Дочь змеи

Мишель Пейвер, 2020

Два года они прожили в Лесу втроем: Торак, Ренн и Волк. Но однажды Ренн узнала, что Тораку грозит опасность – и что источник этой опасности скрывается в ней самой. Таинственное исчезновение Ренн заставляет Торака и Волка отправиться на Дальний Север, в край горячих источников и ледяных скал. Там их ждут встречи с мамонтами, белыми медведями, моржами, племенем Нарвала и страшным противником – демоном в человеческом обличье. Спустя пять лет после публикации шестого романа «Хроники темных времен», который Мишель Пейвер считала заключительным, она все же решила вернуться к любимым героям! Впервые на русском!

Глава 5

— Кто ты? — прошептала Ренн.

— А ты не знаешь? — с издевкой спросила Сешру.

Она сидела, скрестив босые ноги, и медленно пересыпала пепел из ладони в ладонь. На ней была туника без рукавов из серебристой тюленьей шкуры и, хотя шел густой снег, ни одна снежинка не упала на черные волосы и гладкие бледные руки. На лбу у нее красовалась татуировка Гадюки — два вертикально направленные друг на друга наконечника стрел. Ее темно-синие глаза не отрываясь смотрели на Ренн.

— Интересная маскировка. С черными волосами тебе лучше, — заметила Сешру. — Вся в мать.

— Ты ненастоящая.

Ренн протянула руку, и пальцы прошли сквозь лицо матери, как сквозь дым.

— Ты уверена?

Колдунья Гадюка дунула в кострище, и в воздух поднялся фонтан янтарных искр. Одна обожгла Ренн щеку.

— Если я ненастоящая, как ты это почувствовала?

Ренн закрыла лицо руками так, чтобы отгоняющие зло татуировки в форме зигзагов на запястьях были направлены на Сешру.

— Ты умерла. Я видела, как ты умерла.

Плечи колдуньи затряслись от беззвучного смеха.

— Ты уже этого говорила!

— Я ненавидела тебя, когда ты была жива, и ненавижу до сих пор. Ты разбила сердце отца. Он не погиб бы во льдах, если бы не ушел на твои поиски…

— Твой отец был слаб.

— Ты хотела вселить в меня демона и превратить в токорота, в существо, которое будет подчиняться всем твоим командам.

— А теперь посмотри на себя, — с ухмылкой сказала мать Ренн. — В кого ты превратилась? Живешь в укрытии с мальчишкой, любителем волков! Притом что мы обе знаем: это плохой выбор. Ты хочешь жить со своим племенем. Он всегда стремится уйти из племени. Так пара не складывается. — Колдунья быстро облизнула губы острым черным языком, словно попробовала на вкус тревогу Ренн. — А теперь ты ушла от него, как я ушла от твоего отца.

— Я должна была уйти, ему угрожала опасность…

— Да, и эта угроза исходит от тебя. В тебе бурлит злоба.

— Я не злюсь на Торака.

— Неужели? А те «несчастные случаи» в Лесу? И заклинание с его метками на березовой коре?

— Ты за всем этим стоишь. Поэтому ты здесь.

Мать Ренн отвела взгляд в сторону:

— Змея может укусить даже после того, как ей отрежут голову. Но мне вот что интересно — ты ведь так и не доверилась своему мальчишке. Ты умеешь хранить секреты. Это в тебе от меня.

— Во мне нет ничего от тебя!

Снова беззвучный смех.

— Дочь, зачем себя обманывать? Можешь бежать до самого Края Мира и все равно не убежишь! Нельзя убежать от своего нутра.

— Зачем ты здесь? — холодно спросила Ренн.

— Наконец-то ты спросила! Это хорошо, так делают все колдуньи.

— Мне не нужна твоя похвала.

Колдунья Гадюка смерила Ренн взглядом:

— Ты помнишь день, когда я умерла? Я лежала со стрелой в груди, а ты стояла рядом на коленях, и лицо твое было мокрым…

— От дождя, а не от слез.

