Кардиограмма страсти

Молли Эванс, 2011

Вместо того чтобы принять участие в семейном бизнесе, Виктория Стерлинг-Торн, дочь миллионера, владельца крупнейшего винодельческого производства, выбрала профессию медсестры – именно так выражалась ее потребность быть полезной людям. С этой целью она и выбрала доступную даже для бедных клинику Мигеля Торреса, прекрасного врача и замечательного человека. И влюбилась, что неудивительно: Мигель очень интересный мужчина. Ее не смущало то, что они принадлежат к разным слоям общества, главное – искреннее и глубокое чувство, которое они испытывают друг к другу. К несчастью, Мигель другого мнения, он считает, что они из разных миров, и это непреодолимо. Разве что позволить себе ночь страсти и расстаться навсегда?

Глава 2

— У вас всегда так? Так много народу на приеме? — спросила Вики Мигеля, следуя за ним по коридору в комнату для персонала, которая была похожа на большую кладовую.

— Мы на самом деле занимаемся здесь всем, — сказал он и поставил в микроволновку две чашки с водой. — Кофе?

— Да, спасибо.

Он вскипятил воду для них обоих и, пока Вики просто наблюдала за ним, открыл банку растворимого кофе и насыпал пару ложек в каждую чашку. Скрыв гримасу, она приняла у него чашку.

— За ваш первый день. — Он отхлебнул кофе и сел за маленький столик. — У нас всего несколько минут до того, как все наши палаты будут полны, так что я должен сориентировать вас, как идут дела в клинике. В процессе работы это будет быстрее и понятнее, чем просто рассказать вам о нас.

— Согласна, я лучше учусь на практике. — Вики отхлебнула из чашки, ожидая отвратительного вкуса напитка, и не ошиблась. Она попыталась скрыть свое отвращение, потянувшись к сахарнице на столе. — Я думаю, сюда нужно добавить немного сахару.

Мигель ухмыльнулся:

— Вы слишком добры. Этот напиток не спасти сахаром, но мой вкус совершенно погублен условиями работы. Если вы хотите пить хороший кофе, приносите с собой термос или что-то в этом роде. Деньги на кофе улетучились, когда нам урезали бюджет.

Кофе был таким отвратительным, что это не поддавалось описанию. Потянувшись в карман халата, она вытащила пачку мятных конфет и сунула одну в рот, надеясь, что это отобьет вкус ужасного напитка.

— О! Не беспокойтесь. Я что-нибудь придумаю, но, надеюсь, вы не будете в обиде, если я не стану это пить, — сказала она и встала, чтобы вылить кофе в раковину.

— Подождите, я его выпью. — Мигель потянулся к чашке.

Бедняжка. Нет денег на кофе? Ужас. И Вики подумала о друге, владеющем кофейным бизнесом. Она должна будет поговорить с ним.

— Итак, расскажите мне о клинике.

— О да. — За несколько минут Мигель рассказал ей коротко историю клиники, о том, как она была на грани закрытия и снова вернулась к жизни. — По-настоящему прискорбный факт состоит в том, что наши деньги по гранту на исходе и город не уверен, что сможет найти для нас финансы. Состояние экономики отражается и на них. — Он потянул за лацкан своего халата, и его губы на секунду сжались. — Я экономлю на каждой мелочи, но концы с концами не сходятся. Кто-то должен нам помочь.

Она видела тревогу на его лице. Он вкладывает массу энергии и, вероятно, свое сердце в эту клинику.

— Как насчет спонсоров?

Наши спонсоры — бакалейные магазинчики, но их средств недостаточно для того, чтобы обеспечить клинику. Община собирает, зарабатывая деньги мойкой машин, уборкой территории и тому подобным, но этого просто недостаточно для серьезных доходов.

— Нет, я имею в виду крупных спонсоров, когда люди и корпорации жертвуют большие деньги в обмен на налоговые послабления. Вот что вам нужно.

