Дом Тишины

Мэри Браун, 2020

Молодая писательница Мэри Браун вместе с матерью отправляется выбирать квартиру для аренды. Вскоре они оказываются в старинном особняке. Неожиданно Мэри теряет сознание, а когда просыпается, обнаруживает, что она прикована к кровати, а её мать исчезла. Человек, называющий себя доктором Смитом, рассказывает Мэри, что она никакая не писательница, а обычная пациентка частной клиники Дом Тишины, страдающая от шизофрении. Мэри не верит ему и пытается сбежать из особняка, в котором происходят загадочные убийства и исчезновения пациентов, но вскоре сталкивается с ещё большими тайнами и секретами дома.

Глава 1

Мне приснился жуткий сон, из-за которого я проснулась и резко села на кровати. Я была брошенной и одинокой. Мои руки и ноги сковывали тугие кожаные ремни. Над кроватью, к которой я была прикована, мигала одинокая лампочка, и вокруг стояла тишина. Всеми клеточками своего тела я чувствовала, как окружающий мир всё больше забывал и покидал меня. Этот кошмар мучил меня уже неделю. Обычно моё пробуждение выглядело совсем не так.

Каждый раз, когда я просыпаюсь, на меня накатывает грусть и даже раздражение от того, что день уже начался. Ночью мой разум не спит. Постель, темнота, полночь. С головой укрываясь мягким пушистым одеялом, я всем телом и разумом погружаюсь в мир альтернативной реальности. Мой мозг отчаянно работает, представляя себе несуществующую жизнь, действия и драмы, заканчивающиеся счастливым концом. Это можно назвать одним из моих хобби, не считая тех романов, которые я пишу. Идеальная воображаемая жизнь, которой позавидует любой такой же мечтатель в другом конце этого мира.

Под утро засыпая, физическая оболочка, в которой я нахожусь, наконец, отдыхает. Но когда глазам вновь нужно открыться, раздражаясь от надоедливых солнечных лучей, вся магия рушится, и я нахожу себя там, где и всегда, — в одинокой унылой постели двадцатипятилетней девушки, ищущей своего смысла одинокой писательницы.

Сегодня мои веки опять распахнулись, и глаза увидели всё тот же серый потолок, уже много лет считающий себя белым. Вдох. Вспоминаю, что собиралась съехать с этой надоевшей квартиры, как только подыщу подходящую замену. Сегодня с мамой мы идём смотреть очередные выплывшие из газетных заголовков варианты. Она всегда знает, как нужно выбирать идеальные условия, где просмотреть проводку, как спросить о скидке за аренду и почему-то считает своим долгом разузнать у соседей их мнение, стоит сюда заселяться или нет. Меня же интересует одно — пространство. Когда его много, то легче дышать. А когда мне легче дышать, я ощущаю себя свободной и с лёгкостью могу писать свои детективные истории. Всё, что мне нужно, — это пространство.

Не вставая с кровати, вспоминаю, сколько месяцев уже снимаю эту скромную, в неподходящих местах скрипящую квартиру. Кажется, около восьми. С тех пор, как моё творчество начало, наконец, приносить доход, я задумалась о месте, более подходящем для себя и своих мыслей. Вдох.

Лежу еще несколько часов, пытаясь воскресить из ушедшей навсегда ночи последнюю сцену той идеальной жизни. Это бессмысленно, но мне это нравится. Через пять минут часы обещают наступление полудня. Приходится вставать, чтобы не опоздать на встречу. Квартиры, которые мы намерены посмотреть сегодня, являются неплохими вариантами, судя по цене и близком расположении к центру города. Вдох.

За окном шумит продолжающийся с ночи дождь, который в надежде обмануть доверчивых людишек создаёт впечатление наступившего вечера. Этот туманный европейский городок иногда раздражает своей погодной и временной неопределённостью. Погода здесь сама выбирает себе настроение на день, и ты волей-неволей подчиняешься её решению.

Интересно, я не записываю свои ночные полёты фантазии в полноценную книгу, потому что не верю в то, что их можно воплотить в жизнь, или из-за желания навсегда похоронить их в зазеркалье своей памяти? Выдох. Не могу найти ответа на свой же вопрос.

На завтрак вчерашний обед — овощной салат, заправленный соевым соусом. Печальное зрелище. Вспоминаю слова из вчерашней книги: «Наша планета — всего-навсего точка, маленький шар, который вертится в пространстве так же, как множество других шаров; мы затеряны в этом беспредельном пространстве. И человек, ростом всего-то в пять футов, для Вселенной мало что значит»¹.

Вдруг подумалось, что смерть человека ничего не значит ровным счётом, как и его рождение. Стало одиноко. С этой мыслью я подцепила вилкой со дна тарелки последний кусочек сельдерея, и дождь перестал барабанить в окна. По спине пробежали мурашки, и возникло желание обернуться. Появившееся из-за серых облаков солнце стало нагонять на моё тело еще больше страха, и будто кто-то стоящий позади меня, прочитав мои мысли о человеческой смерти, вдруг остановил льющуюся с небес воду и заставил солнечный луч подкрасться к моей тарелке.

Уже чувствуя его горячее дыхание, настойчиво блуждающее по моему затылку, я решила обернуться, как вдруг, развеяв в одночасье все намёки на присутствие рядом со мной невидимого существа, зазвонил телефон.

— Да, мама, уже собираюсь. Встретимся на месте через полчаса.

Как странно. Словно это был новый уровень самодовольства моего одиночества — заставить меня ощущать себя еще более затерянной в этом мире через отсутствие несуществующего за моей спиной тела. Какая ирония. Делаю пометки в своём блокноте и мысленно рукоплещу вселенной за очередную удавшуюся шутку. Пора собираться. Допиваю остывший кофе и надеваю черное пальто. По плану сегодня две квартиры, находящиеся через дорогу друг от друга. Видимо, день обещает быть удобным.

Примечания

1

Вольтер «Трактат о терпимости»