Вторая брачная ночь

Мишель Смарт, 2016

Элизабет Янг живет в Нью-Йорке, занимаясь своим бизнесом, и даже не подозревает, что всему этому скоро придет конец. Ее бывший муж, греческий бизнесмен Ксандер Тракас, неожиданно выходит на связь. Ксандер когда-то причинил Элизабет много боли, и меньше всего ей вновь хотелось бы играть по его правилам, хотя страсть, связавшая их когда-то, все еще сильна. Ксандер сообщает Элизабет, что их брак никогда не будет аннулирован. Найдет ли она в себе силы противостоять бывшему мужу? И… захочет ли?

Глава 2

Частный самолет, который Ксандер для нее нанял, зашел на посадку в аэропорту острова Святого Франциска. Элизабет стиснула подлокотники кресла. Она боялась вовсе не посадки, а того, что за ней последует.

У нее была одна ночь на то, чтобы придумать причину все отменить. Автомобильная авария, семейные неприятности, перелом ноги… Но она все это отвергла.

В конце концов, это ее работа. Ее услуги доступны лишь небольшой группе избранных, но эти избранные обитают в своем собственном мире. Если пойдут слухи о ее непрофессионализме или ненадежности, то ее деловая репутация, которую она строила все эти годы, будет потеряна.

Того Ксандера, которого она знала, больше не существует. А все, что она знала о нем как о бизнесмене, говорило, что он не переносит глупости. Если бы у него оставались к ней какие-то чувства, он не назначил бы встречу на этом острове.

Когда-то она любила его всем сердцем. Но в тот день, когда она собрала вещи, готовясь к поездке на остров Диадонус к его родителям, навстречу их новой жизни вместе, он отнял у нее всякую надежду. Сказал, что их свадьба была ошибкой, что он никогда ее не любил, что его семья никогда ее не примет и что он уезжает обратно без нее.

Элизабет почувствовала, как при воспоминании о том дне холодом скрутило живот. Она многое готова была отдать за то, чтобы снова пережить тот момент. Сейчас она была бы хладнокровной и спокойной, а тогда она еле могла дышать от слез. Ее страшно угнетала мысль, что именно такой он ее и запомнил.

Но сейчас-то она уж точно будет собранной и хладнокровной. Сделает вид, что он просто обычный клиент, а не беспринципный лжец, который ее бросил.

Самолет приземлился, однако тошнота не проходила. Элизабет так не нервничала с того дня, когда ушла из родительского дома, решив начать самостоятельную жизнь.

Лучи клонившегося к закату солнца падали на аккуратный аэропорт, окутывая его золотистой дымкой. Элизабет вышла из самолета, держа в руках сумку с вещами и кейс с ноутбуком. После холодного Нью-Йорка ей было приятно оказаться в более теплом климате.

До той первой поездки сюда она никогда не выезжала из страны и даже из Нью-Йорка. А потом скончалась ее бабушка, которая все свои средства завещала внучке и явно указала в завещании, что была бы рада, если бы Элизабет потратила часть денег на то, чтобы «выбраться из этой чертовой страны и посмотреть мир».

Бабушка обрадовалась бы, если бы знала, что работа Элизабет позволяет ей путешествовать по всему миру. И в списке всех его красот первое место занимал этот самый остров в Карибском море… однако воспоминания о нем были горькими.

Сотрудник таможни бегло проглядел ее паспорт и пропустил ее на парковку. Там уже ждал черный джип с тонированными стеклами. Когда она приблизилась, кто-то вышел из машины, и ее сердце екнуло: это был сам Ксандер. Он был одет в светло-коричневые летние брюки и светло-голубую футболку, а его темные волосы, которые она помнила вечно взлохмаченными, теперь были аккуратно подстрижены.

Элизабет крепче стиснула ручку чемодана. Он подошел и пристально взглянул на нее. Его яркие голубые глаза когда-то могли смотреть на нее часами…

Ноги Элизабет подкосились, и ей внезапно захотелось расплакаться. Она не понимала, откуда взялось это желание, пришлось взять себя в руки. Она предвидела, что это будет нелегко. Однако самое худшее — первая встреча — уже позади, сказала она себе. Первая встреча всегда хуже всего, с этим ничего не поделаешь.

