях современные подростки и их родители больше напуганы и склонны испытывать неприязнь к кому-либо по сравнению с представителями предыдущих поколений. Подростки теперь реже выходят куда-то одни, без сопровождения, в отличие от своих сверстников, живших в 1994 году, несмотря на то что, в соответствии с данными исследовательского центра Пью, к 2016-му количество жестоких преступлений сократилось на 50 % по сравнению с 1993 годом.

В период с 1960 года и до наших дней активно проявились две мощные тенденции. Американцы стали гораздо более подвержены чувству страха, и на смену личному общению с соседями и ближайшим окружением пришло общение с помощью цифровых технологий. Один знакомый профессор рассказал мне, что в перерывах между занятиями студенты раньше невыносимо шумели. А теперь он заметил, что в коридорах стоит практически абсолютная тишина. Студенты не флиртуют и не болтают друг с другом, все они смотрят в телефоны.

Но все же некоторые аспекты жизни изменились к лучшему с 1994 года. Снизилось количество разводов. Стали реже случаи незапланированной беременности среди подростков. Это поколение более открыто относится к ЛГБТ и менее склонно к расизму. Девушки гораздо реже попадают в сложные ситуации из-за плохого поведения, более склонны к участию в общественной жизни и поддерживают феминизм.

Девушки, особенно те, которые получают высшее образование, рассказывают, что искренне любят и уважают своих родителей. В недавних интервью и исследованиях в фокус-группах мы редко сталкивались с грубостью и жестокостью, которые так часто наблюдались в 1990-е годы. Родители также рассказывают о понимании и доверии во взаимоотношениях с дочерями и о том, что им редко приходится наводить дисциплину.

Я подозреваю, что существует множество причин для подобного улучшения взаимоотношений между родителями и дочерями. Одна из них — ухудшение экономических условий и ощущение, что окружающий мир таит в себе опасность. Семьи всегда становятся более сплоченными, сталкиваясь с трудностями. Также по мере того, как исчезают сообщества людей, семья как ячейка общества приобретает большее значение. Поскольку с подростками в наши дни меньше проблем, родители общаются с ними гораздо мягче и снисходительнее. Кроме того, отцы теперь уделяют гораздо больше внимания воспитанию дочерей по сравнению с тем, что мы наблюдали двадцать пять лет назад. Для девушек тоже ценно, что их семья — это надежный тыл, который защищает их от трудностей современного мира.

Большая часть того, что я узнала о социальных сетях при работе над новым изданием книги «Воскрешение Офелии», вызывает отрицательные эмоции. С 2007 года, когда впервые появились айфоны, девушки как социальная группа стали более обособленными. Принципиально важным процессам развития девушек был нанесен значительный вред. Я признаю, что у цифровых технологий есть и преимущества, но не стоит их преувеличивать. Например, мне часто приходится слышать нечто вроде: «Девушка может общаться со своей бабушкой с помощью текстовых сообщений». Я на это отвечаю: «Да, конечно, но личный разговор по телефону сблизит их еще больше».

С другой стороны, все мы стали свидетелями того, как социальные сети способствуют развитию молодежных общественных движений, например #MeToo и #NeverAgain^[2]. Второе из этих сообществ было сформировано после массового расстрела террористом людей в Парклэнде (штат Флорида) в феврале 2018 года. Старшеклассники и студенты по всей стране «нашли друг друга» в «Твиттере» и «Инстаграме», используя эти платформы для мирных акций и мероприятий в поддержку таких групп, как «Я тоже могу»^[3], и общества «В защиту чернокожих».

Безусловно, я и сама пользуюсь социальными сетями. У меня есть профессиональный сайт и страничка в «Фейсбуке». Сара заходит на свои странички в «Твиттере» и «Инстаграме» по нескольку раз в день. Я знаю, сколько людей не могут оторваться от развлечений в социальных сетях, и всем нам необходим отдых от жестоких реалий современной политической жизни. Я никого не осуждаю за то, что они сидят в социальных сетях. Просто я хочу предложить родителям и их дочерям способы осмысленного использования интернета. Полагаю, никто из нас не захочет, чтобы на его надгробии была высечена надпись: «У него было более 2000 подписчиков».

Нам с Сарой посчастливилось найти именно те исследования, которые нам были нужны, заглядывая в будущее и изучая книгу психолога Джин Твендж «Поколение селфи». Автор анализирует исследования, проведенные с 1974-го по 2016 год, которые посвящены множеству аспектов жизни этого поколения (как часто подростки смотрят телепередачи, сколько времени проводят в сети, сколько книг в год читают), а также уровню самоубийств и преступности. Сравнивая разные поколения по сотне параметров, Твендж сумела сделать обстоятельные выводы о том, как изменились подростки и их жизнь.