Она сама организовала несколько благотворительных фондов и знала, о чем говорит. В конце концов, именно так делаются дела в мире бизнеса. Все просто становится на свои места, когда кто-то из семьи Стерлинг-Торн желает, чтобы что-то было сделано. Вы звоните своим богатым друзьям или устраиваете обеды и предоставляете всем прекрасную возможность расстаться с деньгами. Разве нельзя сделать то же самое в этой общине? Хотя все это для нее словно другое государство, но она была уверена, что действовать надо по той же схеме.

Мигель вздохнул, давая понять, что ему уже приходилось испытывать разочарование, и Вики почувствовала, что она, не желая того, подняла вопрос, который выходит за рамки ее компетенции.

— Прошу меня простить. Я не знала, что клиника в таких стесненных обстоятельствах.

— Откуда вам знать? — Он улыбнулся ей грустной улыбкой. — Несколько лет у нас был достойный спонсор. Он умер в прошлом году, и семья решила не продолжать благотворительность. Может быть, город пойдет нам навстречу, но, может быть, и нет. До июля, пока не будет принят окончательный бюджет, мы не узнаем, что нас ждет.

От несправедливости всего этого Вики охватил гнев. Она только начала здесь работать, и вот клиника уже на грани закрытия.

— Это неправильно! — возмутилась Вика, думая, как она может помочь этой маленькой клинике. — Это историческое здание?

— Хорошая мысль, но нет. Здание недостаточно старое, чтобы считаться исторической ценностью, так что отсюда тоже нечего ждать помощи.

Дверь в крошечную комнату приотворилась, и в нее просунул голову молодой человек.

— Прибыл пациент с болью в груди.

— Боль в груди — в первую очередь, — заметил Мигель, и они бросились к выходу.

Оба побежали в палату, куда направился молодой человек, как предположила Вики, кстати, это и был Карлос. Мигель был настоящим профессионалом, каждое движение уверенное и точное, он знал, что надо делать. Лицо пациента было серым, и Вики, сжав зубы, внутренне приготовилась приступить к реанимационным действиям.

— Подготовьте дефибриллятор, — приказал Мигель, понизив голос, — и протяните к нему электрод. Вдвоем вы с этим справитесь.

В комнату вбежала Тили.

— Я звоню 911, вызываю транспорт.

— Спасибо, Тили, — ответил Мигель. — Ему безусловно нужен больничный уход. Но сначала мы должны добиться стабильного состояния.

— Дефибриллятор готов, доктор, — отрапортовала Вики, подтащив массивный аппарат на колесиках к кровати пациента. — Вы предполагаете поставить капельницу? — Зная наизусть порядок действий в подобной ситуации, она надеялась, что сможет предвосхитить распоряжения Мигеля, избавляя его от необходимости отвлекаться на объяснения.

— Да.

Другие двое, похоже, тоже хорошо знали свои роли. Карлос подключил кардиомонитор, который был словно взят из старого кино, настоящий антиквариат, но он работал, и это было, вероятно, все, чего Мигель от него хотел. Следующим движением он уже надел на руку пациента манжету для измерения давления. Тили тем временем подкатила капельницу и уверенной рукой ввела в вену иглу, которую приготовила Вики.

— Лекарство, которое мы вводим, должно смягчить боль, — объяснил Мигель пациенту, которому было, похоже, немного за шестьдесят лет.

Одной рукой он опустил больному на лицо кислородную маску. Его дыхание было хриплым и поверхностным. Вики взглянула на монитор, мгновенно расшифровав показания.

— Похоже, у него инфаркт.

Мигель так же взглянул на монитор, затем на Вики, удивляясь быстроте ее реакции.

— Вы правы. Ставьте капельницу и сделайте укол магнезии. — Наклонившись над пациентом, он произнес: — Постарайтесь замедлить дыхание.

— Я сделаю укол, — сказала Тили, и вместе они ввели приготовленные лекарства пациенту.

Вскоре они услышали звук сирены.

— Пойду встречу их, — бросил Карлос уже от дверей.

