Остров Пустых: Серый Дом

Мэри Кенли, 2021

«Вам повезло» – скажут господа в чёрных кителях и ухмыльнутся в усы как-то недобро. Век прогресса начался, новая эра, в которой отбросам [не мес-то]. Говорят, что источник энергии производят Пустые, на чьи лица не смотрят. Говорят, есть остров и он ничейный, он для Пустых. И отправляют туда только подростков приютских, чтобы господам прислуживать. «Повезло», говорят, вам очень повезло. А Серый Дом посмотрит на новоприбывших пустыми глазницами и распахнутся ворота в место, откуда не возвращаются.

Глава 4

— Кх-х… Кха! — Ирта отчаянно отплевывалась, раболепно склонившись над туалетом, под злостное улюлюканье толпы.

— Слабовато!

— Залей ей ещё в хлебало…

— Чтоб морду не совала, ха!

Возгласы неслись отовсюду и она чувствовала себя загнанным зверем, дворнягой, поджавшей обрубок хвоста, но подавляла скрытый страх и скалилась пошире. Ежели слабину покажешь — худо будет, ещё хуже, чем сейчас.

— Ну-с… — насмешливый голос Графа послышался над головой и все остальные (как-то сами собой) постепенно стихли. — Что, отъелась на наших харчах?

Граф схватил Ирту за шкирку и ощутимо встряхнул. У неё зубы невольно застучали, а глаза заметались по комнате (и по лицам присутствующих).

В голове лихорадочно и насмешливо всплыли строки из правил Серого Дома: «Новичков здесь проверяют бурдой». Чёрт побери! Подобное «испытание» часто встречается в сиротских домах, но Ирта и подумать не могла, что «бурда» настолько забористая и тошнотворная. Они туда, что, спирт добавили?

Желудок болезненно скрутило, но девушке оставалось только мысленно жаловаться на несправедливость и пропавший ужин. Рядом с ней находились и другие новички, дрожащие от неприятной экзекуции. Среди них и Мина — девочка из подпевал Барбары. Трясется, как осиновый лист на ветру…

Граф, наконец, отпустил Ирту и рассмеялся. Его резкий смех подхватили остальные. Этот гогот напомнил приютской лай дворовых псин, но она прикусила язык. Нельзя говорить гадости, нельзя даже смотреть непочтительно в сторону этого парня. Такие интуитивно чуют неповиновение, такие в-с-ё чувствуют слишком хорошо.

За дерзкий взгляд засунут твою голову в унитаз — и купайся там, плыви, рыбонька, булькай. Обижаться бесполезно, таковы правила их дикого, жестокого мирка.

— Слабовато, однако… — ухмыляется Граф. — Нам досталось много хлюпиков. Но ничего — бурда заставит вас мозги выблевать с желудком.

— Ещё! Давай их напоим! — улюлюкал Зубастый Том, которого Ирта едва не наградила ненавидящим взглядом. Вот крысёныш!

Она отчаянно посмотрела прямо в болотно-зелёные глаза Графа и сглотнула, резко отводя взгляд. От одной мысли о бурде ей становилось хреново.

— Хватит… — молебные нотки в голосе принадлежали Виале, которая смело выскочила вперёд, перед Графом. Такая маленькая, юркая лисичка. У Ирты от сердца отлегло: уж она-то не даст в обиду!

— Ну… — Граф всё скалится, да медлит, хитро прищурил глаза, словно вёл мысленный диалог с Рыжем.

— Никла-ас, — потягивает она с ощутимым кокетством, склоняет голову набок и смотрит так проникновенно своими большими глазами.

Ирта инстинктивно ощущает, что Барбара от этого злится. Кожей ощущает фибры гнева…

— Чёрт с ними, — Никлас закатывает глаза и с ощутимым превосходством оглядывает собравшихся, заставляет стыдливо отводить взгляды. — Что ж мы, звери?

В его голосе звучит неприкрытая ирония. Он поднимает кнут, он же — предлагает пряник. Но реальность такова, что никто не имеет права усомниться в любом его решении.

«Ли-идер», — с неприязнью мысленно потягивает Ирта, — «ага, конечно, выпендрежник хренов».

