Небо Заклинаний

Морган Райс, 2013

«Тор стоял лицом к лицу к Гвендолин с мечом в руке, все его тело тряслось. Оглянувшись, он увидел, что лица всех присутствующих – Алистер, Эрека, Кендрика, Штеффена и множества его соотечественников, людей, которых он знал и любил – устремлены на него в пораженной тишине. Он был по другую сторону сражения. Наконец, Тор все осознал. Пелена с его глаз опустилась, потому что слова Алистер все еще звучали в его голове, придавая ему ясности. Он – Торгрин, член Легиона, член Западного Королевства Кольца. Он не солдат Империи. Он не любит своего отца. Он любит всех этих людей. Больше всего, он любит Гвендолин…»

Глава седьмая

Рис шел рядом с Селезе, Иллепрой, Индрой, О'Коннором, Конвеном, Крогом и Серной. Все девятеро направлялись на запад уже несколько часов — с тех пор, как они поднялись из Каньона. Рис знал, что его люди находятся где-то на горизонте и, живой или мертвый, он решил найти их.

Рис был потрясен, когда они проходили через ландшафт разрушения, через бесконечные поля мертвых тел, покрытых пирующими птицами, обугленных дыханием дракона. Тысячи трупов солдат Империи выстроились на горизонте, некоторые из них все еще дымились. Дым от их тел наполнил воздух, невыносимая вонь, исходящая от их горящей плоти, проникала в землю. Те, кого не убило дыхание дракона, полегли в обычном сражении против Империи. Здесь также лежали тела МакГилов и МакКлаудов, стояли разрушенными целые города, повсюду виднелись груды булыжников. Рис покачал головой — эта земля, которая когда-то была такой изобилующей, теперь была разорена войной.

С той самой минуты, когда Рис и остальные поднялись из Каньона, они решили вернуться домой, решили добраться до стороны Кольца МакГилов. Потерпев неудачу в поисках лошадей, они прошли пешком весь путь через сторону МакКлаудов, через Хайлэндс, спустившись на другую сторону. И теперь, наконец, они шли по территории МакГилов, которая представляла собой только разрушение и опустошение. Судя по тому, как выглядела земля, драконы помогли уничтожить войска Империи, и за это Рис был благодарен. Но он все еще не знал, в каком состоянии найдет своих людей. Неужели все в Кольце мертвы? Пока что так и казалось. Рису не терпелось выяснить, все ли с ними в порядке.

Каждый раз, когда они подходили к полю мертвых и раненых — тех, кого не коснулось пламя драконов — Иллепра и Селезе переходили от тела к телу, переворачивая их и проверяя. Девушек побуждала к этому не только их профессия, у Иллепры была и другая причина на уме — она хотела найти брата Риса, Годфри. Та же цель была и у Риса.

«Его здесь нет», — снова объявила Иллепра, после того как она, наконец, перевернула последнее тело на этом поле. На ее лице было выгравировано разочарование.

Рис видел, как сильно Иллепра волновалась о его брате, и он был тронут. Рис тоже надеялся на то, что с тем все в порядке и он окажется среди живых. Но, когда он смотрел на тысячи трупов, у него появилось дурное предчувствие, что Годфри не выжил.

Они шли дальше через очередное покатое поле, через очередной ряд холмов, когда заметили на горизонте другое поле сражения, укрытое еще несколькими тысячами мертвых тел. Они направились к нему.

Когда они подошли ближе, Иллепра тихо заплакала. Селезе положила руку ей на запястье.

«Он жив», — заверила она подругу. — «Не волнуйся».

Рис подошел к Иллепре и ободряюще положил руку ей на плечо, сочувствуя девушке.

«Если я что и знаю о своем брате», — сказал он. — «Так это то, что он умеет выживать. Он находит выход из любой ситуации. Даже из смерти. Я тебе обещаю. Вероятнее всего, Годфри уже сидит в какой-то таверне и напивается».

Иллепра рассмеялась сквозь слезы, вытирая их.

«Я на это надеюсь», — сказала она. — «Впервые в жизни я на это надеюсь».

Они продолжили свой мрачный путь, молча проходя через пустошь. Каждый из них погрузился в собственные мысли. В голове Риса мелькали образы Каньона, он не мог их подавить. Он вспомнил о том, каким отчаянным было их положение, и его переполнила благодарность по отношению к Селезе. Если бы не она, они все еще находились бы внизу — и, без сомнения, все были бы мертвы.