Вики методично озвучивала показания приборов, так что Мигелю не было нужды смотреть на монитор.

Мигель был сконцентрирован на состоянии пациента, не отвлекаясь ни на что другое.

— Побыстрее капельницу.

— Да, доктор, — ответила Вики, и хотя ее руки слегка дрожали, она изменила отметку капельницы до следующего уровня. — Я надеюсь, она немного расширит его сосуды. Он нуждается в лучшей циркуляции.

— Согласен. — Мигель нажал кнопку печати на старом мониторе, висевшем на стене, и фрагмент кардиограммы появился на бумаге, которую он тут же оторвал. — У больного серьезные изменения сердечного сегмента.

— Следует ли нам послать кардиограмму вместе с ним в больницу? — спросила она, зная, что доктору в реанимации понадобится эта информация для сравнения с более поздней кардиограммой.

— Да. — Он снова нажал кнопку, и машина распечатала вторую полосу кардиограммы.

Прибыла команда скорой помощи, которая следовала за Карлосом, и через несколько минут пациент уже лежал на каталке и его повезли к машине.

Вики сделала несколько глубоких вдохов и положила руку на грудь:

— Ого. Это было что-то.

Губы Мигеля на мгновение сжались в одну линию, затем он кивнул, словно бы заключая:

— Это было что-то. Испытание огнем в первый же ваш день. Хорошая работа, всем спасибо.

Вики почувствовала благодарность к нему. Она, разумеется, не ожидала комплиментов, в особенности после его замечаний.

— Почему бы мне не приготовить палату для следующего пациента? — спросила она. Несколько минут, проведенных в одиночестве, принесли бы ей облегчение, она надеялась, что ее руки и ноги перестанут дрожать от волнения.

— У меня записаны несколько человек, — сообщила Тили и вернулась на сестринский пост.

— Звучит неплохо. — Мигель пошел вслед за Тили, а потом, обернувшись, помедлил. — Но сначала я вымою руки, — сказал он и вернулся в палату.

Обычно такие короткие перерывы она использовала, чтобы собраться с мыслями, это было время, когда она могла позволить прокрутить ситуацию в уме, увериться в том, что она сделала все, что должна, и успокоить свой ноющий живот.

Мигель прокашлялся, посмотрел на нее и отвел глаза.

— Вы были превосходны, Вики, — заявил он, смущая ее.

Она не заметила, как он закончил мыть руки и встал рядом с ней.

— Вы знаете, я всегда прокручиваю ситуацию в уме? Все ли мы сделали правильно?

— Я знаю, что все было правильно, и это хорошо. Обсудить ситуацию с членом команды всегда полезно. Такие неотложные случаи бывают не каждый день, так что это должно было потрепать вам нервы.

— Я просто счастлива, что ничего не забыла, понимаете? — Она открыла верхний ящик тележки с лекарствами. — Я полагаю, мы перевезем капельницу в другое помещение?

— В процедурную. Тили покажет вам, где это.

Вики остановилась, и он посмотрел на нее. Она была довольно высокая, длинноногая и стройная. Свои белокурые волосы она собрала в низкий пучок. Ее ясные синие глаза подчеркивали бледность лица. На левой щеке у нее был маленький шрам, который он заметил только теперь, когда оказался рядом с ней. Шрам, наверное, остался после перенесенной в детстве ветрянки. И если бы не этот маленький изъян, он назвал бы ее изящной, а так, со шрамом, она все-таки несовершенна. Во всяком случае, внешне.

И он снова удивился, почему эта женщина из невероятно богатой семьи явилась в его убогую клинику. Месячного дохода семейного бизнеса Стерлинг-Торнов, вероятно, хватило бы, чтобы профинансировать его клинику на десять лет работы. У него не укладывалось в голове, что эта молодая, красивая, богатая женщина работает, как и всякая другая медсестра, которую он мог бы нанять. Честно говоря, он был против ее кандидатуры, но в клинике катастрофически не хватало людей. А вот Тили поддержала идею взять ее на работу, и хотя Мигель был от этого не в восторге, все же решил довериться интуиции. Резюме Вики выглядело прекрасно, но это не означало, что она сможет выдержать напряженный ритм работы клиники, хотя сегодня она его точно выдержала. Но он не меняет своего мнения так быстро. Только время покажет, насколько она вынослива, но уже теперь он не испытывал к ней недоверия.