— Элизабет, — сказал он вместо приветствия, протягивая руку.

Ей всегда нравилось, как он произносит ее имя. Ее мать всегда делала это с британским акцентом, а отец называл ее Лиззи — как она подозревала, просто чтобы досадить матери. Но в устах Ксандера оно звучало как титул.

Элизабет постаралась изобразить широкую улыбку в ответ:

— Рада тебя видеть.

Он натянуто улыбнулся:

— Хорошо выглядишь.

За годы он возмужал и стал выглядеть суровее, чем прежде. Любопытный ищущий взгляд стал тяжелым и пронзительным, на лице появились еле заметные морщины, однако в целом он выглядел даже лучше, чем десять лет назад.

Элизабет вспомнила, как он подошел к ней в холле отеля «Ла Мэзон Бланш» и настойчиво предложил понести ее багаж. Сперва она даже приняла его за портье, но потом заметила, что на нем купальные шорты, а на шее болтается полотенце. Впрочем, осознание этого заняло у нее добрых десять минут, за которые он уже успел проводить ее до номера. Только там она поняла, что этот сногсшибательно красивый молодой человек — вовсе не сотрудник отеля.

Они договорились встретиться в баре у бассейна через час. В это время она распаковала вещи и переоделась, и ей начало казаться, что он просто пошутил. Но когда она с замиранием сердца спустилась вниз, он ждал ее на условленном месте встречи. После двух совместно выпитых коктейлей она узнала, что он из Греции, что ему двадцать и он путешествует один. Тогда ей казалось, что это судьба.

— Это что, все твои вещи? — спросил Ксандер, рассматривая свою предполагаемую жену. Он, конечно, не думал, что она выглядит как десять лет назад, но и не ожидал столь разительных изменений.

Он ее помнил совсем юной девушкой с полудетскими чертами лица. Теперь же она стала худощавее, скулы заострились. Из-за темных очков он не видел ее глаз, однако весь ее облик излучал лоск, которого раньше не было.

Даже кудрявые волосы были выпрямлены и спадали на плечи красивыми волнами. Она производила сугубо профессиональное впечатление: на ней были светло-серые узкие джинсы с заклепками и превосходно сидящая белая рубашка, подчеркивавшая ее стройность. В этом наряде она пришлась бы ко двору где угодно: и на деловой встрече, и на вечеринке. И вдобавок точно бы обратила на себя внимание.

Он понес ее чемодан к машине. Элизабет не отставала, даже несмотря на черные туфли на каблуках. Весь ее вид излучал уверенность. Она была невероятно, сногсшибательно привлекательна.

Он открыл перед ней дверцу автомобиля и подождал, пока она заберется внутрь. До него донесся легкий запах ее духов, на фоне которого померкло даже благоухание местного жасмина.

— Я заказал нам столик в ресторане на пляже, — сказал Ксандер, выруливая с территории крошечного аэропорта. Этот остров — один из самых маленьких в Карибском море, но не без оснований славился как идеальное место для медового месяца.

Он выбрал его в качестве места встречи по множеству причин, но не мог и предположить, что будет чувствовать себя так неуютно. А рядом с Элизабет становилось еще хуже.

— Хорошо, — ответила она тем же дружелюбным тоном, что и раньше. Однако он ощущал холодок.

Может, ему просто кажется, подумал он, однако быстро отмел это предположение. Обычно встреча с бывшим партнером — не такое уж большое дело, однако здесь все было иначе.

Он поступил с ней достаточно жестоко, но это было неизбежно. Если бы он не сделал того, что сделал, все было бы еще хуже. Может быть, поэтому она не сообщила об отказе в аннулировании брака? Ждала десять лет, чтобы месть была более эффектной? Или она в самом деле не знает?

Скоро он выяснит правду. В любом случае, тогда у него не было выбора, и он ни о чем не сожалел. Разве у мечтательной наивной девушки, какой была Элизабет, были шансы стать своей в жестоком мире бизнеса? Если даже Ана, которая воспитывалась в нем с детства, не выдержала. Тогда, поговорив с матерью, он осознал, какую чудовищную ошибку совершил, женившись на Элизабет. И принял все меры, чтобы ее исправить.

