Злодейка в деле

Мстислава Чёрная

Угодила в мир книги, в тело второстепенной героини, обречённой на бесславный конец? Вот уж нет! Я брошу вызов судьбе, перепишу историю и докажу, что принцессу напрасно считают бесполезной. Раз уж я злодейка, может быть, мне перевернуть империю вверх дном?

Глава 5

Полыхнувший в его глазах гнев резко гаснет, во взгляде обречённость. Я вижу, как напрягаются мышцы. Феликс не в силах сбежать, пытается отстраниться от происходящего. И если наблюдать за его яркими эмоциями даже забавно, внезапно проснувшаяся во мне маленькая садистка ликует, то сейчас мне уже не весело.

— Принцесса, неужели? Вы приняли у меня полную клятву верности, чтобы заставить служить вам в постели?!

О, нет, зря я подумала, что Феликс сдулся. Под обречённостью всё та же жгучая злость.

— В твоих мечтах, — фыркаю я. — Мальчик, я понимаю, что тебя подземным мраком Тан-Дана контузило, но начни уже думать, ты умеешь, я видела. У нас тут заговор из всех щелей.

Феликс моргнул.

С меня он снова переводит взгляд на кровать и обратно на меня.

— Ваше высочество…

— Если этой ночью в сюда придёт убийца, я рассчитываю на твою защиту, Феликс, а развлечься я могу и без твоего скромного участия. Стоит мне пальцем поманить, от претендентов отбоя не будет. Хотя, надо признать…

По тому, как опускаются его плечи, как раскрываются стиснутые в кулак пальцы, я понимаю, что он расслабился, поверил, что я не собираюсь унижать его нарочно, и вообще я не в настроении развлекаться.

— Хотя, ваше высочество?

Я колебалась, стоит ли продолжать дразнить парня. Меня это здорово отвлекает, ведь про убийцу в ночи — это ни разу не шутка и не преувеличение. В роме Кресси была капризной пустышкой. Я, благодаря знанию ближайшего будущего, указала отцу на Безликого. И это не последнее моё вмешательство. Как только герцог осознает, что я стала опасна, а осознает он это в самое ближайшее время, он захочет от меня избавиться.

— Ты хорош собой. Я получаю… эстетическое удовольствие, — я, не торопясь, обхожу его по кругу и даже касаюсь плеча, ощущаю неожиданно нежную бархатистость кожи.

Пальцы соскальзывают на его ключицу, ниже.

Феликс издаёт гортанное шипение, точно растревоженный змей, отступает на шаг. Усмехнувшись, я разворачиваюсь спиной и ухожу к окну, даю ему время выдохнуть, привести мысли в порядок. И Феликс не разочаровывает.

Через пару минут я слышу его почти бесшумные шаги по ковру, я кожей ощущаю его приближение. Феликс останавливается в метре от меня. Молчит. Его судорожный вздох заставляет обернуться. Феликс смотрит не на меня, его взгляд прилип к окну. Он будто жадно впитывает открывшийся простор и солнечный свет. Я открываю створку и спускаю в спальню свежий воздух.

— Мда, оборачиваться в ближайшее время тебе не стоит.

— Вы же хотели ручную ящерку, ваше высочество, — криво усмехается он, но я вижу в его глазах страх.

В романе рассказывалось, что представители рода Шесс проходят весьма, на мой взгляд, необычную инициацию. Они спускаются в подземелья, чаще естественные пещеры, но сгодятся и искусственные помещения, лишь бы было достаточно глубоко и темно. Чем дольше времени проведёшь в изоляции, тем сильнее станешь. Но если ты не выйдешь на свет вовремя, исчезнешь, станешь зверем.

Получается, когда-то Феликс уже проходил инициацию, иначе бы он не покрывался чешуёй. Кэтти ведь не умеет.

— Как только решу проблему с твоей одеждой, сможешь выйти.

Феликс встречается со мной взглядом, прижимает ладонь к груди и склоняется:

— Спасибо, что спасли, ваше высочество. Мне немного оставалось…

Не могу принять его благодарность:

— Мальчик, я спасаю себя. Скажи, кто я по-твоему в этой империи?

Если моё обращение ему и не нравится, он никак этого не показывает. Ответ на вопрос у него от зубов отскакивает:

— Вы принцесса Крессида Небесная.

— Ха? В этой империи? Нет, мальчик. В этой империи я любимая дочурка императора. Титулы и прочая мишура вторичны. Моё исключительное положение даёт мне папа, поэтому за папу я буду драться, а ты в этой драке мой первый солдат.

— Ваше высочество, какая пламенная речь, только я не понял, вы в своём эгоизме убеждаете меня или себя?

Настоящая Кресси ему бы залепила пощёчину, не меньше. Я же… Я не Кресси.

— Мальчик, ты слишком болтливый, — я упираюсь указательным пальцем ему в грудь, а затем легко щёлкаю по носу и отхожу в сторону.

Эх, даже царапину ногтем не прорисовываю.

