Снова почувствуй

Мона Кастен, 2017

«Снова почувствуй» – третья книга серии «Абсолютный бестселлер Моны Кастен». История Сойер и Исаака, которые тоже будут бороться за свою любовь. Сойер Диксон привыкла быть совершенно одинокой. После трагической смерти родителей она держит всех на расстоянии. Однажды на вечеринке Сойер встречает Исаака Гранта, застенчивого ботаника, который носит смешные очки и дурацкую одежду. Он намерен избавиться от репутации неудачника и считает, что Сойер может ему помочь. Эти двое заключают договор: она сделает из Исаака «плохого парня» и устроит свидание с девушкой, а взамен снимет на камеру весь процесс преображения для своего проекта. Вроде бы все просто. Только Сойер не рассчитывала, что внезапно возникшие чувства помешают ей выполнить свою часть сделки. Мона Кастен – автор международного бестселлера «Спаси меня». Тираж ее книг уже перевалил отметку в 250 000 экземпляров в России и 2 млн экземпляров в Германии! Именно эта серия открыла писательнице путь на верхние строчки рейтингов немецких магазинов. Идеально подойдет всем, кто полюбил оригинальную трилогию Моны Кастен, а также является поклонником творчества Анны Тодд и Пенелопы Дуглас.

Глава 1

Что я, черт возьми, вообще здесь делаю?

Не в первый раз за этот вечер я задавала себе один и тот же вопрос. Собственно, все как обычно: я была окружена множеством людей и тем не менее чувствовала себя совершенно одинокой. Не новое для меня ощущение. На самом деле это мое стабильное состояние. Но здесь, в клубе, в присутствии всех этих влюбленных парочек, которые ни на секунду не могли оторваться друг от друга, оно просто стало особенно невыносимым.

Точнее говоря: приходилось держать себя в руках, чтобы меня не вырвало прямо на стол.

То, что какое-то время назад с двумя парнями из нашей небольшой компании у меня самой кое-что было, положения не улучшало. К тому же обе те истории закончились для меня довольно унизительно. Итан тогда не моргнув глазом бросил меня ради «любви всей своей жизни» — Моники, и Кейден тоже больше не удостоил меня и взглядом с того момента, как у него на пороге появилась Элли. С того момента прошел примерно год.

Что-то во мне обращало парней в бегство, а затем заставляло их при первой же возможности вступать в серьезные отношения?

Да даже если и так. Не то чтобы меня интересовало что-то серьезное.

Я оторвала взгляд от воркующих парочек и вместо этого устремила его на танцплощадку, где обнаружился рыжеволосый попрыгунчик, ставший причиной моего прихода в это заведение. Моя соседка по комнате Доун была, по сути, моей единственной подругой. Недавно издательство подписало с Доун контракт на одну из ее книг, и поэтому она пригласила нас сюда это отпраздновать. А так как Доун не только моя соседка по квартире, но и единственная настоящая подруга, я пришла. Хоть я и редко показывала ей это открыто — мне важна ее дружба.

Справа от меня раздался какой-то влажный звук, и я приложила все усилия, чтобы не скривиться. Как бы я ни любила Доун, смотреть и слушать, как обжимаются Кейден и Элли, — это уже перебор. Нужно срочно выпить, если я собиралась пережить этот вечер.

— Я иду в бар. Хочешь тоже что-нибудь? — спросила я у парня, сидящего рядом со мной. Как назло, я забыла его имя, хотя Доун явно представляла его мне раз сто. Что-то там на «И». Иэн, Идрис, Иллиас… С именами у меня всегда были сложности. Поэтому для большинства людей я выдумывала прозвища, когда встречалась с ними в первый раз. Его кличка — Ботаник.

Он казался здесь абсолютно лишним. Во-первых, на нем была джинсовая рубашка с бабочкой. Серьезно, он надел бабочку. Белую в синюю крапинку, и я уже не раз за этот вечер слишком надолго задерживала на ней взгляд, прежде чем рассмотреть его самого. Кудри, о которых я точно не могла сказать, то ли они светло-каштановые, то ли темно-русые, он уложил гелем или лаком для волос, чтобы они не спадали ему на лоб. Завершали этот лощеный вид полукруглые очки в коричневой пластиковой оправе.

Для «Хиллхауса» он чересчур разоделся, и я еле-еле сопротивлялась порыву хорошенько взъерошить его тщательно приглаженные перышки.