— Что-то не так? — Она поймала на себе его испытующий взгляд, и в ее глазах зажглось простое любопытство. — Вы странно на меня смотрите.

Мигель помедлил, прежде чем задать вопрос:

— Что вы здесь делаете?

— Вы взяли меня на работу.

Нахмурившись, он покачал головой, словно ее ответ не удовлетворил его.

— Я хочу сказать, что человек с вашим положением делает в подобной клинике? Разве вы не должны работать в какой-нибудь частной лечебнице?

— Я могу, но это не означает, что я должна или что я этого хочу.

Свет в ее глазах погас, и Вики разочарованно отвернулась. Она старалась казаться невозмутимой, но он понял, что его вопрос рассердил ее, и почувствовал раздражение. Может, он и несправедлив, но жизнь учила тому, что люди редко бывают такими, какими хотят казаться.

— Люди и вещи часто производят обманчивое впечатление. Вы должны бы это знать.

В ее глазах появилась тревога, и ее губы сжались.

— Я понимаю. Вы не уверены в том, что я способна справиться со своими обязанностями, несмотря на мои превосходные рекомендации и профессиональные действия во время приема пациентов?

— Я знаю, что вы способны к этой работе, но я не понимаю, почему вы хотите ею заниматься. С положением вашей семьи…

— Забудьте о моем положении, пожалуйста. Я здесь по той же причине, что и вы, доктор. Я здесь, чтобы помогать людям, которые действительно в этом нуждаются, а не хлопотать вокруг дам, которые сделали слишком много пластических операций, — запальчиво произнесла она на одном дыхании.

И все-таки что заставляет вас заниматься подобной работой? — не отставал Мигель. Это был серьезный вопрос. А его самого что заставляет делать эту работу? Ну, у него-то причины для того, чтобы заниматься врачеванием, есть, но они глубоко личные, и он не собирается обсуждать их с Вики.

— Если вы покончили с собеседованием, то я бы хотела вернуться к своей работе. Тили поможет мне сориентироваться в первое время, если вам нужно отдохнуть от кого-то вроде меня. — Она повернулась, чтобы выйти из комнаты.

— Послушайте, это не то, что я имел в виду. — Черт побери. Он не намеревался вести этот разговор и теперь, кажется, вел себя не лучшим образом.

— А я думаю, это было именно то, что вы имели в виду, доктор. — Сделав паузу, она посмотрела через плечо с натянутой улыбкой.

— Вики, все это неправильно. — Он одернул свой халат и разгладил его, подбирая слова для объяснения. — Я просто не понимаю, почему человек, у которого есть все возможности в мире, выбрал для себя бедную маленькую клинику в захолустье.

— Может быть, мне нет дела до ее местоположения. Я ищу возможности применить свои знания и опыт в качестве медсестры. — Она пожала плечами. — В профессии медсестры нельзя без практики, иначе все умения забываются. А я не желаю забывать.

Ему пришлось принять ее объяснение, поскольку, как он ни старался, другого ему не предложили.

— У врачей то же самое. — Он повесил на шею стетоскоп и сунул руки в карманы халата. — Предположим, я уберусь с дороги и дам вам закончить с работой.

— Мне недолго осталось. — Вики бросила взгляд на часы и удивленно рассмеялась.

Это был замечательный смех, такой, какой он нечасто слышал.

— Ого. Только одиннадцать. А у меня такое чувство, что уже пора уходить.

— Я знаю, бывает, что теряешь чувство времени, когда имеешь дело с тяжелым случаем или чем-то в этом роде. — И с ним было такое еще до того, как он стал врачом. Когда он держал на руках своего умирающего брата много лет назад.