Феликс послушно замолкает и отворачивается к окну. По сути Феликс сменил подземную клетку на просторные покои, но он по-прежнему заключённый, так что философские размышления оставлю ему, я же переключаюсь на насущное. Парня надо во что-то одеть, и ни набедренная повязка из простыни, ни мои шёлковые панталоны не годятся. То есть сгодились бы, если бы я решила держать Феликса в спальне, а наружу брать только в виде ящерицы, однако я уже вижу нехорошие признаки: чешуя уходит медленно, непредсказуемо проступает на коже без видимых причин, сам оборот весьма болезненный, особенно обратный. Я боюсь, что человеческое сознание в какой-то момент сломается, в романе был намёк на вред от частых прыжков туда-сюда. Не брать с собой, а просто оставить в спальне? Отказываться от дополнительной защиты непозволительная роскошь.

Насколько я могу доверять своей горничной? С одной стороны, кого попало император бы к дочери не допустил, с другой стороны, в романе заговорщики преуспели, то есть она вполне может оказаться шпионкой. Хм, но ведь она всё равно поймёт, что у меня кто-то завёлся?

Опять же, то, что я забрала Феликса не секрет. Вопрос лишь в том, расползутся сведения быстро или медленно…

— Ваше высочество? — в дверь раздаются два быстрых удара и один после короткой паузы.

— Ваше высочество?! — шёпотом вторит Феликс.

Вот, так и есть: чешуя растеклась по телу, укрыла от макушки до пальцев ног..

Я глазами указываю на дверцу, ведущую в ванную комнату, и добавляю:

— Мальчик, тебе следует вспомнить про самоконтроль. Ты же не хочешь очешуеть безвозвратно? Полагаю, за определённой чертой даже мой прямой приказ не поможет вернуться.

Феликс вовремя скрывается, в спальню входит горничная. Как и утром, она не дожидается разрешения, но держится уверенно, а значит подобная на первый взгляд бесцеремонность в порядке вещей.

— Обед подан в будуар, ваше высочество, — она склоняет голову.

Утром мне было не до разглядываний, я только обратила внимание на форму, выдающую в девушке горничную.

Светленькая, но не блондинка, скорее пшенично-русая. Волосы аккуратно заправлены под чепчик, видны лишь прядки спереди и лезущая в глаза чёлка, которую давно пора подравнять. Лицо миловидное, юное, курносый нос придаёт облику задора, который совсем не вяжется с холодным оттенком голубого платья. Под моим пристальным изучающим взглядом горничная тушуется, часто-частн хлопает глазами. Наверное, пугается, что я недовольна, но тем не менее глубокого страха я не вижу.

Я жестом показываю, что она может идти. Меня, наконец, осенило: незачем посылать за мужской одеждой личную горничную, когда скоро придёт папин помощник, нагружу его, он же и так в курсе обстоятельств.

— Ваше высочество, — мои размышления перебивает одна из фрейлин, — его высочество кронпринц Теорий просит вас его принять.

Старший брат?!

Я поспешно выхожу навстречу. Брат ожидает в гостиной, расположенной сразу после будуара, если считать от спальни.

Вылитый отец, только моложе и беззаботнее.

Как Кресси обращалась к старшему брату, я знаю из романа:

— Тери!

Широко улыбнувшись, брат подхватывает меня за талию, и в его руках я взлетаю чуть ли не к потолку. Гостиная вращается перед глазами. Я заливаюсь смехом, как маленькая девочка, и ловлю себя на странной мысли. Передо мной незнакомый мужчина, которого я впервые вижу, но почему-то я испытываю необъяснимое доверие и про себя я сразу же называю его братом без капли внутреннего сопротивления. Это, конечно, хорошо, Тери насторожится, если я без причины начну зажиматься или стесняться, но всё равно странно.

И императора я в мыслях тоже уже считаю папой…

Сделав пару кругов, Тери опускает меня на пол:

— В детстве ты таскала у меня игрушечных солдатиков, а теперь живого заключённого увела. Отец рассказал.

Я бросаю взгляд на горничную. Она отошла к дальней стене, достаточно далеко, чтобы не слышать тихий разговор, но всё равно мне не нравится её присутствие:

— Можешь идти, — я дожидаюсь, пока горничная, поклонившись, послушно скроется за неприметной дверью, и с искренним интересом переспрашиваю. — У тебя?

В копиях документов, которые мне дал комендант, принц не упоминался, фигурировало имя дознавателя, не помню какого ранга.

— Я взял расследование на личный контроль, и, когда понял, что Феликс Дебор едва ли настоящий организатор, решил официально закрыть дело, а продолжить расследование тихо и своими силами. Это я распорядился отправить Дебора в Тан-Дан.

— А кто-то зашёл ещё дальше и отправил его на нижний уровень Тан-Дана.

— Думаешь, мы поймали финансовое щупальце заговора? — посерьёзнел Тери.

— Хм, а у тебя есть другие предположения?