Рис потянулся и взял Селезе за руку. Он улыбнулся, когда они пошли вдвоем за руки. Риса тронули ее любовь и преданность ему, ее готовность пересечь всю страну только для того, чтобы спасти его. Он ощутил ошеломляющий порыв любви к девушке. Рис не мог дождаться того момента, когда они останутся наедине, и тогда он сможет объясниться с ней. Он уже решил, что хочет провести с ней всю свою жизнь. Молодой человек чувствовал преданность по отношению к Селезе, подобно которой он не испытывал ни к кому другому, он поклялся, что сделает ей предложение. Рис подарит ей кольцо своей матери — то самое, которое мать дала ему, велев преподнести любви всей его жизни, когда он ее встретит.

«Я не могу поверить в то, что ты прошла через все Кольцо только ради меня», — сказал Рис Селезе.

Девушка улыбнулась.

«Было не так уж далеко», — ответила она.

«Недалеко?» — переспросил он. — «Ты подвергла свою жизнь опасности, пересекая объятое войной королевство. Я перед тобой в долгу. Я даже не могу выразить словами, в каком я долгу перед тобой».

«Ты ничего мне не должен. Я просто рада, что ты жив».

«Мы все перед тобой в долгу», — вмешался Элден. — «Ты спасла всех нас. Мы бы все застряли там, внизу, в недрах Каньона, навсегда».

«Говоря о долгах, мне нужно обсудить с тобой один», — обратился Крог к Рису, подходя к нему, хромая. После того, как Иллепра наложила шину на его ногу на вершине Каньона, Крог, по крайней мере, смог самостоятельно идти, пусть даже и неуверенно.

«Ты спас меня внизу — и не единожды», — продолжал Крог. — «Это было достаточно глупо с твоей стороны, если тебе интересно мое мнение. Но, в любом случае, ты это сделал. Но не думай, что я перед тобой в долгу».

Рис покачал головой, застигнутый врасплох грубостью Крога и его неуклюжей попыткой поблагодарить молодого человека.

«Я не знаю, пытаешься ли ты оскорбить меня или поблагодарить», — сказал Рис.

«У меня свой собственный метод», — ответил Крог. — «С этого момента я буду присматривать за тобой. Не потому, что ты мне нравишься, а потому, что чувствую — я должен это делать».

Рис покачал головой, как всегда сбитый с толку Крогом.

«Не волнуйся», — сказал он. — «Ты мне тоже не нравишься».

Они все продолжили свой путь. Каждый из них расслабился и был счастлив остаться в живых, оказаться на земле, вернуться на эту сторону Кольца — все, кроме Конвена, который шел молча, отдельно от остальных, уйдя в себя, что происходило с ним всегда с самой смерти его близнеца в Империи. Ничто — даже спасение от смерти — казалось, не могло вывести его из этого состояния.

Задумавшись, Рис вспомнил, как там, внизу, Конвен безрассудно бросился в опасность и чуть снова не убил себя, спасая других. Рис не мог не спрашивать себя, не вызвано ли это больше желанием погибнуть, чем стремлением помочь остальным. Рис волновался о своем друге. Ему не нравилось видеть Конвена таким отчужденным, таким потерянным в своей депрессии.

Он подошел к Конвену.

«Ты блестяще сражался внизу», — сказал Рис другу.

Конвен только пожал плечами и опустил глаза вниз.

Рис пытался подобрать слова, пока они шли в тишине.

«Ты счастлив быть дома?» — спросил он. — «Быть свободным?»

Конвен повернулся и посмотрел прямо в глаза Риса.

«Я не дома. И я не свободен. Мой брат мертв. У меня нет права жить без него».

Рис почувствовал, как по его телу пробежал холодок от этих слов. Очевидно, Конвен все еще был охвачен горем, он нес его, как знак почета. С этими пустыми глазами он скорее напоминал ходячего покойника. Рис помнил, что когда-то их переполняла радость. Теперь же он видел, что скорбь друга была глубокой, и у него появилось дурное предчувствие, что она его не оставит. Рис задавался вопросом, что станет с Конвеном. Впервые в жизни он не думал ни о чем хорошем.

Они шли, не останавливаясь, час проходил за часом, и они подошли к очередному полю сражения, которое было усеяно мертвыми телами. Иллепра, Селезе и остальные разделились, переходя от тела к телу, переворачивая их в поисках Годфри.

«Я вижу больше МакГилов на этом поле», — с надеждой сказала Иллепра. — «И никакого следа дыхания дракона. Может быть, Годфри здесь».

Рис поднял голову и, увидев тысячи мертвых тел, задался вопросом, а смогут ли они найти его брата, даже если он здесь.