Никлас вдруг снова смотрит ей в глаза, и Пичуга как-то замирает и бледнеет, потому что отчётливо вспоминает, где прежде видела этого паренька.

Точно-точно… Когда ей было лет двенадцать, привели в их приют новенького. Тот тоже светленький был. Имя, признаться честно, давно стерлось из памяти девчонки, да только этот взгляд исподлобья, словно пацан в горло вопьётся, если ты немного бдительность ослабишь…

Он тогда весь в синяках и ссадинах был, но сразу же начал строить окружающих (маленький король тухлого королевства). Ирте он не нравился и, однажды, пацан это заметил.

— Нос воротиш-шь? — как-то многозначительно потянул мальчишка, подставив ей подножку. Ирта полетела на пол с коротким вскриком и сразу же разозлилась. Тогда она ещё плохо умела держать язык за зубами и потому на выдохе выпалила:

— Ублюдыш!

О дальнейшем и вспоминать не хотелось. Мальчонка тот улыбаться не прекратил, но оттаскал Ирту за волосы и ударил пару раз об пол так сильно, что у неё в голове потемнело.

Его позже перевели в другой приют (и слава Единому). А теперь… Что ж, Ирта почти уверилась в том, что это он. И её подобное не обрадовало.

Граф что-то проговорил Виале приглушенно и чинно удалился, в окружении своей свиты. Вместе с его уходом дышать стало легче. Ирта выдохнула, желая поскорее свернуться калачиком в мягкой постели.

— Плохо, да? — беспокойно крутится рядом Рыж, пока девочки возвращаются в комнату. — Ты на Графа не обижайся, это традиция такая… Не он её начал.

— Граф то, Граф это! — выпалила Ирта, глядя на подругу волком. — Хватит уже, Рыж. Тебя саму-то этой дрянью поили?

— К-конечно! — Виала смущённо отступила. — Никлас тогда, правда, допил остатки за меня… Даже не поморщился.

Раздражение Ирты нацелилось на подругу и не вздумало утихать.

— Вот как? — язвительно проронила она. — Значит, вы и правда с ним «гуляете»?

На щеках Виалы вспыхнул румянец, когда она оскорблённо выпалила:

— И что? Мы ничем непотребным не занимались!

— Ага… — недоверчиво фыркнула Ирта. — Ну, чего ещё ждать, кроме бурды? Быть может, новичков в местное озеро кинут, как котят?

Виала замолкла, опасливо глядя на подругу. Эта тишина, наконец, была прервана её спокойным голосом:

— Лучше не шути так, Ита. Мы к Серому Озеру не приближаемся, запрещенное место, опасное.

Ирта открыла рот и нахмурилась. Кидать в воду новеньких — нормальная практика для приютских. Ежели есть прудик какой рядом, ты точно в нём искупаешься. Однако, в Сером Доме, кажется, всё места таили какую-то скрытую опасность, о которой не говорили вслух.

— Там кто-то утонул? — уточнила Ирта.

— Да… Много кто, — уклончиво кивнула Рыж. — Купаться давно запретили.

Разговор на этом утих сам собой. Ночь опустилась на Серый Дом. Ирта накрылась одеялом, замоталась в него, как в кокон и пыталась заснуть, но мысли всё перебегали от Графа и его насмешливых глаз к Озеру. Если Ирта осмелится посмотреть в окно, она, конечно, разглядит вдали тёмную воду…

«Не стоит детям малым шастать у большой воды, иначе мороки заберут их, уволокут, утащат на дно…» — шептало подсознание родным голосом из детства. Ирта заснула.

***

Отправляясь на Кухню, Ирта ждала (по привычке) очередного дежурства там же. Она старалась не вспоминать вчерашний вечер и успокаивала себя тем, что прошла испытание и теперь ей (вероятно) ничего не грозит.

На Кухне было малолюдно. В углу стола сосредоточенно кушал какой-то очкарик с волнистыми, спутанными каштановыми волосами. Щупленький, и, кажется, слишком занятой, он производил впечатление настоящего заучки.

— Умник, — окликнул его другой паренек, — поторапливайся.