Ботаник ответил на мой критический взгляд. Глаза у него были какого-то неопределенного цвета. Что-то между карим и зеленым в обрамлении темных ресниц.

— Ну так что? — повторила я.

— Что? — спросил он, и на щеках у него выступил легкий румянец.

Мило.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — медленно повторила я.

Он тяжело сглотнул. Выглядело почти так, словно он меня боялся. Если честно, я не удивлена. Все во мне было сплошным предупреждающим знаком: от черной подводки, которой я слишком щедро обвела глаза, до топа с вырезом в форме огромного черепа и ботинок, которыми можно пинать тяжелые металлические двери… Нельзя винить его за то, что он проявлял осторожность и старался держаться от меня на разумном расстоянии.

Но так как мы с ним оказались единственными, кто не совал свой язык в чей-то чужой рот, видимо, у нас не осталось иного выбора, кроме как держаться вместе. По крайней мере на один вечер.

— Спасибо. У меня еще есть, — сказал он с некоторым запозданием и поднял бокал с красным коктейльным зонтиком.

— Уверен, что это твой стакан?

Взгляд парня метнулся к бокалу в его руке, и он вздрогнул. Щеки стали еще темнее и приняли примерно такой же цвет, как у зонтика.

— Черт.

Я встала и кивнула на бар:

— Ты идешь? Или лучше продолжишь наблюдать за остальными? Я имею в виду, у меня нет проблем с извращенцами. Просто я что-то не ловлю от этого такой кайф, который мне нужен сегодня вечером.

— Как смешно, Сойер, — прокомментировала Моника, однако сразу же замерла, стоило мне бросить на нее взгляд молчи-или-умри.

Если мне что и удавалось по щелчку, то это такой взгляд, полагающийся обычно людям, о которых я знала, что они часто и много говорили у меня за спиной. Или увели у меня одного из немногих парней, которыми я хоть как-то заинтересовалась.

Мне правда срочно нужен бокал чего-нибудь спиртного. Или три. К счастью, Ботаник тоже встал. Я взяла его за руку, не удостоив больше взглядом Монику и остальных. Пальцы у него оказались очень холодными, но я не буду рисковать потерять его по пути через танцевальную зону, потому что он слишком вежлив, чтобы поработать локтями.

Добравшись до бара, я облокотилась на стойку и улыбнулась Чейзу. Он работал барменом в «Хиллхаусе», и наша последняя встреча закончилась без одежды в его квартире.

— Давно не виделись, детка, — поздоровался он, одарив меня ленивой полуулыбкой. — Что для тебя?

Чейз оперся двумя руками по обеим сторонам от моих локтей и подался ко мне вперед. Он идеально подходил под мой типаж: мрачная аура, татуировки, взлохмаченные темные волосы и угловатое лицо, обрамленное щетиной. Я прекрасно помнила, как она ощущалась на внутренней стороне моих бедер. Как жаль, что в данный момент он уже обзавелся девушкой.

— Мне, пожалуйста, бурбон. А для моего друга… — Я оглянулась на Ботаника.

— Пиво, — быстро сказал тот, не смотря в глаза мне или Чейзу. Красные пятна тем временем расползлись по его шее и скрылись под узким воротником рубашки.

— Пиво, — повторила я.

Пару секунд Чейз переводил взгляд с меня на него, изогнув бровь. Вид у него был такой, словно он хотел что-то сказать, но затем просто кивнул.

С фразой «За счет заведения» он чуть позже поставил напитки на стойку перед нами.

— Круто. Спасибо.

Я схватила свой стакан и кинула на Ботаника виноватый взгляд.

— У меня большая проблема с именами, — начала я. — Как тебя зовут, еще раз?

Впервые за весь вечер на его лице появился намек на улыбку:

— Грант. Исаак Грант.

Этот парень на полном серьезе представлялся с фамилией. Как на собеседовании. Или как Джеймс Бонд.

— Диксон. Сойер Диксон, — скопировала его я и подняла свой стакан. — За приятный вечер, Грант, Исаак Грант.

Покачав головой, он со мной чокнулся.

— Итак, Грант, Исаак Грант, что ты здесь делаешь? — Я прислонилась спиной к стойке, чтобы видеть танцплощадку. Нашу компанию отсюда практически невозможно различить, разве что периодически в разноцветных огнях вспыхивали волосы Доун.

— То же, что и ты, полагаю.

Я сделала глоток бурбона.

— Вы с Доун хорошие друзья?

Он повел плечом, словно точно не знал, как на это ответить.