Тери приподнимает бровь. Видимо, со своим вопросом я попала впросак, но я не понимаю, что не так. Не дождавшись от меня реакции, Тери поясняет:

— Самое очевидное, Кресси. Род Шесс окончательно исчез с политической арены несколько веков назад, но тот, кто попытался убить Фелкса Дебора прекрасно знал, как действовать. Возможно, настоящая цель Безликого, окончательно пресечь линию Шесс?

Я на секунду задумываюсь. Звучит разумно, но:

— Тогда Кэтти Дебор давно бы устроили несчастный случай, но, насколько мне известно, она недавно прибыла в столицу. Она собирается посетить завтрашний турнир. Ха, кто её пропустит на трибуны без пригласительного? Пфф!

— Резонно. Я заберу Феликса Дебора в наши камеры.

Что-что?! Во-первых, убийцу не остановили стены твердыни Тан-Дана. Где гарантия, что дворцовых стен окажется достаточно. Во-вторых, Феликсу клетка противопоказана.

Уж не замешан ли старший принц? Но зачем ему?

Посмотрим…

— Тери… Разве папа не сказал, что Феликс принёс мне полную клятву верности? На допрос, так и быть, одолжу, и то, при ма-а-аленьком условии.

— Клятву?! Нет, не сказал. Кресси, зачем…? Он вор, контрабандист, и на его счету несколько жизней. Он ни разу не невинная жертва.

Именно поэтому в романе расследование младшего принца затянулось: он проверил несколько эпизодов, не связанных с продажей энергетических камней степнякам, и преступления подтвердились.

Что касается клятвы… Казалось бы, что проще — принять клятву верности у всех без исключения дворян, тогда предательство станет невозможно физически. Но император после коронации торжественно принимает обычные клятвы, пустые слова, которые ничем не связывают подданного. Разгадка в романе была: магическая клятва давит не только на вассала, но и на сюзерена. Чем ты сильнее, тем большую нагрузку можешь выдержать.

Принятие магической клятвы — это высочайшая честь, знак особого доверия.

— Он Шесс. А воровать с этого момента будет только то, что я разрешу.

Тери закашлялся. Наверное, представил меня, взламывающую чью-то сокровищницу.

— Если ты уверена… Какое условие, Кресси?

Полагаю, папа не только о клятве не сказал, но и вообще подробности опустил. Братик, крепись, тебя ждёт очередное потрясение:

— Обеспечь Феликса одеждой. Он ведь сейчас в моей спальне без штанов.

Миг непонимания сменяется бездной изумления, а ещё мгновение спустя щёки Тери расцветают гневным румянцем. Брат сжимает кулаки и бросается в сторону моей спальни. Приходится ловить и гирькой повисать на шее.

— Как он смеет?! Убью без суда и следствия.

Логика, ау!

— Тери, но это я приказала.

— Кресси?!

Тери теряет запал, смотрит на меня и, по-моему, не узнаёт.

Чего и следовало ожидать. Я закатываю глаза:

— Если держать его ящерицей, то скоро мы и получим ящерицу. Зверушка полезная, но от человека толку больше. Поэтому, Тери, пусть кто-нибудь принесёт одежду? Не буду же я горничную развращать, а? И мундир, чтобы я могла таскать зверушку за собой. Что касается его преступлений… Тери, неужели я меньшее наказание?

Брат сперва прыскает, долгое мгновение он борется с собой и, проиграв, с хохотом утыкается мне в плечо. Я обнимаю его, жду, пока отсмеётся. Тери отстраняется далеко не сразу, вытирает, выступившие на глаза слёзы:

— Пожалуй, ты права, Кресси. Он действительно тобой наказан. Будет одежда, но я всё ещё хочу его допросить.

— Не буду мешать, — обещаю я и повышаю голос. — Мальчик, выходи!

Феликс выходит. Для меня фраза безобидная, но для парня она звучит приказом, который невозможно ослушаться. В будущем надо быть осторожнее в словах…

В ванной комнате он не тратил времени зря, выбрал полотенце и обмотал вокруг бёдер. Если честно, не уверена, что вид стал приличнее, скорее, наоборот. Но куда больше меня волнует не соблюдение приличий, а полоски чешуи, так и не пропавшие. Может быть, после сна и отдыха пропадут?

— Развлекайтесь, — я подхватываю с тарелки пирожок и ухожу в соседнее помещение.

Дверь была открыта, так что я не ошибаюсь. Я нахожу свой рабочий кабинет. Или, правильнее сказать, кабинет, который должен быть рабочим. Он настолько стерильно чист, что не верится, что принцесса проводила в нём хоть сколько-то времени. Вместо стола бюро, изящно изогнутые ножки-соломинки вот-вот переломятся под тяжестью книг. На столешнице высится целая стопка. Судя по названию верхней — мне принесли книги, которые я утром заказала.