Рис переходил от тела к телу, так же, как и остальные, переворачивая их. Он видел все лица этих людей — кого-то он узнавал, кого-то видел впервые, здесь были люди, которых он знал и бок о бок с которыми сражался, и люди, которые сражались на стороне его отца. Рис поражался опустошению, которое опустилось на его родину, подобно чуме, и он искренне надеялся на то, что все это, наконец, позади. Он был сыт по горло сражениями, войнами и мертвыми телами на всю оставшуюся жизнь. Молодой человек был готов осесть и зажить мирной жизнью, исцелить раны и начать восстановление королевства.

«СЮДА!» — крикнула Индра, чей голос был полон волнения. Она стояла над каким-то телом и смотрела вниз.

Иллепра развернулась и подбежала к ней, и все остальные собрались вокруг. Она опустилась на колени возле тела, и по ее лицу потекли слезы. Рис опустился рядом с ней и ахнул, увидев своего брата.

Годфри.

Его большой живот торчал, он был небрит и слишком бледный, руки молодого человека посинели от холода. Он казался мертвым.

Иллепра наклонилась и потрясла Годфри — снова и снова. Но тот не отвечал.

«Годфри! Пожалуйста! Очнись! Это я! Иллепра! ГОДФРИ!»

Девушка трясла его снова и снова, но тот не приходил в себя. Наконец, обезумев, Иллепра повернулась к остальным, осматривая их пояса.

«Твой мех с вином!» — потребовала она от О'Коннора.

О'Коннор нащупал на поясе мех с вином, поспешно снял его и протянул Иллепре.

Девушка взяла его, поднесла к лицу Годфри и брызнула вино ему на губы. Она подняла его голову, открыла рот и брызнула немного жидкости ему на язык.

Внезапно последовала реакция, когда Годфри облизнул губы и сглотнул.

Он закашлялся, после чего присел, по-прежнему не открывая глаз, схватил мех и сжал его, выпив больше вина, пока окончательно не сел прямо. Годфри медленно открыл глаза и вытер рот тыльной стороной ладони. Он огляделся по сторонам, сбитый с толку и дезориентированный, и отрыгнул.

Иллепра закричала от радости, наклонившись и крепко его обняв.

«Ты выжил!» — воскликнула она.

Рис вздохнул от облегчения, пока его брат растерянно оглядывался по сторонам. Он был жив.

Элден и Серна схватили Годфри под руки и подняли его на ноги. Годфри стоял, сначала пошатываясь, сделав очередной большой глоток из меха с вином и вытерев рот тыльной стороной ладони.

Годфри оглядывался по сторонами затуманенными глазами.

«Где я?» — спросил он, подняв руку и потрогав большой рубец на своей голове. Он прищурился от боли.

Иллепра умело осмотрела его рану, пробежав по ней рукой, и засохшую кровь в его волосах.

«Ты ранен», — сказала она. — «Но ты можешь гордиться — ты жив. Ты в безопасности».

Годфри пошатнулся, но остальные поймали его.

«Рана не серьезная», — сказала Иллепра, рассматривая ее. — «Но тебе нужно отдохнуть».

Девушка сняла со своего пояса повязку и начала обвязывать его голову снова и снова. Годфри вздрогнул и посмотрел на Иллепру, после чего оглянулся и широко раскрытыми глазами стал рассматривать мертвые тела.

«Я жив», — сказал он. — «Не могу в это поверить».

«Тебе это удалось», — ответил Рис, радостно сжимая плечо брата. — «Я знал, что у тебя получится».

Иллепра обняла Годфри, и тот медленно обнял ее в ответ.

«Так вот что значит чувствовать себя героем», — заметил Годфри, и остальные рассмеялись. — «Дайте мне еще такого же напитка», — добавил он. — «И, может быть, я чаще буду героем».

Годфри сделал очередной большой глоток и, в конце концов, пошел вместе с ними, опираясь на Иллепру, приобняв ее за плечо, и девушка помогала ему сохранять равновесие.

«Где остальные?» — спросил Годфри в пути.

«Мы не знаем», — ответил Рис. — «Надеюсь, где-то на западе. Именно туда мы и направляемся. Мы идем в королевский двор, чтобы посмотреть, кто выжил».

Рис сглотнул, произнеся эти слова. Всматриваясь в горизонт, он молился о том, чтобы его соотечественники встретили судьбу, схожую с Годфри. Он думал о Торе, о своей сестре Гвендолин, о брате Кендрике и о многих других, кого любил. Но Рис знал, что основная часть армии Империи по-прежнему находится впереди и, судя по количеству погибших и раненых, которых он уже увидел, у него появилось дурное предчувствие, что с худшим им только предстоит столкнуться.