Они подъехали к ресторану. Их усадили на террасе, лицом друг к другу, так что оба могли смотреть на море. Волны лениво набегали на белый песок.

— Мне воды, — сказала Элизабет в ответ на вопрос о напитках.

— Воды? — удивился Ксандер.

— Да.

— Ну что ж. Значит, одну бутылку воды и одну — пива.

Теперь он откровенно ее изучал. Закатное солнце делало ее светлые волосы золотыми.

— Похоже, жизнь хорошо с тобой обошлась, — сказал он.

Хоть бы она сняла эти чертовы очки! Тогда он сможет посмотреть ей в глаза и понять, о чем она думает.

— Спасибо.

Элизабет хотелось колко ответить, что уж с ним-то жизнь обошлась и вовсе прекрасно, но она сдержалась. Она глубоко вздохнула, стремясь унять неизвестно откуда взявшуюся злость. В конце концов, личная жизнь ее клиентов — не ее дело.

Она думала, что готова к этой встрече, но ошиблась. Вспотевшие ладони и участившееся сердцебиение ясно это показывали.

Официантка принесла напитки и приняла заказ на еду. Меню здесь было, как и везде на острове, миксом французской и креольской кухни. Элизабет старательно избегала и той и другой все десять лет.

— Почему ты захотел встретиться именно здесь?

Хорошо, что солнце все еще яркое, а значит, можно не снимать очков и не смотреть ему в глаза.

— А что? Тебя это задевает?

— Да. Не имею ничего против того, чтобы заняться поисками спутницы жизни для тебя, но считаю, что ты мог бы проявить немного больше уважения и выбрать какое-нибудь нейтральное место.

— Мне не нужна спутница жизни. Мне нужна жена.

— А разве это не то же самое?

— Термин «спутница жизни» предполагает длительный срок. Мне же нужна жена лишь на время.

Элизабет достала свой рабочий блокнот и записала: «временный брак».

И, несмотря на стремление сохранить рабочую атмосферу, не смогла удержаться от ремарки:

— Ладно бы ты просто использовал свою бывшую жену для поисков тебе новой. Но назначать интервью в том самом месте, где мы познакомились, — это просто верх бесстыдства. Ты нарочно хотел напомнить мне об этом?

Она взглянула на него. Он смотрел на нее с непроницаемым выражением:

— У меня были причины.

Элизабет была твердо намерена оставаться спокойной. Пусть играет в свои игры в одиночестве.

— Какие у тебя пожелания? И наоборот, стоп-факторы?

Например, высокие блондинки «не вашего круга», которых не одобрит твоя мать.

Будь ее воля, она назначила бы ему свидание с какой-нибудь заядлой курильщицей, у которой к тому же проблемы с зубами.

Она подождала ответа, но он молчал, глядя на нее все тем же странным взглядом. Что-то здесь было не так…

Он отхлебнул пива и поставил бутылку на стол.

— Нет необходимости искать жену, Элизабет. Она уже есть. — Он наклонился вперед. — Мне не слишком легко это говорить, но ты все еще моя жена. Наш брак не был аннулирован.

Ксандер наблюдал, как ее лицо моментально побледнело. После ошеломленной паузы она потрясла головой, словно отрицая происходящее, и наконец сняла очки. Ксандер наконец увидел ее глаза удивительного янтарного цвета, взгляд которых никогда не забывал. Последние сомнения отпали: она ничего не знала.

Ему немного полегчало, однако план действий оставался прежним.

— Элизабет?

Она произнесла не своим голосом:

— Этого не может быть.

— Судья отказал в аннулировании на самом последнем этапе.

Она закрепила очки на голове — видимо, чтобы их не потерять:

— Если ты шутишь, то это за гранью.

Он покачал головой, и Элизабет поерзала в кресле.

— Я не понимаю. — Она глубоко вздохнула.

Ксандер занимался этим уже две недели и тоже не понимал.

— А ты получала официальное подтверждение?

Она поставила локти на стол и усталым жестом потерла лоб:

— Я точно получала подтверждение, что прошение рассматривается. Я помню. Там было сказано, что процедура займет месяц, или что-то вроде того. — Она посмотрела на него. — Слушай, это было десять лет назад.

— Но результатов ты не получала?