Я вольготно устраиваюсь, откусываю от пирожка. М-м-м.. ягодная начинка, сладкая, но не притарная, чувствуется фруктовый вкус, а сахара словно вообще нет — потрясающе! Я слизываю потёкшее варенье и в два укуса доедаю пирожок. Отряхнув пальцы от крошек, убеждаюсь, что не запачкаю страницы и принимаюсь за первую книгу. Читать я сейчас не буду, я, как нерадивая ученица, листаю в поисках картинок. В смысле — в поисках планов дворца и схем расположения залов.

Краем глаза я поглядываю за происходящим в будуаре. Тери развернул стул и сел. Феликс в присутствии кронпринца без приглашения садиться не имеет права, а Тери, естественно, не пригласил, более того, нарочно занял позицию так, чтобы Феликс видел накрытый стол. Что же, в императорской семье не только Кресси маленькая зараза. Интересно, это мы в папу, в маму или в обоих родителей сразу?

Вмешиваться я не буду, мужчины сами разберуться. Тери ведь абсолютно прав — Феликс не белый и пушистый, несправедливо обиженный.

План дворца занимает целый разворот, я довольно легко нахожу боковое крыльцо и пляшу от него. На плане крыльцо называется ни много ни мало Восточным подъездом.

Я настолько увлекаюсь, что пропускаю приход папиного рыжего секретаря.

— Ваше высочество принцесса Крессида, его величество ждёт вас.

Безликие прибыли так быстро? В романе мгновенное перемещение не упоминалось.

Я отрываюсь от книги и спотыкаюсь взглядом о примостившегося на подоконник Феликса. Одетого. Затянутого в форменный мундир. Чёрный ему к лицу…

Тери нигде нет, обед остыл.

Это насколько же я выпала из реальности?! Зато план я готова повторить с закрытыми глазами! Одна бела — не все помещения были обозначены подробно.

— Иду, — отвечаю я рыжему, а Феликсу киваю на накрытый стол. — Приятного аппетита.

Феликсу повезло: у него на обед блюда императорской кухни, а у меня — Безликий.

Феикс провожает меня задумчивым взглядом, но мне не до него. Мысленно я уже в кабинете наблюдаю за разоблачением предателя, однако проигнорировать переглядывания фрейлин, отирающихся в первой комнате, не получается. Почему они не ушли и что я опять сделала не так? Насчёт “не ушли” версия сама напрашивается: вероятно, им положено ожидать указаний с утра до вечера, и уйти они не имеют права даже с разрешения. Больше того, не удивлюсь, если две-три фрейлины ещё и ночью дежурят, на будущее нужно учесть. А вот почему они переглядывались? Я только появилась в сопровождении Рыжика, а они уже удивились. Одежда не в порядке? Хм, а ведь точно! Вторая половина дня, а я до сих пор в утреннем платье. Но не поворачивать же назад.

Я следую по коридору в сторону папиного кабинета, однако на полпути Рыжик меня останавливает:

— В Малый приёмный зал, ваше высочество.

А-а-а-а!

Какая же я молодец, что догадалась заказать книги. Я знаю куда идти!

Небрежно кивнув, я сворачиваю в галерею.

Безликие, семеро, ожидают перед приёмным залом. Тёмные плащи, на головы надвинуты капюшоны, а лица скрыты за масками. В ночи встретишь — поседеешь. Безликие приветствуют меня поклонами. Я киваю в ответ, но не задерживаюсь.

Рыжик впускает меня в зал, сам остаётся снаружи.

— Кресси.

— Папа.

Император сидит в кресле, установленном на небольшом возвышении, но при моём появлении встаёт. В его глазах при виде моего платья тоже мелькает удивление, но он ничего не говорит, лишь подаёт мне руку и ждёт, когда я займу второе кресло. Может, это даже троны?

— Кресси, не думаю, что предатель сможет причинить вред впрямую, но не беспокойся, меры приняты.

— Хорошо, — улыбаюсь я.

Двери открываются, и появляется Рыжик. Я понимаю, что его вызвал император, но и как в прошлый раз, не могу сообразить, как именно работает связь. В колокольчик император точно не тренькал.

Рыжему хватает кивка. Он приглашает в зал первого из семи Безликих и плотно закрывает дверь.

— Ваше императорское величество, — Безликий, дойдя до середины зала, по-рыцарски опускается на одно колено.

Папа царственно медлит с ответом, дожидается, пока Рыжик встает сбоку от коленопреклонного Безликого, достанет из внутреннего кармана свёрнутый в трубочку приказ, развернёт.

— Лорд, взгляните. Этот приказ отдали вы?

— Нет, ваше императорское величество!

— Когда вы последний раз были в Тан-Дане, лорд?

— Больше года назад, ваше величество.

— Благодарю, лорд.

Безликий поднимается и отступает к стене, а Рыжик приглашает следующего.

Солгать, связанные магической клятвой не смогут…

— Нет, ваше императорское величество, я не отдавал этот приказ.

— Нет, ваше величество, это не я.

Поначалу “промахи” меня не напрягают, нет никакой причины, чтобы предатель попался первым.

Четверо Безликих прямо и чётко заявили о своей непричастности, пятый. Осталось допросить двоих. Я невольно напрягаюсь. Сейчас решится.