Его Ирта тоже запомнила со вчерашнего вечера. Он не смеялся вместе со всеми, но держался близко к Графу. У этого парня были чёрные короткие волосы, чуть раскосые тёмные глаза и тонкие губы. Ростом он лишь немного уступал Никласу.

Кажется, кликали его Аспидом, но Ирта в любом случае не горела желанием познакомиться поближе.

Она подошла к графику дежурств и с удивлением обнаружила пометку у своего имени: «уборка на четвёртом этаже».

— Ха? — чуть растерянно пробормотала девушка. Виала дала ей карту дома и Ирта помнила, что четвёртый этаж помечен как «не жилой». Зачем же там убираться?

— О. Не свезло, — пробормотал Аспид, выглядывая из-за плеча девушки. Ей показалось, что странный парень вовсе не о себе говорил.

Без Рыжа Ирта ощутила сильную растерянность. Куда ей идти и что делать? Благо, именно в этот момент на Кухню зашла вторая Старшая, Нэт.

— Ой? Ты на верхние этажи в этот раз, да? — девушка мягко улыбнулась. — Вся группа уже собралась, идём со мной.

О Нэт Ирта слышала лишь со слов Виалы. Если Бенедикт выполнял роль шофера и активно учил парней из Серого Дома, то Нэт отвечала за больничное крыло и воспитывала девочек. Приятная улыбка, тугая коса и очки в тонкой оправе делали из Нэт истинную целительницу, которой безоговорочно хотелось доверять. У Виалы был особый талант к лекарственным травам и потому Нэт относилась к ней особенно хорошо.

«Повезло Рыж» — промелькнула завистливая мысль в сознании, — «если бы и я так могла…»

— Небольшое испытание для новеньких, — ворковала, тем временем, Старшая. — Вот ты, Ирта, будешь мыть окна.

Она показала им инвентарь: ведра, тряпки и швабры, после чего радушно отвела наверх.

— Ах, да… — очки Нэт загадочно блеснули. — Прошу вас: не разговаривайте громко. На этом этаже живут господа валохи.

Ирта поежилась. Тёмный, пыльный этаж даже при свете дня казался ей заброшенным и пугающим. Дверей здесь было немного, но приближаться к ним Ирта бы не осмелилась. От Пустых её отделяло всего ничего…

Рядом боязливо вздохнула Мина. Кажется, без Барбары ей было особенно неуютно. Ирта не могла её винить — сама испытывала нечто подобное в отсутствии Рыж.

«Беспомощность…»

Их группа молча начала убираться. Ирта наполнила ведро водой и принялась оттирать окна в тишине. Мокрая тряпка стирала грязевые разводы и позволяла разглядеть окрестности Серого Дома, столь тусклые и безжизненные. Блёклые цвета наполняли остров Гредсерн от края до края. Сизый туман стелился по земле, не позволяя смотреть вдаль.

Резкий смех в конце коридора заставил Ирту обернуться. В тот момент она впервые заприметила «других» ребят, с коими раньше не пересекалась. Очевидно, что они из группы некоего Кабана.

Среди всех особенно выделялась высокая, фигуристая девушка с короткой стрижкой и лисьими глазами. Темненькая, зеленоглазая — она ассоциировалась с куницей, которая тащит кур с вашего двора и даже не скрывает сей факт.

— Детки Графа уже во всю трудятся, — издевательски хмыкнула она. — Пора бы и вам поднапрячься. Живей!

Судя по капризному тону, девушка не привыкла, чтобы ей отказывали. Следующие за ней ребята покорно начали мыть свою часть коридора, но не она. Незнакомка уселась на подоконник с независимым видом, закинув ногу на ногу. Ирта отмечала, что та (иной раз) подначивала своих же, насмехаясь над их неуклюжими действиями.

Однако, по-настоящему Пичуга удивилась, когда та девочка закурила. Сигаретный дым забивался в нос, вызывал в горле першение и пробуждал какие-то нехорошие, болезненные воспоминания. Болезненная тошнота сжала желудок и Ирта поняла, что бездумно пялится на нарушительницу спокойствия, оставив работу.

— Эй, ты, — лениво окликнула её девушка, — сюда иди. Ну же!

