Ночь лазурных сов

Моника Пиц, 2019

Лине с трудом удается вернуться к прежней жизни: как ей забыть Данте, юношу с разноцветными глазами, пленившего ее сердце? Но связь с ним потеряна, а путешествия во времени вызвали необратимые последствия. Злосчастный хронометр, словно яд, разрушает девушке жизнь. Выход один – уничтожить устройство и навсегда забыть о существовании Невидимого города. Лина решает поручить эту миссию Бобби, но та не упускает шанса испытать силу часов и невольно активирует их механизм. Теперь, чтобы спасти лучшую подругу, Лине необходимо отправиться в далекое прошлое, но на этот раз помощи ждать не от кого, и девушка может полагаться лишь на себя…

7

Два мира

— Люди ненадежны, — сказала Хранительница времени с каменным выражением лица, — я тебя предупреждала.

Данте беспокойно заерзал на стуле. Хранительница времени не собиралась его жалеть. Он сидел в какой-то комнате для допросов в самом центре Купола. На столе лежала голограммная книга Лины. Ее трехмерная миниатюра, светящаяся вместо надписи на книжной обложке, выглядела настолько реалистичной, что Данте едва мог отвести от нее взгляд. Хранительница времени открыла историю Лины. Перед его глазами пробегали кадры Йонаса и Лины, как они в час пик авантюрно лавировали на велосипеде.

Раньше его никогда не беспокоило, что путешественники во времени в «Агентстве ударов судьбы» могли видеть жизнь любого человека. Только отступники умудрялись передвигаться в тени. Стеклянные голограммные книги, хранящие в себе судьбы людей между двумя стеклянными корешками и служившие основой для решения о том, какие дела будут рассматриваться «Агентством ударов судьбы», входили, сколько Данте себя помнил, в его повседневную жизнь. Теперь подлинность жизни этих образов почти сводила его с ума. Он проклинал магические способности невидимок, которые теперь беспощадно сталкивали его с жизнью, происходящей в мире людей.

Данте с трудом мог поверить в то, что видел. Лина удобно устроилась на руле между руками Йонаса. С головокружительной скоростью юноша объезжал любое препятствие, пробирался между припаркованными автомобилями, дешевыми мопедами, красными светофорами, строительными площадками и ничего не подозревающими пешеходами, пронесся мимо внезапно открывающейся автомобильной двери в рискованном уклончивом маневре. Задняя шина скользнула по мокрой от дождя дороге, когда он опасно свернул на улицу с односторонним движением. Лина испуганно пискнула, два огонька погасли. В самый последний момент Йонас свернул на тротуар и изящно протиснулся между столиками ресторана «Белла Рома».

Данте чувствовал себя довольно странно. Все эти поцелуи сбивали с толку гораздо сильнее, чем он себе представлял в теории. Нормально ли то, что ему хотелось свернуть Йонасу шею? Просто потому, что он умел лучше ездить на велосипеде? Или это из-за Лины? Закрыв глаза, он все еще ощущал на своих губах сладкий привкус ее поцелуя. Он был новичком в толковании чувств. Он знал лишь одно: то, что он увидел, ему ни капельки не понравилось.

Хранительница времени остановила записи, снова закрыв книгу.

— Они не такие, как мы. Они никогда не будут похожи на нас. Мы должны быть рады, что не опускаемся до такого уровня. Люди беспомощны, подвержены своим эмоциям. Мы — нет. Вот что делает нашу особую жизненную миссию возможной.

Данте промолчал. Он не мог признаться, что всеми фибрами души желал оказаться на месте Йонаса. Потому что этим он в точности противоречил бы тому, что только что сказала правительница.

— Наша сила в том, что мы можем помочь многим людям, потому что не привязываемся ни к кому, — сказала Хранительница времени. — Что же будет с бедными, слабыми и больными, если мы будем добиваться лишь собственного счастья?

— Служи людям, но сторонись их, — беззвучно процитировал Данте пятое правило своей присяги.

— Это наше предназначение, — напомнила ему Хранительница времени. — Тот, кто, как и мы, владеет особыми способностями, также несет особую ответственность. Речь идет о более высокой задаче, а не о нескольких секундах счастья.

Она сделала паузу и пристально посмотрела на Данте.

— Скольких людей ты подвел только для того, чтобы бессмысленно болтаться в столовой спортивного клуба? Скольким ты мог бы помочь за это время?

Данте кивнул. Он слишком хорошо понимал, что его путешествие к Лине ставит под сомнение все, что он когда-то обещал в «Ночь сов».

— Никогда не забывай, что ты всего лишь винтик в шестеренчатом механизме времени, — продолжил он цитировать присягу. — Целое важнее его частей.

Хранительница времени благосклонно кивнула.

— Глава «Лина» закончена, — решила она. — Теперь твоя очередь доказать, что ты можешь снова продолжить работу.

Данте снял хронометр и положил его перед собой на стол. Хранительница времени неподвижно смотрела на него.

— Ты сам лучше всех знаешь, какого наказания заслуживаешь.

Данте знал это и знал, куда идти дальше. Это место он уже изучил очень хорошо. Хранительница времени вышла из комнаты. Часы остались лежать на столе. Совершенно очевидно, глава невидимок не собиралась лишать его хронометра.

Не задерживаясь, Данте снова заглянул в отдел ревизии, где все дела, которые еще не были удовлетворительно разрешены после вмешательства путешественников во времени, были приняты на пересмотр во второй раз. Ксавьер поприветствовал его озабоченным взглядом.

Данте озвучил его мысли.

— Я говорил тебе, — передразнил он голос своего старшего коллеги. — Почему ты не послушался меня? От людей никогда не стоит ждать ничего хорошего.

Измученный, он опустился в кресло. У него было ощущение, что ему нигде нет места: ни среди смертных, ни среди невидимых. И что хуже всего — ни рядом с Линой. Его предназначение, как ясно дала ему понять Хранительница времени, было в другом.

— Теперь ты доволен? — спросил он.

— Как я могу быть доволен? — ответил Ксавьер. — Ты занял мое кресло.

— Закажи второе, — сказал Данте. — Я планирую остаться здесь навсегда.

— Добро пожаловать в клуб, — сказал Ксавьер. — Прошло достаточно много времени, прежде чем ты понял, что не можешь помочь людям.

— Хранительница времени совсем другого мнения, — сказал Данте.

— Как ты думаешь, почему я десятилетиями отбывал наказание? — сказал Ксавьер. — Я тебе вот что скажу: чувства — это как грипп, несколько дней мучаешься, но, в конце концов, это не более чем кратковременная слабость, приступ хандры.

Даже Ксавьер, который так критически относился к поручению путешественников во времени помогать людям, не верил в то, что чувства рождают добро. Данте был так подавлен, что едва не уступил вечному пессимизму. На какое-то мгновение он рискнул поставить под угрозу все, что составляло его жизнь. Просто чтобы быть с Линой.

Ксавьер взял голограммную книгу Лины из рук Данте, открыл дверцу так называемого хранилища, в котором, насколько Данте знал, хранились особо опасные дела. Огромный стеклянный сейф, который был настолько велик, что Ксавьер мог исчезнуть в нем целиком и полностью, был защищен толстым мутным стеклом. Можно было догадаться, сколько книг хранится в нем, но не узнать точно. Толстая дверь имела размер обычной входной двери и была защищена кодом.

— До церемонии еще целая неделя, — сказал он. — К тому времени ты поправишься и снова станешь нормальным путешественником во времени. Как и все остальные.

Данте кивнул. Его сердце говорило обратное.