— Нет, ваше величество, я не отдавал этот приказ.

Если не он, то последний оставшийся. Император вроде бы не меняется в лице, остаётся таким же царственным, отстанённо-безучастным, но я чувствую, как вокруг него сгущаются тучи. Сейчас полетит голова с плеч предателя. Возможно, в самом буквальном смысле слова.

Рыжик приглашает Безикого. Поразительно, с каким спокойствием предатель преклоняет колено.

Император не спешит бросаться обвинениями. Рыжик в седьмой раз разворачивает свиток.

— Леди, — обращается к Безликому император.

Среди них есть женщины?!

— Ваше императорское величество.

— Леди, этот приказ отдали вы?

— Нет, ваше величество, не я.

Что?!

— Леди, когда вы последний раз посещали Тан-Дан?

— Ваше величество, мне никогда не доводилось бывать в Тан-Дане.

Но… а как так-то?!

Император касается моей руки и ободряюще сжимает пальцы. Если он и встревожен, то железный самоконтроль не позволяет эмоциям отразиться на лице. Глядя на него, я тоже стараюсь держать лицо, тем более прямо сейчас ничего опасного не происходит, всего лишь мои надежды на быстрое разоблачение предателя зашли в тупик.

Рыжик с поклоном возвращает документ. Ничего необычного, но у меня закрадывается подозрение: а что если Рыжик подменил приказ? Доступ к документам у него есть, он мог продемонстрировать что-то иное. Нет, не складывается, ведь император подстраховался вторым вопросом про Тан-Дан. Разве что приказ подписал настоящий Безликий, а вручил ряженый самозванец, но это такие параноидальные дебри, что лучше в них не зарываться. В любом случае, это не те мысли, которыми можно делиться публично.

— Занятно…, — император обводит Безликих взглядом. — Приказ есть, но его никто не отдавал.

Возможно, есть Безликий, считающийся погибшим? Звучит правдоподобнее…

— Ваше величество, смею предложить отправить герцога Майрайа с важной дипломатической миссией куда-нибудь подальше.

Император задумчиво смотрит на Безликого:

— Вы уверены, что без герцога заговор развалится, лорд? — в голосе тщательно скрываемая насмешка. — Может быть, высылка герцога помешает предателю и дальше наносить ущерб Короне?

— Ваше величество, я предлагаю отказать в доверии.

Отдельно слова понимаю, всё вместе — нет.

— Новых приказов не будет, да, — в обсуждение включается Рыжик. — Но я считаю недопустимым позволить предателю скрыться.

— Отказ в доверии решение излишне поспешное, но рациональное зерно в нём есть. Прямо сейчас мы лично проверим регалии.

Та-ак… Если я правильно поняла, Безлики предложил что-то вроде “сброса к заводским настройкам”. Коронация — ритуал в том числе и магический, а регалии являются древними и очень мощными артефактами. К моему большому сожалению, подробностей в романе не было, но и без этого понятно, что поводок клявы пристёгнут к артефакту. Безликий верно сказал: если нельзя понять, какой из десятка поводков плохой, следует уничтожить все.

Рыжик, приняв на себя роль глашатая, громко объявляет:

— Лорды и леди, аудиенция его императорского величества окончена!

Должна ли я пойти следом? Сидеть, когда император встал, даже принцессе неприлично.

Император с улыбкой подаёт мне руку.

Безликие провожают нас поклонами.

— Что теперь? — спрашиваю я, как только мы оказываемся вне зоны их слышимости.

— Проверим регалии. Конечно, нельзя исключать, что есть способ обойти клятву, но я полагаю, что у нас появился неучтённый Безликий.

— Пап, каким образом? — хмурюсь я.

Они же не тараканы, чтоб самопроизвольно заводиться.

— Кресси? Императрица…

А?

Я с досадой прикусываю губу. Обыденное для настоящей Крессиды, для меня мрак. Я уже “сыплюсь”, чего стоит моя ошибка с утренним платьем. Как быстро окружающие поймут, что принцесса не в порядке? Как долго я продержусь?

Я не питаю иллюзий, сослаться на амнезию не получится — лекари быстро раскроют обман.

Взять на вооружение совет Безликого и самой сбежать с дипломатической миссией? Во-первых, кто мне позволит? Во-вторых, как я брошу в беде свою семью? Понять бы ещё, почему я считаю семьёй двух посторонних мужчин…

Так, получается, что артефакт, делающий Безликих Безликими работает не только в руках императора? Если допустить, что императрица действительно воспользовалась регалиями, то у нас проблемы.

Император утягивает меня в неприметный альков. Хотя в коридоре мы были одни, нас даже Рыжик не пошёл сопровождать, император плотно задёргивает портьеру. Куда он нажимает, я не успеваю понять. Стена бесшумно расходится, и открывается потайной ход. Выглядит, как будто параллельно основному коридору тянется узкий дублёр. Здесь нет роскоши декора, каменная кладка обнажена, хорошо просматриваются стыки, швы, но тайный ход и не должен быть красивым.

