Креветошный корпус

Мстислав Бисеров, 2015

В своей повести автор изображает жизнь заключенных соловецкого лагеря 30-х – начала 40-х годов 20 века. Странные и страшные тайны ГУЛАГа, бесчеловечные медицинские эксперименты – вот то, через что придется пройти главному герою повести. Повесть показывает, как скольжение по жизни растлевает человеческую личность, приводит ее к полной моральной деградации. Эта книга о нравственном крушении социалистического общества имеет острую социальную проблематику.

Словно иней, сердобольный смех

Славно валится на…

на…

на РУССКОЕ ПОЛЕ ЭКСПЕРИМЕНТОВ

Е. Летов

Пролог

00 001

Над Белым морем расстилается туман. По Соловкам бредёт колонна. По краям колонны — автоматчики, некоторые с собаками. Красные околыша фуражек блестят кокардами. Злые лица конвойных блестят потом.

— Не отставать! Не растягиваться! — разносятся крики над святым островом.

Колонна бредёт молча. Только шарканье босых ног по грунтовке. Такое, будто ползёт гигантская змея. И хриплое многоглоточное дыхание. Наверное, так дышат драконы.

Из-за пригорка на колонну набегает высокий проволочный забор. Колючепроволочный. И ворота в заборе колючие. Как глаза вертухайских собак. Над забором вывеска"ИБП ЦК КПСС имени 20-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции Ордена Трудового Красного Знамени Креветочный завод".

— Стой, раз-два! — рычит конвойный.

00 002

Закат. Грозный, кровавый.

В карантинном бараке после ужина выбирали старосту. Поначалу никто не хотел должности, но когда узнали о доппайке, сразу поднялся гвалт. Карантинные уже в первый день сумели сделать выводы о рационе в лагере. Кормили скудно.

На табуретку посерёд барака влез Мочловин.

— Товарищи! — начал Мочловин.

— Тамбовский волк тебе товарищ! — заорал на него Волов.

— Друзья, дайте сказать человеку, 10 минут осталось!

Выборы надо было закончить к 21:00. Иначе… Это многозначительное"иначе", сказанное старшиной карантинной зоны, не предвещало ничего хорошего.

Казалось бы, напоминание о быстротечности времени должно бы отрезвить заключённых, но нет. Гвалт поднялся такой, что невозможно было разобрать ни слова. Шумиха была прервана всё тем же карантинным старшиной, внезапно появившимся на пороге барака.

— Тихо, — спокойно и уверенно рёк старшина.

Барак повиновался.

Люди с тоской смотрели на хмурящего брови старшину. Ужас плескался в глазах зеков. Все боялись, что"иначе"наступит сейчас.

— Мы выбрали… меня… — тихо-тихо подал голос Мочловин.

— Да ты чё? — улыбнулся старшина.

— Д-д-да… — Мочловин начал заикаться.

— Вы его выбрали? — обводя взглядом барачных, вопросил старшина.

Ответом ему было энергичное кивание всех без исключения.

— Вот и славно. Через 5 минут отбой. Все по нарам.

Зеки, прирученные повиноваться без долгих разговоров, прыснули врассыпную, толкаясь и падая. Но через пять минут все лежали по местам.

Для 150-ти человек так закончился их первый день пребывания на креветочном заводе.