— В любом случае со светскими беседами ты не дружишь, да? — спросила я.

Снова намек на улыбку. Жаль. Вообще-то он мог бы быть довольно привлекательным — если бы не палка, застрявшая у него в заднице.

— А ты очень прямолинейная, — откликнулся он так тихо, что голос почти проглотили гудящие басы.

— Дар или проклятие. Зависит от того, как посмотреть, Грант, Исаак Грант.

Он застонал:

— Ты теперь всегда будешь меня так называть?

Я повернулась к нему и облокотилась на стойку боком:

— А чего ты ожидал, так представляясь людям? Честно говоря, я даже немного разочарована, что ты сразу не назвал мне и свое второе имя.

В его глазах заблестели веселые искорки. В полутьме бара стало еще тяжелее определить их точный цвет. Я наклонилась сильнее вперед и обнаружила, что пах он так же, как и выглядел: изысканно, чисто и аккуратно. Без сомнений, он пользовался каким-то дорогим лосьоном после бритья.

Удивительно, но мне понравилось.

— Скажешь мне его? — шепнула я.

У него расширились глаза. А оказалось забавно приводить его в замешательство, поняла я.

— Только если пообещаешь не смеяться, — ответил он.

Я подняла два скрещенных пальца:

— Никогда.

Исаак сделал глубокий вздох.

— Теодор.

Я одобрительно кивнула:

— Исаак Теодор Грант. Мне нравится. Есть в этом что-то возвышенное.

Он скептично вскинул бровь:

— Считаешь?

Кивнув, я сделала еще один глоток виски.

Он беззвучно рассмеялся:

— Мой дедушка обрадуется, если я ему это расскажу, — произнес он. — Меня назвали в честь него.

Мне было приятно наблюдать за тем, как Исаак понемногу расслаблялся. В первый раз я встретилась с Исааком, когда Доун потеряла сознание после своего доклада — потому что приняла успокоительное, которое ей перед этим сунула я. Тогда он выглядел так, будто его в любой момент могло стошнить от волнения.

— А у тебя есть второе имя? — спросил он через какое-то время.

Я вздрогнула. Рука сама по себе дернулась к медальону, покоящемуся у меня на коже под воротником топа. Я крепко прижала его ладонью и только через пару мгновений смогла продолжить нашу игривую болтовню.

Наконец — слишком поздно и со слишком широкой ухмылкой — я сказала:

— Исаак Теодор! Поверить не могу, что при первой встрече с девушкой ты уже спрашиваешь о таких вещах. Я бы очень попросила!

Взгляд Исаака переместился на руку у меня на груди. Он нахмурил лоб.

— Кстати, у того, что я тебя похитила, есть причина, — быстро выпалила я, чтобы сменить тему.

— И в чем же она состоит? — спросил он.

Кто, черт возьми, способен так изысканно выражаться, стоя с бутылкой пива в руке?

— Мы единственные на этой вечеринке, у кого мозги не затуманены любовью. Это значит, нам надо крепиться и держаться вместе, Исаак Теодор. Любой ценой.

Когда он улыбнулся, вокруг его глаз появилось множество смешливых морщинок.

— Идет.

Я опять потянулась к нему своим бокалом. Когда он дотронулся до него бутылкой пива, у меня затеплилась надежда, что, быть может, этот вечер закончится совсем не так паршиво, как ожидалось.

Полтора часа и три напитка спустя мы с Исааком все еще недалеко продвинулись в плане беседы, однако кое-что общее нашли: мы любили наблюдать за людьми, особенно когда они устраивали странные брачные ритуалы на танцплощадке.

— Никогда бы не смог так двигаться, — пробормотал Исаак, склонив голову набок. Я проследила за его взглядом и обнаружила типа, который особенно откровенно вращал бедрами.

— Я могла бы тебя научить.

Он взглянул на меня, приподняв бровь:

— А разве не ты до этого говорила, что не танцуешь?

— Я не танцую под такую кошмарную музыку. Но танцевать умею. Если хочешь, покажу тебе наедине, когда представится возможность, — с улыбкой пообещала я.

Его щеки опять приобрели розовый оттенок. К этому моменту мне уже пять раз удалось заставить его покраснеть. И до конца вечера я намеревалась добить десятку.

— У меня такое ощущение, что все люди… — он кивнул в сторону танцевальной зоны, — …танцуют не потому, что им это нравится, а только потому, что они… — Он осекся и плотно сжал губы.

