Спаси нас

Мона Кастен, 2018

Они из разных миров. И все же они предназначены друг для друга. Руби и Джеймс думали, что преодолели все препятствия на пути к счастью, но это не так. Теперь они вынуждены защищать свои отношения от друзей и родных. Кажется, что катастрофа неизбежна, им никогда уже не быть вместе, но спасение приходит от мамы Джеймса. Она оставляет подсказку… Подсказку, разгадать которую под силу только ему.

4

Руби

Музыка течет по моим венам. Она наполняет меня с ног до головы и заставляет двигаться. Я танцую, не думая ни о чем. Я расслаблена.

Ощущения фантастические.

Я понимаю, что сегодняшний день приведет к плохим последствиям, но в эту секунду мне абсолютно все равно. Я хочу насладиться моментом.

Я сделала поворот вокруг своей оси. Алистер в восторге.

— Отличный виски! — объявила я и повернулась к Алистеру, который танцевал по всей комнате. Он поднял бутылку мне в ответ. Понятия не имею, куда делся его стакан.

— Точнее не скажешь, — согласился он. — Ты очень мудрая, когда пьяная, Руби.

— Нет уж, извините, — отвечаю я. — Я всегда очень мудра.

Алистер улыбается:

— Снова не поспоришь.

Не знаю, как так получилось, но в моих глаза Алистер вдруг стал приятнейшим человеком в мире. Я сразу почувствовала особую связь между нами. Мне показалось, что у нас так много общего, к которому я была равнодушна в трезвом состоянии.

— Рэн, — попросила я, доставая телефон из кармана своего жакета. — Сфотографируй нас с Алистером.

Я протянула ему телефон. Он с улыбкой его взял.

— Готовы?

— Секунду, — ответил Алистер и обнял меня за плечи. Мы вместе улыбаемся в камеру. — Давай.

— Раз, два… три.

Я высвободилась из объятий Алистера, чтобы подойти к Рэну и посмотреть снимок. Он получился крутым, хоть и немного смазанным, потому что мы, по всей видимости, не могли стоять ровно.

— Спасибо, — сказала я Рэну и уже собиралась сунуть телефон обратно в карман.

— Вообще-то у тебя там сотни две сообщений и пропущенных звонков, — тихо заметил Рэн. — Может, стоит их проверить, пока люди не сошли с ума от беспокойства?

Серьезность его слов дошла до меня сквозь алкоголь. Я нерешительно достала телефон. Экран расплывался перед глазами, и мне пришлось проморгаться, чтобы сфокусировать взгляд: пять пропущенных от Эмбер и Лин, три от мамы с папой. И в общей сложности семь сообщений.

— Черт, — пробормотала я. Меня пошатывало, когда я открыла первое сообщение.

Я слышала, что случилось. Хочешь поговорить? Мне зайти?

Я сглотнула, прочитав сообщение Лин. Я понимала, что должна ответить, но не могла сейчас этого сделать. Впервые с утра мне не хотелось разрыдаться. Алкоголь помог вытеснить этот кошмарный день, а если я сейчас поговорю с Лин, она же все начнет анализировать в малейших подробностях, и тогда я совершенно точно расплачусь. Эмбер тоже мне написала.

Прости, я уезжала! Что случилось? И где ты находишься?

Мне не хотелось думать о проблемах, которые ждут меня дома. Я не знаю, что будет дальше. И не хочу этого знать.

Я покачала головой и, не читая остальные сообщения, сунула телефон обратно в карман. Избегая задумчивого взгляда Рэна, я наконец сняла жакет и бросила его на диван. Затем засучила рукава своей блузки.

Алистер подошел ко мне, взял за руку и начал раскручивать, словно почувствовал смену моего настроения. Я невольно улыбнулась. Он снова раскрутил меня и улыбнулся в ответ. Кажется, он понимает, что нам всем сейчас нужно. Возможно, ему необходимо от чего-то отвлечься, подумала я, проследив за его взглядом, который в очередной раз был направлен в спину Кешу.

Впервые за долгое время — или, может быть, даже впервые — я все отпустила. Я закрыла глаза и двигалась под музыку. Я больше не концентрировалась на том, что сегодня произошло, и позволила Алистеру помочь мне все забыть. В какой-то момент я больше ни о чем не задумывалась — я двигалась на автомате. Лишь краем уха я слышала обрывки разговора Рэна и Кешава, но в остальном была только музыка и легкость от алкоголя.

Не знаю, как долго мы с Алистером танцевали. Я потеряла всякое ощущение времени — и того, сколько выпила.

— Еще глоток? — спросил Алистер и поднял бутылку. Я уже хотела протянуть пустой стакан, как нас прервал чей-то голос:

— Что тут происходит?