По ощущениям, мы двигаемся в сторону кабинета, но могу ошибаться. Император останавливается, касается ничем не примечательного булыжника, легко надавливает, и камень словно проваливается. Открывается ещё один ход. Тайный коридор в тайном коридоре? Как матрёшка в матрёшке?

Мы попадаем на вершину винтовой лестницы, убегающей далеко вниз. В лучших традициях Сокровищница устроена под землёй. Может быть, я увижу набитые золотом сундуки?

Спускаться приходится довольно глубоко, и с каждым шагом ступеньки становятся всё круче и уже, а раскрошившаяся кромка намекает, что с момента создания лестница едва ли видела ремонт, что весьма печально сказалось на её состоянии.

Внизу квадратная площадка, фактически, мы спустились на дно колодца. Император нажимает на стену, и открывается проход в сокровищницу.

Что могу сказать… Моя спальня из прошлой квартиры была просторнее. Я догадывалась, что сокровищница — это не бассейн, где вместо воды золото, но теснота комнаты неприятно удивляет. Как и пустота. Сундуки? Ни одного! Вдоль стен полукругом стоят разной высоты каменные постаменты, каждый накрыт синим бархатом и увенчан плоской подушкой с тяжёлыми золотыми кистями. Регалии возлежат на подушках, и их неожиданно много. Императорская корона, скипетр, держава, корона императрицы и ювелирный гарнитур, отдельно комплекты для наследного принца и старшей принцессы. Моё внимание привлекают книги и предметы, назначение которых я сходу не могу определить, здесь же лежит ритуальное оружие.

Я ловлю себя на том, что застыла в изумлении. Надо взять себя в руки, император же заметит странную реакцию, даром, что он ко мне спиной и рассматривает деревянную маску. Надо подойти ближе…

— Кресси!

Стопка книг разлетается, а нижняя взлетает к потолку и… обрушивается мне на голову.

А вместе с ней на меня обрушивается кромешная тьма.

В прошлой жизни я два или три раза падала в обморок, и больше всего потеря сознания походила на сон без видений.

Всё иначе.

Я словно ослепла. Сознание со мной, я вполне осознаю себя, а вот тело совершенно не чувствую. Я как будто парю в пустоте. Или снова стала бесплотным духом.

От удара по голове вполне можно умереть. Хах, я боялась выдать себя людям, но, похоже, бояться следовало древнюю магию.

Это даже смешно — я суток не продержалась.

Что теперь? Ещё одно перерождение? Не хо-чу… Я обхватываю себя руками. Материального тела нет, но внешность моя при мне, причём я отмечаю, что форма кистей у меня сейчас не принцессина.

Императора жалко… Ему придётся похоронить драгоценную дочь, так похожую на любимую жену? Хватит ли того, что я уже сделала, чтобы изменить историю? Я задаюсь вопросом, куда делась душа настоящей Кресси, но ответов как не было, так и нет.

Хочу домой, к Даше…

Впереди окружающая меня тьма меняется, я замечаю слабый огонёк. В пустоте хватает одного не до конца оформленного намерения, чтобы переместиться.

В темноте мерцает стекло, разделившее пространство надвое. По ту сторону от меня широкое ростовое зеркало в витой раме. Я вижу своё отражение, на мне та же одежда, что была на мне в торговом центре.

Простым перерождением не пахнет…

Я пытаюсь попасть к зеркалу, но стеклянная преграда не пускает.

В зеркале появляется второе отражение — её высочество принцесса Крессида Небесная.

— Что…?

— Ты такая жалкая, — заявляет она.

Теперь я её вижу, она, точно также как я стоит перед зеркалом, но и от зеркала, и от меня её отделяет второе стекло. Как хорошо… Наличие стены, пусть и прозрачной, даёт мне иллюзию безопасности. При взгляде на подозрительно спокойную принцессу мне начинает казаться, что в происходящем она замешана напрямую, а значит, стоит готовиться к какой-нибудь гадости.

— Куда мне, простолюдинке, с тобой красотой соперничать, — усмехаюсь я.

Ещё на хватало спорить с избалованной эгоисткой.

— Внешне ты как раз весьма очаровательна, но эти тряпки, в которые ты замоталась, отвратительны. Где твоя осанка? Где чувство собственного достоинства?

Я её слушаю и ушам своим не верю:

— Девочка, ты это серьёзно? Мы висим чёрт знает где, происходит чёрт знает что, но тебя волнует мой внешний вид. Побеспокойся о своём, если уж на то пошло.

— А что о моём беспокоиться? — искренне удивляется Кресси и самодовольно ухмыляется. — Он безупречен!

Она меня от чего-то отвлекает? Заговаривает мне зубы?

Может, правильное решение — держаться от зеркала подальше? Слово в ответ на мои мысли, зеркало подёргивается рябью, и проступает изображение.

— Даша! — я подаюсь вперёд, вжимаюсь в стекло.