Сешру улыбнулась:

— О, я знаю. Если бы тебя не опередили, ты бы сама выпустила в меня стрелу. — Колдунья Гадюка снова начала пересыпать пепел из ладони в ладонь. — Люди были напуганы, они не осмеливались ко мне подойти. Но только не ты и твой мальчишка. Ты слышала, что я сказала, когда умирала. Это еще не конец…

— Что ты хочешь сказать? — срывающимся голосом спросила Ренн. — Ты умерла. Все Пожиратели Душ мертвы. И их токороты тоже. Тебя нет!

— Придет время, когда ты об этом пожалеешь, пожалеешь о том, что выступила против меня. Я хотя бы была человеком.

— Поэтому ты здесь? — прорычала Ренн. — Чтобы предостеречь меня?

— А ты как думаешь?

Кто эта женщина? Что это за существо?

Ренн мысленно перенеслась в день, когда наносила Метки Смерти на тело матери. Вспомнила запах сырой охры, которой рисовала круги на лбу Сешру, на груди и на пятках, чтобы удержать ее души вместе.

Неужели Метки Смерти не подействовали?

Если бы Сешру потеряла душу имени, она бы превратилась в призрака. Если бы потеряла душу племени, то обернулась бы демоном. Если бы потеряла душу мира, разорвала бы связь с деревьями, охотниками и добычей и навечно уплыла бы далеко за звезды…

— Я не Пропавшая, — сказала Сешру, словно Ренн думала вслух. — И я не демон и не призрак.

После этого она легко и плавно встала и развела руки в стороны. Пепел из кострища словно по команде поднялся над землей и закружил вокруг колдуньи, как мерцающее облако. Ее волосы превратились в гриву из извивающихся змей, а глаза пронзали насквозь.

— Ты сон, — сказала Ренн.

— Отлично! — усмехнулась Сешру. — Но ты же понимаешь, что это значит?

Пепел осыпался на землю. Сешру исчезла.

— Это значит, что я внутри тебя, — прошипела колдунья в голове Ренн. — Ты не сможешь от меня избавиться, я — часть тебя…

* * *

Проснувшись, Ренн поняла, что стоит возле потухшего костра. Облака спрятали солнце. Гладкая поверхность озера от ветра покрылась рябью.

Колдунья Гадюка исчезла, но злоба еще висела в воздухе. Ренн трясло, ладони почернели от угля. Кусок березовой коры плавал в озере, и на нем красовались метки Торака. Значит, часть того, что случилось, было правдой: видимо, она во сне нарисовала метки на коре и бросила ее в костер.

А вдруг мать права? Возможно, глубоко внутри она злится на Торака и хочет причинить ему вред?

— Нет, — сказала вслух Ренн. — Нет! Ты никогда не заставишь меня в это поверить! Я никогда не причиню вред Тораку!

Она подошла к озеру и попила, зачерпнув воду в ладони. Потом наполнила бурдюк. Ну хоть лесы остались на месте. Ренн ничего не поймала, но заметила на камнях белую куропатку и легко ее подстрелила.

Когда убиваешь, надо поблагодарить добычу и использовать всю без остатка. Это — Договор, самый старый закон: охотники должны с уважением относиться к добыче, и тогда Всемирный Дух пошлет им еще больше добычи.

Ренн поблагодарила куропатку и пожелала мира ее душе. Внутренности птицы она затолкала под камень как приношение, а печень и сердце съела сырыми. Содрала кожу с перьями, тушку и лапы пожарила. Косточки замотала в кожу с перьями и отнесла на другой берег озера. Вскоре из-за облаков спикировал орел, подхватил сверток с костями куропатки и унес прочь. Ренн посчитала, что это хороший знак.

Она выполнила Договор, это укрепило ее дух и придало уверенности, но не стерло из памяти последние слова Сешру.

«Это еще не конец».

Что означали слова колдуньи?

На берегу Ренн, презрев холод, сняла парку и штаны и мокрыми водорослями стерла с себя все следы сна, после чего забросила водоросли подальше на отмель.

Одевшись, съела куропатку.

У ее матери был дар — она умела убеждать людей в своей лжи.

Только не в этот раз. Никто не заставит Ренн свернуть с выбранного пути. Что бы ни угрожало Тораку — будь то демон или что-то еще, она найдет это и остановит. И если для этого надо отправиться на Край Мира, так тому и быть.