Я развернулась. В дверях комнаты стоял Джеймс. Должно быть, в дом его впустил Рэн, поскольку он появился сразу после него.

— Я ни при чем, просто чтобы было понятно, — пробормотал он и прошел к креслу, на котором сидел до этого.

Взгляд Джеймса упал на меня, и мы смотрели друг на друга не моргая. В его глазах я увидела совершенно разные эмоции.

Вину. Раскаяние. Злость. Печаль. Страх.

Сердце больно сжалось. Мне хотелось преодолеть дистанцию между нами и обнять его. И в то же время накричать на него, чтобы наконец выяснить, кто обработал и отправил Лексингтону фотографии со мной и мистером Саттоном.

— Проходи, дружище, — сказал Алистер, и Джеймс перешагнул через порог. На ходу он расстегнул пальто. Я вспомнила это серое пальто. Он был в нем, когда я знакомила его со своими родителями. От этого воспоминания в горле встал ком.

Джеймс остановился неподалеку от нас. Он посмотрел на меня нерешительно:

— Хей.

— Хей, — повторила я за ним.

Он наморщил нос и осмотрел стакан в моей руке:

— Пахнет виски.

— Твое обоняние впечатляет, друг мой, — ответил Алистер. — Мы с Руби запивали свою печаль.

На это Джеймс ничего не ответил. Вместо этого он кивнул головой в сторону дивана, вопросительно подняв брови. Я немного помедлила.

Прежняя эйфория вмиг исчезла, виски теперь казался не бодрящим эликсиром, а ядом — он невыносимо жег желудок.

Кеш сделал музыку тише, а мы в это время сели. Джеймс положил пальто на пол возле дивана, откинулся на спинку и потер лицо обеими руками. Он выглядел несказанно усталым, когда повернулся ко мне и взглянул на меня своими темными глазами.

— Эти снимки с мистером Саттоном сделал я, — начал он. — В прошлом году на вечеринке back-to-school. Мы тогда еще не знали друг друга так близко.

Я кивнула.

— Я не понимал, что ты сделаешь с информацией о Лидии. Я думал, мне понадобится что-то против тебя.

— Что за информация о Лидии? — переспросил Кеш, наморщив лоб.

Джеймс протяжно выдохнул:

— Интрижка с Саттоном была не у Руби.

Алистер опустил бутылку виски.

— Лидия и Саттон? — недоверчиво спросил он. Хотя парень выпил как минимум в два раза больше меня, он поразительно быстро сложил два и два. — Правда?

— Поэтому твой отец так психанул? — спросил Кешав.

— Да. — Небольшая пауза. — И еще из-за того, что Лидия беременна.

— Джеймс, — вырвалось у меня, ведь он так просто выболтал секрет Лидии. Но в эту же секунду до меня дошло, что Джеймс никогда бы этого не сделал, если бы Лидия ему не разрешила. Она знала, что он придет сюда и будет с нами это обсуждать.

Джеймс взял мою руку и крепко ее сжал. Его большой палец нежно поглаживал мою кожу.

— Лидия попросила меня все вам рассказать, — сказал он Алистеру и Кешу. — Отец выгнал ее из дома и отправил к нашей тете в Бекдэйл. — Я почувствовала, как он напрягся.

— Черт, — произнес Алистер. Он протянул Джеймсу бутылку, но тот отрицательно покачал головой.

— Как он вообще об этом узнал? — спросил Рэн, наморщив лоб.

— Сирил. — Джеймс буквально выплюнул из себя это имя.

Я изумленно оторвала взгляд от наших сплетенных пальцев. Эта информация даже для меня была новой.

— Что? Когда?

— Он видел Лидию вместе с Саттоном в субботу. Можете себе представить, как он отреагировал, учитывая, как долго был влюблен… Я пришел к нему, чтобы обо всем поговорить. Тогда он и стащил мой телефон. — Джеймс покачал головой, будто сам не мог в это поверить. — Я хотел его поддержать. А он нагло этим воспользовался. Он отправил эти снимки моему отцу, и тот позаботился о том, чтобы Саттон исчез из жизни Лидии. — Джеймс взглянул на меня. — А ты из моей.

Вот что означала размашистая буква «Б» на конверте.

Мортимер Бофорт отправил Лексингтону обработанные фото со мной и Саттоном, чтобы избавиться от нас.

— Двух зайцев одним выстрелом, — тихо произнесла я.

— Я поверить не могу, — пробормотал Рэн. — Сирил не мог так низко пасть.

— Люди и не на такое способны из-за несчастной любви, — отметил Кешав с мрачным видом.