Суток не прошло, почему она так постарела?! Горе способно разом накинуть десяток лет, но я не об этом. Даша не растолстела, но заметно набрала вес, особенно в груди прибавилось. Волосы отрасли, выкрашены в сочный рыжий, но у корней непрокрас. На вид ей… к тридцати.

Даша почему-то в халате, а интерьер больничный.

А ещё — изображение сфокусировано на Даще, фон размыт, и я не сразу замечаю — рядом с больничной кроватью две кроватки для новорожденных. В первой малыш спит, а во второй моргает и, кажется, смотрит прямо на меня.

— Да… двойняшки, красавицы-дочки, — Даша болтает по телефону.

— Уже решили, как назовёте?

— В честь тёти, и в честь мамы. Если бы она могла увидеть…

Я вижу. И вижу, что моя защита теперь окутывает не только Дашу, но и передалась обеим девочкам.

У Даши всё хорошо, она счастлива.

Надо же, в мою честь…

Только сейчас я по-настоящему осознаю, что моя жизнь закончилась. Трагично, обидно рано, несправедливо — финал окончателен и обжалованию не подлежит. Мне до слёз жаль расставаться, но по крайней мере я могу уйти спокойно.

— Родные, будьте счастливы, — мне кажется, что названная моим именем малышка меня слышит.

Изображение тает.

Я всё ещё смотрю в зеркало, и я не сразу замечаю, что наши с принцессой отражения начинают меняться. В моём лице проступают её черты, в её — мои.

Она нарочно подловила меня на сердечной слабости?!

— Что ты творишь?!

Она склоняет голову к плечу, точь-в-точь, как обычно делала я:

— Ты жизнь положила ради своей племянницы. Я спасаю отца и братьев. Что тебя удивляет?

— Не за мой счёт!

Ради Даши я бы отдала жизнь, но это не значит, что я отдам душу ради чужого отца.

— А за чей же? — ухмыляется Крессида.

Мутная схема, я едва ли понимаю происходящее, но соотнести, что меня ударила книга-артефакт, а попала я в мир романа, я могу, ну и принцесса демонстрирует уверенность, а значит, ситуацию контролирует или, как минимум, понимает. С её слов получается…

— Себя в жертву приноси! — зачем ещё ей могло потребоваться выдернуть чужую душу, если не для жертвоприношения?!

Я не думаю, что мой выкрик внезапно разбудит её совесть, но эмоции рвутся — страх за себя.

Принцесса наблюдает за мной с насмешкой и любопытством, с которым наблюдают за забавной зверушкой в клетке.

— А я что, по-твоему, делаю? — серьёзно спрашивает Кресси и выражением лица становится очень похожей на папу.

— А?

— Тебе станет легче, если я исчезну?

О чём она?

— Послушай, я не хочу, чтобы ты исчезала, я хочу…

— Да-да? Что же ты хочешь?

Я бы сказала, что вернуться в свою прежнюю жизнь, но это не так. За несколько часов в мире романа в моём прежнем мире промелькнуло несколько лет. Тела давно нет… Я вспоминаю свои последние мгновения — принцесса к пожару не причастна, как и к тому, что я заблудилась в дыму.

Хочу спасти императорскую семью?

— Я…

— Позволь, я тебе помогу? Ты хочешь спасти папу и братиков, — она мои мысли читает?! — Ты не задумывалась, что посторонние мужчины воспринимаются родными, дорогими и близкими?

Стекло под пальцами плавится, истончается.

Я чувствую себя глупым мотыльком, летящим в огонь лампы, только меня заманивают не светом, а ответами на мучившие меня вопросы.

— Замечала, — только обдумать как следует не успела. — Это наведённое?

— Пфф! Ты забавная. Что ты знаешь о происхождении нашей династии?

— Ничего.

Принцесса горделиво поднимает голову:

— Мы прямые потомки богини судьбы.

У-у-у… Своё мнение лучше оставить при себе.

Не то, чтобы я отрицала саму возможность существования богов, но из древней истории я помню, что у многих народов было принято вести родословную от небожителей и великих героев, ничего нового.

— Нехило, — пожимаю я плечами.

— Наш род, как и многие другие древние рода, вырождается. Мы теряем наше божественное наследие.

— К чему всё это?

Стекло истончилось и полностью исчезло, но принцесса не делает попыток сблизиться, как стояла в позе владычицы мира, так и стоит, кривит губы в насмешливой улыбке. Я бросаю тревожный взгляд в зеркало и делаю несколько шагов в сторону, так, чтобы перестать отражаться, но моё отражение не только не исчезает, но и сдвигается ближе к отражению принцессы, черты лица смешиваются ещё больше, очень скоро зеркало начнёт показывать близняшек.

Может, разбить его? Но как, если я бесплотный призрак?

— Ты права, моя теория насчёт причин вырождения сейчас не имеет значения. Важно иное. Есть способы разбудить спящие способности.

То, что она говорит про императорский род, очень похоже на то, то я читала про род Шесс. Былое величие угасло, инициация смертельно опасна.