Она еще немного поерзала.

— Я переехала.

— Откуда?

— От матери. Она должна была пересылать мне всю почту, но она не стала. Наверняка за это время многое потерялось.

Их отношения продлились совсем недолго и не дошли до стадии знакомства с родителями. Они были слишком погружены друг в друга и даже почти не говорили о своих родственниках. Он знал только, что ее родители были разведены и она была единственным ребенком.

Элизабет покачала головой, пытаясь собраться с мыслями. Потом оттолкнула кресло и встала:

— Мне надо пройтись.

Он сурово посмотрел на нее, не меняя положения:

— Ты сможешь прогуляться позже. Прямо сейчас мы должны поговорить.

На секунду Элизабет испугалась, что ее сейчас стошнит. Все это было полнейшим безумием, и она чувствовала себя словно кукла, не имеющая ни воли, ни права голоса. Ксандер навязал ей свою волю тогда и пытался сделать это сейчас.

Она снова села. Солнце почти исчезло, его оранжевый край виднелся из-за горизонта, и казалось кощунственным, что в этом райском месте она повторно вынуждена переживать самый болезненный момент своей жизни.

Принесли еду. Элизабет взглянула на красиво сервированные блюда, зная, что не сможет съесть ни кусочка.

— Почему прошение отклонили? — спросила Элизабет, пытаясь хоть как-то взять себя в руки.

— «Не было установлено неизвестных фактов о какой-либо из сторон, а также не было отмечено нарушения закона».

— Но мы же были женаты всего пять дней!

Он вздохнул:

— Возможно, другой судья просто поставил бы печать не глядя. Но этот почему-то решил, что ему виднее. И мы никогда не узнаем почему — он уже умер. Но как ты-то могла об этом не знать?!

— Возможно, мать просто выбросила письмо.

— Но почему ты не стала выяснять? Довольно странно подать прошение и не интересоваться его результатами.

— А ты? — Она отвела взгляд от моря и в упор посмотрела на него. — Разве тебе не показалось странным, что тебе тоже ничего не пришло? В этом смысле мы в одинаковом положении.

— Ну, я-то живу на другом конце света.

— Конечно, гораздо проще переложить ответственность на кого-то другого. И давно ты знаешь?

— Две недели.

— И все это время ты мне не говорил?! — Элизабет была зла не на шутку.

— Я пытался придумать план действий. Кроме того, была надежда, что пресса до этого не докопается. Но это оказалось маловероятно.

— То есть на самом деле тебя волнует только пресса?

— Они пытаются раскопать все, что только возможно, чтобы добраться до меня. Моя семья не знает об этой истории и не должна узнать.

— Ты им так и не сказал? Надо же, как удивительно. — Элизабет даже не потрудилась скрыть сарказм. Ну конечно, он ведь связался с девушкой не того круга.

Она тоже не сказала об этом семье, но по другим причинам. Она не стыдилась Ксандера. Просто была слишком сломлена и унижена произошедшим, чтобы его еще и обсуждать. Мать осудила бы ее, а отец в пику той проявил бы фальшивое участие. Но Элизабет знала, что она — лишь оружие в их вечной войне друг с другом, а на ее жизнь им плевать.

— У нас и без того не самые лучшие времена, не хотелось бы впутывать их еще и в это, — продолжил Ксандер.

— Мне что, нужно проявить сочувствие? — Элизабет не могла поверить, что действительно это выслушивает от человека, который скрыл от нее свою помолвку, воспользовался ее наивностью и затем бросил, даже не потрудившись пощадить ее чувства.

— Я просто ввожу тебя в курс дела.

— И для этого надо было лететь сюда? Мы могли бы обсудить наш развод где угодно, в том числе в Нью-Йорке. Не волнуйся, мне есть что терять, и побольше, чем тебе. Поэтому я, точно так же как и ты, хочу скрыть эту историю максимально надежно.

— Если бы я хотел развода, я давно бы уже тебе сказал.

— Но ты же специально рылся в судебных архивах, чтобы уничтожить следы этого дела, — настороженно сказала Элизабет. К чему он клонит?

— Изначально — да. Но когда я узнал, что официально мы все еще женаты, я передумал. Я хочу возобновить наш брак.