Для этого издания книги мы опросили множество девушек, которые принадлежат примерно к тем же демографическим группам, что и мои пациентки, с которыми я работала в начале 1990-х. Основное внимание мы уделяли девушкам-подросткам и их матерям. Я проводила с ними собеседования, а Сара, которая раньше преподавала в средних классах общеобразовательной школы, беседовала с учителями и школьными психологами-консультантами.

В первом издании книги «Воскрешение Офелии» я рассказывала о моих клиентах, с которыми я проводила психотерапию на протяжении многих лет. С большинством девушек, о которых пойдет речь здесь, мы встречались только один раз. Эти собеседования и рассказы о девушках из фокус-групп не охватывают длительный период курса психотерапии, в отличие от историй о курсах лечения, которые состоялись в прошлом. Но в них отражаются уникальные трудности, с которыми сегодня сталкиваются девушки. Это своего рода стоп-кадры их жизни. Наши собеседования и исследования отражают новые проблемы, которые возникли сейчас, а также опасности и радости, которые остались прежними.

Мы предлагали девушкам из разных частей страны прочитать предыдущее издание книги «Воскрешение Офелии» и поделиться своими мыслями. Мы спросили у них, что из этой книги устарело, а что до сих пор актуально и применимо к их жизни. Мы предложили им озаглавить какие-то фрагменты этой книги, составить тексты сносок и примечания в скобках и честно рассказать, что, по их мнению, нам необходимо обсудить в новом издании. Мы убедились, что девушки все еще страдают от нападок женоненавистников, нарушений пищевого поведения, сексизма, психологического давления со стороны сверстников и мучительных поисков самих себя, и это неудивительно. Все мы единодушно признали, что именно социальные сети кардинальным образом изменили мир подростков. Каждая из девушек, с которыми мы говорили, посоветовала нам в каждую главу включить упоминание о социальных сетях.

В этом издании мы сохранили многие актуальные истории из первой книги и добавили новые рассказы о современных девушках. Мы размышляем о тех изменениях, которые произошли в их жизни, приводим данные современных исследований и советы, актуальные сейчас. Мы сохранили некоторые выражения и фразы из предыдущего издания, хотя сегодня они звучат старомодно. (Например, девушки в 1960-е и 1990-е годы ходили в средние классы школы, а теперь это называется «основная школа».)

Я написала главы «Тогда и теперь, 1959–2019» и «Чему я научилась, слушая собеседников». Сара провела и записала практически все интервью. Мы добавили новую главу о беспокойстве. В главе 16 «Ограда на вершине холма» мы предлагаем конкретные решения для родителей, подростков и всех, кто работает с подростками. В послесловии мы стремимся вселить надежду, что можно раскрыть свой потенциал в этот разрушительный век, и предлагаем конкретные рекомендации.

Когда я перечитала «Воскрешение Офелии», меня поразила актуальность книги. Девушки продолжают бороться с подростковыми проблемами, семейными неурядицами, все еще беспокоятся о внешности. И хотя культура изменилась, потребности девушек, связанные с их развитием, остались прежними. Девушкам все еще нужно то, в чем они всегда испытывали потребность: любящие родители, подлинные нравственные ценности, друзья, физическая неприкосновенность, возможность свободно перемещаться куда угодно, чтобы твою уникальность как личности уважали и чтобы тебя поддерживали, когда ты становишься взрослым человеком. Им нужна защита от самых вредных влияний нашей культуры и взаимосвязь с ее самыми прекрасными сторонами.

В 1994 году я предложила объединить усилия, чтобы девушки окрепли и подготовились к жизни в той культуре, в которой они и живут. Сейчас мы с Сарой пришли к этой же мысли. Мы можем поддерживать стремление к эмоциональной уравновешенности и собственной защите. Мы можем поддерживать девушек, которые проходят через бурный этап подростковой жизни, и направлять их, но что еще важнее — мы можем сообща построить более понятную культуру, в которой было бы меньше насилия и секс не играл бы такой важной роли, а возможностей для роста было бы больше. Наши дочери заслуживают жить в мире, где они смогли бы раскрыть свои уникальные таланты и их за это оценили бы по достоинству. Мы надеемся, что эта книга станет началом разговора о том, как вместе с ними мы можем построить именно такой мир.

Примечания

1

«Аль-Каида», ИГИЛ — террористические организации, запрещенные в России.

2

#MeToo (с англ. «Я тоже») — хештег, который в 2017 году стал символом общественного движения, подчеркивающего осуждение сексуального насилия и домогательств. Движение стало популярным в результате скандала и обвинений кинопродюсера Харви Вайнштейна в сексуальных домогательствах к женщинам. — Примеч. пер.

#NeverAgain — хештег, который в 2018 году стал символом общественного движения, сторонники которого выступают против свободного оборота оружия. — Примеч. пер.

3

Si Se Puede — сообщество, которое защищает права эмигрантов. — Примеч. пер.