Ренн кое-что придумала и тут же это сделала. Она разложила на камне свои длинные волосы и решительно отрезала их ножом. Потом завязала на голове ленту-повязку Торака и посмотрела на отражение в озере. Лицо женщины, которое она увидела, вообще не было похоже на лицо матери.

В волосах хранится часть твоей души мира, поэтому нельзя позволить, чтобы они попали в плохие руки. Ренн обвязала свои вокруг камня и забросила его в Море. Там с ними ничего не случится, и вдобавок таким поступком она хоть немного загладила вину перед Матерью-Морем за свое снаряжение и каноэ из шкуры оленя.

Из воды появилась лоснящаяся серая голова и слегка тряхнула пышными усами.

Ренн улыбнулась:

— Я рада, что с тобой все в порядке. Прости, что убила тебя во сне.

Тюлень перевернулся на спину и принялся грызть красного краба, которого сжимал передними ластами.

Ренн понадеялось, что Мать-Море простила ее за каноэ.

«Татуировка» племени Морского Орла на руке успела поблекнуть. Ренн обновила ее с помощью лишайника, а потом втерла побольше пепла в «траурные метки» на щеках.

Теперь вся эта маскировка не казалась Ренн такой уж неправильной. Перья воронов все еще были пришиты к парке, а сумка для лекарственных снадобий сделана из кожи ворона — закон запрещал убивать зверей племени, но того ворона она нашла мертвым в Лесу. В сумке Ренн хранила маленький мешочек, который сшила перед тем, как уйти от Торака. В него она затолкала клочки подшерстка Волка и Темной Шерсти и по молочному зубу каждого волчонка. А на шее висел шнурок со свистком из утиной кости, который прошлым летом вырезал для нее Торак. Дунув в него, Ренн ничего не слышала, но Волк мог его услышать, и Рип с Рек — тоже.

Ренн дунула в свисток.

Сначала она ничего не услышала, только шипение ветра в траве. А потом — взмахи мощных крыльев, рассекающих воздух. Рип опустился на землю и поприветствовал Ренн низким гортанным карканьем. Рек села ей на плечо и аккуратно ущипнула за волосы. Воронов больше не сбивала с толку ее маскировка.

— Приветствую вас, мои маленькие стражи, — с поклоном сказала Ренн. — Рада, что вы понимаете, что я — это все еще я. Прошу, не улетайте снова надолго.

* * *

Туман пришел без предупреждения, он накрыл Ренн, когда она плыла на север. Иногда он был таким густым, что Ренн не видела носа каноэ.

А когда туман рассеялся, Ренн даже испугалась, обнаружив, как далеко уплыла от берега. Она попыталась развернуть каноэ, но течение не позволяло этого сделать. Вода здесь была бледно-зеленой и гладкой, совсем не такой, как неспокойная и синяя, что осталась позади, и она тащила каноэ в Море.

— Не пытайся с ним бороться! — крикнул чей-то голос. — Плыви вдоль берега, и все будет хорошо!

Ренн послушалась и спустя некоторое время увидела сквозь белую пелену охотника в длинной серой лодке.

— Еще немного, ты почти выплыла! — крикнул охотник.

Он оказался прав. Чувствуя себя глупо, Ренн прокричала в ответ слова благодарности. В племени Кита ее учили, как выплывать из отбойного течения.

— Не могу поверить, что забыла, что надо делать!

Охотник подплыл ближе, откинул капюшон и улыбнулся:

— Думаю, в Лесу отбойное течение не часто встречается.

Он был примерно одних лет с Ренн и удивительно красив: обветренное загорелое лицо, яркие голубые глаза, длинные, до плеч, светлые волосы заплетены во множество косичек. Татуировка племени — две тонкие черные полоски от уголков рта до подбородка.

Сохраняя дистанцию, что было признаком уважения, охотник поднял открытую ладонь.

— Я Наигинн из племени Нарвала. По твоей речи я понял, что ты с Дальнего Юга. А тебя как называть?

— Я Реу из племени Морского Орла, — немного поколебавшись, ответила Ренн и с облегчением почувствовала, что ее душа-имя в безопасности — внутри она все еще Ренн из племени Ворона.