Ирта невольно вжала голову в плечи, боязливо оглядываясь на закрытые двери. Эта незнакомка такая громкая… Не накличет ли беду? Но, чуть помедлив, Пичуга не почувствовала от неё угрозы, а потому осторожно подошла. Никто из окружающих ребят не высказал неудовольствия.

— Тоже хочешь закурить? — с лёгким интересом потянула девушка. — А, точно, надо бы представиться. Я Джойс, группа Кабана.

На её первый вопрос Пичуга молча качнула головой, а на второй, помедлив, ответила:

— Ирта. Группа…

— Красавчика! — хихикнула Джойс. — О, знаю-знаю. Я бы не прочь с ним потискаться, но он отказался шашни крутить с «чужими». Такой забавный…

«Итак, она просто сказала это» — ошарашенно подумала Ирта, разглядывая Джойс пристально и настороженно. Её юбка, кажется, искусственно укорочена, оголяя стройные ноги. Да, некоторые девушки в приютах делали также… Вот только воспитатели потом презрительно кликали их «шалашовками».

— Ты громкая, — медленно заметила Ирта, укоризненно качнув головой, — валохов рассердить не боишься?

— Этих-то? — весело «удивилась» девчушка. — О, нет, они совершенны безразличны к людям. Вона, кстати, идут!

Пичуга прилипла к окну, отзываясь на смелый жест Джойс. Она разглядела размытый силуэт Барбары, которая куда-то вела высокую фигуру в чёрном. Это создание… Казалось на две головы выше Барби. Холодный страх вновь ошпарил загривок Пичуги.

— Ты же из новеньких, верно? Да уж, таким мышатам тут сло-ожно выжить, — хихикнула Джойс, выпуская Ирте в лицо едкий дым.

Та отшатнулась и закашлялась, однако же, спросила в ответ:

— А тебе, значит, здесь привольно?

Тон у Пичуги безэмоциональный. Едва ли бы она стала выводить кого-то из себя намеренно. Джойс загадочно усмехнулась и хрипло прошептала:

— О, я здесь ненадолго. Таким как я подавай… Высший класс.

Ирта промолчала, а потом вернулась к работе, не прощаясь с Джойс. Та, впрочем, никак не отреагировала, продолжая беспечно прикладываться к сигарете.

Слова девушки душили, обвивали горло и задевали самое потаенное нутро.

« — Я здесь ненадолго! Меня точно заберут» — так говорила Ирта, когда появилась на пороге первого приюта в десять лет. Маленькая, но шустрая, в аккуратном платьице — она была девочкой из «хорошей» семьи. По крайней мере, на вид.

Не принимая во внимание обстоятельства, которые вынудили её оказаться здесь… Ирта надеялась на своего единственного неравнодушного родственника.

«Старшая сестра»

Сейчас это воспоминание пахло выпечкой и было пропитано едва осязаемыми солнечными лучами. Виктория, её сестра, с которой Ирту разлучили, отправив в приют… Одно время письма от Тори приходили, зажигая в девочке надежду. Остальные подростки поглядывали на неё недобро, но сторонились (будто ждали неминуемого краха).

А спустя несколько месяцев… Те письма перестали приходить. Ирта, конечно, не поверила в предательство. Она ждала, потом плакала и всё спрашивала у воспитателей: когда же её заберут?

Те кривили губы как-то брезгливо и отворачивались.

«Фантазёрка» — насмешливые голоса звучали от приютских всё чаще. Их тычки и затрещины… Крепли с каждым днём.

Ирта не сдавалась. Однажды, она сбежала, надеясь найти тот адрес, с которого и приходили письма от сестры. Её поймал полисмен в «нехорошем» районе и, на отчаянную просьбу маленькой девочки, недобро хмыкнул:

— Коль адрес верен, сеструха твоя, должно быть, давно мертва. В блудилище такие редко выживают.

Последняя ниточка надежды оборвалась. Ирте было всё равно, когда её вернули в приют и позорили, стегая розгами. Даже когда девчонки собрались ошалелой толпой и били её, пинали с садистским удовольствием — Ирта могла только лишь тихонько скулить.

Виктория умерла. Никто не заберёт её обратно, в «нормальную» жизнь.