— Потому что хотят кого-нибудь подцепить? — помогла ему я. — Так и есть. «Хиллхаус» — это не что иное, как клуб знакомств для озабоченных студентов. Тот, кто не найдет себе никого здесь, может вообще сразу оставить попытки.

Исаак поднес бутылку к губам и чуть не подавился. Так сильно, что пиво пошло через нос. Я быстро протянула ему стопку салфеток.

Он выглядел так забавно, что я не сдержала громкого смеха и тем самым привлекла внимание нескольких девушек, которые сидели сбоку у бара и теперь пялились на нас с Исааком. После того как я демонстративно уставилась в ответ и выгнула бровь, они склонили друг к другу головы и зашептались. А чуть позже, не скрываясь, захихикали.

Я закатила глаза и вновь повернулась к Исааку. Тот расстроенно уставился на свою бутылку с пивом.

— Что такое? — спросила я.

Он отмахнулся:

— Ничего.

— Это из-за тех девчонок? Не бери в голову. Я уже привыкла, — быстро ответила я. Последнее, чего мне хотелось, — это сочувствие, и уж точно не от кого-то вроде Исаака.

Исаак удивленно переводил глаза с компании девушек на меня и обратно. Затем на его лице отразилось понимание.

— Они обсуждают не тебя, Сойер.

— Что? — не сообразила я.

Допив остатки своего пива, он поставил бутылку на стойку. Взгляд уперся в темное дерево.

— У меня с ними общий семинар. Они… не очень приятные.

— Что значит «не очень приятные»? — переспросила я. Мне не понравилось, как он вдруг изменился: будто ему стыдно.

— Это глупость, — уклончиво проворчал он. — Просто забудь.

— Скажи мне, что значит «неприятные», Исаак Теодор, — потребовала я уже более настойчиво.

— О’кей, о’кей. — Он поднял руки в знак капитуляции и мельком бросил последний взгляд на девушек. — Ничего такого. С тех пор как три недели назад начался новый семестр, они вроде как… меня преследуют.

— В каком смысле?

Он снова покраснел, но сейчас я не могла этому порадоваться.

— Ай, да они просто подшучивают над моим стилем в одежде… и прочий бред.

— Прочий бред, — медленно повторила я.

Исаак смущенно потер затылок:

— Они прикалываются надо мной из-за того, что… я якобы еще девственник.

— А ты девственник? — спросила я.

Он пристально посмотрел мне в глаза и покачал головой.

Ага.

— Так скажи им.

— Без толку. Они верят в то, во что хотят верить. А на прошлой неделе я услышал, что они заключили пари, кто…

— Кто?..

Он кашлянул:

— Кто первая…

— Кто первая с тобой переспит? — возмущенно выпалила я.

Он коротко кивнул.

— Откуда ты знаешь?

— Они сидят прямо за мной. Тяжеловато не слышать каждое их слово.

Во мне вспыхнула ярость, и пришлось подождать пару секунд, пока я снова смогла говорить.

— Это самое вульгарное, что я слышала за очень долгое время. А я слышу много вульгарного. Я имею в виду, даже будь это правдой — это же никого не касается. Да кем они себя возомнили, что творят такую хрень?

Губы Исаака слегка приоткрылись, и он взглянул на меня так, как будто только сейчас по-настоящему заметил.

— Ты говорил им, что считаешь их мерзкими и отвратительными и чтобы они прекратили? — спросила я.

Он покачал головой:

— Мне все равно, что они думают.

— А мне кажется, что это ненормально, — произнесла я и стрельнула в девчонок своим убийственным взглядом. К сожалению, должного эффекта это не возымело. Наоборот, они захихикали еще громче.

Выпрямив спину, я сделала шаг, чтобы направиться к ним, как вдруг Исаак схватил меня за локоть и притянул обратно к себе за стойку. Он был намного выше меня, и мне пришлось запрокинуть голову назад, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Это действительно не важно. И мне наплевать. — Он примирительно улыбнулся, и, как ни странно, мой гнев моментально стих.

— Мне все равно кажется, что это полная хрень.

Он склонил голову к плечу и внимательно взглянул на меня:

— Почему?

Я покосилась из-за его плеча на девушек. Они до сих пор не прекращали хохотать.

К черту их.

Медленно повернувшись обратно к Исааку, я положила ладони ему на грудь.

И почувствовала, как у него сбилось дыхание.

— Потому что ты классный парень, Грант, Исаак Теодор Грант.

А в следующий миг я встала на мысочки и поцеловала его.