— И ты разбудила? — догадываюсь я.

— Крохи, но я смогла открыть Книгу судьбы и прочитать несколько страниц. Прочитанное мне о-очень не понравилось. Если ничего не предпринять, то в течение двух-трёх лет наш род будет полностью уничтожен.

— Я до сих пор не понимаю, каким боком здесь я.

— В хрониках работа с книгой судьбы описывалась весьма просто: читай и меняй, всё, что тебе не нравится. Например, сватается к тебе принц соседнего королевства, а ты из книги узнаёшь, что будешь с ним глубоко несчастна и бездетна. Достаточно отказать, и будущее полностью изменится.

— Гладко было на бумаге, но забыли про овраги, да?

Кресси на миг задумывается, осмысляет фразу и с усмешкой, то теперь она насмехается, я уверена, над собой, кивает:

— Листать Книгу судьбы, чтобы узнать прогноз погоды, не получится. Чтение отнимает очень много сил. Сказать, что оно убивает, не преувеличение. В хрониках описывается, что хранительница Книги, за редчайшим исключением, не читала судьбу чаще раза в год, подготовка к церемонии занимала целый месяц, а после хранительница восстанавливалась не меньше двух. Я тоже готовилась, но… Я умерла и отправилась на перерождение, родилась младенцем без памяти о прошлом, выросла в самой обычной семье со старшей сестрой, поддерживавшей меня, когда не стало наших родителей, а потом сестра погибла в аварии вместе с мужем. Конечно, я не могла бросить её дочку, Дашу.

— А?!

— Новая жизнь получилась короткой, я не оставила прямых потомков, но зато я дала счастливое будущее Даше и её дочкам, что, согласись, здорово. У некоторых родовых артефактов есть мощные целительные свойства, жизнь вернулась в тело, а следом и душа, но уже с новой памятью.

— Бред!

— Почему? — удивляется Кресси.

— Потому что нас тут двое. И вообще, не сходится. Если ты умерла во время чтения, то почему я очнулась не в сокровищнице, не за столом или где ты читала, а в спальне под одеялом? Опять же, книга. В моём мире ты была второстепенной героиней романа о любви принца Олиса и горничной.

— Да нет же, ты тут одна, просто потоки времени в двух мирах текут с разной скоростью, а здесь и вовсе Безвременье. Олиса при мне не упоминай, — кривится принцесса. — Что касается романа, то ты с кем-нибудь обсуждала сюжет? Я ведь умерла с открытой книгой. Полагаю, магия дотянулась до меня накануне моей второй смерти. То есть для всех в книге был один текст, а я видела совершенно другой. Почему главной героине была горничная, не представляю. Либо она чем-то важна, либо текст неполный, искажённый, да что угодно.

— И что дальше?

— Ничего… Постарайся вспомнить, как ты оказалась в постели, и тогда я окончательно исчезну.

— Исчезнешь?!

— Конечно, ведь я прошлое, а ты — будущее. Не смотри на меня так, я не пропаду, ведь в конечном счёте мы одно целое.

В зеркале наши отражения наложились друг на друга и постепенно сливаются.

Как я оказалась в постели?

Я очнулась на полу сокровищницы. Помню головню боль, от которой хотелось лезть на стену, и слабость. Кое-как поднявшись, я вернула книгу на место, выбралась из сокровищницы, но упала там же, в колодце, на нижних ступеньках винтовой лестницы. Мне было очень плохо, около часа я лежала пластом, но потом сумела подняться, ползком добраться до вершины. Я прошла по тайным коридорам и через потайной ход выбралась прямиком в спальню, на остатках воли добралась до кровати, заползла под одеяло и отключилась.

Задумавшись, я упускаю Кресси из виду. Когда я поднимаю глаза, её больше нет, а в зеркале только одно отражение.

— Кесси, — слышу я папин голос, полный страха.

Я вдруг вспоминаю, как папа точно также испугался, когда в детстве я тайком забралась на лошадь, упала с неё и ударилась головой.

Но это же воспоминания не мои, а Крессиды!

Отражение, показывавшее лицо, слитое из двух, стремительно меняется, возвращается облик Кресси. Я поднимаю к лицу руку, кисть тоже стала принцессина.

Зеркало разлетается осколками.

Миг кромешной тьмы.

— Папа?

— Кресси, как же ты меня напугала! — император шумно выдыхает.

— Прости…

Голова снова болит, во рту сухо, как в пустыне. Я кое-как приподнимаюсь.

Ага…

Я на полу в сокровищнице, под головой бархатная подушка, сдёрнутая с ближайшего постамента, Книга мирно лежит в стороне, папа рядом со мной, стоит на коленях, бледен.

— Как ты, дочка?

— Думаю, выгляжу хуже, чем есть на самом деле, пап. Знаешь, я кажется, что-то уловила из Книги. Про заговор и смерть.

Я медленно сажусь, оглядываю случившийся в сокровищнице небольшой погром и останавливаю взгляд на маске:

— Что-то удалось выяснить?