— Что же нам теперь делать? — спросил Алистер. — Мы не можем допустить, чтобы Лидию сослали, а Руби исключили из школы!

Моя симпатия к Алистеру с каждой секундой становилась все больше.

— Я должен заставить Сирила во всем признаться, — сказал Джеймс.

Затем он повернулся ко мне:

— Ты будешь учиться в Оксфорде. — Его голос был твердым, как будто он ни капли не сомневался в своих словах. — Что бы мне ни пришлось для этого сделать.

Не успела я ответить, как вмешался Рэн:

— Мы поможем тебе, — на что Кешав и Алистер согласно поддакнули.

Я взглянула на Джеймса, который снова с теплотой смотрел на своих друзей. Его глаза были полны благодарности, и я отчетливо почувствовала связь, возникшую между ними за многие годы дружбы. Все четверо излучали уверенность и доброту — и моя ситуация сразу перестала казаться мне такой безысходной, как еще несколько часов назад.

Джеймс

Боль в висках с каждым часом становилась все невыносимей. Не помогли даже таблетки, которые Алистер достал для меня из аптечки матери. Наоборот, мне казалось, что голова болела еще сильнее.

Я не хочу уезжать, — в ушах звучали всхлипывания Лидии. Эхо, преследовавшее меня уже который час. Не дай ему меня выгнать, Джеймс.

Я надавил пальцами на переносицу, чтобы смягчить давление в глазах. К сожалению, и это не помогло.

Я провалился по всем фронтам. Как брат и как друг. Если бы я мог, то поехал бы в Бекдэйл вместо Лидии. И если бы я мог, отдал бы Руби свое место в Макстон-холле, чтобы она получила возможность закончить школу. Правда, мои фантазии в этой ситуации не помогали.

— Джеймс, — шепнула Руби.

— Да?

— Я вылетела из школы.

Я опустил взгляд, чтобы заглянуть в лицо Руби. Света уличных фонарей было достаточно, чтобы видеть ее расширенные зрачки и красные щеки. Я попросил Перси высадить нас у въезда в Гормси в надежде, что прогулка хотя бы немного отрезвит Руби. Если бы я привел ее домой в том состоянии, в котором застал у Алистера, то окончательно бы пал в глазах ее родителей.

У нее по телу пробежала легкая дрожь. Я недолго думая выскользнул из своего пальто и накинул его ей на плечи. Я не знал, что сказать. Я мог только тереть ее руки и пытаться согреть.

Она издала звук, который был похож на всхлипывание.

— Я. Вылетела из школы. Можешь в это поверить?

Сердце сжалось в груди. Нет. Я не мог в это поверить. Я не хотел в это верить. Так же как не хотел верить, что в этом виноват я. Захочет ли Руби меня видеть после того, как протрезвеет и поймет, что это я принес ей такую беду?

— Я не представляю, что теперь делать, — прошептала она. — С такой записью в личном деле меня не примут ни в одну школу. А без аттестата я не смогу учиться дальше. Тогда мне придется найти какую-нибудь работу, чтобы не сидеть на шее у родителей. — Она поморгала, но это не помогло. Слезы так и текли по ее щекам. Руби всхлипывала, и ее боль передавалась мне.

— Прости, что опять разочаровал тебя, — настойчиво пробормотал я. И убрал за ухо прядь волос, упавшую ей на глаза, затем большим пальцем погладил щеку и вытер ей слезы. — Я совершенно серьезно говорил тогда у Алистера. Я сделаю все, чтобы ты училась в Оксфорде. Я тебе обещаю.

Еще никогда я не относился к обещаниям так серьезно, как в этот момент.

Мои чувства к Руби развивались медленно, пока, наконец, не переросли меня, взвившись надо мной ураганом. Рядом с ней не нужны были никакие маски, она — единственный человек, которому я отдаю себя целиком. И это так пугающе. Я не могу снова потерять ее. После всех препятствий, которые мы преодолели. После того, как я понял, что она лучшее, что когда-либо происходило со мной.

— С тех пор, как я тебя знаю, моя жизнь превратилась в хаос…

Моя ладонь дрожала на ее щеке.

— Я понимаю. Но пока ты не определилась, я просто буду думать за нас обоих.

Руби сглотнула. А затем, будто в замедленной съемке, опустила голову мне на ключицу. Она глубоко вздохнула, и ее руки скользнули к моим бедрам. Она крепко схватилась за меня, словно я был единственный, кто мог в этот момент дать ей поддержку. Не знаю, поверила ли она моим словам или ее так утомил алкоголь. Но я поднял руку и погладил ее по затылку.

Когда Руби так близко, я перестаю чувствовать тяжесть всего мира на своих плечах. Я чувствую, будто весь мир находится у меня в руках.